Они выходят из комнаты по одиночке. Последний выходящий прощается с Путешественником за руку, долго трясёт его кисть, схватив её обеими руками. Наконец, он уходит. Путешественник разжимает ладонь — на ней маленькая флешка.
СКУНС
Киноповесть
На фоне титров слышны крики на заднем плане: Стоять! Стоять, я кому сказал! Руки, руки, сука, подними! Выше!
Раннее утро. По пустынному шоссе мчится длинный чёрный лимузин с широкой продольной белой полосой на крыше. Перед ним на мотоциклах два полицейских в шлемах и чёрных куртках, с такой же белой полосой на спине. Ещё двое — позади. Солнце только показалось, и над шоссе ещё белёсыми клочьями висит утренний туман. Машина исчезает в них и тут же выныривает. Вдоль шоссе по обеим сторонам стоят густые высокие заросли — всё вперемешку: ели, цветущие деревья, пальмы, кустарник — всё образует плотную непроницаемую стену. Изредка попадаются ухоженные домики, возле них нарядно одетые люди улыбаются и приветственно машут проезжающим.
Окна лимузина затонированы, внутри включён яркий свет, тихо мурлычет музыка, мерцает телеэкран, салон отделан деревом и кожей. Всё сверкает, но если вглядеться, то видно, что позолота и никель начинают облезать, что кожа сидений чуть потёрта, слоновая кость желтеет — ощущение увядания, начищенной, подкрашенной старости. В салоне лицом друг к другу, отделённые от водителя непрозрачной перегородкой, сидят двое. Один — худощавый, усталый, растрёпанный и небритый, в помятом дорожном костюме со множеством накладных карманов. Второй — холёный, свежий, в костюме-тройке, снежно-белой манишке и с галстуком-бабочкой. Зачёсанные назад редкие волосы тщательно приглажены и напомажены.
— Понимаю ваше недовольство, господин Путешественник, — говорит он сидящему напротив. — Но таковы правила. И из них нет исключений. Никто, будь он хоть сам Президент Островной Империи, не может попасть на территорию нашей страны без прививки.
— Я же объяснял уже и вам, Господин Министр, и вашим служащим в аэропорту, что у меня сделано семь различных прививок от этого вируса — всеми утверждёнными в мире вакцинами, — устало говорит Путешественник.
— Мне очень жаль, — отвечает тот, и ясно, что ему вовсе не жаль, а совершенно безразлично, что говорит собеседник, — но мы доверяем только своей вакцине.
Путешественник безнадёжно машет рукой.
— Что уж — сделали так сделали… вот только чешется теперь всё, — добавляет он жалобно и ёжится. — Да, а скажите, Господин Министр, почему пограничник так удивился и занервничал, когда я вошёл в зал? Кричать начал, тревогу поднял?
Министр ухмыляется и снисходительно отмахивается.
— Молодой совсем, салага. Служит недавно. Ему ещё не приходилось видеть, чтобы кто-то этим международным рейсом прилетал. В основном улетают — да и то не часто. Ну, забыли предупредить его заранее — вот и запаниковал мальчишка. Хорошо ещё, что не выстрелил.
Путешественник с ужасом смотрит на Министра, тот делает вид, что читает что-то в телефоне. Путешественник недолго молчит, чешется, смотрит в окно на сплошную полосу зелени, затем спохватывается.
— Да, господин Министр, у меня на таможне отобрали всю аппаратуру! Как же я буду фотографировать и делать репортажи? И ещё забрали телефон и кое-что из личных вещей.
— Не волнуйтесь. Вам вернут всё перед отъездом и выдадут комплект качественных, одобренных и проверенных президентом фотографий.
— А мой диктофон?
— Вы получите полную и утверждённую стенограмму встречи. Она, собственно, уже готова и сейчас проходит последнюю проверку.
— Как готова? Ведь встречи ещё не было! — изумляется Путешественник и перестаёт чесаться.
— А стенограмма уже есть. Мы работаем очень оперативно.
Впереди на холме возникает город с зубчатой крепостной стеной с бойницами, башнями, рвом и подъёмными воротами.
Лимузин притормаживает у городской стены. Мотоциклисты требовательно сигналят и, гремя цепями, опускается подъёмный мост. За воротами шоссе переходит в широкую асфальтированную дорогу, проложенную (словно проломленную гигантским катком) через средневековый город. По сторонам от неё разбегаются по склонам кривые, узкие улочки, вверх и вниз уходят ступеньки. Дорога прямая без поворотов, и видно, что при строительстве сносили, срезали части домов, церквей, площадей — всё, что мешало.
*
Дворец. Кабинет Первого Министра
Первый Министр развалясь сидит в кресле в торце длинного стола. Над ним портрет Президента в полный рост, в меховой мантии со щитом и мечом в руках. Ногой в берцах президент попирает поверженного трёхглавого дракона. Пресс-Секретарь с папочкой в руке стоит у другого конца стола.
— Привит? Проверили?
Пресс-Секретарь отвечает вежливо, но с достоинством, без подобострастия.
— Конечно, господин Первый Министр. КьюАр коды проверили, все анализы сделали и на всякий случай прямо в аэропорту ему ещё и нашу, отечественную вакцину всадили. Чешется теперь, как пёс шелудивый.
— Это правильно. Пусть почешется. Запахи чувствует?
— Ага… Принюхивается, сдержаться не может, чистюля. Как во дворец зашёл, так сразу морщится начал, да носом водить. Кривится, но молчит — интеллигент, мля.
— Осмотр провели?
— А как же! Полнейший! Не ожидал, сердешный, думал, в аэропорту всё и закончилось, а мы его — раз, и из лимузина сразу в медкамеру!
Первый Министр ухмыляется.
— Кричал?
— Ещё как! Грозился пожаловаться во все известные сочетания букв.
— Записывали?
— Конечно. Весь осмотр от начала до конца. С четырёх камер. С увеличением. Все детали в лучшем качестве!
— Ну, ладно. Перед сном полюбуюсь. А сейчас давай — запускай его. Заждался, должно быть, терпила.
Пресс-Секретарь подал знак. В бесшумно распахнувшуюся дверь быстрым шагом вошёл, почти что вбежал Путешественник.
Первый Министр не вставая, быстро, опередив вошедшего, явно возмущённого и собирающегося что-то выпалить:
— Поздравляю с прибытием! Ну, и как вам наше демократическое королевство?
Путешественник замер, не в силах сразу переключиться:
— Да я ещё, собственно, ничего не успел увидеть. Меня как у границы в машину посадили, так до дворца и не выпускали, а сейчас такое устроили, что…
Первый Министр перебивает его:
— Ничего. Всё ещё узнаете. Мы вам всё расскажем, а кое-что даже покажем. У нас тайн от прессы нет. Так чем вы конкретно занимаетесь?
Путешественник, растерянно, но постепенно приходя в себя:
— Я… я это — путешествую по всей планете, составляю карты, описания природы и животного мира, обычаев, государств — всего, что вижу. Пишу репортажи, блоги, путевые дневники, книги. Но, погодите, я хотел совсем о другом!… Это какое-то безобразие!
— Да? Как интересно! А что случилось?
— Это просто какое-то насилие над личностью! Меня полностью раздели, ощупали, осмотрели и заглянули, простите, даже в задний проход!
Первый Министр переглядывается с Пресс-Секретарём.
— Что-то нашли?
Совершенно сбитый с толку Путешественник:
— Нет, но…
— Ну, вот и замечательно! Значит, вы абсолютно здоровы! Это же прекрасно — не правда ли?
Пресс-Секретарь вносит свою лепту:
— Ну, не совсем так, — и, полистав бумаги в папочке, добавляет, — два доброкачественных полипа в прямой кишке, слегка увеличенная простата…
Путешественник взвивается:
— Это всё не ваше дело! Это насилие! Нарушение прав личности!
Пресс-Секретарь:
— Вы подписали при въезде бумагу, что соглашаетесь на все, принятые в государстве меры предосторожности.
Путешественник:
— Да, но это уж совсем какие-то тюремные меры.
Первый Министр:
— Это вы ещё в нашей тюрьме не были.
Путешественник пытается что-то возразить, но натыкается на мертвенный взгляд Первого Министра и замолкает.
Пресс-Секретарь:
— Может пойдём уже? Их Величество Король-Президент дожидаются в Тронном зале.
*
Дворец. Зал приёмов
Высокий трон на скрытом под коврами постаменте. Над троном висит та же картина, что и в офисе Первого министра, с попирающим дракона государем, только гораздо больше размером. Вдоль красной ковровой дорожки по одной стороне выстроились и окаменели крепкие мордатые толстошеие мужчины и несколько плотных женщин с высокими причёсками и шиньонами. Все мужчины или коротко стриженные или тостестеронно-лысые. Один из лысых — с бородой. Все — в строгих костюмах (под которыми бугрятся мышцы, выпирают пивные животики), один на коньках и с клюшкой. С другой стороны дорожки — разнообразные придворне, в основном мужчины: половина — в скромных серых костюмах, двое — в цветных мантиях и колпаках, расшитых — у одного звёздами, у другого — золотыми драконами. Часть военных — в мундирах разных цветов, с массой орденских планок, а несколько, стоящих ближе к трону, увешаны орденами сверху до низу. Все пристально и влюблённо смотрят на правителя.
