СЕМЬ ИСКУССТВ

Когда Ефима Гельмана похитили, требовали выкуп в миллион долларов. Попробовал что-то разузнать в министерстве. Проблема оказалась ещё и в отсутствии возможного посредника — никто не решался ни на какие контакты с людьми, которые могли похитить такую личность.

Александр Денисенко

ВЕЛИКАЯ ДИДАКТИКА ДЖОНА КОМЕНСКОГО ПРИ ВОЕННЫХ ПОТОПАХ

(окончание. Начало в № 1/2023)

А мы такие зимы знали,
Вжились в такие холода…
(И. Эренбург, С. Никитин. “Да разве могут дети юга”)

В первой части статьи мы объяснили использование термина Потоп вместо войны. Юридически положение населения и детей, в частности, сегодня регулируется Женевской конвенцией “О защите гражданского населения во время войны”, которая была принята 12 августа 1949 года и вступила в силу 21 октября 1950 года. Как и предыдущие женевские конвенции, действует под эгидой Международного комитета Красного Креста. Проблема в том, что Международное Гуманитарное право, частью которого является упомянутая Конвенция, вступает в силу только после объявления войны. Это определённая дипломатическая процедура, которая в кругу развитых стран ни разу не имела места с 1945 года. В условиях необъявленной войны или при отсутствии международного права всё начинает регулироваться по так называемым “понятиям”, по обстановке или вообще складывается спонтанно. Единственным регулятором при этом остаются остатки здравого смысла, внешних факторов и иногда чего-то вроде совести. Этой проблеме посвящена работа [14].

В отношении Великой Отечественной войны, период которой и даёт наиболее обширный материал про систему образования на оккупированных территориях, термин “война” правомерен, поскольку война, хотя и после фактического нападения в какой-то форме всё же была объявлена.

От школы к образовательной системе

Коменский ограничивался рамками одной отдельной школы. Он не говорил о построении образовательной сети большого масштаба. Причину можно объяснить конфессиональной природой Великой Дидактики. Великая Дидактика допускает большое разнообразие видов школ. В отличие от католицизма с его жесткой иерархией Великая Дидактика — детище Реформации, протестантизма, что исключает какие-либо структуры над школой — по аналогии с религиозной общиной. На практике она оказалась привлекательной для построения крупных образовательных систем эволюционной возможностью тиражирования и адаптации.

По мере раскрытия и публикации архивных материалов периода Великой Отечественной войны проявляются значительные различия в школьной жизни на территориях, оказавшихся в оккупации. Это вызывает обоснованное недоверие к источникам. Прежде всего бросается в глаза несоответствие заявлений высших руководителей Рейха и реального положения дел в школах. Для прояснения ситуации нам потребуется немного расширить представления читателя о структуре Третьего рейха и о его руководителях. Современному учителю полезно про это знать, хотя это и за пределами “17 мгновений весны”. Сегодня всплывают самые экзотические варианты разделения России на части.

Немцы при занятии территории сразу требовали переписи всех детей школьного возраста и всех учителей и школьных администраторов. Учителя нужны были местные. Свои, которые в состоянии продержаться у доски, смогут и на фронте управлять солдатами.

Территории под оккупацией и руководство образованием

На оккупированных западноевропейских территориях немцами были образованы следующие рейхскомиссариаты: Норвегия, Нидерланды, Бельгия-Северная Франция. Советские территории делились на пять рейхскомиссариатов:

— Остланд (страны Балтии, Белоруссия и прилегающие к ней районы России); Столица — Рига; Белоруссия — это округ Белорутения, из которой выстригли Гомельскую область, отошедшую Украине;

— Украина (до Волги, Орла и Тамбова, но без Галиции); столица — Ровно;

— Кавказ (Кавказ и юг России);

— Московия (Центральная Россия со столицей в Москве);

— Туркестан.

Польша — генерал-губернаторство. Крым — всеарийская здравница.

Главы рейхскомиссариатов, кроме Туркестана — соответственно Генрих Лозе, Эрих Кох, Арно Шикеданц и Зигфрид Каше. Рейхскомиссариаты Московия и Кавказ находились под военным управлением. Рейхскомиссары назначались фюрером и подчинялись лично рейхсминистру оккупированных восточных территорий А. Розенбергу.

