Всё в мире преходяще, невесомо.
Течёт песок времён на жизни плаху.
Напев свирели заглушают громы.
Людские души съёжились от страха.

Олег Гончаренко

ДОРОГА В НИКУДА

СТИХИ

Переводы с украинского Галины Феликсон

* * *

А правда лишь в том, что не надо печали.
Ведь то, что прошло, пролетело навек.
Тарпаны промчались буланые, чалые
По кромке припухших в бессоннице век.

Дрожали в испуге олени и лани.
Взволновано вслед им кричали орлы:
«Куда же вы, чалые! Что ж вы, буланые!»
Но только копыта стучали в пыли.

И всеми забытые таяли тени,
И ветер завеял-развеял следы.
За ними, за нами в туман и в смятенье.
А ты всё не веришь в обычность беды.

А ты всё твердишь, что не вечны обманы,
Взорвутся цветами кусты в феврале,
Что всё возвращается поздно ли, рано,
Что все возвратятся по круглой Земле.

Ты верь, хоть мечтанья реальней не стали.
И я промолчу — видно, слаб человек.
Промчались в молчанье? Не надо печали.
Ведь то, что прошло, пролетело навек.

* * *

Не грех пройти босым по углям пепелища.
Грех, что молва опять запишет в чудаки
Того, кто дивный цвет в ночь на Купала ищет,
А не разрыв-траву, чтоб взламывать замки.
Он верует, и Бог воздаст ему по вере.
Всем людям лай и вой, а слышит только он:
Оковы немоты раз в год срывают звери
И тихо говорят понятным языком.
Мечтатель дивный мир раскроет перед вами.
Но что пустой толпе иллюзий торжество?
Пляшите у костра! А он пройдёт сквозь пламя,
Не опалив лица. Вам не понять его.
Прислушайтесь — в траве шаги его стихают.
Смотрите — тень его растает в дымной мгле.
Не нужен вам Пророк! Он лишний в шумной стае.
Поэту не найти признанья на Земле.
Он звал вперёд и ввысь, дорогу открывая.
Но не узнать глухим звучанья тихих строк.
Крикливый балаган, увы, милее рая.
В пустыне мёртвых душ погиб живой цветок.
Огонь своей любви от бурь укрыв ладонью,
Поэт по звёздам шёл, покинув вашу тьму…
Лишь девичьи венки плывут по речке сонной,
И, может быть, один достанется ему.

* * *

Друзья сбегают, гулко хлопнув дверью,
Под стук часов, кто вдаль, кто просто в смерть.
И месяц — пилигримов спутник верный
Замкнул зачем-то жизни круговерть.

В безглазой черноте закрытых окон
Всё повторяется, как сотни лет назад.
Под сладость слов с ухмылкою жестокой
Сальери Моцарту в бокал отсыплет яд.

И я, былого изменить не в силах,
Сражён чужими Судьбами, умру
Под выстрелы в разверзнутых могилах,
Под плач младенцев в проклятом Яру,

Под сапогами меж разбитых стёкол,
Под вой толпы, когда горит рейхстаг…
На кладбищах пустых и одиноких
Висят венки цепями на крестах.

Душа дрожит стреноженным мустангом.
Чернобыль ли? Освенцима зола?
И снова под чумное Смерти танго
В могильный холод прячусь я от зла,

Взывая к Небесам одной молитвой:
Сломай угрюмой ненависти клеть,
Взрасти хлеба на поле вечной битвы,
Дай просто возлюбить и пожалеть!..

* * *

Окунаюсь в рассвет. Утро скрыло дорогу в тумане.
Я не спорю с Судьбой: со стези мне свернуть не дано.
Ветры шепчут, шурша: «Никуда не иди, вечный странник.
В бесконечном движенье времён ты — изгой всё равно».
Только я не поверю зловещим пророчествам этим.
Налегая на плуг, проложу борозду на песках.
Снова жизнь сотворю на горячей и мёртвой планете,
Горстью Истины вечной осыпав безжизненный прах.
Я дождями прольюсь на тугие колосья пшеницы,
Жемчугами росы оживу на прохладной траве.
И в лесах, и в лугах защебечут весёлые птицы.
Будут ветками снова сады шелестеть в синеве.
И улыбка разгладит печаль и морщины на лицах.
Дам я людям надежду, в их души плесну доброты.
Вновь Земля запоёт, зацветёт, красотой заискрится.
Я вернулся к себе. Значит, некуда дальше идти!

СКОМОРОХ

Я — лицедей. С гитарой за плечом
Толкусь среди людей, всегда в дороге.
И никогда не плачу ни о чём.
И благ земных не требую у Бога.
Молюсь, когда хочу и как могу.
Для разговора с Ним алтарь не строю.
Не гнусь перед владыками в дугу.
Не рвусь наверх в провидцы и герои.
Эй, веселись, народ, скачи и пой!
С приплясом скоморох идёт по миру.
Вас развлекать — удел священный мой.
Всегда готов сменить на бубен лиру.
Гроша для вас не стоит жизнь моя.
Шутя, смеясь, иду, скользя по краю.
И только звери — лучшие друзья
Мою печаль и муку понимают.
Живу, как лист — лечу, куда несёт
Меня буран стремительной эпохи.
Прощаю вас. Вы мне простите всё:
Что можно взять с бродяги-скомороха?

