Лечение проводится только в присутствии замужних, чистых душой и телом женщин. Чистых душой — значит, что их душа не захвачена заром. А чистых телом — значит, что у женщины в это время нет менструации, потому что иначе зар через открытые врата матки может и в них войти. Сам процесс лечения состоит из двух этапов. На первом этапе целитель с помощью особой церемонии приготовления кофе вступает в контакт с духом. Иногда это происходит не сразу: ведь дух очень подозрительный и злобный.

Михаил Токарь

ДУХИ ПРЕДКОВ

Доктор Роберто Росси, врач-педиатр из врачебной волонтерской организации, приехал поздним вечером в далекую деревню на севере Эфиопии. Кроме него в стареньком джипе приехала переводчица, женщина средних лет, бывшая учительница английского языка из Аддис-Абебы. Она уже многие годы работала с врачами, которые приезжали сюда со всего мира, чтобы помочь ее многострадальному народу, измученному войнами, голодом и бедностью. Когда-то она училась в Сорбонне, знала французский, английский и итальянский языки. Немецкий она изучила самостоятельно. В волонтерской организации ей платили больше, чем она получала в школе. К тому же ей нравилась возможность общаться с докторами из самых разных стран. Слушая их рассказы, она как будто путешествовала по всему миру. Дети ее уже выросли, муж ее оставил ради молодой любовницы, поэтому ничто не держало ее в столице.

Конечно, поездки, часто в отдалённые места страны, по разбитым дорогам, а то и вообще без дорог, давались немолодой уже женщине нелегко. К тому же эти поездки были небезопасны из-за грабителей и остатков партизанских отрядов, противостоящих центральному правительству. Бушующие кругом межродовые и межрелигиозные конфликты тоже не добавляли спокойствия. Им часто приходилось жить в ужасных условиях, спать практически на полу, на циновках, им грозила опасность быть ужаленным змеей или скорпионом. Не было даже нормальной питьевой воды, не говоря уже о душе. Но она героически со всем эти справлялась. Ее звали Бирит, что означает «возвышенная», и она полностью соответствовала своему имени. Как и многие эфиопы, она была невысокой и стройной, с тонкими губами и тонким, немного заостренным носом. Если бы не коричневый оттенок кожи, она вполне могла сойти за жительницу Ближнего Востока.

Водителем джипа и одновременно охранником, а также по совместительству представителем центральной власти был молодой солдат, одетый в пятнистую форму. За всю поездку, которая длилась несколько дней, он практически ни словом не обмолвился со своими пассажирами. Зато был чрезвычайно словоохотлив на заправках и воинских постах. Он также с удовольствием болтал с местными жителями, чтобы уточнить дорогу в деревню, а заодно узнать местные новости.

Итак, вечером они, наконец, добрались до деревни. Амбулатория находилась на центральной площади, если таковой можно было назвать голую пустошь, раскинувшуюся среди беспорядочно разбросанных хижин. Сразу бросалось в глаза, что амбулатория была важным объектом, наряду с местной администрацией и церковью. Потому что, в отличие от традиционных округлых зданий с высокой соломенной крышей, амбулатория представляла собой небольшую прямоугольную постройку с одной комнатой. Она тоже была возведена из глины с соломой, но покрашена в белый цвет гашеной известью.

Над дверью была надпись на амхарском языке и нарисован красный крест. Медсестра уже ждала их. Она радушно встретила врача с переводчицей и угостила их, уставших и голодных с дороги, свежим кофе и какими-то серого цвета лепешками. Затем оставила их одних и попрощалась до завтра.

В амбулатории стояла кровать на высоких ножках, а также рабочий стол и стул. Рядом находился железный шкаф со стеклянными дверцами, в котором хранились медицинские инструменты и лекарства. У противоположной стены притулилось подобие раскладушки. Рядом высилась белая ширма для создания хоть какого-нибудь личного пространства для пациентов и для разделения гостей разного пола.

Их бравый защитник пошел знакомиться с жителями деревни. Полагаясь на свое обоняние, он прямиком направился в сторону хижины, из которой доносился, мягко говоря, не самый приятный для европейского носа, но весьма заманчивый для местных жителей аромат варящегося домашнего пива.