Украина простиралась от Гомеля до Саратова и Волгограда. Реально существовали её округа: Днепропетровск, Киев, Симферополь, Николаев, Житомир, Ровно. В планах были Чернигов, Харьков, Сталино (ныне Донецк), Воронеж, Ростов(на-Дону), Волгоград (Wolgaburg), Саратов (Wolgaland-Nord, Saratau). Название Волгоград придумал вовсе не Хрущёв, а фашисты. Вот несколько карт из Википедии (Украина — по А. Буровскому)

Динамика переселения по Гиммлеру и статика жизни по Розенбергу

Для понимания некоторых особенностей внутренней политики на “захваченных/освобождённых” территориях нужно напомнить генезис идеи расширения арийского мира. Пирамида переселения была в двух словах такова. Польша и Остланд отдаются этническим арийцам как самые близкие по климату земли. Поляков передвигают в Белорутению и на территорию Украины. Украинцев — по территории рейхскомиссариата, то есть до Волги и далее. Изначально были захватывающие предложения — перемещение части украинцев в страны Латинской Америки. Весь процесс рассчитан на 20–30 лет. Почему политика в Польше оказалась особенно жестокой (максимум концлагерей)? После провала блицкрига пирамида переселения стала нереальной. Вот тут действительно начался полнейший геноцид. Так начали сталкиваться подходы Гиммлера и Розенберга, который отвечал за организацию жизни на новых территориях — тогда возникли и проблемы образования. Конфликты Розенберга с Гиммлером — около 700 страниц их переписки. Когда гауляйтер Кох требовал ужесточения мер на управляемой им территории, Розенберг был против и отстаивал расширение “образовательных услуг” для населения. Конфликт разрешил Гиммлер прямым обращением к вождю. Победил Кох. Позже заходила речь и о возобновлении работы Киевского университета.

Искривление вертикали от фюрера к школе

Бур нацизма в отношении образования искривлялся по мере углубления по властной вертикали и останавливался, упираясь в школу и учителя.

В своих «Застольных разговорах» 11 апреля 1942 года Гитлер, рассуждая о будущей судьбе России, заявил своим слушателям:

«Ни один учитель не должен приходить к ним и тащить в школу их детей. Если русские, украинцы, киргизы и прочие научатся читать и писать, нам это только повредит… Гораздо лучше установить в каждой деревне репродуктор и таким образом сообщать людям новости и развлекать их, чем предоставлять им возможность самостоятельно усваивать политические, научные и другие знания. Только чтобы никому в голову не взбрело рассказывать покоренным народам об их истории…» [1, с. 402].

В первой части статьи мы приводили и слова Гиммлера о достаточности начального образования с ограниченными навыками счёта и письма. Однако в некоторых территориях мы встречаем обязательную семилетку, среднее профессиональное образование, даже элементы высшего.

Местная власть и школьная администрация

Уже осенью 1942 года в Смоленске начали свою работу семилетние, так называемые «народные школы», основная задача которых заключалась в воспитании дисциплины и послушания. Для достижения этого рекомендовалось использование и телесных наказаний. Однако абсолютное большинство учителей всячески саботировало распоряжения немецкой администрации. Там, где это было возможно, сохранялась советская общеобразовательная программа с некоторыми коррективами, например, введение Закона Божия. После встречи учителей с представителем немецкой администрации доктором Цигастом, заявившем о допустимости и необходимости в школах телесных наказаний, заместитель бургомистра Б.В. Базилевский предупредил педагогов о том, что при первой же попытке ударить ученика они будут с позором уволены. Базилевский при этом рисковал больше, чем можно было представить слушателям. Он был агентом советской разведки. ([1] с. 408).

Высших учебных заведений на оккупированной территории России в привычном смысле не было. Исключением можно считать открытие в октябре 1942 года по инициативе того же Б.В. Базилевского в Смоленске учительской семинарии. Обучавшиеся там студенты не подлежали отправке в Германию. Гораздо более сложная ситуация сложилась на Северном Кавказе в период нацистской оккупации летом-осенью 1942 года. Значительная часть профессоров и доцентов высших учебных заведений Ленинграда была эвакуирована в марте 1942 года на северокавказские курорты: Кисловодск, Ессентуки и Пятигорск. Всего в этот регион было эвакуировано 150 преподавателей и около 500 студентов. Здесь они должны были пройти реабилитацию после страшной блокадной зимы 1941–1942 годов. Многие оказавшиеся вскоре под немецкой оккупацией ученые являлись крупными специалистами в различных отраслях знаний, в том числе и в имеющих оборонное значение. Поэтому из Берлина была специально прислана комиссия по использованию их потенциала в интересах рейха. Но использовать их предполагалось не как преподавателей высшей школы, а именно как специалистов в различных военных и оборонных отраслях знаний. [1]

