СЕМЬ ИСКУССТВ

Творческий метод и стиль Тейта прошёл длинный путь от парадоксального, напряжённого верлибра ранних стихотворений до сухой, прозрачной стихопрозы его последней книги «Dome of the Hidden Pavilion», увидевшей свет уже после смерти автора. Большинство стихотворений в этой подборке взяты из этой книги.

[Дебют]Джеймс Тейт

ПЯТНАДЦАТЬ СТИХОТВОРЕНИЙ В ПРОЗЕ

Предисловие и перевод с английского Виктора Райкина 

   ДЖЕЙМС ТЕЙТ (James Tate: 8 декабря 1943 – 8 июля 2015) — человек с простым и открытым лицом и лишённой яркости биографией, — один из самых именитых американских поэтов второй половины 20-го века. Он родился в городе Канзас-Сити, штат Миссури, во время Второй Мировой, его отец был пилотом бомбардировщика B-17 и погиб в небе над Бельгией, когда ребёнку не исполнилось и полугода. В школьные годы он больше хулиганил, чем учился, не проявлял никакого интереса к литературе и не собирался получать высшее образование. Судите сами об уровне амбиций юного Тэйта, если его вполне устраивала карьера его родного дяди, всю жизнь проработавшего заправщиком на бензоколонке. Но случилось так, что большинство парней из его «бригады» вдруг взялись за ум и пошли учиться дальше. Чтобы не отставать от друзей, Тэйт поступил в государственный колледж штата Канзас. Там он начал много читать, в том числе стихи американских поэтов-модернистов и французских сюрреалистов. И однажды, вдруг, безо всякого внешнего побуждения, написалось первое стихотворение. «Поэзия стала тем глубоко личным местом, куда меня влекла страшная сила, куда я мог приносить мои мечты — и мою боль — и при этом оставаться неузнанным… С самого начала я знал, что никогда не буду писать о своей жизни.»

Так родился поэт Джеймс Тейт. После колледжа в Канзасе он закончил знаменитый курс писательского мастерства в университете штата Айова. Там же в Айове в 1966 г. вышла его первая книга стихов «Cages», которую заметили поэты и критики. Дальнейший его путь выглядит благополучным и лишённым внешней драмы: он будет преподавать литературное мастерство — в Калифорнийском университете в Беркли, Колумбийском университете и в университете штата Массачусетс в Амхерсте. Счастливо женится на поэтессе Дэре Веир. Выпустит более 30 книг стихов и три книги прозы. Стихи его будут удостоены высших литературных премий США — Пулитцеровской (1992) и Национальной Книжной (1994). А также премии имени Уильяма Карлоса Уильямса (1991), премии имени Уоллеса Стивенса (1995) и других. Будет избран членом Американской Академии Искусств.

     Красивая биография, идеально подходящая для энциклопедии. Но настоящая жизнь Тэйта имеет мало общего с этими фактами. Она в его стихах.

     «Гений Тейта состоит в умении создать стихотворение буквально из ничего… В такой поэзии в любой миг может случиться всё, что угодно…», — писал поэт Чарлз Симик. Творческий метод и стиль Тейта прошёл длинный путь от парадоксального, напряжённого верлибра ранних стихотворений до сухой, прозрачной стихопрозы его последней книги «Dome of the Hidden Pavilion», увидевшей свет уже после смерти автора. Большинство стихотворений в этой подборке взяты из этой книги. Это мини-рассказы в жанре «саспенс». У каждого из них есть экспозиция, действие и развязка. Стиль повествования сухой, язык предельно простой, фразы короткие, ритм монотонный. Только вот события в них происходят фантастические, похожие на сновидение. Читателю кажется, что его готовят к чему-то исключительно важному. И в самом конце это происходит — герой проваливается в пустоту, в «экзистенциальный вакуум». А читатель, заботливо приведённый сюда за руку автором, остаётся стоять на краю этой пропасти. Только уже один, без автора.

