А в землях немецких да басурманских, говорят и драконы живут. Люди бают, один такой дракон четыре века без малого неким городом правил и раз в год человека поедал, пока ему странствующий рыцарь голову не срубил. Лучше бы нашими драконами занялся. Они куда больше людей губят, хотя и гораздо меньше живут.

Александр Орфис

ПОВЕСТЬ О ПОИМАНИИ

Александру Александровичу и
Брониславе Александровне
с глубоким уважением посвящается

Незаметны, но значимы
В переулках бродят тени
Но не выдадут причины
Всех своих переплетений

Так блуждает век от века
Сонм неясный и затейный
Черных — что от человека
И зелёных — от растений

(Полина Лихтшайнхоф)

 

ПРОЛОГ

О князе Ондреи Ивановичи, егда бысть гоним гневом божиим, грех ради наших.[1]

— А вы поидите ко мне служити![2]

Благоверный христолюбивый князь великий Василий Васильевич всея Руси.[3]

Мой дед. Да, знаю, законный наследник и всё такое. Но зачем же людей убивать?

Кого мечом да бердышом, кого кистенём да обухом, а кого ядом неведомым, от коего сперва мышцы сводит, потом голову ломит, а там и вовсе дыхание отымается.

«Подкупил княжа Дмитреева[4] повара, именем Поганка, той же даст ему зелие в куряти»[5]

Да, знаю, Шемякин суд[6] и всё такое. Но людей убивать всё-таки незачем. Поделом теперь обоим злодеям в геене огненной гореть.[7]

Потом ещё хуже стало.

— А вы поидите ко мне служити!

Благоверный христолюбивый князь великий Иван Васильевич всея Руси.[8]

Мой отец. Да, знаю, свержение ига татарского, собирание земель русских и всё такое. Но зачем же людей убивать?

Сперва за то, кто к государю не мыслят, потом за то, что не к одному государю мыслят, потом за то, что к одному государю мыслят, да не шибко. А в конце жизни совсем озверел и за «высокомудрие» людей казнить стал.[9] Покарал Господь землю русскую Иваном-кайзером,[10] как покарал он царство ромейское Магмет-султаном.[11]

Потом ещё хуже стало.

— А вы поидите ко мне служити!

Благоверная христолюбивая княгиня великая Софья Фоминична всея Руси.[12]

Моя мать. Царевна ромейская. Да знаю, старшего сына на престол великокняжеский возвести, чтобы он семейные добродетели защищал. Но зачем же людей убивать? Да ещё на миру[13] позорить.[14] Да ещё «жидами» чернить?[15]

Сколько раз о жидах слышал, но никогда их не видел, хотя сорок семь лет на земле прожил.

Может, их вовсе нет. А может и есть. Я ведь бесов и колдунов тоже не разу не видывал.[16]

А в землях немецких да басурманских, говорят и драконы живут. Люди бают, один такой дракон четыре века без малого неким городом правил и раз в год человека поедал, пока ему странствующий рыцарь голову не срубил.[17] Лучше бы нашими драконами занялся. Они куда больше людей губят, хотя и гораздо меньше живут.

Потом ещё хуже стало.

— А вы поидите ко мне служити!

Благоверный христолюбивый князь великий Василий Иванович всея Руси.[18]

Мой старший брат. Да, знаю, Москва слезам не верит, поелику она Третий Рим и всё такое. Но зачем же людей убивать? Даже близких не пожалел.

Перво-наперво дядю жизни лишил,[19] а за ним и тех, кто одним молоком кормились, из одной колыбельки пошли.[20]

«Вручил душу Богу князь калужский Семён Калужский».[21] «Вручил душу Богу князь углицкий Дмитрий Калужский».[22] Мои братья. Душу Богу, а земли государю.

А пока великий князь своих давил, чужие нагрянули. Лютый хан Мухаммед-Гирей[23] Россию исконно татарской землёй возомнил и вознамерился её к Крыму присоединить.[24] Еле откупились — и за ценой не постояли. «Государю великому Мухаммеду-Гирею челом бьёт смиренный раб и данник Васька Московский». Двенадцать лет челом бил.