Король в меховой мантии, с белой полосой на спине мелким шажком прохаживается вдоль этого строя, заложив руки за спину и держа подмышкой корону и скипетр. Раздражённо:
— Это возмутительно! Я должен ждать этого репортёришку, как последний лох!
Распорядитель:
— Ваше высочество, самолёт задержался, — хихикает. — Наши бравые зенитчики чуть его не сбили, ну и проверки, досмотры… И вообще он не репортёр, — указывает на спортсменов — Может, этих уже отпустим? Пятый час стоят не дыша. Мы ж их к прилёту выстроили.
Король недовольно отмахивается.
— Ну и что? Стоят же, а не тачки ворочают. Пусть стоят, дармоеды. И у этому… с краю, который, как из учебника… рожу ему подправь. А то щерится, словно мамонта увидел — во-вот укусит, неандерталец.
Распорядитель, бормоча под нос, — Так они у нас тут все, как из кунсткамеры, — подходит к крайнему спортсмену и пальцами сдвигает ему губы. Не получается — отпускает, и тот снова раздвигает их в оскале. Тогда Распорядитель коротким движением бьёт его под дых. Тот вздрогнув, принимает требуемое выражение и смыкает губы. Распорядитель прислушивается к сообщению во вставленном в ухо наушнике и делает знак королю. Тот суетливо, почти бегом возвращается на трон и принимает величественную позу.
Распорядитель торжественно объявляет:
— Господин Путешественник прибыл!
Караул распахивает дверь и впускает Путешественника. Тот в том же мятом дорожном костюме и запылённых башмаках. Происходит обмен приветствиями, неуклюжий поклон Путешественника. Король спускается с подиума, демократично здоровается с ним за руку и, взяв Путешественника под локоть, ведёт его вдоль выстроившихся придворных, представляет свиту:
— А вот наш специалист по драконам. Крупный, всемирно признанный учёный.
Ловец Драконов — тот самый в мантии и колпаке, кланяется, придерживая сваливающийся колпак.
— Я всю жизнь изучаю драконов.
Путешественник заинтересован.
— У вас водятся драконы?
Ловец Драконов:
— Нет, но если вдруг появятся, должен же кто-то в них разбираться. Ведь потребуется подсказать его величеству, к какому типу тот относится, и где его слабые места. Тогда его величеству будет проще убить чудовище.
Король благосклонно кивает и представляет следующего придворного:
— А это маэстро — наш главный музыкант.
Путешественник:
— Очень приятно. На каких инструментах вы играете?
Маэстро не кланяется глубоко, как Ловец Драконов, а обозначает поклон в сторону Короля, а к Путешественнику лишь слегка наклоняет голову:
— Я не играю. У меня более сложная музыкальная специализация — я переворачиваю, перелистываю ноты — зато любые. Я лучший в мире перелистывальщик нот.
Путешественник пытается скрыть насмешку, получается плохо, но на иронию никто не реагирует:
— О, это высокое искусство!
Маэстро, воодушевляясь:
— Да! Это действительно так! И кроме того, я занимаюсь современной теорией музыки — я создатель суверенной теории струн. На этих струнах можно исполнять великую музыку, замечательные симфонии, написанные мной и… некоторыми другими нашими композиторами. Их не услышать обычным ухом, для этого нужно иметь ещё одну, дополнительную хромосому, которая есть только у нашего народа!
Путешественник:
— Как любопытно. Тогда, наверно, мне не стоит и пытаться…
Король подводит его к следующему придворному. Это старик в синей мантии и в колпаке, расшитом звёздами. Руки у него дрожат, глаза слезятся, и он непрерывно шмыгает распухшим, в красных прожилках носом.
— А это наш придворный алхимик. Золото из дерьма он делать так и не научился, но зато выделил из одного природного ископаемого, залежи которого есть только у нас, эликсир страха. Оказалось — очень полезная вещь.
Путешественник:
— Да, я читал. Это теперь ваш основной экспортный товар.
Король:
— Да, и очень хорошо продаётся. Во всех видах — и жидкий, и твёрдый, и даже газообразный. Наши нано-учёные достигли в этой области высочайших вершин. Рецептура разработана давно, но вот довести его до практического применения и испытать раньше никак не получалось. А вот теперь — всё отлично сложилось, и спрос просто бешеный!
Путешественник удивляется:
— А почему не получалось испытать раньше? У вас же столько подданных.
Король:
— Да подданных как тараканов, но дело в том, что они меня и так боятся до дрожи, просто до медвежьей болезни и без всякого зелья. Оттого, кстати, во дворце так плохо и пахнет, — бросает испытующий взгляд на Путешественника, но тот никак не реагирует. Тогда король поворачивается к Алхимику:
— Вот ты боишься меня?
Алхимик, отшатываясь:
— Ещё как, Ваше высочество!
Король, повернувшись к военному министру, невысокому толстяку в мундире, обвешанном всевозможными наградами, рявкает:
— А ты?
Министр шепчет:
— Ах… — Закатывает глаза и, звеня орденами, валится на пол.
Король:
— Ну вот… — брезгливо тычет министра в бок носком сапога и задумчиво смотрит на Путешественника.
Путешественник:
— Понимаю, понимаю… Вы действительно одним только своим величественным видом всем внушаете страх. Всем, всем… и даже мне.
Довольный король поворачивается к неподвижно стоящим по другую сторону дорожки спортсменам.
— А это наша гордость, наши парламентарии — народные избранники! Вы только посмотрите, какие у них одухотворённые рожи! Ух, так бы и перецеловал всех в пупочки. А какие мышцы, какие тела — ни капли жира, ни грамма мозга — вот настоящая элита моего королевства: борцы, боксёры, фигуристы, футбо…ээ… ну и, конечно, гимнастки! Ох уж эти гибкие… так, понимаешь, изогнутся, что просто… да! Так вот… Вот наша опора!
В этот момент открывается дверь, и в зал без объявления входит молодая женщина в длинном до пола декольтированном платье с кринолином. Дойдя до ковра она внезапно делает несколько раз подряд «колесо», прокатывается по дорожке, показывая чёрные чулки в крупную сетку и кроссовки, и останавливается рядом Путешественником, едва не зацепив его ногами.
Король, недовольно морщась, представляет её:
— А вот и они, она… гимнастка, — и тихо, но зло распорядителю. — Я же сказал — не пускать. — Повернувшись к гимнастке, — Душа моя, у нас тут дела некоторые, государственные. Позанимайся пока в танцзале.
Гимнастка:
— Всё секретничаете, шалуны…
Подчёркнуто покачивая кринолином уходит, но, не доходя до конца дорожки, делает колесо и вылетает в вовремя распахнутую гвардейцем дверь.
*
Приём закончился, Король ушёл, к Путешественнику подходит Распорядитель.
— Камердинер проводит вас в ваши апартаменты. Вещи уже там. Отдохните, переоденьтесь и через час приходите в большой зал — там будет банкет в вашу честь.
Камердинер — коренастый крупный мужчина в ливрее идёт впереди, перед глазами путешественника маячит его выпуклый, обтянутый форменными штанами зад, а из-под короткой ливрейной курточки позвякивая свисает связка ключей на большом кольце. Камердинер ведёт гостя по длинному коридору, по обеим сторонам которого одинаковые двери. Солидные деревянные двери, с позолоченными номерами на них, но в какой-то момент у Путешественника происходит перескок сознания, и вместо этих дверей он видит по сторонам низкие, выкрашенные серой краской, железные тюремные двери с глазками, окошками и написанными от руки черными номерами. Ливрея на камердинере превращается в форму охранника с всё той же связкой ключей на поясе. Путешественник трясёт головой, стряхивая наваждение, и всё проходит. Камердинер открывает один из номеров. За дверью — просторные, светлые, хорошо обставленные апартаменты. Камердинер поклонившись выходит, и Путешественник слышит звук проворачиваемого в замке ключа, бросается к двери — та заперта. Он колотит в неё, в двери откидывается, неприметное до того окошко.
— Да? Что случилось?
— Зачем вы меня заперли?
— Таковы правила. У вас нет пока разрешения на свободное перемещение по дворцу без сопровождающего. Не волнуйтесь, господин Путешественник. Отдыхайте. За вами зайдут через час.