Долгая дорога

Счётчик был сломан, и я не знал, сколько проехал. Мимо щитов рекламы, мимо дорожных знаков, которых не понимал. Иногда останавливался в кафе у дороги и пил кофе, не выходя из машины. Люди вокруг казались мне странными, точно пришельцы. И я ехал дальше, сам не зная куда. Разгонялся, стараясь нарваться на полицию, но какая там могла быть полиция. Вокруг расстилалась прерия, плоская и бескрайняя, насколько хватало глаз. Где-то виднелись холмики, и я воображал, что увижу антилопу. Это была фантазия, даже холмики эти, скорей всего, были стожками сена. Чувствовал, что приближаюсь, только не знал, к чему. Местность что-то напоминала, будто я здесь уже побывал или видел во сне эти деревья и это небо. Я ехал и ехал, и вот, приехал. Домик стоял в стороне от дороги, окружённый деревьями, к нему вела длинная дорожка. Я остановил машину и вышел. Постучал в дверь. Открыла маленькая старушка. «Это ты.» — сказал я. «Да, это я.» — отвечала она. Разговорились. Она была одинока, это бросалось в глаза. Давно одинока. И мне стало жаль её. Она извинилась и вышла в соседнюю комнату. Когда возвратилась, держала в руке пистолет. И сказала: «На этот раз у тебя не выйдет.»

Письмо самому себе

Я сел за стол и написал себе письмо. Выбросил. Написал другое – моему деду, порвал. Написал письмо маме, и решил его оставить. Мои силы иссякли. Три письма за один присест. Выпил шнапса. Выглянул в окно. Там падал снег. Чьи-то отец и мать бежали, толкая впереди коляску. В небе кружил ястреб. Мой дед был мёртв, и мама тоже. Но мы всё же могли бы общаться. По крайней мере, я мог бы рассказывать им о том, что думаю. Они не ответят, конечно, ну и пусть. Мама была медсестрой, хорошо. Дед распиливал доски, хорошего мало, ну так что ж. Он был добрый. Любил мастерить модели самолётов. Я перешёл в гостиную и уселся на диван. Отец сбежал, когда мне было три года. Мама так и не рассказала, в чём было дело. Больше мы о нём и не слышали. Но я ни о чём таком не думаю. Погода была прекрасная. Три мышки на цыпочках пересекали лужайку. У одной из них рука висела на перевязи.

Её силуэт на фоне сияющих гор

Взбираться на гору — тяжёлый труд, поэтому мы устроились у подножья, разложили свой пикничок и уселись покушать. Какие-то люди протопали мимо и не шутя полезли на гору. Они были все такие серьёзные, сильные, но мы окрестили их дураками, хоть и не решились им это сказать. Они волокли на себе такую уйму снаряжения, что и по ровной-то местности еле передвигались: спальные мешки, молотки, ледорубы, палатки, крючья, запасы еды, кислородные маски, фонари, верёвки… А всё, что нужно для пикника уместилось в одну корзину: сыр, салями, вино, хлеб, салфетки.

Я спросил: «Мари, ты меня всё ещё любишь?» И она мне сказала: «Чарлуфа, мать тфою и фсю семейку! Ты же знаешь, что я всегда тебя буду любить. На этом фронте у нас с тобой всё чики-пики.»

Жизнь после смерти

Позади нашего дома, во дворике, с дерева рухнул мужчина. Я подбежал и спросил:

— Может быть, чаю?

— Кажется, я сломал позвоночник, — говорит он.

— Тогда, вам, наверное, лучше мороженое.

— Дай-ка мне руку.

Я подал руку и потащил. Встав на ноги, он огляделся.

— Где я?

— У меня во дворе.

— Ничего подобного никогда не видел.

— Ну, это обычный дворик, крошечный сад, цветочки.

— Жалкий вид, — говорит. — И как вы тут живёте, не понимаю.

