Так или иначе, переход в эту самую виртуальность все ускоряется. Как в недавнем прошлом компьютер обыграл в шахматы самого Гарри Каспарова, так теперь мы дошли до такого уровня artificial intelligence — искусственного интеллекта, ИИ, что он якобы угрожает вообще заменить человека и чуть ли не подчинить его себе.

Лев Островский

ЭТА ВИРТУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ                                             

Устали мы от жизни виртуальной!
Компьютеры за день раскалены.
От изоляции — ущерб моральный,
Физический — просижены штаны.
Мы все живем от Зума до Фейсбука,
 Продукты получаем на заказ.
Ах, идеалы — это что за штука?
Мечты, романсы — где они сейчас?.

Эти заметки — отнюдь не научное исследование, а просто размышления о мире, в котором мы оказались. С некоторых пор термины «виртуальный мир», «виртуальная реальность» и тому подобные переполняют интернет. Более того, утверждают, и не без оснований, что виртуальный мир столь же реален, как и мир физический. Все это наверняка ещё долго будет предметом серьёэной науки. Я это знал, но когда-то считал, что о виртуальном мире начали думать после появления смартфонов, айфонов и прочих подобных игрушек, короче говоря, по вине Стива Джобса и его коллег. Но потом вспомнил, что уже давно читал рассказ Брэдбери «Вельд», что означает африканскую саванну. Рассказ вышел, если не ошибаюсь, в 1950 году, когда не то что смартфонов, но и компьютеров-то толком не знали. Напомню, что там любящие родители в полностью автоматизированном доме устроили двум своим детям комнату с виртуальным (как им казалось) вельдом, в котором обитают львы и прочая живность. Потом, видя, что дети забросили все остальное и вообще стали неуправляемыми, они решили отключить эту комнату, несмотря на протесты детей. Наконец, дети согласились и только попросили в последний раз пустить их туда на минуту, но долго не появлялись. Обеспокоенные родители зашли туда сами — и тогда притаившиеся снаружи дети захлопнули за ними дверь. Кончилось это трагедией — родителей пожрали львы уже по-настоящему. Так Брэдбери предупредил о возможном размывании границы между двумя реальностями задолго до того, когда эту опасность поняли все.    Тут не все однозначно, конечно. Что виртуально, а что нет, зачастую неясно. Чего тут больше — вреда или пользы, покажет только будущее. Конечно, зацикленность детей и подростков на смартфонах приводит не только к отчуждению в семьях и проблемам в школах. В США тысячи погибают на дорогах и сотни тысяч получают ранения из-за пользования смартфонами во время вождения, и большой процент среди них — подростки 16-19 лет. Но кто станет отрицать те возможности, которые дают те же смартфоны?

Для начала мне хочется рассказать про виртуальную жизнь моего близкого приятеля его словами:

«Научная программа, по которой я много лет работал в американской лаборатории, закончилась, и тогда я стал работать дома и бесплатно, просто «за интерес». Ездить на разные конференции, особенно международные, да еще летать на них через океан, было опасно из-за пандемии и к тому же весьма накладно — вдобавок к стоимости полётов и отелей, все конференции брали за участие солидный взнос. И тут (воистину нет худа без добра) из-за эпидемии ковида почти все было переведено, как говорят в России, на «удалёнку» — можно было участвовать виртуально, чаще всего по Зуму. Эту замечательную штуку придумал и запустил в 2011-2013 годах американский инженер Эрик Юан. Конечно, бывали накладки. На одной из конференций «проигрывали» мой доклад, заранее записанный, но из-за какого-то сбоя слушатели ничего не могли разобрать. Но по большей части заседания проходили нормально. Это не заменяло персональные встречи, но позволяло продолжать научный обмен между учеными со всех концов планеты. Да и в повседневной жизни я почти полностью перешел в виртуальность. Еду, одежду и прочее заказываю по интернету, мне их приносят домой. С детьми и друзьями тоже по большeй части общаюсь по интернету и телефону. Людей не вижу иногда неделями, если не считать случайных встречных. Но я постепенно привык к такой жизни и уже не уверен, хотел бы или нет вернуться в прежнюю, с поездками на работу и обратно, сидением в офисе, совещаниями, шумными вечеринками и прочей суетой.»