В здании было жарко, ни о каком кондиционере, разумеется, нечего было и думать. В углу вращался старый вентилятор, но от движения горячего воздуха становилось только хуже. Поэтому Роберто и Бирит раскрыли все окна и заснули, несмотря на жару и жужжащих насекомых, под вой собак, а, возможно, и диких животных. Долгая поездка по ухабистым дорогам, в жару, с облаком пыли вокруг совершенно выбила их из сил, и они заснули мертвым сном.

2.

Если бы несколько лет назад кто-нибудь сказал бы Роберто, что он станет каждый год в свой отпуск ездить в эту беднейшую африканскую страну, он бы рассмеялся. И ладно бы он ездил сюда отдыхать в дорогих отелях для западных туристов или охотиться на диких животных Африки — нет, он ездил по самым отдаленным деревням, чтобы в жутких условиях лечить изможденных детей.

Жизнь доктора вполне устоялась. Он жил в небольшом городке на севере Италии, недалеко от Милана. Настолько недалеко, что можно было каждую неделю ездить в Милан за покупками. Он был женат на очаровательной молодой женщине, они растили двух ребятишек. В их старом доме до них проживало уже несколько поколений Росси. Роберто считался хорошим детским врачом, знающим и внимательным. У него была широкая практика, с пациентами не только из их города, но и из окрестных деревень. Каждый год они всей семьей ездили в отпуск. Проехав на своем автомобиле практически всю Европу, они начали летать и в экзотические страны. Всё было хорошо и размерянно, но что-то не давало покоя Роберто. Он все чаще и чаще ощущал пустоту в душе, спокойная устоявшаяся жизнь приелась.

Все изменил случай. Как-то он полез на крышу их старого дома, чтобы заменить несколько расколотых керамических черепиц. На чердаке он обнаружил небольшую коробку, тщательно перевязанную лентой. Он стряхнул с коробки пыль и голубиный помет и внес ее в дом. Жена с сыном и дочерью ушли к ее сестре, поэтому в доме, кроме него самого, никого не было.

Роберто протер коробку влажной тряпкой, аккуратно развязал ленту и снял крышку. В коробке лежали старые газетные вырезки и пожелтевшие фотографии, а на самом дне обнаружилась небольшая пачка писем. Бумага была старая, чернила выцвели. Многие места в письмах были густо зачеркнуты так, чтобы нельзя было разобрать, что там написано. Роберто осторожно расправил листки и стал читать. Судя по тексту, эти письма были написаны его бабушке ее мужем Джованни. Тот погиб на войне совсем молодым, ему едва исполнилось девятнадцать. Роберто практически ничего не знал о своем деде. Несколько раз, будучи ребенком, он пытался распросить о нем бабушку, но она ничего конкретно не сказала, кроме того, что Джованни служил в армии Муссолини и неизвестно, где погиб. Отец Роберто, их сын, тоже не много знал о судьбе своего отца. Его мать, рано овдовев, вышла повторно замуж и не хотела тревожить сына воспоминаниями.

И вот у Роберто появилась, наконец-то, возможность приблизиться к семейной тайне. Писем было немного, все они были наполнены милой сентиментальной чепухой, которую всегда писали молодые солдаты и, пожалуй, продолжают писать и сейчас своим возлюбленным и женам. О том, как они их любят, как скучают, как хотят их обнять и поцеловать. Также в письмах сквозил обычный юношеский задор: они скоро вернутся домой героями и их жены и подруги будут ими гордиться. Но среди этого потока наивного романтизма, не имеющего ничего общего с суровой реальностью войны, проскакивали нотки страха и отчаяния. Даже несмотря на попытку молодого солдата уберечь свою молодую жену от того ужаса, с которым он столкнулся в столь юном возрасте, даже несмотря на усилия цензуры, Роберто остро ощутил, как страшно и тяжело было его дедушке.

Роберто засел за книги о той войне. Вторая Итало-Абиссинская война 1935–1936 годов. Роберто всегда увлекался историей. Особенно его, как итальянца, захватывали история великого древнего Рима, эпоха итальянского Возрождения, история освобождения Италии от австрийского гнета отрядами Гарибальди. Т.е. все те периоды истории Италии, которые вызывали в нем чувство гордости за свою страну.

