Итак, проснуться – без утех, 
Итак, заплещется, потянет 
Всё то, что слов не стоит всех, 
А стоит – большего не станет.

Владимир Алейников

Отзвуки праздников

(продолжение. Начало в №5/2018)

ПРОХОЖИЙ – В МАРТЕ

Итак, проснуться –  ночь как ночь, –
Вода застыла ключевая, –
Журчит, к чему-то напевая,
Всё то, что можно превозмочь.

Итак, проснуться – без утех,
Итак, заплещется, потянет
Всё то, что слов не стоит всех,
А стоит – большего не станет.

Итак, проснуться – просто встать, –
Пойдут кириллицу читать
Неторопливо половицы, –
Наверх свистать не полениться.

Уже от марта к ноябрю
Пора пуститься кораблю,
Перекреститься – дай-то Боже,
Всё будет чинно и похоже,
Не схоже с ним, – негоже нам
Вовсю глазеть по сторонам –
Кроится кровли каравелла,
Курится разума дымок,
И сразу набело пробелы
Не подойдут для корабела,
И в горле радует комок.

Ничем не выданное сразу,
Плескалось то вокруг меня,
Чему азы – соринка глазу,
Что проживёт внутри огня,
Что звон призыва завершает,
Свои поступки совершает
И позывные раздаёт,
Где гнёт гниёт и гнев зовёт
Над миром, мнимо отоваренным.

Нет, нет, – я прав, я уношусь
В пространстве, попросту подаренном,
С которым больше не прощусь.

Прищепки стынут во дворе,
В пылу оттачивают бритвы,
Вовсю участвуют в игре,
Для битвы выберут молитвы,
Ботву крутую соберут
По огородам бесконечным –
Смирился труд, сломался прут,
А был и гибким и беспечным, –
На бородавке старика
Начнут гадать наверняка,
Иглою гнущейся проколют –
И проклят чёрный их обман,
И никого не успокоит,
Что руки спрятаны в карман,
Что на распутье сухожилий
И кровь свежей, и жилы лживей,
И можно, веки опустив,
Езды насвистывать мотив,
И скулы, сведены улыбкой,
Сверкают съеденною рыбкой,
Где точат точно, как расчёт,
Что в даль влечёт и вдоль течёт,
Что их, отвергнутых, пугает
И в колдовстве не помогает.

Ну, я пойду – и я пришёл –
А ночь притягивает мягко,
То мятой манит между смол,
А то в саду пустует лавка, –
Ну, я пришёл – и я иду,
И тайне, вымечтанной явно,
Остаться сторожем в саду
Уже не строгим – то-то славно.

А что-то вымучено здесь
И шёлком звёздным не покрыто,
Почти настолько позабыто,
Что остаётся шёпот весь, –
Сведи, неистово качаясь,
Туда, где сбудется, случаясь,
Что утром видишь из окна –
Его оскомина темна.

Как осень движется свободно,
Что увлекается вольготно
И флейте хрипло посулив,
Как шлейф, отдать разливы ив,
Как штоф налить и выпить махом
В махровом выборе цветов,
Небрежном прииске со страхом,
Прибрежном поиске плотов.

Как шмель гудит в заливе майском –
И прозорливостью на миг
Пусть нас порадуют из книг
Бородачи в обличье райском, –
Ворсинки, пестики, стручки, –
Ворчи! – потеряны очки
И ничего не приближают
Того, что ждут да провожают.

Как будто знал того, кто звал,
Кто знал, кто звал, не доверял
Минуте верности свободной –
Такое сделаю сегодня
Тому, кто столько потерял,
Кто спохватился – так-то, сводня! –
И в белом плащике забот
Пусть всё идёт наоборот.

И так-то жилки ощущаем,
И так вот жизнью просвещаем –
Она позирует неловко,
Вся в первом ропоте светил,
А я тебя не просветил, –
Витийство, Божия коровка,
Лукошко ветру добывать,
Оплошность кошкой под кровать.

Затем ненужное излишне,
Что освещать не нужно вишни –
Они не лишние в ряду
Вздымают вешнюю гряду, –
Затем путём комет изрытый
Не покорился свет копытам,
Что век его определён,
И даже в этом он силён.