Так или иначе, переход в эту самую виртуальность все ускоряется. Как в недавнем прошлом компьютер обыграл в шахматы самого Гарри Каспарова, так теперь мы дошли до такого уровня artificial intelligence — искусственного интеллекта, ИИ, что он якобы угрожает вообще заменить человека и чуть ли не подчинить его себе. Недаром Илон Маск и другие компьютерные лидеры призвали затормозить процесс: остановить на 6 месяцев разработку систем ИИ более продвинутых, чем ChatGPT, способный вести диалог на естественных языках, и разрaботать более четкие правила для его регулировки Другие идут дальше и предлагают вообще запретить такие продвинутые системы. Увы, надежды на это немного. Если уж, по выражению незабвенного М. С. Горбачёва, «процесс пошел», его не остановишь. Боле того, встречается и такое мнение среди руководителей компьютерного бизнеса: «Если нас полностью заменят машины — и хорошо, это будет просто новая ступень цивилизации.» Но ведь не хочется!

Уже пишут, что бумажным книгам приходит конец. Как тут не вспомнить другую замечательную книгу Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» (Fahrenheit 451). При этой температуре (около 230 по Цельсию) загорается бумага. Хотя вряд ли кто-то из вас не читал эту книгу, напомню, что в ней описана будущая Америка, где книги запрещены. Они считаются источнииком всяких противоречивых идей, порождающих негативные мысли и эмоции в то время, как народ (кстати, любимое словечко и у современных политиков) всем обеспечен и должен жить в своё удовольствие. Изъятые книги просто сжигают специальные «пожарные». Впрочем, кончается это атомной войной (главной угрозой во время написания книги) и слабой надеждой на возрождение книжной культуры.

Да, страшновато. Но ведь практически все новое было палкой о двух концах, и немало весьма знаменитых людей его не принимали. Вспомним Сократа, который не записывал своих мыслей, поскольку считал, что письменное изложение ослабляет память. Всем, что мы о нем знаем, мы обязаны Платону и позже Ксенофонту. Впрочем, некоторые считают, что Сократа просто выдумали. А сколько противников было в Европе у первопечатника Гутенберга! Не говоря уже о церкви, которая считала, что массовые книги будут рассадником вольномыслия и ослабят веру, даже такой мыслитель, как Эразм Роттердамский, скептически относился к печатным книгам, считая (возможно, не без оснований), что большинство из них глупы, легкомысленны и девальвируют нужные книги.

В более близкой истории противоречивость технического прогресса часто ассоциируется с движением луддитов в Англии. Кто такой этот Лудд, толком неизвестно, но ему приписывалось уничтожение двух станков, производивших дешёвые чулки и подрывавших доходы вязальщиц. Движение распространилось по всей Англии в 1811 году и привело к разрушению шерстяных и хлопкообрабатывающих фабрик, пока английское правительство его не подавило. После нескольких серьёзных сражений между луддитами и правительственными войсками уничтожение машин было объявлено преступлением, и в 1813 году по этой «статье» были казнены 17 человек. Множество людей было сослано в Австралию. Одно время войска занимались подавлением луддитских восстаний сильнее, чем сопротивлением Наполеону на Пиренейском полуострове. Так что любая революция, в том числе техническая, имеет и плюсы, и минусы.

Но вернемся к «виртуальной» революции и искусственному интеллекту (ИИ). В какой-то момент вместо ускорения работы компьютеров и усовершенствования алгоритмов и программ, стали говорить об ИИ и его опасностях. А сейчас об этом говорят бесконечно. Скажем, по итогам российского независимого конкурса «Слово года», таковым оказался искусственный интеллект!