— Это мой дом.

— Дом?.. Странное слово.

— А вы где живёте? — спрашиваю.

— Живу?.. Живу?.. Ну и вопросец. Я нигде не живу.

— Как это так?

— Я мертвец. Летаю себе и летаю.

— Вот как! Никогда не встречал мертвецов. Рад случаю познакомиться.

— Вообще-то, сейчас ты должен завопить и смыться.

— Ну что вы, мне и вправду приятно. Спасибо, что вы залетели и решили у нас тут упасть.

— Я не решил, ветер дул и вдруг перестал, вот я и втемяшился в дерево.

— Как же мне повезло!

— Когда я двинусь дальше, — объяснил он, — ты полетишь со мной. Обратной дороги у тебя уже нет.

Отдыхая дома на крылечке

Я сидел на крыльце, разминая пальцы. Мимо проехала машина с пятью орущими подростками. Потом прошёл мужчина, наверное, доктор, что-то подсчитывая в уме, или мне так показалось. Две белки играли в пятнашки под раскидистым вязом. А впрочем, был обычный день, я сидел на крылечке и незаметно уснул. Мне снилось морское путешествие. Две обезьянки бегали друг за дружкой по палубе. Одна поскользнулась и упала за борт. Другая постояла, глядя, как первая тонет, затем пустилась в какой-то печальный балет, пока не поскользнулась и не утопла сама. Толпа бурно зааплодировала, и от этого грохота я проснулся и спросил: «В чём дело?..» Птенец дрозда чирикал на дереве. Я встал, осмотрелся и вошёл в дом. Соорудил себе бутерброд и уселся за стол поесть. Сыр всё выскальзывал из-под хлеба, пока я не схватил его пальцами и не бросил на пол. Откуда-то из стены появилась мышь и принялась за сыр. «Мышь, убирайся, а то убью!» — пригрозил я ей. Мышь посмотрела снизу и сказала: «Ага, разогнался.» И уволокла сыр куда-то в стену. Я прикончил бутерброд, умылся. Вышел на крыльцо, помахал рукой соседке, толкавшей детскую коляску по улице. В коляске уже бушевало пламя, но соседку это, похоже, не трогало.

Новейшая мантра

Дальше, справа от дороги рос алый куст, а слева — сосна. И был ещё мостик через ручей. А неподалёку была яма, где кружились пчёлы, и дикие цветы росли там и сям. Я нашёл на обочине бревно и присел, чтобы перекусить. Ещё раньше я видел, как эту самую дорогу перебегала лиса. У меня с собой был бутерброд с варёной колбасой и чипсы. В тот день я уже прошёл семь миль. Еда была вкусной. Поев, я прилёг на бревно и уснул. Когда проснулся, земля светилась чем-то нежно-серебристым. От солнца. Я пошёл дальше. Впереди показалась арка, увитая виноградом. Дорога всё кружила, кружила. И я провалился, будто в водоворот. А когда очнулся, встал и пошёл вперёд. И вдруг наткнулся на стену и сполз по ней вниз. Но встал и пошёл дальше. Дойдя до арки, сорвал виноградину. Потом ещё одну. И ещё. Ел, пока не затошнило. Но я всё шёл и шёл, и останавливался только, когда нюхал цветы. Потом меня ужалила пчела, и тут я провалился в яму, и сразу меня окружили пчёлы. Они стали наперебой повторять моё имя, как мантру, которую только что получили.