И вот он пошел в библиотеку и стал читать о бесславной войне европейской державы с, пожалуй, единственной независимой страной Африки. Массовые убийства мирных жителей, уничтожение целых сел, концлагеря, использование боевых отравляющих веществ — иприта и фосгена. Это была локальная война, но она вобрала в себя все самые гнусные черты и Первой и Второй мировой войн. И эту войну вела его Родина.

Роберто даже не мог представить, что испытал его дед, с какими чувствами и мыслями он ушел в мир иной. Роберто даже не знал, как он погиб: от пули, от взрыва снаряда, от отравленной стрелы или просто умер от тропической болезни. Какая-то невидимая нить соединила сердца деда и внука. Роберто казалось, что он испытывает те же чувства, которые мучили его деда почти сто лет назад: страх, безысходность, стыд перед невинными людьми, которые по идеологии фашизма и людьми-то не считались.

Роберто стало ясно, что с этой минуты он уже не сможет жить по-прежнему. Что-то перевернулось в его душе. Он понял, что для того, чтобы исцелить душевную боль, которая вдруг, а может и не вдруг, а исподволь, появилась, он должен что-то изменить в своей жизни. И он решился на это.

Он знал нескольких бывших товарищей по университету, которые участвовали в волонтерской работе в беднейших странах Африки и Азии. Каждый из них помогал людям по своей врачебной специальности: делал операции, исправлял врожденные дефекты, лечил тропические болезни или пытался ликвидировать последствия эпидемий. Роберто, хотя и уважал их, но всегда считал или чудаками или людьми, ищущими славы. И уж, конечно, сам он никогда не собирался работать бесплатно, да еще и в тяжелых, опасных условиях. Однако сейчас он понял, что это именно то, что он обязан сделать, чтобы излечить боль в душе, в чьей — своей или деда, — он не знал.

3.

В тот вечер Роберто на семейном ужине рассказал о найденных письмах деда и о своем решении присоединиться к одной из волонтерских организаций врачей. Особенно ему хочется помочь детям Эфиопии, страны, которая страдает от войн, голода, разрухи и болезней. Жена поначалу посчитала это очередной блажью скучающего мужа.

— Милый, если тебе так уж хочется съездить в Африку, так давай съездим. Мы можем заказать очень красивые туры в Египет или Марокко. Можем поехать на пляжи в Занзибаре или поучаствовать в сафари в Кении. Кому нужно это геройство вместо отдыха, который ты честно заслужил. Я понимаю, тебе хочется ехать и лечить этих несчастных детей, но там ты точно подцепишь какую-нибудь тропическую заразу или тебя попросту ограбят и убьют. А если тебе так важно успокоить душу твоего деда, так давай закажем мессу в соборе. Епископ тебя уважает и ценит, он не откажет тебе.

— Нет дорогая, это все не то. Я для себя все решил, и я это сделаю.

— Это ты решил для себя. А как же я? Как дети? Ты подумал о нас, что будет с нами, если с тобой что-нибудь случится? Ты всегда думаешь только о себе.

Но Роберто был непоколебим в своем решении. Он вырос в строгой католической семье и воспринял находку писем деда именно сейчас, в период пустоты и бездуховности, как знак небес. Он сходил к своему духовному отцу, старому священнику, который хорошо знал его и его семью, и тот укрепил Роберто в принятом решении.

…

Прошло несколько лет. Роберто уже не раз ездил в Эфиопию. Он наладил знакомства в министерстве здравоохранения, его посылали в самые дальние районы, чтобы осматривать и лечить детей. Ему даже стали давать сопровождающего солдата, потому что он ездил в небезопасные места. Лекарства для больных детей жертвовали фармацевтические фирмы. Эти фирмы потом использовали фотографии Роберто, держащего на руках худых, со вздутыми животами детишек для того, чтобы демонстрировать что они не только наживаются на здоровье людей, но и делают что-то полезное. Но доктор не обижался, главным для него была возможность помогать нуждающимся. А нужда в нем была. Практически все дети в отдаленных деревнях страдали от гипотрофии, анемии, авитаминозов, от паразитарных и грибковых заболеваний, туберкулеза и СПИДа. Очень часто дети умирали от пневмонии и кишечных инфекций. Работы для педиатра было много, а своих врачей в стране не хватало.