Потом ещё хуже стало.

— А вы поидите ко мне служити!

Благоверная христолюбивая княгиня великая Елена Васильевна всея Руси.[25] Моя невестка.

Да, знаю: «а приказывает князь великий великой княгине Елене свои дети и престол области державствовати скипетр великия Руси до возмужения сына своего и полагает на ней все правление великого государства многого ради разума по подобию и по достоинству Богом избранну царского правления»[26] и всё такое.

Но зачем же людей убивать?

Где Михайло Глинский, где Иван Бельский, где Иван Воротынский, где Богдан Трубецкой, где Андрей Шуйский[27] — и где, змея подколодная, мой брат Юрий?![28]

«Посадили его в полату и положили на него тягости железа 25 пуд [!].Преставися он страдальческою смертью, гладною нужею»[29]

Tут меня постигла немочь великая. Да разузнали ушники,[30] что на кровати лежу, хоть и на стегне[31] болячка и донесли в палаты белокаменные: «лежит затем, что к Москве ехати не смеет».[32]

Потом ещё хуже стало.

«Великая княиня Елена нача помышляти, как бы ей князя Ондрея Ивановича изымать»[33]

Изымать? Да ты ума лишилась, блудница вавилонская![34] Я не тварь бессловесная и не смерд сиволапый, а князь старицкий и верейский, государей московских да басилевсов царьградских прямой потомок!

«Того же лета майя в 2, на принесение мощем святых праведных мучеников страстотерпцех боголюбивых князей руских Бориса и Глеба князь Ондрей Иванович пошол из своей отчины из Старици натерпевшись от своих великих обид»[35]

Да не один пошёл, а народа ратного мало не шестьдесат тысяч с собою повёл!

Вчера Торжок, сегодня Новгород, завтра в Кремле буду!

— А вы поидите ко мне служити!

Благоверный христолюбивый князь великий Андрей Иванович всея Руси.

А может сразу царём сделаться?

«Естеством убо телесным точен всякому человеку царь, властию же сана подобен есть надо всеми Богу; не имать бо на земли вышьша себе»[36]

Но тут страшное дело приключилось.

«И бысть князю Ондрею третей стай, проехав Волочок Вышний на реке на Дне, и оттоле от него побегоша дети боярские два Валуевых, Василей да Ондрей Мешковы братья Валуева, да Проня Бекетов сын Дедевшина, да Вешняк Дурной Ефимов сын Харламова, и те убегоша, а Ондрея Валуева княжо Ондреева Ивановича стражи ухватиша и приведоша его ко князю.

Князь же Ондрей велеша его у стражей взяти ближнему своему дворянину Каше Васильеву сыну Агаркову, и повеле его блюсти крепко. Каша ж Огарков повеле людей своим Ондрею Валуеву связати руце и нозе и вергоша его в озерко в одной срачици, а главу ему выскитиша на брег озерка того, дабы он не залился, и пыташа у него, многих ими и думе было измените князю. Он же сказаша на многих. Каше же речи Ондреевы сказаша княжо Ондрееву Ивановича дворецкому князю Юрью Ондреевичу Оболенскому. Князь же Юрки взяша с собою Кашу Огаркова и сказаша князю Ондрею Ивановичу все по ряду, что Каша сказывал Ондреевы речи»[37]

Да, знаю, измена, предательство, зрада и всё такое. Но зачем же людей убивать?

«Князь же Ондрей то слышав у своего дворецкого у князя Юрья Каши своих детей боярских измену, и повеле то закрыта, понеже не всех тех переветати, бе бо их умножишася изменников тех, грех ради государевых, которых князь Ондрей Иванович чаял собе искренними слугами»[38]

Потом ещё хуже стало.

Данило-митрополит[39] грамоту прислал, дескать не совершайте грех великий, остановите смуту братоубийственную, покоритесь государю законному, хоть он и пелёночник[40] малый.

Пелёночник малый. Благоверный христолюбивый князь великий Иван Васильевич всея Руси.[41] Mой племянник.