В мае 1943 года большая группа учителей из Смоленской и Орловской областей отправилась на ознакомительную экскурсию в Германию. Ее возглавил сотрудник смоленского отдела пропаганды по работе со школами доктор Цигаст. Кроме посещения школ в городах Йена, Эрфурт, Зальцбург, замка Вартбург, для педагогов было организовано и посещение Расового института в Веймаре. Профессора этого «научного» центра прочитали лекции о расовой теории и необходимости борьбы с мировым еврейством. О том, что славяне являются «недочеловеками», во время этих встреч ничего сказано не было. [1]

За детство счастливое наше — спасибо!

Приводимый ниже фрагмент статьи «Школьный праздник» из Орловской газеты «Речь» за 29 июля 1942 года многим напомнит что-то до боли знакомое.

25 июля директором орловской начальной школы № 1 был устроен детский праздник, на котором присутствовал представитель германского командования генерал Гаманн, бургомистр Старов, завотделом просвещения г-н Ищенко и другие гости. Праздник прошёл весьма оживлённо, зал был украшен гирляндами и цветами. Под бодрящие звуки марша дети выстроились в зале, ожидая почётных гостей. Под звуки оркестра гости направились в зал, где их радостно приветствовали поднятием руки дети, расположившиеся полукругом. Приятное впечатление производила передняя шеренга детей с букетами цветов в руках. Эта группа выделилась для приветствия г. генералу и другим гостям, проявившим большое внимание к школе… Гости заняли места. С приветственными словами на немецком языке выступала ученица 3-го класса Цыплакова. Держа огромный букет в руках, она передавала то, что чувствовали все дети: “Мы, ученики начальной школы № 1, приветствуем германское командование и выражаем большую благодарность за открытие нашей школы, за постоянную заботу о нас. Мы обещаем быть достойными учениками новой школы”. Она очень трогательно поднесла букет генералу, который встал и пожал её тоненькую ручку. Её слова были переведены на русский язык ученицей 1-го класса Журавлёвой. Генерал Гаманн, как самый почетный гость, встал и передал привет от главнокомандующего, выразил благодарность директору школы и всем учителям за проделанную работу, поблагодарил всех детей и особенно Цыплакову, ученицу 3-го класса «а» и Журавлёву, ученицу 1-го класса «а». Генерал говорил об открытии Двух новых школ в г. Орле и просил всех детей передать своим товарищам об этом. Генерал пожелал детям хорошо отдохнуть, набраться сил для работы с 1 сентября, а главное, быть всегда послушными и дисциплинированными. После того все дети начали подносить букеты присутствующим гостям. Выступили вперёд шеренги мальчиков 3–4 классов, которые чётко, под музыку выполнили вольные упражнения. Появляются девочки 1-го класса в сарафанчиках и косынках, а часть одета бабочками и стрекозами. Они пляшут и поют народную песню “Как у наших у ворот”. Легко разлетаются бабочки и стрекозы под польку Штрауса и выполняют танец бабочек. По окончании строем идут на свои места, на середину же выбегают мальчики 1–2 классов с пляской и песней “Земелюшка-чернозём”, эту группу ребятишек сменила группа мальчиков того же класса, которые очень удачно в костюмах моряков выполнили народный танец “Яблочко”. Занимательно было смотреть на пляшущих и поющих детей, на быстроту движения ног, рук и грациозность плавных движений. Вот в белых платьях появились среди зала девочки 2-го класса, которые танцуют и поют “На горе, горе петухи поют”, а потом очень грациозно выполняют танец лебедей под музыку Бетховена. Девочки, ученицы 3-го класса, в украинских костюмах задорно поют “Калинка-малинка” и пляшут. Пляска растёт и переходит без слов в украинский гопак. Как хороши и пластичны были в своих движениях девочки 4-х классов, которые создавали красивые фигуры с гирляндами в руках под музыку Тома из оперы “Раймонда” … Утренник заканчивается построением свастики. Всё затихает на миг. Ученица 4-го класса Александрова выступает со словами: “Сегодня нам было очень весело. Большое спасибо за устроенный праздник”. Гости направились в учительскую, а дети становились парами и непрерывным потоком шли в столовую, где их ждал вкусный обед из 3-х блюд. Представители германского командования и здесь наблюдали за детьми, угощали их сластями. Глазки детей сверкали, слегка утомлённые, но зато сытые и довольные, они расходились по домам. (цит. по [1], с. 413).