Сейчас доктор Роберто в очередной раз приехал в отдаленную деревню, куда его направил местный департамент здравоохранения. По их данным, именно здесь отмечалась очень большая детская смертность, большая даже по стандартам Эфиопии. Роберто проснулся утром в амбулатории, прокипятил воду, чтобы умыться, почистить зубы и сварить кофе. Бирит тоже уже встала и привела себя в порядок. Через некоторое время пришла медсестра. Она принесла из дома нехитрый завтрак. После завтрака они сели за стол и обсудили состояние детской заболеваемости в деревне. Медсестра предупредила:

— Население в деревне очень отсталое. Хотя местные жители христиане, большинство из них также верит в духов, заклинания, в порчу. Они не очень-то доверяют современной медицине, с опаской принимают лекарства. Я абсолютно уверена, что никто из деревенских женщин не приведет своего ребенка к белому врачу, поэтому нам придется обходить каждую хижину, уговаривать каждого из родителей, чтобы они согласились на осмотр их ребенка белым врачом. Я постаралась подготовить семьи к вашему приезду, поговорила с женщинами, попросила священника, чтобы он на воскресной проповеди объяснил местным жителям, что белый врач — христианин и действует от имени Бога. Но все равно. Легко не будет.

Они начали обход. Доктор Росси взял с собой большую врачебную сумку, в которой лежали его инструменты, лекарства, пробирки для забора крови, коробочки для соскоба с кожи и слизистых оболочек. У него не было доступа к настоящей медицинской лаборатории, поэтому он привез немного химикатов и микроскоп, которые оставил в амбулатории.

Как и предупредила их медсестра, обход в каждой хижине занимал много времени. Прежде всего надо было расположить к себе родителей, выпить с ними кофе, поговорить, создать о себе благоприятное впечатление. Только после этого они могли разрешить белому врачу прикоснуться к их ребенку. Потом надо было успокоить самого ребенка, который до смерти боялся чужаков. Один, самый главный из чужаков, выглядел в глазах детей особенно страшным: он был белым, как молоко и говорил на непонятном языке. А потом еще и прикасался к ним какими-то странными предметами и совал палочки в рот. А уж согласиться, чтобы этот страшный человек забирал у них кровь, конечно же, для того, чтобы заколдовать их, и речи быть не могло. Дети пугались, кричали, убегали из хижины. С такими темпами даже бегло осмотреть всех детей в деревне требовало много времени, не говоря уже о том, чтобы их обследовать и назначить лечение.

4.

В одних из дней врач, медсестра и переводчица зашли в хижину, в которой жила вдова с тремя детьми. Хижина выглядела очень бедной и запущенной. Обычно жители деревни, несмотря на бедность, старались поддерживать чистоту в своих жилищах и даже по мере сил наводили какую-то красоту: устилали земляной пол раскрашенными циновками, вешали на глинобитные стены коврики или незамысловатые картинки. В этой хижине бедность особенно бросалась в глаза, никаких украшений, кроме одной, грубо нарисованной, иконы с богоматерью в стиле эфиопской церкви, не было. Грязный пол, замызганные стены, неухоженные дети.

Сама женщина, хотя ей было чуть за тридцать, выглядела гораздо старше своих лет. Она была худой, даже изможденной и с трудом передвигала ноги. Ее лицо периодически передергивалось от нервной судороги. Одной рукой она придерживала живот.

— Что с ней? Она больна ? — спросил Роберто медсестру .

 Та ответила:

— Эта женщина находится под властью зара.

Роберто уже не в первый раз приезжал в Эфиопию, но никогда не слышал ни о каком заре.

— А что такое зар? Это какая-то местная разновидность тропической лихорадки или какая-то наследственная болезнь?