*
Банкетный зал. Фуршет
Огромный зал, залитый светом, полированный до блеска паркет, зеркала, хрустальные люстры. У стен — столы, с белоснежными скатертями. Цветы, серебряные подносы, горы посуды, вазы с икрой, омары, поросята с веточками петрушки во рту, огромные осетры и услужливые прилизанные официанты. В одном углу зала играет струнный квартет — на него никто не обращает внимания. В противоположном углу, на невысокой эстраде, приплясывает и открывает рот под фонограмму накрашенный певец в ярком цветастом костюме с перьями. В третьем — густым басом поёт оперные арии крупный мужчина с окладистой чёрной бородой. Музыка, пение и гул толпы смешиваются в сплошную какофонию, из которой невозможно ничего вычленить. Многочисленные гости, болтая и жуя одновременно, шатаются по залу, перемещаются от компании к компании, подхватывают бокалы с шампанским с подносов снующих по залу официантов.
Король во фраке и в той же мантии с полосой на спине, беседует с Путешественником, держа его под руку и прохаживаясь по залу. Двое мордатых охранников распихивают толпу, расчищая им дорогу, ещё двое прикрывают сзади и непрерывно шарят взглядами по сторонам.
— А вот правитель соседнего королевства рассказывал…
— Ложь! Все ложь! Не верьте ни единому слову этого негодяя!
— Да? А он очень уважительно отзывался о вас и о том, как умно организовано правление в вашем королевстве.
— Ну, иногда он говорит и правду… завистник. И вообще, я законно и многократно демократически избранный король! А он самозванец, нищеброд! На велосипеде во дворец ездит.
Они проходят мимо оперного певца. Тот, не прерывая пение, низко кланяется.
Король:
— А это наш знаменитый кастрат. Мировая знаменитость.
— Кастрат? С таким мощным басом?
— Так это наш суверенный кастрат.
— То есть?
— Ну, если будет плохо петь — мы ему того…. Чик…— и Король и делает соответствующий жест.
Путешественник услужливо хихикает.
— Кстати, а вы знаете, что моё и без того огромное королевство на самом деле ещё больше! Как выяснилось, у него множество измерений, и в них оно огромно, просто бесконечно! Да, да! Наш придворный учёный физик доказал, что пространство, в котором находится моё королевство, многомерно, все эти измерения бесконечны и принадлежат мне.
Король собирается развить эту приятную тему, но тут толпа придворных раздаётся по сторонам, образуя коридор, и по нему колесом летит Гимнастка, задирая многочисленные нижние юбки и показывая мускулистые икры, обтянутые белыми с люрексом чулками в крупную сетку. Во время последнего оборота она ухитряется схватить бокал с шампанским с подноса у замершего в ужасе официанта и приземлиться на ноги перед Путешественником.
— Опа!
Король подхватывает её за руку.
— Дорогая, позволь тебе представить…
— А мы уже знакомы, — развязно тянет Гимнастка и подмигивает удивлённому Путешественнику. — Пупсик, я хочу танцевать, — обращается она к Королю, тот, обречённо вздохнув, делает знак капельмейстеру и уводит её в центр зала.
*
Все исполнители, кроме оркестра на галерее, замолкают. Оркестр играет вальс, перекрывая гомон толпы. Король с Гимнасткой в центре зала начинают танец, придворные присоединяются. Четверо массивных охранников, растопырив руки, образуют кольцо и кружатся вокруг Короля и Гимнастки, расшвыривая и сшибая на пол попавшихся на пути придворных. Путешественник пьёт шампанское, берёт с ближайшего стола бутерброд с икрой, но, поднеся его ко рту, принюхивается и, едва скрывая отвращение, кладёт обратно. Тут его подхватывает Министр Государственной Безопасности и начинает водить по залу, представляя присутствующих. Для начала он указывает Путешественнику на двух одинаково одетых, одинаково подстриженных и похожих, как братья-близнецы, мужчин:
— А это наши два Министра Истории: Министр по истории Прошлого и Министр по истории Будущего.
— А чем занимается Министр по истории будущего?
— Как чем — изучает будущее.
— Но его же не существует!
— И что? Ведь ничего не существует: прошлого уже нет, будущего ещё нет, а настоящее не может существовать, так как мгновенно превращается в прошлое и попадает в ведомство Министра по истории прошлого — а уж он-то нам всё и разъяснит. Поэтому Министра по истории Настоящего у нас нет!
— Как у вас всё логично.
— Так потому что это правда, голубчик! Правда! А сила, вы ж знаете, в правде! Давайте я вас познакомлю — вам будет интересно.
*
Путешественник, раскланявшись с Министром Прошлого:
— Я читал, что когда-то у вас был Правитель Дракон.
— Это заблуждение или, как сейчас принято выражаться — фейковая информация. Наши историки сейчас как раз в процессе поиска подтверждений, что это не так. Тот правитель был всего лишь человеком. Да, со сложным характером, но сильной личностью, эффективным менеджером и, несмотря на некоторые незначительные перегибы, сделал немало полезного для нашей державы. Да и вообще, Дракон — это же сейчас так устарело, так немодно, как сейчас принято выражаться: не в тренде — все эти огнедышащие пасти, когти, зубы огромные, понимаешь, — это так неэстетично. Сегодняшний герой — это Скунс! Мягкий и вежливый, с чувством юмора, обходительный…
— Но он же вонючий!
— Ароматный!
*
Путешественника перехватывает Глава Академии Королевских Наук.
— Представляете! Наши зоологи вывели породу двухголовых кур.
— Да что вы? Это великое достижение!
В разговор вмешивается Министр Государственной Безопасности:
— А что толку! Жрут в два горла, а несутся в одну задницу. Нет чтобы наоборот.
*
Общение с уже изрядно подвыпившим Алхимиком тоже оказалось недолгим — тот принялся рассказывать историю создания эликсира страха.
— Первые испытания были неудачными. Стали распылять с воздушного шара над позициями противника, но из-за ветра облако понесло на наши окопы, и наше войско в страхе разбежалось, бросив пушки и знамёна. Хотели расстрелять неумеху пилота — так он тоже вдохнул газку и от ужаса выпрыгнул из корзины и разбился.
— Скажите, а вас не смущало, что вы фактически изобретаете оружие массового поражения?
— Я всегда был на стороне добра, — горда заявляет пьяный Алхимик.
— Это того, которое «с кулаками»?
Разговор не нравится Министру Государственной Безопасности, он отпихивает уже едва стоящего на ногах Алхимика и уводит Путешественника к другому придворному — Министру Информации и Прессы.
— Я так понимаю, что путешествие — это ваше хобби, а по профессии вы жур.. жюр…, — и с третьей попытки выговаривает, — журналист. А это что? Чем вы конкретно занимаетесь?
Ответ и последующий вопрос Путешественника не слышны — мимо них в танце проносятся Король с Гимнасткой и охранники, с грохотом сшибающие столы. Звенит бьющаяся посуда, вопли гостей.
— Интернет есть, конечно, но он у нас суверенный. Пароль? Конечно, дадим. И пароль и отзыв. Ха-ха.. шутка. Шутка юмора.
Путешественник вежливо улыбается.
К нему подходит Первый Министр, весь вечер издали наблюдавший за гостем:
— Вы что-то ещё хотели узнать? С кем-то поговорить?
— Да, уж и не знаю, стоит ли. Ведь я все равно получу готовую стенограмму.
*
Тут Король замечает, что в углу зала четверо гостей играют в карты за ломберным столиком, и что на кону уже кучка монет и ассигнаций. Забыв о танце и о Гимнастке, он устремляется туда, спихивает одного из играющих на пол и садится на его место.
— Сдавай! Только Чур — все козыри мне!
*
Кабинет Министра Безопасности
Кабинет — уменьшенная копия кабинета Первого министра. Министр Безопасности развалился в кресле. Хмурый Полицмейстер ёрзает на стуле на дальнем конце стола. Полицмейстер:
— Что, и пропуск в город ему выдать?
— А чем мы рискуем? Аппаратуры у него нет, а записи на бумажках, если и сделает — отберём.
— Мы… Это я рискую. Если что не так пойдёт — вы же с меня первый шкуру спустите.
— Ну, спущу, — лениво откликается Министр Безопасности. — Тебе не привыкать, у тебя их много. И все дранные. Короче — повозите его дня три по нашему экскурсионному маршруту, со всей положенной культурной программой — вот тебе полное расписание, — протягивает Полицмейстеру несколько сколотых листков. — И глаз не спускать! А потом выпустите в город с сопровождающим.
— Сопровождающий? А кого дать?
— Ну, он же все рвался поковыряться в архивах — вот и дайте ему архивариуса в сопровождение.
— А не опасно? Не наболтает лишнего?
— Кто? Эта канцелярская крыса? Да и вообще — чего и кого мы опасаемся? Болтуна тревел-блогера? Да если выёживаться станет, то тормознём его — пригодится для обмена на кого-нибудь… или на что-нибудь полезное. Статью подберём…
— Вони будет…
— Нам ли бояться.
— А за что прихватим?