Руководство по самосовершенствованию

Шёл первый день моей жизни. Так я себе сказал. По мосту обязательств я вышел на путь овладения. Первый же встречный дал мне в зубы, и в глазах у меня вспыхнули звёзды, а в горло потекла кровь. «Разве я вас чем-то обидел?» – спросил я. «Ты говно, и этого достаточно.» — сказал он. «Извините, но мы, кажется, не встречались раньше…» — «Когда-то надо было начать. Знаю твою породу, знаю и ненавижу.» — «Какая же у меня порода?» — «Думаешь, ты лучше всех. Тоже мне цаца!» — «Вот тут вы ошибаетесь. Я человек очень скромный.» — возразил я. Плюнув в меня, он скрылся среди деревьев. Я сидел, разминая пальцы, пока в небе не показался большущий ястреб. Я разглядел, что в когтях он держал мышку. «До свидания, мышка!» – воскликнул я. – «Прокачусь и вернусь обратно, вот увидишь.» — отозвалась она. Я помахал мышке рукой, и она исчезла. А я встал и пошёл прогуляться. И набрёл на озерцо, оказавшееся стаканом воды на заброшенном пляже. Всё же я прыгнул в воду и плавал, пока не стукнулся головой о стеклянный край. Я вылез и потряс головой. У меня перед носом жужжала пчела. «А вы что тут делаете?..» — спросил я. «Ах, простите, я решила, что вы – тюльпан.» — извинилась пчела и улетела. Я и не знал, что похож на тюльпан. Может, когда намокну. Прошёл ещё немного. Вокруг всё было незнакомым. Я попал в удивительный край. Там была занавеска из бамбука, за которой оказалась мышка. «Привет, приятель.» – сказала она. Когда я заглянул туда снова, мышки там уже не было. А потом не стало и меня.

Вдоль по полю

Когда мы были на бейсбольном матче, подошёл какой-то малолетка и двинул меня кулаком по причинной части. Не проронив ни слова, он развернулся и ушёл. Минуты через две, перестав корчиться от боли, я отправился на поиски наглеца. И нашёл: он стоял с ангельским видом, держась за руку мамаши. «Это ваш сын?» — спросил я у неё. Метнув испепеляющий взгляд, она влепила мне оплеуху и рявкнула: «Не суйся куда не просят!» Малыш улыбнулся мне снизу. Мой твидовый старый пиджак вскипел вшами. Я начал пятиться задом. Встречные пихали меня из стороны в сторону, и каждого из них я уверял: «Восхитительный матч! Восхитительный!»

Про пластмассу

Не успел я закончить молитву, как почувствовал, что по моему лицу ползёт крупное насекомое. От испуга я замер. Потом открыл глаза и увидел, что это был кусок пластмассы от макета, который я мастерил в соседней комнате. Но как же он мог оторваться и полететь?.. Это было выше моего понимания. Я встал и прошёл в соседнюю комнату. Макет был на месте, весь, целиком, за исключением этого кусочка. И ветра в доме не было. Кусок пластмассы не может летать. Он не умеет огибать углы. Он не может сказать себе: ага, вот чьё-то лицо, приземлюсь-ка я тут и пощекочу его. Я отправился на кухню и налил себе стаканчик виски. Я подумал о легчайших, эфирных существах. Потом о муравьях, о комарах, о мышах. Всё было не то. А что если это Дева Мария? Вот это была мысль. Что если она неправильно поняла мою молитву? Я решил опрокинуть ещё стаканчик и пойти спать. Не успел налить, как к моей руке прилип кусок пластмассы. Вот, просто взял и возник неизвестно откуда. Я на него посмотрел внимательно, потом ухватил двумя пальцами, поднял. Я его бросил на пол и ногой затолкал под стул, с глаз долой. Есть вещи, о которых лучше долго не размышлять. Проглотил виски и пошёл в спальню. И, конечно, не смог уснуть. Я лежал и воображал, будто меня душит кусок пластмассы. И вдруг именно это и случилось. Это была не фантазия. Кусок пластмассы вцепился мне в горло и стал душить. Я стал с ним бороться, но было поздно. За всю мою жизнь я не сделал пластмассе ничего дурного.