— Ну, что вы, нет, конечно. Зар — это распространенное в этом районе восточной Африки состояние, когда люди, преимущественно одинокие женщины, ощущают, что их тело и душа захвачены особым духом. Этот дух имеет мужское начало и совершает над ними сексуальное, физическое и душевное насилие. Дух, как правило, злой, но его можно по-особому задобрить, чтобы он не мучил свою жертву. Люди, охваченные духом, жалуются на боли во всем теле, слабость в руках и ногах. У них часто плохое настроение, а иногда они полностью теряют контроль над собой и совершают странные агрессивные, импульсивные действия, о которых сами потом не помнят. Такие больные редко обращаются к врачам, они идут к особым целителям, которые могут общаться с духами и просить их прекратить мучить людей, в которых вселились. Изредка целители даже могут уговорить духов оставить людей навсегда. Вера в этот дух часто передается в семье из поколения в поколение.

Медсестра добавила:

— Эта женщина уже несколько лет страдает от этого духа, с тех пор, как ее мужа убили люди из народа тигре. Я знаю, что и у ее матери, и у бабушки были подобные проблемы. Она в последнее время несколько раз приходила ко мне, просила таблетки от головной боли и от слабости в ногах, а также мазь, чтобы избавиться от жжения на лице. А еще она просила у меня слабительные или глистогонные средства, потому что была уверена, что внутри ее живота живет змея и хотела изгнать ее лекарствами.

— Так что с ней будет? — спросил Роберто медсестру.

— Из соседней деревни на днях приедет женщина-целитель, которая избавит эту вдову от страданий.

— А я могу увидеть это лечение? — спросил доктор.

Медсестра покачала головой:

— Нет, это невозможно. Лечение проводится только в присутствии замужних, чистых душой и телом женщин. Чистых душой — значит, что их душа не захвачена заром. А чистых телом — значит, что у женщины в это время нет менструации, потому что иначе зар через открытые врата матки может и в них войти. Сам процесс лечения состоит из двух этапов. На первом этапе целитель с помощью особой церемонии приготовления кофе вступает в контакт с духом. Иногда это происходит не сразу: ведь дух очень подозрительный и злобный. Лишь после того, как целитель установит с контакт с духом и достаточно ублажит его, можно переходить ко второму этапу и пытаться с ним договориться, чтобы он оставил человека навсегда. Меня тоже позвали на этот сеанс. Я обещаю вам подробно рассказать, что там будет происходить.

Вернувшись после первого сеанса лечения, медсестра рассказала доктору и переводчице всё, что она видела и слышала:

— Церемонию приготовления кофе вдова проводила сама, строго следуя указаниям целительницы. Она прожарила зерна кофе на сковороде над углями и растолкла их в ступе. Затем сварила кофе в тяжелом, медном кофейнике на деревянной ручке. Расставив на низком столике сладости, она три раза разлила кофе всем присутствующим. Целительница пристально следила за порядком церемонии. Как-то раз женщина случайно пролила немного кофе мимо чашки: ей было нелегко удержать на весу тяжелый кофейник. Целительница что-то вскрикнула, и женщина ощутила ожог на лице. Пришлось повторять всю процедуру заново, пока целительница не сказала, что дух доволен и в следующий раз с ним уже можно договариваться.

Через несколько дней наступил важнейший этап исцеления: сеанс разговора с духом. Медсестра потом рассказала доктору, как все начиналось.

В большой комнате на циновках по кругу расселись «чистые» женщины, включая медсестру. По знаку целительницы некоторые из них начали громко играть на народных инструментах и ритмично стучать в барабаны. Остальные громко хлопали в ладоши. Все женщины, кроме ценительницы, пили домашнее пиво. Вдова, которой владел дух, начала ритмично вращать сначала головой, а после и всем телом в такт музыке и хлопанья в ладоши. После нескольких минут вращения пациентка вошла в состояния транса, глаза закатились, она невнятно что-то бормотала. Потом она стала что-то кричать то детским, то очень низким голосом, почти басом. Было сложно разобрать слова: это был особый, непонятный для других язык. Это и не их родной амхарский, и не язык народа тигре, который жил недалеко от них, и не арабский, на котором говорили торговцы из Судана. Только целительница могла подключиться к разговору. По словам целительницы, с ней разговаривала не сама женщина, а дух зара, что вселился в нее и управлял ее душой и телом.