— Ну, за наркотики, например.
— А есть у него?
— Ты у меня спрашиваешь? Совсем сдурел? Кто у нас Полицмейстер?
— Так точно… Извините. Найдём, конечно. Команда будет — найдём.
*
Кабинет Архивариуса
Полки с книгами, картотека, стол, заваленный бумагами, над ним портрет Президента. На стене — географическая карта. Путешественник прохаживается по комнате, с любопытством всё разглядывает.
— Я так рад, господин Архивариус, что я с вами познакомился и что мы сможем наконец спокойно поработать с документами и побродить по городу. Я так устал за последние дни. Мне не давали и минуты передышки, возили по выставкам достижений, где кроме меня не было никого; по каким-то фабрикам, где чисто выбритые рабочие в свежевыстиранных комбинезонах говорили по бумажке и показывали мне какие-то огромные железки; в детский сад, где милые детишки полдня читали мне стихи и пели песни, о том как они любят Президента. При этом я не мог ни записать, ни сфотографировать ничего — мне пообещали выдать готовый текст и фотографии… Я даже получил персональную аудиенцию у его высочества.
— И?
— Два часа Король рассказывал мне, как его предок победил Дракона. Даже подарил копию старинной карты, на которой стрелочками отмечена вся схема сражения — кто откуда заходил на бреющем полёте, как атаковал, куда упали отрубленные головы. Я здесь уже скоро как неделю, а так и не видел ни города, ни страны. Я не знаю, о чём смогу написать… Что я тут делаю?
Архивариус пристально разглядывает Путешественника.
— Любопытно, любопытно…А ведь вы — потомок Ланцелота. По моим подсчётам, вы, должно быть, Ланцелот одиннадцатый?
Путешественник автоматически кивает, потом спохватившись останавливается и удивлённо поворачивается к Архивариусу.
— Тринадцатый…
— Ну, да… Я не учёл, что Архивариусы живут дольше рыцарей. Те стараются сделать всё поскорее.
— Но погодите… откуда вам известно, кто я?
— Молодой человек, я — потомственный архивариус. Эта должность переходит у нас по наследству. И лишь после меня она, похоже, перейдёт к кому-то на сторону… ведь у меня нет сына — только дочь, и у неё совсем другие интересы. Так вот, мой предок был архивариусом в те далёкие и возможно мифические времена, когда нашим городом правил Дракон. Взгляните на это, — достаёт из шкафа небольшой портрет без рамы. — Этот портрет мой предок спрятал и спас от уничтожения. Ведь все портреты первого президента были сожжены. А ваш предок как раз и был первым президентом этой страны… собственно и последним. Не находите портретного сходства?
Путешественник рассматривает портрет. Улыбается.
— Да уж… неожиданно. Скажите, а как же все эти картины — портреты предыдущих Президентов — предков нынешнего Короля, бой его предка с Драконом, сцены великих битв? Это всё миф?
— Ну.. и да и нет. Картины подправляются и переписываются регулярно, по мере новых открытий Министра прошлого.
— Но почему?
— Вы же уже встречались с нашими министрами истории и знаете, что прошлое непредсказуемо, и, может оказаться, что наш король — потомок того самого дракона, вернее того, кого все считали драконом, раньше считали…, а после выяснилось… короче, мы пока не знаем… ну, то есть ещё не пришло официальное решение…
— Я запутался. Поясните, пожалуйста.
— Ваш прапра… и так далее.. дедушка победил дракона и установил в стране демократию.
— И?
— И пролетел на первых же демократических выборах. Избиратели предпочли не его, а прапра… и так далее… дедушку нашего короля. А ваш предок проиграл и вскоре был изгнан из страны… и из нашей истории. Собственно потому и выжил, да и вы потому и смогли появиться на свет. А победителем Дракона был объявлен предок нашего короля, и тех пор у нас правит династия демократических королей.
— Каких королей?
— По новой Конституции — вот как раз недавно на референдуме утвердили свежие изменения — у нас Демократическая наследственная президентская монархическая республика. — Заглядывает в бумажку. — Да, всё правильно. Никак наизусть не выучу.
— Ух ты… И много наменяли в Конституции?
— Остальное так… по мелочи. Отменили выборы председателей общества филателистов, филокартистов и этих… никак не запомню — филуменистов. Теперь всех назначает сам Президент. Тфу, Король-Президент…
— О как… А председателя общества собирателей бабочек он ещё не назначает? — хочет пошутить Путешественник.
— Что вы… Этих уже давно — ещё с предыдущего десятилетнего срока.
Путешественник с ужасом смотрит на Архивариуса и острить больше не пытается. Он продолжает расхаживать по кабинету, останавливается возле карты мира. Долго и удивлённо разглядывает её. Все пытается что-то спросить, но сам себя останавливает:
— Скажите.. а ладно …— машет рукой и лишь один раз вопрос всё же вырывается.— О! А…. Это тоже территория вашего королевства?
Архивариус без улыбки:
— А вы не знали? Или, может, считаете иначе?
Путешественник не отвечает.
— Пойдём погуляем, господин Путешественник. Я покажу вам наш замечательный город. А в архивах вы поковыряетесь завтра. Они никуда не денутся.
*
Город
Площадь перед дворцом президента, вымощенная брусчаткой. В одном конце площади — пирамида, облицованная красным мрамором:
— Мавзолей, — объясняет Путешественнику Архивариус. — В нём хранятся мумии всех предков нашего Президента — начиная с того самого, что победил дракона. Тесноват становится Мавзолей, и сейчас обсуждается проект строительства нового — намного большего. Впрочем, есть и другой вариант — построить отдельный для нынешнего Короля-Президента.
На другой стороне площади — памятник ему же. Бронзовый Победитель на вздыбившемся коне копьём пронзает двухглавого Дракона. Отрубленная третья голова валяется рядом. По периметру площади стоят несколько автобусов с зарешёченными окнами и полицейские машины. Возле них — несколько десятков вооружённых людей в форме со щитами и в шлемах, вокруг памятника — полицейские патрули с дубинками. Ни туристов, ни зевак, только во дворец и из дворца изредка торопливо пробегают одинаково одетые чиновники и обслуга.
— Не стоит так явно морщиться и принюхиваться — на нас уже обращают внимание, — шепчет Архивариус Путешественнику.
— Да, извините. Я просто думал, что на улице, на свежем воздухе не будет так вонять, как во дворце.
Архивариус за рукав утаскивает Путешественника в ближайший проулок. Редкие прохожие — явно не туристы и не праздношатающиеся — идут с сосредоточенными суровыми лицами, не обращая на остальных внимания. Узкие улочки средневекового города выводят их к Ратушной площади. Башня с часами. Огромный фонтан с позеленевшими бронзовыми наядами, но без воды. В центре площади — круглая приподнятая каменная площадка.
— Что это? — интересуется Путешественник.
— Вы же знаете — наш город очень древний, — поясняет Архивариус. — Когда-то в давние дикие времена это было место публичных казней. Всё изменилось, сейчас в нашей стране самое гуманное правосудие в мире, смертная казнь отменена, и теперь это место для публичных извинений.
— Для чего?
— Для извинений… Граждане, совершившие незначительные преступления…эээ… проступки, ну, к примеру, оскорбившие чьи-то чувства, обидевшие кого-то своим внешним видом, поведением или высказываниями, тут извиняются, каются при большом скоплении народа, и их.. иногда прощают.
— А почему они извиняются? А если они не хотят? Если считают, что были правы? Есть же всё-таки свобода слова. Да и в Конституции она у вас записана.
— Вы наивны, господин Путешественник, или просто дурак?
— Ну, знаете ли…
— Скажите, господин Путешественник, а яйца вам в тиски ни разу не зажимали?
— Нет, а собственно…
— А палку от швабра вам в, простите, анус, не вставляли?
— Нет! А почему вы такие странные вопросы задаёте?
— Да так, почему-то в голову пришло… Простите старика, отвлёкся… О! А вот и моя доченька идёт. Давайте я вас с ней познакомлю. Уверен, что в её компании вам будет куда интересней, да и веселее, — он машет молодой миловидной девушке в лёгком платье.— Эльза! Иди к нам, милая! Позволь тебе представить нашего гостя — господина… ээ…
— Зовите меня просто — Путешественник.
— Эльза, погуляй с господином Путешественником, проведи экскурсию, покажи ему, как похорошел наш город при нынешнем правителе. Помоги папе. А я пойду отдохну. Устал я что-то сегодня.
*
Город. Путешественник с Эльзой
Повсюду полицейские в разных формах с дубинками, некоторые в касках и со щитами, полицейские машины, автобусы-автозаки с зарешёченными окнами. Но Путешественник уже смотрит не по сторонам, а только на девушку и не расспрашивает, а говорит сам, увлекается, размахивает руками.