Затем излучина речная
Не спрячет рака иногда,
Что, бесконечно начиная,
Незрячи ранние года, –
Затем прицеливаться надо,
Что в степь идут отсель ограды, –
Раздайся, грохот кузнеца,
Для озарения лица!

Затем невидимое нервным
Для всех зовётся достоверным,
Что озаботить и понять – –
Скажи, на что ещё пенять
С такой испариною терпкой,
С такой извилистостью злой, –
Всё станет тем-то, тенью цепкой,
Бесценным с матерью Землёй.

Я шёл – и то же вопрошенье,
И всё отшельничество – блажь,
Я тоже мог бы стать мишенью,
И не скажи, что не отдашь, –
Я шёл отдушиною чистой –
Местами люб мерцанья свод, –
И так-то с листьями не выстой!
Я ожидал – ну вот! ну вот!

Пусть нам рассказывает рынок,
Покуда утро уберёт,
Не одобряя хоровод
Неподражаемых заминок –
Они, как точный перевод,
Висели каплями росинок
В Путивле Млечного Пути –
И предстоит ещё идти.

С тобой ключам не отыскаться,
И нет прощенья от акаций,
С тобою пёрышко пестреет, –
На краски ряску променяй,
Вовсю террасе изменяй –
Пускай, напрасная, пустеет, –
С тобою ботай – саботаж! –
И ты вольготность не отдашь.

С тобою проруби открыты,
Вздыхают дружно ветряки, –
И, этим веяньем укрыты,
Царим, упрёку вопреки, –
С тобою поросль молодая,
И ты форсишь, фальшив и сед,
Не усмехнёшься, голодая,
С тобою борется сосед.

С тобою кажутся иными,
Глазами глядя неземными,
Те обитатели, кому
Здесь появляться ни к чему, –
С тобою горбится, как вал,
Кто понарошке узнавал,
С тобою тронется, как ров,
Кто ночью полон до краёв.

И не скажи, что я не светел, –
Я оглянулся и заметил –
Неразличимо на челе,
Что бьёт челом навеселе,
Челнок пускает по теченью,
Чему-то учит увлеченье,
Несёт отметину забав, –
И разбирайся, кто не прав.

Не говори, что заключенье
Уж не включает приключенье,
Кто, одиночеством не пьян,
Изюм находит да изъян,
Своё желанье изъявляет,
Неуязвимого желает,
Изъеден молью, дыбом шерсть,
Не отдаёт кому-то честь.

Пусть это явится не частью,
Пусть это вызовет участье –
Счастливцев надо награждать,
Затем умей и побеждать –
Затем, что черт круговорота
В гигантском чреве не найти,
Теперь стоят вполоборота
И нить протянут на пути.

Ко мне присматривайся смутно –
Я просыпаюсь поминутно,
Я пробуждён, не побеждён,
Мне орден малая награда,
Не помешает даже он,
Не поражает даже взгляда,
Как дождь не умещает сад
В нависший осени отряд.

Я руки прежние разжал,
Минуя всё, я побежал –
Зашевелилась, привлекла,
Встряхнула крошечка тепла, –
Пришли посылочку террора –
И только в гору да не впору
Остановись ошеломлённо
В пространстве тайном и зелёном.

Сквозит палёный волосок,
Манит вниманием висок –
И снова чуть наискосок
В незримых дебрях бродит сок,
Где водопад тебе завидует
И рассмеются над обидами,
Где дайте давнее сберечь,
Где поворот пошире плеч.

Пришли косыночку сквозную,
Свистульку тонкую резную –
И разных разностей сундук
Тащи, как хвост несёт индюк,
Как вешать вешалку в шкафу,
Как шарфик бросить на софу,
Как Софье Чацкий отвечает,
Когда перчатка выручает.

Не головного ли убора
Висят тесёмки над тобой?
Не назывного ль кругозора
Всё время требует прибой?
Одышку тщетно затая,
Глупышка хвоя, не твоя,
Зачем разладу помогает?
Затем, что верное ругают.