Неожиданно, посреди сеанса лечения, целительница обратилась к присутствующим женщинам и сказала:

— Зар говорит, что где-то рядом находится чужак. Не из этой деревни, а откуда-то издалека. Зар требует, чтоб этот чужак пришел сюда и услышал его голос.

Медсестра вскочила со своего места и побежала за доктором. Тот сидел за столом и записывал в журнал амбулатории имена детей, которых они сегодня осмотрели, их диагнозы и назначенное лечение.

Медсестра, запыхавшись, влетела в амбулаторию, начала кричать и почти силой тащить за собой доктора. Роберто повернулся к переводчице и спросил:

— Что случилось? Какой-то неотложный случай с одним из детей в деревне?

Бирит ответила:

— Медсестра срочно зовет вас на сеанс лечения той женщины, с заром. Вроде как этот дух хочет, чтобы вы услышали его.

Роберто послушно побежал за медсестрой, на ходу пытаясь разобраться с окружающим бредом. Какое он имеет отношение к этой женщине? О чем африканский дух собирается с ним разговаривать? Да и как он его вообще поймет, если зар говорит на особом языке, который доступен только избранным целителям.

В просторной хижине царил полумрак. По кругу на циновках сидели женщины, одетые в платья, сшитые из белой ткани, похожую на марлю с яркими цветными полосками по краям. На их головы были накинуты покрывала из той же ткани. Женщины уже перестали играть на народных инструментах, бить в барабаны и хлопать в ладоши. В воздухе стоял сильный, дурманящий запах своего рода ладана из местных ароматических трав и пряностей. В центре хижины спокойно сидела пожилая женщина, судя по всему, она и была целительницей. А рядом с ней крутилась, каталась по полу несчастная вдова и что-то кричала меняющимся голосом. Целительница знаком указала доктору сесть рядом с ней и слушать. Роберто прислушался к крикам женщины. Среди непонятных ему сочетаний звуков он постепенно разобрал хотя и исковерканные, но явно слова на своем родном языке: «aqua» и «vivere». То есть вода и жить.

Роберто был ошеломлен: услышать здесь, в далекой эфиопской деревне такие простые и такие важные слова на родном языке, но исходящие, по словам местных жителей, от самого злого духа.

Внезапно женщина замолчала, как-то враз обмякла и заснула крепким сном. Целительница резким движением руки показала, чтобы все вышли из хижины и оставили ее наедине с лежащей в глубоком сне женщиной. Все повиновались. Роберто вышел в раздумьи. Что все это значит? Почему его позвали на сеанс традиционного целительства? Что означают услышанные им слова на итальянском языке от этой неграмотной несчастной женщины, измученной какими-то духами? Но, сколько бы он ни размышлял, ответа не находил.

Он вернулся в амбулаторию и рассказал обо всём увиденном и пережитом Бирит. Выслушав доктора и, она пожала плечами:

— С одной стороны, это, конечно, замечательно, что вам посчастливилось увидеть тайный сеанс традиционного лечения, на который обычно не допускают чужих людей. Но все остальное мне совсем не понятно. Целительница вам ничего не скажет, она никогда и никому не выдаст тайны своего ремесла, которые передаются в семье из поколения в поколение. Спрашивать ту женщину, что прошла лечение, тоже бессмысленно. После таких сеансов у них всегда наступает амнезия. Они не помнят, что с ними происходило. А может, нам встретиться со старейшиной деревни? Мы зайдем к нему для того, чтобы представиться, доложить о цели нашего приезда и попросить убедить жителей деревни согласиться на медицинский осмотр и лечение. По правде, нам это надо было сделать в самом начале миссии. Местные старейшины очень щепетильно относятся к знакам внимания и проявлению уважения к их власти в деревне. А заодно, может быть, удастся что-то выяснить о том, что произошло во время сеанса целительства.

На следующий день Роберто, Бирит и медсестра пришли к старейшине деревни. Рассказали о своем задании, полученном, по их словам, от самых главных правительственных чиновников. Также рассказали о большом впечатлении от его деревни. Старейшина с удовольствием выслушал их и пообещал им помочь в решении любых проблем.

Старейшина стал расспрашивать Роберто:

— Доктор, откуда ты приехал? Кто твои родители? Какая у тебя семья?