Современному читателю вспомнится Владимир Вишневский: “За детство счастливое наше ответственных вряд ли не накажут”.

ВОСПИТАНИЕ

Коменский решал проблемы воспитания в рамках Закона Божьего. Советская педагогика неявно считала воспитанием усвоение предметных знаний. Парадоксальность современных подходов к воспитанию можно обнаружить у Владимира Лефевра, которые необоснованно игнорируются в педвузах. Два основных воспитательных подхода по Лефевру — это система запретов (западный подход, библейские заповеди) и система активной стимуляции (советская школа — “будь готов”, “бороться и искать, найти и не сдаваться”). Такой взгляд ставит сложные вопросы к воспитательной доктрине духовного терроризма Александра Асмолова, которую мы упоминали в первой части статьи.

Продолжим знакомство с ситуацией в школах времён фашистской оккупации. Б.Н. Ковалёв отмечает возрастные особенности в содержании школьных оккупационных программ.

“Элементы фашистской пропаганды, конечно, возрастали по мере взросления учеников. В первом классе это были портрет фюрера и статья «Гитлер и дети». Рекомендовалось перед Рождеством проводить утренник для детей 5-8 лет «Как детей чекист советский чудной ёлочки лишил, но затем солдат немецкий детям ёлку возвратил»; в роли бабы-яги выступал работник НКВД ([1], с. 417). В учебнике для второго класса не было ни одного упоминания о Германии или национал-социализме. Учащимся предоставлялась возможность знакомиться с русскими народными сказками, произведениями А. Ахматовой, В. Бианки, А. Блока, А.П. Чехова, К. Чуковского и др. Основная тематика книги — ребёнок в семье, необходимость трудиться, красота природы, любовь к родному краю. К третьему классу разница между «старыми» и «новыми» учебниками становилась все более заметной. Доминантой в использовании текстов русских писателей стало их отношение к Германии, к её культуре, искусству, политическим деятелям. Именно этому посвящались отрывки из Д. Мережковского, И. Шмелёва, В. Ключевского. Появились заметки о героях национал-социалистического движения — Шлагеттере, Хорсте Весселе, гитлерюгендах. Учебник для четвёртого класса был разбит по авторам (А. Пушкин, М. Лермонтов, И. Тургенев, Н. Гоголь и др.) Он включал в себя рассказы о великих русских людях — Ломоносове, Репине, Глинке. По объёму учебник был несколько меньше предыдущего. Это можно объяснить заранее подготовленными программами, по которым ученикам 4–7 классов рекомендовалось знакомиться со специальной литературой. С пятого класса на неё отводились отдельные часы. Можно выделить три основных направления этих занятий — юдофобское, национал-социалистическое и антисоветское.

Уже на основе пособия для четвёртого класса у учеников складывалось впечатление, что все более или менее известные русские деятели науки, искусства и литературы были антисемитами и германофилами; в их числе были и здравствовавшие тогда Валентин Катаев, Михаил Шолохов и Михаил Зощенко”. ([1] c. 417).

Неожиданно для нас выглядит и история, изложенная в ([2], с. 179 со ссылкой на [3]):

“Эмигрант первой волны и активный деятель Народно-трудового союза П.В. Жадан, в годы немецкой оккупации служивший в Псковской городской управе, среди прочего курировал вопрос народного образования. Посещая городские школы с инспекцией, Жадан увидел такую картину: «На стене при входе бросался в глаза большой портрет Гитлера. После приветствия учительница сделала знак, и ученики запели какую-то немецкую песню. Рассматривая классную комнату, и здесь я увидел на стене портрет Гитлера. Я спросил учительницу, преподает ли она немецкий язык. Она ответила, что преподает русский язык и историю. Я попросил разрешения задать ученикам вопрос по истории и, получив согласие, спросил: “Когда было крещение Руси?” Никто из учеников не ответил. Я спросил: “Кто был Петр Великий?” Опять молчание. Я обратился к заведующему школами: “Хорошо, что в русской школе дети поют немецкие песни, но, видно, русскую историю они знают плохо”». На прощание Жадан посоветовал руководству школы в классах развесить портреты русских писателей и ученых”.

“1 августа 1942 года в городе Дно состоялась районная конференция учителей. Она открылась выступлением военного коменданта, в которой он призывал учителей к сотрудничеству в деле возрождения русской школы. Собрание постановило организовать курсы переподготовки учителей, так как в новой школе “должны быть не только другие предметы, но и другие методы”. Основные предметы — география, история, русский и немецкий языки, математика, Закон Божий. Благочинный Василий Рушанов призвал “с особой серьёзностью приступить к великому делу перевоспитания детей и внедрению в их сознание, что они есть дети великого русского народа, твёрдого в вере Христовой и давшего из своей среды много великих людей, прославившихся на весь мир”. ([2], с.178).