— Я ведь объехал всю Землю! Был во всех, представьте себе, во всех странах мира! Правда, когда много лет назад, я начинал своё путешествие — их было сто пятьдесят, а сейчас уже больше двухсот! Но я все же справился! Ваша страна — последнее из государств на земном шаре, в котором я до сих пор не был. Теперь моё путешествие завершено, и я напишу заключительный том моего обзора. Я просто в восторге — мой труд близок к завершению!
— Вам надо поторопиться. Не сегодня-завтра образуются ещё парочка новых государств: очередное племя захочет самостоятельности, какая-нибудь провинция заявит об отделении, или какая-нибудь империя развалится, и вам придётся продолжать ваши опасные путешествия.
Путешественник останавливается перед огромным портретом Президента, потом переводит взгляд на девушку.
— Эльза и победитель дракона… Скажите, он хочет на вас жениться?
— Кто? Президент? Нет конечно! С чего вы взяли?
— Да так — классикой навеяло.
Они сворачивают в узкий полутёмный переулок, ещё поворот, и внезапно перед ними открывается широкая, залитая солнцем площадь, в центре её — ухоженный зелёный скверик с акациями и розовыми кустами. Площадь хорошо заасфальтирована, а тротуары и бордюры выложены мраморной плиткой. Дома, окружающие площадь блестят промытыми стеклянными фасадами, сияют яркие рекламы, а вдали, в перспективе выходящего из площади широкого проспекта, виднеются несколько сверкающих в солнечных лучах небоскрёбов. На улице, под летними зонтами на верандах окружающих площадь ресторанов и кафе сидят хорошо одетые люди, пьют вино и кофе, едят, улыбаются и радуются жизни. Путешественник застывает в изумлении.
— Что это?
— Город, — пожав плечами, отвечает Эльза.
— А там? — Путешественник повернувшись назад показал на переулок, из которого они только что вышли
— Город, — так же безразлично говорит Эльза.
— Но это же совершенно другое!
— Нет, — отвечает Эльза и чётко с паузами произносит, — Это… одно… и то же.
Путешественник какое-то время непонимающе смотрит на неё, потом переключается.
— Эльза, хотите чего-нибудь выпить?
— Чуть позже, а пока давайте посидим в сквере, покурим. В кафе курить не разрешается.
Они садятся на скамейку под деревом, Эльза закуривает. Путешественник садится рядом, но тут же вскакивает и подбегает к розовому кусту, усеянному мелкими красными бутонами. Принюхивается, морщится и подавленно возвращается на скамейку.
— Что-то не так? — улыбаясь спрашивает Эльза.
— Да, — признаётся Путешественник, — со мной что-то не так. Видимо, у меня какая-то странная аллергия. А может, подхватил в дороге что-то, может, вирус…Мне кажется, что всё вокруг воняет.
— Когда я была маленькой, — говорит Эльза, предварительно оглянувшись и убедившись, что их никто не слышит, — мне нянька рассказывала сказку, про то как Скунс нашёл Шапку-Невидимку, потерянную Ланцелотом. И вот теперь Скунса не видно, а вонь есть.
Она резко притягивает к себе Путешественника, их лица почти соприкасаются.
— От меня тоже воняет?
— Н…нет, — выдавливает из себя Путешественник, даже не пытаясь изобразить, что принюхивается.
Эльза откидывается назад и согнутым пальцем постукивает по лбу Путешественника.
— Запах он тут, отсюда идёт.
Затем щелчком выбрасывает сигарету и резко встаёт.
— Нет у вас никакого вируса. Пойдём в кафе. Выпить хочу.
*
Город. Псы
Они нашли свободный столик, устроились за ним и только успели сделать заказ, как словно невидимая волна, общий вздох прокатывается по площади, и внезапно все люди — сидящие в кафе, любующиеся фонтаном, парочки, не обращавшие никакого внимания на остальных и ласково воркующие на скамейках в тени деревьев, покупатели возле многочисленных лотков и лавочек — все, в едином порыве вскакивают, бросая недоеденное, оставляя на прилавках приглянувшиеся сувениры, подхватывая на руки детей, разбегаются охваченные внезапным ужасом. Эльза хватает Путешественника за рукав.
— Бежим!
— Куда? Почему?
— Бежим, быстро! Собаки!
— Какие собаки?
Эльза не слушает, а тащит уже не сопротивляющегося, поддавшегося общей панике Путешественника в ближайший проулок. Они пытаются забежать в один подъезд — закрыто. В другой — то же самое, слышно, как с обратной стороны задвигается засов. В третьем им везёт и, вбежав туда, Эльза захлопывает за ними двери и наваливается на неё все телом.
— Наверх, бегите по лестнице наверх, — громким шёпотом почти что кричит она Путешественнику. — Я позову.
— А вы?
— Бегите, чёрт вас подери! Вы чужой, вы пахнете иначе! Они почуют вас!
Тот, уже не противореча, взбегает по ступенькам. Эльза стоит, прижавшись спиной к двери, затаив дыхание, по лицу стекают капли пота. С улицы глухо доносятся невнятные крики, затем они смолкают, и в наступившей тишине становится слышно тяжёлое дыхание и странное сопение у двери. Ужас на лице Эльзы, она зажмуривается, едва сдерживается, чтобы не закричать, но затем с той стороны двери раздаётся тихое собачье повизгивание, и всё смолкает. Путешественник осторожно спускается вниз. Подходит к Эльзе. Она, не открывая глаз, молча притягивает его к себе. Он отвечает на поцелуй.
*
Та же площадь. Словно ничего и не произошло. Посетители вернулись за столики — влюблённые на скамеечки, зеваки — к фонтану. Только лишь в дальнем углу площади уборщики в жёлтой униформе городских служащих замывают большое кровавое пятно на мраморной плитке. Люди не отворачиваются, а просто скользят по ним взглядом, не обращая внимания, не видя.
Эльза с Путешественником сидят за столиком на веранде кафе. Она с аппетитом ест и одновременно говорит. Перед Путешественником — неначатая тарелка. Оба пьют вино, Путешественник мнёт в руках сигарету, не решаясь закурить.
— Это началось не так давно — в начале третьего десятилетнего срока нашего Президента, — тут Эльза испуганно оглянулся по сторонам, не слышал ли кто из посетителей, что она произнесла не полный королевский титул, успокоилась и продолжила. — Тогда в стране выявилось множество разнообразных внутренних врагов: агенты иностранных разведок, саботажников, противников власти, в общем — либералов всяких. Вот тогда-то по предложению Министерства безопасности и была выведена специальная порода собак — стражей порядка, — и, понизив голос, почти шёпотом добавила. — Людоедов. Они натренированы вынюхивать, обнаруживать и уничтожать врагов Президента. Вот только дело в том, что к нынешнему моменту явных врагов уже и не осталось. Кого собаки сожрали, кого в тюрьме пока держат — может, для обменов каких пригодятся — а самые прозорливые успели за границу свалить. А кормить-то Псов надо… им ведь жрать хочется, вот и выпускают иногда… А кого рвать — своих или чужих — им уже всё равно.
Доедает. Сыто отдувается.
— Пойдём отсюда, — говорит Эльза, и взгляд её останавливается на ещё не высохшем мокром пятне на плитке, там где ещё недавно была кровавая лужа.
*
Квартира Эльзы
Утро. Путешественник с Эльзой в кровати.
— Ты объехал больше двухсот стран… и везде заводил любовниц?
— Ну что ты, Эльза. Конечно, нет. Да, у меня были за это время какие-то увлечения, но вовсе не часто и уж точно не везде.
Путешественник встаёт, подходит к окну, сдвинув занавеску, смотрит на улицу.
— У меня такое чувство, что я уже был здесь, дежавю… Может, я видел это во сне?
— Ну да. Тебе снится страшный сон, а мы живём в нём и у нас бессонница. Может, тебе стоит проснуться?
— Но если я проснусь — всё исчезнет!
— Милый! Гораздо хуже — если ты проснёшься, а ничего не исчезло, и ты поймёшь, что не спал, что всю жизнь провёл в этом кошмаре и жить тебе в нём до самой смерти.
Путешественник не отвечает, выходит из комнаты, но вскоре заглядывает в дверь.
— Эльза. Извини, но в душе не идёт вода… Может, я что-то не правильно включаю?
— Мой рыцарь, не разочаровывай меня. Ты тоже, как обычный мужчина, стремишься побыстрее убежать после ночи с дамой…
— Эльза, милая — я же тебе говорил — у меня встреча в архиве с твоим отцом. Я просто хотел принять перед этим душ.
Эльза поднимается.
— Пойдём, мой Ланцелот, я включу тебе воду, которой, собственно, и не должно быть в это время… Я даже помою тебя. Потом сварю тебе кофе, провожу на подвиги и помашу платочком из окна…
— Ланцелот? То есть ты тоже об этом знаешь?
— Да мне кажется, что все это знают…
*
Путешественник и Эльза пьют кофе на крошечной кухне. Курят.