Почтим ускоренным вставаньем
Всё то, что бредит расставаньем,
Что нам грозит и грезит должно, –
А ночь ведь ночью быть должна –
Но успокойся – невозможно,
Чтоб оказалась не нужна –
Она щекочет колосками,
А мы-то горло полоскали.

Почтим учение вершины –
Она почти неразличима,
И звёзд, сорвавшихся с неё,
Почтим отважное копьё, –
Да вот она, за веткой этой, –
Ах, мало смято, мало света, –
Смотрели жители земли, –
Смотрите – разве не могли?

Ты, предрассветное, сгущайся
И возвращайся! возвращайся!
Живи, росинка голубая! –
Тогда-то вновь я побежал –
Я никому не помешал,
И шутка грубая любая
Привстанет, губы изгибая,
Скрижаль грызя, держать кинжал.

Открыть, потрогать, перемерять, –
Кому-то надо бы поверить, –
Я приближаюсь – радость эта –
Она дышала – я чудил –
Пришлю ответные приветы –
Я подходил и подходил,
Я видел, как она жила, –
Отныне жизнь исторгнет мгла.

И как хотела, охватила
И святотатство, и светила,
И чародейство, и жнивьё, –
Спасёт ступивших на неё
Беспечной муки полоса, –
Уже я слышу голоса –
Плывут, неведомо куда, –
Да просветятся навсегда.

Да что скрывает ночь? – ночное? –
Ничьё? – ничейное на час? –
Разлука белкою ручною
Когда-нибудь оставит нас, –
Близка загадочности сила,
Молчит безумье, скачет мяч, –
Тогда отвергнутых спросила,
Найдётся ль, честен и горяч.

Признанье в скомканном сознанье –
Так, очевидно, ходят зданья –
И очевидец маску снимет,
Развязку резкую отнимет, –
Так фары круглыми комками
Въедались, жгли и не смогли
Смуглеть, как щёки под платками,
И обозначить ковыли.

Туманы прячутся в чуланы,
Изменники считают раны,
Гаданье гулкое гуляет,
Колени ловко оголяет,
Кусают локти друг за дружкой,
Гремят увесистою кружкой,
Громят за истину в вине, –
Царём проскачешь на коне.

Иголкой гневною впиваясь,
Не оглядевшись, упиваясь,
Как ведьмы в таборе, как лунь,
Как чёрный круг лежит меж струн,
Гитару схватят ненароком,
Грозят невыношенным сроком,
Да так, чтоб кровь так кровь – ну, брызни! –
Возьми её во имя жизни.

Да что такое там до смысла?
Пора запутываться мыслям –
Недавно плакала жена –
И, в зеркале отражена,
Прислала поцелуй воздушный –
Я знал, что нежность добродушна,
Но я не знал любви до дна,
И я вернусь к тебе, жена.

Уже диспетчер пожилой
Нам расписанья составляет,
Уже в квартире нежилой,
Как должно, нас благословляют –
И сожаления полей
Однажды выскажет ревниво
Виновник лета, соловей, –
И нам тогда не до разрыва.

Уклон измерен и расчерчен –
Черкни хоть весточку сейчас, –
Зачем-то склонности, как черти,
В житье разбросаны подчас, –
А люди лестницу построят,
И предавать её не стоит,
И подниматься по ступеням
Ступням не страшно и коленям.

А я-то? – чем же послужу я? –
Я прохожу среди всего –
Наверно, сердцем подтвержу я
Всё благодетельство его, –
Меня-то не перешагнуло,
Что многих ранее вернуло, –
Гигантской лестницей рожденья
Шагаю без предубежденья.

Предупреждать не надо, право, –
Зовут забавы, реет слава, –
Не так ли, зеркальце? – скажи! –
Принадлежи, принадлежи, –
Не залежишься, не умеешь,
Блеснёшь, совсем не запылясь, –
Вот так и нынче разумеешь
Ветвей предутреннюю вязь.

Всё больше станет недостатков –
И без того живёшь несладко, –
И в этой горечи течёт
Рекой, на редкость многоводной,
Виденье вечности свободной –
И ослепительно влечёт
Спасеньем, с музыкою схожим, –
И приближается прохожий.

(продолжение следует)