Да, знаю, когда он родился, гром среди ясного неба грянул, и землю до основания потряс.[42] Да, знаю, на небе звезда кровавая зажглась. Да, знаю, великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною,[43] вокруг колокольни Ивана Великого обвился.[44] Да, знаю, некая девица безумная в мечети казанской голосила: «Родился у русских царь, а у него двои зубы: одними ему чужих съесть, а другими своих».[45] Ну и всё такое.

Ещё хуже станет.

Но только через много лет, а сейчас…

Зачем же детей убивать?
Не могу. Не хочу. Не буду.

«И на завтрея воеводы великого князя даша правду князю Ондрею Ивановичу и крест цело- вали на том, что великому князю Ивану Васильевичу и матери его великой княине Елене князя Ондрея Ивановича отпустить на его вотчину и сь его бояры и з детьми з боярскими со всем невредимо.»[46]

На кресте Спасителя поклялись. «Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?»[47]

Пусть и моё царствие не от мира сего будет![48]

Хоть бы сына малого[49] пощадили, ироды окаянные. Да мой ли он сын? Уж сколько раз жена моя благоверная[50] с боярами ближними и дальними переглядывалась, да перешёптывалась. Всё едино, дитя малое, неповинное. Зачем же детей убивать?

«И оттоле князь Ондрей Иванович возвратися к Москве»

Совсем худо стало.

Как до Коломны доехали, разодрали шишы[51] московские ризы мои княжеские, оковали меня железами тяжкими, обругали хулою великою и остриями копьев колоть стали.

«Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней — как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера.» [52]

Да ещё песню нелюдскую затянули:

Удар кнута — вскрик.
Снова удар — стон.
Третий удар — хрип.[53]

ЭПИЛОГ

Как только удельный князь явился в Москву, его схватили и «посадили в заточенье на смерть». На узника надели некое подобие железной маски — тяжелую «шляпу железную» и за полгода уморили в тюрьме. По «великой дороге» от Москвы до Новгорода расставили виселицы. На них повесили дворян, вставших на сторону князя Андрея.[54]

1 января 2024

Примечания

[1] Из неоконченной хроники XVI. века, опубликованной Михаилом Николаевичем Тихомировым в 1941 году под заголовком: «Повесть о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого». 

[2] Из «Повести о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого». 

[3] Василий II. (Тёмный). Правил с перерывами с 1425 по 1462 год.

[4] Дмитрий II. (Шемяка). Правил в 1445 и 1446–1447 годах.

[5] Из российской летописи XV. века.

[6] «Правление Шемяки в Москве оставило след в языке. Появилось выражение «Шемякин суд». Оно обозначало полный произвол и беззаконие судебных властей.» Руслан Скрынников «Иван III».

[7] «Но по своим моральным качествам эти два столь разных человека [Василий Тёмный и Дмитрий Шемяка]  недалеко ушли друг от друга. И если верить в геенну огненную — то оба они имели шанс еще раз встретиться там.». Николай Борисов «Иван III».

[8] Иван III. Правил с 1462 по 1505 год.

[9] «После казни князя Семена Ряполовского Иван III напоминал в виде предостережения о его судьбе двум своим служилым людям и советовал им не «высокоумничать»». Владимир Кобрин «Иван ГрозныЙ».

[10] В своей переписке с иностранными правителями Иван III действительно так себя называл.

[11] Так в русской литературе в начале Нового времени называли завоевавшего Константинополь османского султана Мехмеда II.

[12] Софья Фоминична Палеолог (ок. 1455–1503) племянница последнего императора Византии. В 1472 году стала второй женой великого князя Московского Ивана III. В последние годы жизни стала фактической соправительницей старого и больного мужа.

[13] Публично.