— Скажи, а что значат твои слова о том, что воды в душе и быть не должно.
— Памятливый ты какой.
— Профессиональное, — улыбается Путешественник.
— Нет, — ухмыляется Эльза. — Ты просто зануда. Я думала, что ты в курсе… Дело в том, что в городе воду для мытья дают раз в неделю, но всегда в разные дни и без предупреждения. За этим следит Министерство по контролю за чистотой. Вода только для питья и на кухне. Счётчики-ограничители стоят в каждой квартире. Конечно, люди приспособились — у большинства (как у меня) есть тайные баки-накопители в полу или в стенах, кто-то научился подкручивать счётчик, кто-то подключается тайком к трубе, но всё это наказуемо.
— Зачем всё это?
— Чтоб не мылись слишком часто. Есть разные объяснения… Кто-то считает, что в стране недостаток воды, что вся она уходит на производство нашего экспортного товара — ты знаешь, что это. А кто-то считает, что воды достаточно, и просто нужен общий коллективный запах… Патриот — не тот кто моется, — Вскакивает со стула и подпрыгивая и размахивая руками, цепляясь за углы кухонной мебели, декларирует: — Кто моет морду просто так, тот враг народа и дурак! Зубную щётку сунул в рот — и ты уже не патриот! Вот как нас в садике воспитывали.
— Почему же вы это терпите?
— Ты так наивен или просто дурак?
— Мне задают этот вопрос уже дважды за последние сутки.
Эльза со вздохом сожаления:
— Тогда дурак. Полезный идиот.
Путешественник примирительно:
— Эльза, ты что-то слишком агрессивна.
— А ты меня видел другой?
Путешественник обнимает её, целует. Она прижимается к нему.
— Прости, я действительно что-то на взводе сегодня. Не с той ноги встала.
Они продолжают пить кофе, Путешественник закуривает.
— Так значит мне не чудился запах…
— Ты просто ещё не привык. Мы уже не замечаем. Кстати, у тебя нет случайно с собой каких-нибудь духов? Может, подарок кому-то вёз, может, собирался девушку какую соблазнить?
Он виновато разводит руками.
— Был одеколон для бритья, но его отобрали на вашей таможне. Сказали, что запрещено. Эльза, милая, я куплю тебе самые лучшие духи, которые только можно найти в вашем городе.
Она смотрит на него какое-то время с изумлением, потом начинает хохотать.
— Мой милый и наивный рыцарь, — отсмеявшись говорит она, — встречаемся в том же кафе часов в шесть… А оттуда пойдём а одно местечко, я тебя кое с кем познакомлю. Думаю, тебе будет интересно.
*
Архив. Архивариус Путешественником
Длинные ряды полок с папками, с коробками документов, атласы, книги. Путешественник рассматривает документы, делает какие-то выписки.
— Господин Архивариус, я вижу, что ваш архив заканчивается, вернее, начинается со дня прихода к власти предка вашего короля. А где вся предыдущая часть архива? Время Ланцелота, Дракона и того что было до него?
— Вы наблюдательны. Эта часть архива существует, но она засекречена.
— А как получить к ней доступ?
— А никак! Вернее, есть один способ… Только вряд ли он вам подойдёт.
— И какой?
Архивариус вытягивает губы и издаёт чмокающий звук.
— …Короля в зад. Прилюдно. И у вас будет доступ ко всему. И карьера, и все блага в королевстве. Но сделано это должно быть совершенно добровольно, без всякого принуждения, так сказать, по зову сердца.
Путешественник:
— И много таких желающих нашлось?
— Много ли? Да все! Все, кого вы видите во дворце, вся элита, все, кто хотел чего-то достичь в этой жизни — все приложились. Не все сразу, конечно. У некоторых нравственные ломки были, но очень недолго, до утра. Думаете, наш главный писатель сразу целовать кинулся? Вот главный киношник, режиссёр наш великий… тот да. Первым язык высунув помчался. А этот мучился, страдал, творческий кризис изображал — целых два дня, а сейчас сам, выставит губки бантиком, бежит приложиться.
Путешественник не комментируя возвращается к столу с документами, какое-то время ещё читает, делает выписки. Затем снова обращается к Архивариусу:
— А почему предок короля выиграл у Ланцелота на выборах?
— Почему-почему… Потому что больно требователен ваш предок был… Учитесь, читайте, думайте! А кому ж это охота — думать все время… вот и выбрали того, кто за нас думает.
Путешественник сминает свои записи и бросает в корзину.
— Зачем я это делаю? Всё равно же не вывезу. Пойду-ка я, господин Архивариус. Спасибо за помощь.
*
Город. Трактир
Они прошли по вечернему городу, мимо ярко освещённых ресторанов, заполненных людьми, мимо фонтана с разноцветно подсвеченными струями. На краю его сидят молодые парочки, подростки носятся вокруг на грохочущих скейтбордах. Из приоткрытых окон вырывается весёлая музыка. Кругом огни реклам, веселье, хорошо одетые люди. У одной из витрин Путешественник притормаживает. Эльза с любопытством за ним наблюдает. Это парфюмерный магазин. Внутри витрины красиво оформленная пирамида из одинаковых глянцевых упаковок и хрустальных флаконов. Над ней портрет Президента и мигающая надпись: Духи «Королевский запах».
Постепенно огней становится меньше, улицы пустыннее, редкие прохожие жмутся к стенам, ветер гоняет по щербатым тротуарам, покрытым уже не мраморной плиткой, а неровным бетоном, мусор: обрывки газет, пустые пакеты, окурки. Освещённые рестораны сменяются полутёмными барами и грязноватыми пивными. По дороге Эльза внезапно резко сворачивает в тёмную подворотню, они молча стоят, прислушиваясь, затем она аккуратно выглядывает, проверяя не следит ли кто за ними, и, убедившись, что никого нет, продолжает путь. Наконец, она приводит Путешественника к заведению под вывеской «Трактир у Упрямого Ослика». Внутри накурено, много народа, дым висит слоями. Шумно, к гулу голосов добавляется звон тарелок и стаканов из кухни. Эльза проводит Путешественника в дальний конец большого помещения, где в нише, отделённой шторой от общего зала, стоят грубый деревянный стол и две скамейки. Молчаливый официант не спрашивая приносит им кувшин вина и тарелку с закусками.
Они успевают выпить по бокалу вина и закурить, как официант возвращается и так же молча кивает Путешественнику.
— Иди за ним, — говорит Эльза.
— А ты?
— Нет. Я буду ждать тебя здесь. Иди. Не бойся.
Путешественник идёт следом за официантом через кухню, потом через полутёмную кладовую и дальше по сырой каменной лестнице вниз в подвал. Снова коридор и оббитая железными полосами дверь, которая со скрипом за ним захлопывается. Помещение с низким сводчатым потолком, без окон освещается несколькими стилизованными под факелы светильниках на стенах и двумя канделябрами, стоящими на длинном столе, занимающим половину комнаты. С одной его стороны, словно судьи на процессе сидят семь человек, одетых в совершенно одинаковые серые костюмы и в одинаковых противогазах. Только у некоторых они со шлангами, а у части — шланги-хоботы откручены. С другой стороны стола находится единственный стул, на который сидящий по центру человек указывает Путешественнику. Он колеблется, и тогда тот же человек глухим голосом обращается к нему.
— Уважаемый господин Путешественник. Прошу вас, садитесь. Я так же прошу простить нас за это странное одеяние, в котором мы вас встречаем, но, думаю, вы все понимаете. Соображения безопасности, а так же некая символичность данного костюма, а вовсе не наши причуды, определили этот выбор.
— Мы наслышаны о вас как о порядочном и честном журналисте, — говорит другой. — И попросили привести вас на наше собрание, чтобы вы знали — не все в стране смирились с творящимся беззаконием, что существует оппозиция, и что раньше или позже всё изменится — грядёт революция, мы выйдем из подполья, и власть вонючего тирана падёт!
— Да здравствует революция! — восклицает третий.
— Да здравствует Революционный Комитет, — добавляет четвёртый.
— Смерть тирану! — хором кричат остальные.
— Тише, тише, не так громко, — останавливает общий порыв первый.
Голоса их, доносящиеся из противогазов, звучат одинаково глухо и неестественно, так что не всегда понятно, кто именно говорит. Путешественник с удивлением рассматривает сидящих.
— Господа, я очень польщён. Спасибо за ваше доверие. А скажите, пожалуйста, а какова программа вашей ээ… партии.
— Видите ли, господин Ланцелот. Это ещё в процессе обсуждения. Идёт разработка программы, устава, дебаты, совещания, консультации.
— И какую форму правления вы собираетесь установить после Революции?
— Это как раз основной вопрос. Камень, так сказать, преткновения.
— Дракон у нас уже был. А до него так вообще — одно чудовище хуже другого, — говорит кто-то.