Но все-таки, что, собственно, такое ИИ? В интернете можно найти различные, часто весьма расплывчатые определения. Ну, скажем, такое: «Искусственный интеллект (ИИ) — это интеллект машин или программного обеспечения, в отличие от интеллекта людей или животных. Это область компьютерных наук, которая занимается разработкой и изучением интеллектуальных машин. Также это понятие может относиться к самим интеллектуальным машинам.»

Увы, хорошо бы еще определить, что такое интеллект и что такое интеллектуальные машины… При этом термин «обучающиеся машины» появился ещё в 1959 году, когда его запустил Артур Сэмюэль, иженер из ИБМ. Так что, казалось бы, ничто не ново под луной. Собственно, ничего лучше определения гениального Тьюринга не придумали. А он просто заменил вопрос «Могут ли машины думать» на вопрос «Могут ли машины делать то, что можем мы как думающие создания?»

Однако сравнительно недавно произошел скачок, который изменил как реальную роль ИИ в технике, так и интерес к нему в обществе. В Интернете об этом сказано скромно:  

«Искусственный интеллект был основан как академическая дисциплина в 1956 г. Область прошла через несколько циклов оптимизма, затем разочарования и потери финансирования, но после 2012 г., когда глубокое обучение превзошло все предыдущие методы ИИ, финансирование и интерес значительно возросли».

Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что глубокое обучение — это метод или методы машинного обучения, которые основаны на искусственных нейронных сетях. Уже само это определение наводит на мысль о возможности имитировать работу мозга. Вместе с ростом мощности компьютеров они и вправду начали конкурировать с интеллектуальными (а, возможно, даже эмоциональными) возможностями человека. Уже бывает трудно отличить машинную живопись и машинную беллетристику от человеческой. И, конечно, та же история с роботами. До какой-то степени она, как и многое другое, началась с Леонардо да Винчи. В двадцатом веке были найдены его чертежи механического робота-рыцаря и, как и многие другие его изобретения, он был позже построен и успешно работал: держал равновесие, мог некоторое время двигаться сам и держать что-нибудь в руках. В 1738 году французский изобретатель Жак де Вокансон создал первый работающий человекоподобный «автоматон» (андроид), который играл на флейте, а затем более совершенного «игрока на тамбурине». Он также изготовил механических уток, которые, умели махать крыльями, клевать корм и «испражняться».

А само название робот (от чешского «работа» или «тяжелая работа») в том смысле как оно употребляется сейчас, появилось только в 1920 году. Его ввел гениальный Карел Чапек в пьесе «Р.У.Р». Сейчас роботы берут на себя все больше человеческих функций, даже таких, как, скажем, роль подруги-приживалки пожилых женщин — но вполне могут стать и самыми разрушительными орудиями войны.

Так что же нас ждет? Расцвет или конец света? Вспомним историю атомной энергии, одного из величайших открытий (или изобретений) человечества, которое до сих пор пробуждает множество эмоций и сейчас — недаром фильм «Оппенгеймер» недавно выиграл больше всего наград в «Золотом Глобусе» и, похоже, то же самое будет с “Оскарами”. Какими бы стимулами ни руководствовались создатели атомной бомбы, после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки она воспринималась как абсолютное зло и побудила враждующие лагеря как-то договариваться, и уж во всяком случае не втягиваться в большую войну. Вместо этого ядерная угроза стала инструментом политики, вроде пресловутой «борьбы за мир» в сталинском СССР. Появились и плюсы вроде атомных электростанций — и тут же новая опасность — Чернобыль, Фукусима… Ещё важнее — мы поняли, почему горят звёзды. А главное, пока до самого плохого дело не доходит, и люди научились худо-бедно уживаться с атомной энергией.       Хочется надеяться, что нечто подобное произойдет и с искусственным интеллектом, хотя в эпоху «спецопераций» ни за что нельзя ручаться…