Купол Скрытого Храма

Люди вокруг шли по своим делам. Некоторые обедали. Другие, вроде меня, просто стояли и глазели по сторонам. Я увидел дюжину уток, летевших низко по направлению к пруду. Помахивая дубинкой, прошёл полицейский. Пожарники мыли свою машину. Марджи вышла из обувного и увидела меня. Она подошла и спросила: «Слышали новость? Рози и Ларри разбежались.» «Что это вдруг? – удивился я. — Это же лучшая пара среди моих знакомых.» «Да, у них было всё замечательно.» «А вы её спрашивали?» «Она говорит, что Ларри вообразил себя армадилом. Ест насекомых прямо с землёй, и вырыл себе нору за домом.» «Не сказал бы, что Ларри похож на армадила. По-моему, он симпатичный парень, и со мною всегда был учтив.» «Как бы то ни было, я буду скучать по их вечеринкам. У них всегда было так весело…» — вздохнула Марджи. «Их нам никто не заменит…» — вздохнул я. «Ну, мне пора, — сказала Марджи, — рада была поболтать с вами, Тим.» Я зашёл в аптеку купить зубную пасту. Когда снова вышел на улицу, накрапывал весенний дождик. Голуби, сидевшие на берегу, сорвались с места и принялись кружить над городом. Ко мне подошёл незнакомый мужчина и спросил: «Вы не знаете, где находится Купол Скрытого Храма?» «Знаю, — сказал я, — но вам сказать не смогу. Это тайна.» «У меня там назначена встреча с одним человеком,» — продолжал он. «В таком случае, этот человек и должен был вам объяснить, как туда добраться.» «Наверное, он считал, что я знаю.» «Этого не знает почти никто.» «А почему же вы знаете?» «А потому, что я – Жрец Пустоты.» «Что, правда?» — не поверил он. «Нет, это я прямо сейчас придумал.» «Значит, вы просто клоун.» — заявил мужчина. «Да, я клоун.» «Причём, далеко не из лучших.» — добавил он. «Увы.» — согласился я.

В Россию с любовью

Мне доложили, что посылка в Москву отправлена, и что беспокоиться не о чём. «И все нужные бумажки оформлены?» — спросил я. «Оформлены, — кивнул менеджер. – Но если хотите убедиться сами, то…» «Что вы, я вам и так верю,» — сказал я, ушёл к себе и запустил видеоигру. Тут мистер Стюарт просунул в мой кабинет голову и спросил: «Ну как, порядок? С этой посылкой в Москву?» «Она уже в пути,» — говорю. «И документы?..» «Всё в полном порядке.» «Понимаете, это очень важная посылка,» — настаивал он. «Я всё лично проверил.» «Она должна быть у них завтра вечером.» «Да-да, я знаю,» — сказал я. Играть расхотелось, я вынул диск и отложил его в сторону. Тут в дверях показалась наша новая секретарша и проворковала: «Мистер Мерсер, не хочу вас расстраивать, но мне стало известно, что посылка отправлена не в ту Москву, которая в России, а в ту Москву, что находится в штате Айдахо.» «Не может быть! – встрепенулся я. – Вот так номер! Русские ждут её завтра. Что же нам теперь делать?..» «Ну, в принципе, вы можете отправить меня ближайшим рейсом в Айдахо, но всё равно мы можем не успеть.» «Это единственный шанс, — согласился я. – Вам надо лететь.» «Мистер Мерсер, — продолжала секретарша, — а вы не можете полететь вместе со мной, я так боюсь летать самолётами?» «Ну разумеется, Шарлин. Я буду готов через пять минут.» Я зашёл к боссу и рассказал ему о случившемся и о нашем плане. Пока я говорил, он стоял, неотрывно глядя в окно. Потом резко повернулся и посмотрел мне в глаза. «А вы знаете, что в этой посылке, Мерсер?» Я сказал, что не знаю. «Это всего лишь коробка, полная тухлых рыбьих голов. Они просили у нас что-нибудь для починки своей самой большой ракеты, и вот, что мы им послали.» «Рыбьи головы?..» «Да, они могут исправить всё, что хотите .» Я вернулся и рассказал это секретарше, добавив: «Кажется, мы с вами уже никуда не летим.» «Отчего же?» – удивилась она. «Из-за рыбьих голов…» «Ах, я так люблю рыбьи головы…» — вздохнула секретарша.