— Ну, скинем мы этого Скунса, и кто будет следующим? Думаете, он будет лучше? добавляет другой.
— А сами не хотите попробовать?
— Так пробовали уже. Вот — то драконом, то скунсом и заканчивается.
Противогазы переглядываются между собой, невнятно перешёптываются, наконец тот, который начал разговор первым, обращается к Путешественнику:
— Господин Ланцелот, есть ещё одна причина, по которой мы хотели с вами встретиться. Мы не знали как подойти к этому вопросу, но вы сейчас сами на него вывели. Да, мы никак не можем определиться с выбором будущего руководства. Мы прошли через множество споров, голосований и скандалов, но так ничего и не решили, и вот теперь — это просто счастливый случай — Божественное провидение подсказывает нам выход! Не согласились бы вы стать после свержения Короля нашим новым Правителем? Учитывая ваше благородное происхождение — это будет совершено легитимно, и народ с радостью примет вас и подчинится!
Путешественник ошеломлённо переводит взгляд с одного на другого.
— Я?..Я?… Господа — это слишком неожиданное и странное предложения… Я.. Нет, ну это невозможно…
— Ради всего святого — не отказывайтесь сразу! Не торопитесь! Подумайте! — раздаются одновременно несколько голосов.
— Хорошо, хорошо, я подумаю, — соглашается Путешественник.
— Ну вот и славно, — резюмирует первый.— Мы с вами свяжемся в ближайшие дни и очень надеемся на ваше положительное решение. — Смотрит на часы. — Господа, нам надо расходиться. Время. Выходим по одному. Господин Ланцелот выходит последним. Так безопаснее.
Они выходят из комнаты по одиночке. Последний выходящий прощается с Путешественником за руку, долго трясёт его кисть, схватив её обеими руками. Наконец, он уходит. Путешественник разжимает ладонь — на ней маленькая флешка.
*
Эльза дожидалась его в той же позе, за тем же столом, только кувшин с вином был уже почти пуст. Они не стали ничего заказывать, а направились в сторону дома, шли молча, каждый думал о своём, Эльза не задала ему ни одного вопроса. Наконец, Путешественник собрался духом:
— Знаешь, Эльза, там, куда ты меня привела, какие-то очень странные люди в…
— Тсс… оборвала его Эльза, — Я ничего не хочу об этом знать. Меня попросили тебя привести. Пообещали, что это будет для тебя безопасно. Я не могла отказать.
Больше они об этом не говорили. Про флешку он ей тоже ничего не сказал.
*
Кабинет. Министр Безопасности и Полицмейстер
Министр Безопасности сидит в кресле у стола и разбирает пачку листов. Полицмейстер — напротив. Министр бормочет под нос:
— Ишь, какой ты популярный, оказывается. Ещё приехать не успел, а вон сколько уже сигналов поступило. Чего только ты уже ни натворил… и как успел-то?
Берет другую папку. Пересчитывает находящиеся в ней листы и обращается к Полицмейстеру:
— А почему девять доносов, когда на сходке было семеро?
— Так Поэт и этот Либерт… тфу, язык сломаешь, либертар-янец… написали по два — один от себя, а второй анонимно, — разводит руками Полицмейстер. — Привычка.
— Понятно. Заешь что — пригласи-ка сюда этого недоделанного рыцаря, вежливо только пригласи, а то знаю я тебя…. Он должен быть сейчас у Архивариуса.
*
Кабинет. Министр Безопасности и Полицмейстер
— Как ваши успехи? Продвигается работа над книгой?
— Да, спасибо, понемногу мне становится понятней, о чем я напишу.
— Очень любопытно будет прочесть. Я надеюсь вы пришлёте мне экземпляр с дарственной надписью?
— Конечно, господин министр. Можете не сомневаться.
— Ну, вот видите — у нас общие, так сказать, цели — и вам и нам хочется, чтобы вы были живы и здоровы и благополучно завершили труд всей вашей жизни. Чтобы у вас не возникло никаких препятствий, которые могут помешать вам в этом важном деле.
— Да, спасибо, а собственно к чему вы это говорите?
— А к тому, дорогой наш Ланцелот, что ведите себя аккуратнее… а то знаете ли, по-всякому случается с путешественниками… то попадут в какую-то неприятную историю, изучая, так-сказать, «чрево» незнакомых городов… то болезнь какую в злачных местах подхватят, а потом вернутся из дальних странствий, и вдруг, раз…. несчастный, понимаешь, случай…
— Вы меня запугиваете?
— Нет-нет. Что вы… Запугивают у нас в другом месте. А я вас просто предупреждаю. Советую по-отечески, так сказать.
*
Клуб. Эльза
Путешественник с Эльзой ужинают в кафе на площади.
— Здесь есть ещё одно любопытное место, — говорит она. — Это не близко, но может стоить того. Давай заглянем. Там бывает весело. К началу, наверно, не успеем, но это и не важно.
Они снова идут по плохо освещённым улицам, пробираются проходными дворами, ещё и ещё поворот, арка подворотни, уходящая в тёмный двор-колодец, и вот Эльза стучит в неприметную дверь без вывески. В двери открывается маленькое зарешёченное окошко. Эльза перебрасывается несколькими непонятными фразами с человеком с той стороны и их впускают внутрь. Тамбур, короткий коридор и они оказываются в небольшом полутёмном зале. У одной стены его — барная стойка со множеством бутылок, в центре — несколько столиков, за которыми сидят люди, а у противоположной стены крохотная подсвеченная прожектором сцена с занавесом. На ней актёр-стендапер в маске медведя разыгрывает монолог. Путешественник с Эльзой пробираются на свободные, стоящие у стены стулья.
— … и тогда вынюхают его, вычислят, и пришлёт изменнику наш Великий Скунс своих подручных-шакалов. Нацедит им во флакончик из-под духов импортных от щедрот своей железы и по миру разошлёт: кому в чай капнуть, кому — ручку берлоги смазать — мало кто выживал. И главное вони, вони-то любезной скунсову сердечку сколько! Да и народ наш лесной и дремучий гордится своим правителем: А наш-то, вон как всех уделал! Лежат в отрубе, дохлыми прикидываются, вдохнуть боятся! И Львы, и Слоны, и Бизоны заморские — все нас стороной, зажав нос, обходят. Таракан вон усатый, что ничего, кроме тапка, не боится, и тот его власть признал и без команды теперь даже картошку свою любимую грызть не осмеливается.
Народ в зале развеселился. Некоторые зааплодировали. Ободрённый исполнитель дождался тишины и продолжил.
— А наше местное зверье попривыкло, снюхалось. Ведь если не мыться и под себя ходить, то быстро свой запах различать перестаёшь, а начальственный — так тот даже приятен становится. Те, у которых нюх погибче и амбре начальственное восторг вызывает, — у кого от воспитания правильного, а кто и сам старательно пальцем когтистым в ноздре потрудился — те в первые ряды, поближе к Великому пробились: одни пятки ему наглаживают, другие — величие на ночь расчёсывают. А от остальных всего-то и требуется, что чмокнуть прилюдно Скунса под хвост. И тогда — гуляй свободно и без маски, и делай чего хочешь. Ну а если ты бизнесом каким заняться надумал, то тогда прикладываться придётся регулярно и не к одной заднице — только успевай облизываться, да губки гузкой складывать. Ну, и, конечно, делиться нагулянным жирком — куда ж без этого. Но всё строго добровольно — мы ж цивилизованная лесотундра, а не какие-то там прерии дикие. Мы ж не Звери, как сказал Великий Скунс. Тут, правда, конфуз некоторый вышел — не все за его могучей мыслью уследили — ведь если не Звери, то кто? Может — Птицы? И тут некоторые — самые недальновидные и торопливые, из тех, что спешат исполнять, недослушав хозяина, первыми лезут высунув язык и оттого зачастую мимо таза промахиваются — хвосты распушили, лапы перьями облепили и давай ими пыль поднимать — вроде как летают. Ну, тут им быстро крылья их самодельные пообломали, пёрышки заморские повыдергали и в болото мордой безклювной сунули. Мол, не хочешь быть Зверем, то лежи тихо рыбкой, помалкивай и пузырьки себе пускай. А плавниками шевелить — только по команде.
Найдётся, конечно, во всякой стае выродок-чистюля, что три раза на день моется, одеколоном поливается, и всё нос воротит — пахнет ему, видите ли! Ну, ему и брызнули, чтоб не умничал. Но то ли насморк у него случился, то ли не туда брызнули, но выжил, хоть и поколбасило его изрядно. Расстроился наш Скунс, под корягу забился. А вдруг, думает, железа уже не та, ослабела, не мальчик, чай… Но тут верные шакалы подмогли — навалились разом и упрятали возмутителя атмосферы в глубокую ледяную нору, ну и травят там потихоньку — вот-вот совсем изведут. Так что все теперь в мире нас боятся и уважают… ну, или просто боятся. Правда, вот Панда почему-то не трусит и нос свой мокрый да лапу когтистую в нашу тайгу потихоньку всовывает. То ли насморк у неё, то ли тренированная — у них там ещё и не так пахло. Ну, сговоримся мы с ней, я так думаю. Сговоримся, сторгуемся и организуем такой сложно-вонючий аромат по всему лесу, что всем остальным, уж точно, мало не покажется.