Услышав, что доктор родом из Италии, старейшина рассказал ему о том, что произошло в их деревне много лет назад, в далеком 1936 году:

— Эту историю я слышал от своего отца. Шел второй год страшной войны. И хотя итальянские войска не заходили в нашу деревню, находившуюся вдали от городов и важных дорог, но слухи о жестокости итальянцев докатывались и до нас. Рассказывали об убийствах, изнасилованиях, о том, как у жителей деревень забирали все продукты и скот, как сжигали хижины, опасаясь, что местные поддерживают партизан. Однажды в нашу деревню зашли пятеро итальянских солдат. Они, видимо заблудились, долго шли по равнине, не зная местности. Они были истощены и обезвожены. Мужчины деревни в это время работали в поле или ушли со стадами коров. Солдаты зашли в крайнюю хижину, потребовали воды и пищи. Никто из наших женщин их не понял, и тогда они силой забрали кувшины с водой и продукты. В тот момент, когда солдаты вошли в деревню, один из мальчишек побежал за мужчинами в поле. Узнав, что в деревню зашли итальянские солдаты, мужчины вернулись с мотыгами и ножами. Солдаты, измученные несколькими сутками блужданий, вдоволь напились и наелись и в изнеможении упали внутри хижины. Там их и нашли наши мужчины. И практически без сопротивления забили их до смерти. После этого собрались все жители деревни и стали думать, что делать с убитыми захватчиками. Некоторые предлагали их попросту выбросить собакам или гиенам. Но вмешался наш священник. Он сказал, что и враги — христиане, и надо их похоронить по-христиански, иначе жители деревни возьмут грех на душу. И трупы солдат закопали в одной могиле за окраиной деревни. На могиле поставили деревянный крест, на котором прибили их солдатские жетоны.

Ошеломленный этой давней историей, Роберто попросил старейшину проводить его на место захоронения итальянских солдат. Придя туда, он увидел, что крест почти разрушился. Было непросто прочитать, что написано на прибитых к кресту жетонах, но Роберто, практически на ощупь, разобрал, что на предпоследнем снизу жетоне было выбито имя: «Джованни Россо».

От неожиданности Роберто опустился на камень возле креста. Огляделся вокруг, увидел невысокие горы, равнину между ними, поля, засаженные пшеницей. Как это было похоже и одновременно резко отличалось от того места, где вырос он сам и его дед Джованни. Роберто попытался представить, что чувствовал в последние минуты жизни его вечно юный дед. Когда на него, обессиленного от долгого плутания по чужой враждебной стране, обрушились удары инструментов, предназначенных для выращивания хлеба, а не для убийства. У тех крестьян были все причины убить его деда. Ведь он, хоть и не по своей воле, пришел в их далекую страну, чтоб забрать у людей землю, свободу, жизнь.

И все таки эти так называемые «дикие народы» оказались более благородными, чем гордящиеся своей многотысячелетней цивилизацией европейцы. Они похоронили захватчиков, чтобы те упокоились в земле, как подобает христианам. Роберто встал с камня, собрал с могилы горсточку каменистой земли, чтобы положить ее на могилу бабушки. Теперь она всегда будет рядом со своим Джованни. И душа его деда наконец-то обретет покой.

Его немного шатало от наплыва чувств, и Бирит поддерживала доктора за руку. Они медленно дошли до амбулатории, где Роберто без сил упал на кровать.

После всех этих событий многое изменилось к лучшему. Дух зара перестал мучить вдову и даже стал для нее духом оберега. Наверное, целительнице удалось договориться с ним.

Жители деревни стали охотнее сотрудничать с доктором. Неизвестно, что повлияло на них: то ли вмешательство старейшины деревни, то ли слухи, что местные духи признали этого белого доктора и даже общались с ним.

Роберто обрел душевный покой, найдя могилу деда и узнав о его судьбе. Доктор был счастлив, что своей работой он хоть немного сумел возместить жителям этой страны те беды, что принес много лет назад его дед, посланный сюда по воле диктатора.

Пусть люди будут приходить в другие страны, чтобы нести жизнь, а не смерть. Пусть инструменты, созданные для того, чтобы выращивать хлеб, больше никогда не будут использоваться для того, чтобы убивать.