ЖИЗНЬ

Всё в мире преходяще, невесомо.
Течёт песок времён на жизни плаху.
Напев свирели заглушают громы.
Людские души съёжились от страха.
Любовь, сомненья, горе и надежды,
Как в казино, поставлены на карту.
Проиграны доверие и нежность,
И доброта растоптана в азарте.
Мы вновь и вновь свой подвиг ежедневный
Спешим вершить, не думая о бедах:
Так сорок миль промчался воин древний
И умер, возвещая о победе.
Но Спарта, Украина ли Израиль –
Шутам безумным безразлично это.
Шатёр небесный в клочья разрывая,
Летят на Землю с грохотом ракеты.
Где ныне десять, завтра сотни лягут
Кто за идею, власть, а кто впустую.
Лишь Божий лик глядит с цветастых стягов
На эту вакханалию людскую.
И снова взрывы и пожаров фон.
Над мёртвыми кружит воронья стая.
Но нескончаем жуткий марафон:
Бежит гонец, Победу обещая.

ЕДИНСТВО

Слышишь, конь мой, звенят на рассвете литавры.
Может быть, мы осилим немыслимый путь –
Пронесёмся над миром крылатым кентавром,
Чтобы музыку слова на Землю вернуть.
Мы поэзии Музу найдём непременно,
И спасём. Всех врагов разобьём, победим.
Мы — единство, кентавр. Через холод Вселенной
Пролетим жарким ветром, порывом одним,
Разбивая туманы могучим копытом,
Разрывая далёких событий кольцо…
Ты дрожишь? Ты устало глядишь и сердито
И горячим дыханьем мне греешь лицо.
Не на битву идём и не вышли из боя.
Стариною былою уже не тряхнём.
Я водицей тебя напою ключевою,
Накормлю и травой, и отборным зерном.
Расчешу тебе гриву с терпеньем и лаской
И попоной укрою, чтоб ты не продрог.
Хочешь, вместе придумаем новую сказку
Про походы по тропам забытых дорог.
Наши души за волю Всевышнему отданы.
Нас омыла свободы живая роса.
Но промчались-прошли наши лучшие годы.
Видишь, сил не осталось лететь в небеса.
Не пугайся. Смотри — вон деревья на склоне,
И просторы степей, и небесная синь.
Так пойдём потихоньку по травам зелёным.
Мы состарились, конь, — никуда не спешим…

ОТРАЖЕНИЕ

В кривых зеркалах перекошенной тенью
Насмешливо щурятся ложь и беда.
Ломая событий косые ступени,
Стекает времён ледяная вода.
Ладонью ловлю искривлений осколки,
Ищу в глубине отраженье души.
Всё смято, запутано в радугах колких
Лишь женские лики всегда хороши.
Вечернего солнца далёкое пламя
Ушло за туманов седую канву.
Потоки дождя, растекаясь слезами,
Разбрызгали плоскую луж синеву.
Изменчивый свет зазеркалья кривого
Январским дыханьем морозит цветы.
И мёртвою бабочкой падает слово
В остывшем пространстве немой черноты.
Здесь даже вороны кричать перестали.
Пустых искажений обманчивый смог
Лиловыми тучами виснет устало
Над городом сонным, над грязью дорог.
Деревья опутаны мокрой вуалью…
Стекло излучает унынье и страх.
Но женские лики в веселье, в печали
Извечно прекрасны в любых зеркалах.

В СТЕПИ МОЁ СЕРДЦЕ

В степи моё сердце
Всегда, изначально,
В небес вышине, в ширине без границ,
В весеннем веселье, в осенней печали,
В наивной и трепетной песенке птиц.
В степи моё сердце и присно и ныне
Живёт, растекаясь горячей волной.
Там клевера сладость и горечь полыни
Меня опоили любовью хмельной.
По ярким коврам васильков и тюльпанов
Под ласковым небом густой синевы
Беспечно лечу быстроногим тарпаном,
Копытом почти не касаясь травы.
Зимой засыпаю под пологом снежным.
С теплом пробуждаюсь зелёным листом.
С высот проливаюсь дождями надежды,
К сухим ковылям приникая лицом.
На пыльных распутьях, на торных дорогах,
В чужих расстояньях исхоженных троп
И в жизни, и в смерти прошу я у Бога
Хоть прахом упасть на бескрайний порог,
Хоть ветром вернуться в степные просторы,
Хоть песней, хоть плачем туда долететь.
В терпенье и в счастье, в обидах и в горе
В степи моё сердце.
Я — степь!

ДОРОГА В НИКУДА

Недавно здесь была дорога Украины.
Шли по своей земле и люди и года.
Так в чьих грехах она теперь повинна?
И кто её прозвал «Дорогой В Никуда»?
Круша разбитый мир вращеньем диким,
Сломало время круг привычный свой.
Надсажено давясь хрипящим криком,
Взлетает вороньё над головой.
В тьму окунув надежды хрупкий остров,
Вдруг из-под ног Земля рванулась прочь.
И стало тяжело, где было просто.
И превратился день в сплошную ночь.
Течёт беда то моросью, то зноем.
Ах, брат мой Каин, в глупости своей
Дорогу сделал ты пустой межою
Из низости людской и подлости вождей.