Публика снова не сдержавшись зааплодировала.
— Тут, правда, неприятность одна возникла, когда пиндосы заморские ковид придумали и нам его забросили. Нам-то самим никакой вирус не страшен — ну, подохнет старичье всякое, так державе легче станет — на пенсии тратиться не нужно. Но вот оказалось в чём замысел-то коварный был — от этого вируса у зверья нашего нюх пропадает, запахов они не чувствуют, а нет запаха, то что? Правильно — нет запаха, нет и страха, то есть уважения по-нашему! А без этого стая распасться может. Но мы…
В этот момент в зал вбегает дежуривший у входа охранник.
— Облава!
И тут же послышался уверенный стук во входную дверь. Охранник пошёл тянуть время выяснением, кто да что и где ордер… Публика же действовала быстро, но без паники: актёр мгновенно исчез за занавесом, часть публики бросилась в конец зала, где, видимо, был запасной выход, но часть спокойно осталась за столиками и принялась, как ни в чём ни бывало потягивать свои напитки. Эльза схватила Путешественника за руку
— Бежим. Нам нельзя тут оставаться.
Бармен выпустил их через запасной выход, скрытый за полками в кладовой, и через полчаса они уже добрались до Эльзиного дома. Путешественник собрался подняться в квартиру, но Эльза остановила его.
— Я очень устала. Надо выспаться. Да и тебе, наверно, стоит отдохнуть. Давай встретимся утром в кафе, позавтракаем вместе, да? Увидимся завтра, мой милый Рыцарь
— Спокойной ночи, моя любовь.
*
Кабинет. Король и Первый министр
Король развалясь сидит в кресле министра, а тот на стуле для посетителей.
Король:
— А он часом не пидор?
— Неее… ну, баловался в юности, как все., — делает многозначительную паузу министр, король каменеет, но молчит, и тот продолжает. — Но это нам мало что даёт. Вы ж знаете — там это не компромат, а вовсе даже и наоборот — лишняя популярность. Тут или девочек несовершеннолетних или наркоту использовать надо. Можем и то и другое — смотря какая команда будет, — смотрит в бумаги. — Кстати, у него невеста имеется. Так что не обязательно малолеток, любая сойдёт.
— А может, не стоит его выпускать, а? Понапишет ведь чёрт знает чего.
— Ну, во-первых, не напишет, мы его за яйца привяжем крепко… А во-вторых, даже если и напишет что-то… Да наплевать. Доказательств же никаких нет — ни фотографий, ни записей разговоров — только то, что мы ему дадим. А нет доказательств — значит, всё фейк… А даже если б и были они — и чё? Отопрёмся — впервой что ли.
— А может, ему того… трусики-то смазать?
— Можно, конечно, но резона нет — крику будет много… яхту опять арестуют… виллу очередную опять-таки… хоть и много их, а все одно жалко. И нам в ответ ещё санкции вводить придётся, а мы уж и так все запретили…Смысл-то какой? Не та фигура.
— Ладно. Давай, как решили.
*
Эльза
Утро. Путешественник ждёт Эльзу в кафе. Проходит время. Выпиты две чашки кофе. Эльзы нет. Рассерженный её забывчивостью, он спешит к её дому, стучит в дверь. Никто не открывает. Он почти что бежит во дворец, по дороге несколько раз звонит из телефона-автомата. Никто не отвечает. Он вбегает в архив и в кабинете за столом видит плачущего Архивариуса.
— Что случилось, господин Архивариус? Где Эльза? Что с ней?
— Она… она арестована.
— Что? Как арестована? За что?
— Это всё из-за вас! — кричит ему старик.
В кабинете Министра внутренней безопасности
Путешественник быстрым шагом заходит в кабинет Министра Безопасности. Сидящая у входа секретарша даже не делает попытки его остановить. Министр в форме сидит за столом и спокойно и выжидательно смотрит на вошедшего.
— Что происходит, господин Министр? Почему вы арестовали Эльзу?!
— Здравствуйте, господин Путешественник, — спокойно отвечает тот.
— Почему вы арестовали Эльзу?! — уже кричит Путешественник.
— Да вы присаживайтесь, господин Путешественник. В ногах правды нет, как гласит наша пословица. А впрочем, её нет нигде — всё фейк, всё в этом мире фейк…
— Где Эльза?
— Садитесь! — уже другим тоном приказывает Министр.
Путешественник присаживается на край, стоящего перед столом стула.
— Закурите? — спрашивает Министр, доставая пачку сигарет.
Путешественник отрицательно качает головой. Министр закуривает, выпускает густую струю дыма.
— Я ведь предупреждал вас, господин Путешественник, что надо вести себя осмотрительней. А вы меня не послушали.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, и при чем тут Эльза?
— Ах, Эльза, — Министр берёт со стола лист, просматривает его — Она задержана по обвинению в участии в антиправительственном заговоре, подготовке переворота, да ещё и сопротивление при аресте. Очень серьёзные статьи ей светят, тяжёлые статьи и с большими сроками…
— Я не понимаю, — начинает снова Путешественник.
— Бросьте, — прерывает его Министр. — Всё вы отлично понимаете!
Путешественник молчит, уставившись в пол. Министр достаёт из ящика толстую папку. Подталкивает её к Путешественнику.
— Вот здесь всё: полный текст главы о нашей стране для книги, пару статей для журналов, распечатка вашего интервью с Его Высочеством, кое-какие справочные материалы… И никакой самодеятельности! Если, конечно, вам дорога жизнь вашей возлюбленной — всё понятно?
Помолчав путешественник кивает.
— Ну, вот и чудно. Её выпустят, как только вы покинете страну. Но имейте ввиду — малейшее…
— Да, я понимаю… А гарантии?
— Моё слово. И этого более чем достаточно.
Путешественник молчит.
— Завтра утром за вами заедет лимузин и отведёт в аэропорт.
Путешественник снова кивает, поднимается со стула и направляется к двери.
— Мне кажется, господин Ланцелот, что вы что-то забыли, — вслед ему говорит Министр.
То пожимает плечами.
— Не понимаю о чём вы.
Министр не отвечает.
Путешественник не попрощавшись выходит из кабинета, останавливается и, постояв несколько секунд, возвращается обратно. Подойдя к столу Министра молча кладёт перед ним флешку и выходит.
Когда дверь за ним закрывается, Министр ухмыльнувшись берёт со стола флэшку и небрежно бросает её в мусорную корзину.
*
Финал
Раннее утро. По пустынному шоссе мчится длинный чёрный лимузин с широкой продольной белой полосой на крыше. В машине Путешественник и Провожающая — представитель МИДа. Провожающая — стареющая и слегка помятая бывшая красавица (со следами вчерашнего пьянства) в короткой юбке сидит напротив. Иногда, как бы случайно, покачнувшись на повороте, повернувшись или меняя позу, чуть раздвигает круглые, обтянутые колготками колени и бросает косой и безразличный взгляд на Путешественника. Тот делает вид, что не замечает. Провожающая открывает встроенный в сиденье бар. Предлагает Путешественнику. Тот поколебавшись отказывается. Провожающая опохмеляется, веселеет и со словами: «Чуть не забыла. Вот ещё материалы для вас», — достаёт из портфеля и передаёт Путешественнику большой, заметно тяжёлый фотоальбом с тиснённым золотом гербом на обложке. Путешественник листает его — цветные сочные фотографии: цветущие поля, ломящиеся полки магазинов, довольные счастливые лица граждан. Путешественник листает альбом дальше и в середине находит два конверта. Он открывает один — в нем пачки денег. Открывает второй — там пачка фотографий, на них он с Эльзой в сквере, в кафе, у входа в трактир, несколько фотографий в постели, фотография Эльзы в форме министерства внутренней безопасности, фотография Президента, награждающего Эльзу орденом.
Путешественник поднимает взгляд на провожающую — та делает вид, что смотрит в окно.
На телеэкране в лимузине идёт передача о том, как хорошо живётся в стране, те фотографии, что в альбоме, который держит в руках путешественник, оживают на экране. За стёклами лимузина несётся, сливаясь в сплошную стену, зелёная изгородь. В ней проглядывает колючая проволока.
Камера поднимается верх, и становится видно, что за узкими полосами густой зелени по обеим сторонам дороги лежит огромная безлюдная, выжженая солнцем долина, сухая потрескавшаяся земля, редкий низкий кустарник. На горизонте в дымке виднеются невысокие горы, из-за которых выползает багровое солнце.
* * *