[14] «Некоторых князь [Иван III]  послал в Великий Новгород к архиепископу Геннадию. Тот же за сорок поприщя (60 км.) от города повелел посадить их на коней, на вьючные седла, спиной к голове коня, чтобы смотрели они на запад, в уготованный для них огонь, одежду же их повелел надеть задом наперед, а на головы повелел надеть им заостренные берестяные шлемы, будто бесовские; еловцыя (Значки на темени шлема.) на шлемах были из мочала, венцы – из соломы вперемешку с сеном, на шлеме была надпись чернилами: «Вот сатанинское войско». И приказал архиепископ водить их по городу, и всем встречным приказал плевать в них и говорить: «Это враги Божии и хулители христиан». После же повелел сжечь шлемы, бывшие у них на головах. Так поступил этот добрый [!]  пастырь, чтобы устрашить нечестивых и безбожных еретиков – и не только их устрашить, но и всем показать зрелище, исполненное ужаса и страха, чтобы видевшие его укрепились в правой вере. Других же еретиков князь сослал в заточение и в изгнание.»

Дословная цитата из «Просветителя» (близкого к Софье Фоминичне) Иосифа Волоцкого в современной редакции.

[15] См. Александр Орфис:  «Жидовомудрствующие»

Александр Орфис: Жидовомудрствующие

[16] «Презрение к беззащитному иноверцу, над которым можно безнаказанно измываться, совмещалось с мистическим ужасом перед ним: ведь вопреки всем гонениям он продолжал держаться своего образа жизни и своей «басурманской» веры. Бесы, колдуны, носители несчастий материализовались в еврее-нехристе, а, стало быть, и антихристе, — тайно пожирающем невинных младенцев» Семён Резник: «Растление ненавистью. Кровавый навет в России».

[17] Отсылка к пьесе «Дракон» Евгения Шварца.

[18] Василий III. Правил с 1505 по 1533 год.

[19] Дмитрий Иванович Внук (1483 —1509). Его отец Иван Ивамович был старшим сыном Ивана III. от первого брака. Иван III сперва обьявил юношу наследником и формальным соправителем, но затем, в результате происков  Софьи Палеолог заточил его в темницу, где несчастный умер насильственной смертью.

[20] Метафора, придуманная белорусским писателем Константином Тарасовым (1940—2010).

[21] Сын Ивана III. и Софьи Палеолог (1487—1518).

[22] Сын Ивана III. и Софьи Палеолог (1481—1521).

[23] Крымский хан.

[24] В 1521 году.

[25] Елена Васильевна Глинская (1508–1538). Вдова Василия III. Мать Ивана Грозного и регентша в первые годы его правления.

[26] Сокращённая цитата из (официозной) летописи XVI. века.

[27] Некоторые из жертв Елены Глинской. Князь Михаил Львович Глинский (1470–1534) был дядей регентши.

[28] Князь дмитровский Юрий Иванович (1480–1536).

[29] Контаминация двух российских летописей XVI. века.

[30] Стукачи.

[31] Бедре.

[32] Из российской летописи XVI. века.

[33] Из «Повести о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого»  (слегка изменённая цитата).

[34] См. Апокалипсис 17: 3-6.

[35] Из «Повести о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого» 

[36] Из древнерусского перевода трактата «Поучение благого царства» византийского писателя VI в. Агапита.

[37] Из «Повести о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого».

[38] Из «Повести о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого». 

[39] Митрополит Московский и всея Руси. Бессовестный клеврет Василия III., а впоследствии Елены Глинской.

[40] Ребёнок.

[41] Иван Грозный.

[42] Русская легенда. См. Руслан Скрынников: «Иван Грозный».

[43]Апокалипсис 12:9.

[44] Отсылка к первоначальному, переписанному по требованию цензуры, финалу повести Михаила Булгакова «Роковые яйца»

[45] Контаминация русской легенды (см. Руслан Скрынников: «Иван Грозный») и «Песни о вещей Кассандре» Владимира Высоцкого.

[46] Из «Повести о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого». 

[47] Евангелие от Иоанна 18:10,11

[48] См. Евангелие от Иоанна 18:36.

[49] Будущий князь старицкий Владимир Андреевич (1535–1569). Был зверски убит Иваном Грозным вместе с матерью, женой и дочерями.

[50] Княгиня старицкая Ефросинья Андреевна (1516–1569).

[51] Клевреты, подручные.

[52] Апокалипсис 9:17.

[53] Из повести Владимира Сорокина: «День опричника».

[54] Руслан Скрынников: «Иван Грозный»