Каждому своё

Вернувшись с войны, Джой целыми днями возился в гараже со своим мотоциклом. Старые его дружки — Бобби и Скутер — никуда не делись и раз или два в неделю вытаскивали его на пиво. Но про войну Джой молчал. На правой руке у него было вытатуировано: «ДЕВИ», но он даже не объяснил, что это значит. Прошло несколько месяцев, а Джой и не думал устраиваться работу. Его старый мотоцикл Индеец летал, как ласточка, сверкая и урча, словно сытая кошка. В один из вечеров за ужином он нас всех поразил, сказав: «Деви приезжает и будет жить с нами. Придётся потесниться: Деви — слониха.»

Долгая тень

Вот место, где Богоматерь явилась ребёнку. Девочка стояла вот тут, а Святая Дева — вон там, на скале (и курила сигару, но в эту часть истории мы не верим). В слезах от счастья девчушка побежала за мамой. Но та не могла оторваться от любимого сериала и обвинила дочку во лжи. Когда сериал закончился, мать согласилась выйти из дома. Несколько воронов о чём-то переговаривались друг с другом. По небу ползли грозовые тучи. Вдруг мать дала своей дочке пощёчину.

Кроличий Бог

Жена заявила:

— Лерой, если хочешь рагу из кролика, тебе придётся пойти и убить кролика.

— Когда это я говорил, что хочу рагу из кролика… — удивился я.

— Но ты так себя вёл, — настаивала она.

— Не понимаю, о чём ты. Просто был самим собой…

— Ты скакал по гостиной, как ненормальный. Я сразу поняла, что тебе захотелось рагу из кролика.

— Шла решающая игра, я был взволнован.

— Решающая игра? Почему я ничего не знаю?

— Так и я не знаю! Но где-то она идёт — всегда! — и в этом весь фокус.

— И всё же я убеждена, что тебе нужно рагу из кролика.

— Не стану я убивать кроликов.

— Почему ? Ты что, их боишься?

— Я их слишком люблю.

— Ах, вот как… Значит, я обманулась. Думала, что всегда знаю, что у тебя на уме, а оказывается, я ошибалась. Что только не придёт тебе в голову! Кубла Хан, овцебык, Джо Луис, ящур, индейцы Шайенн, евстахиевы трубы…

— Верно, именно об этом я как раз думаю, причём обо всём сразу. Представляешь, какие сложные чувства меня обуревают!

— Но я это всё прямо сейчас на ходу сочинила! — возмутилась жена.

— Я и сам сочинил, — признался я.

— Ну хорошо… — вздохнула жена. — Не отведаешь ли рагу из кролика?

— Вот такой подход меня устраивает, — сказал я с облегчением.

— Тогда возьми-ка своё ружьё…

— Нету у меня ружья!

— Когда мы поженились, оно у тебя было.

— Я его подарил.

— И что ты за мужик после этого!

— Мужик без ружья.

— И не мужик вовсе.

— А кролики почитают меня как бога. Бога всеобщей любви и гармонии.

— Без рагу из кролика ты пустое место! — заключила жена.

Иисус в настроении

Иисус проснулся позже обычного. Спал он крепко и всё забыл. А что ж ему снилось?.. Какой-то кошмар: кругом гуляют мертвецы, их глаза повернуты внутрь, кожа висит, как лохмотья… Но этим его не смутишь. Стояло прекрасное утро. Чашечку кофе?.. Не откажусь. И покататься на ослике. Я так люблю моего ослика. Черт, я же всех люблю.