Это ещё одно фиаско образовательной доктрины руководителей Рейха. На вопросы Жадана далеко не все наши школьники сегодня в состоянии ответить.

Приливы и отливы

У потопа несколько фаз и волн. Рано или поздно наступает и отлив. И это подчас пострашнее приливной волны. Белорусские старики в 1941 говорили, что пока немец идёт вперёд — это не так страшно; а вот когда он пойдёт назад — ховайтесь по лесам и болотам. Опасность как от отступающих, так и наступающих. В Гомеле еврейские расстрелы прошли перед уходом вермахта, хотя зверствовали конечно службы, осужденные потом в Нюрнберге, да ещё свои братья-славяне. Мародёрство в ходе бегства адекватно отражено и в советской кинематографии — не оставлять же врагу или бывшим хозяевам. Проблемы с наступающей красной армией опустим, поскольку они в изобилии описаны в зарубежных источниках, и к школе почти не имеют отношения — за исключением так называемых органов. Речь о коллаборантах. С полицаями и другими служащими вопрос решался по законам военного времени — передвижные виселицы в кузове полуторки. В то же время с врачами и учителями было иначе. Врачей и медработников среди коллаборантов было немного — их приоритетно эвакуировали при отходе в 1941. А за учителей прямо вступалась советская власть. Тема пока ждёт своего историка. Многие учителя, работавшие в школах на оккупированной территории, так или иначе сотрудничали с советскими партизанами и подпольщиками, хотя диверсанты представляли большую опасность, как и бандиты с мародёрами в любых обличьях. По справке Почепского РО НКВД Брянской области о советских руководителях, сотрудничавших с оккупантами, числилось 10 учителей на 10 августа 1944 г. ([4], с. 328).

В послевоенный период деятельность работавших на оккупированных территориях старост, работников здравоохранения, просвещения и т.п. не подпадала под уголовное преследование, подвергаясь лишь моральному осуждению ([11], с.13).

Отливная фаза того потопа длилась до застойных времён, когда продолжались аресты “героев” по вновь появившимся свидетельствам.

Локотская республика — обязательная семилетка без вождей

Образовательные идеи верхушки рейха исчезли на территории Локотской Республики.

Российский кинозритель мог краем уха узнать об этом странном месте из фильма про Тоньку-пулемётчицу (Макарову), которая производила массовые расстрелы наших сограждан. Что ускользнуло в фильме? Прежде всего — заказчик расстрелов. Воспользуемся источником [5]: “Штабом 2-й танковой армии Вермахта был выпущен приказ, запрещающий любым немецким органам власти вмешиваться во внутренние дела Локотской волости, оставляя за ними только право советов и помощи”. На Локотской территории действовало 60 партизанских отрядов общей численностью 25 240 человек. Отличить советских партизан, руководимых из Москвы Климентом Ворошиловым и окруженцев от простых бандитов и мародёров и сегодня непросто.

Именно на территории Локотской республики партизаны практиковали террор против населения. Только в районе 2-й танковой армии, где и располагался Локоть, был зафиксирован ряд случаев массового уничтожения партизанами мирного населения. 1 мая 1942 года Кокоревский партизанский отряд под руководством Чичерина захватил Тарасовку и Шемякино. За пять дней нахождения там «партизанами» было зверски замучено и убито 115 человек, в том числе много женщин и детей. Истребленных было столько, что в округе были даже созданы детские дома для детей, у которых партизаны убили родителей.” ([5]). На этом про Тоньку закончим.

На Локотской территории было открыто 345 школ, в том числе 10 средних, где обучалось 43422 учащихся. Семиклассное образование было обязательным. Работали отделы социального обеспечения, дома для детей-сирот. Такого оживления и расцвета творческой и интеллектуальной жизни, такого подъема Локоть никогда не видел в своей истории ни до 1941 года, ни после 43-го. Что это за республика такая?

Локотская республика — это самоуправляемая русская территория на стыке Брянской, Орловской, Курской областей на границе с Украиной. Она была самостоятельным государственным образованием ([5]). История её появления вкратце такова.

При подходе немцев власти Орловской и Брянской областей сбежали, бросив население на произвол судьбы и добрую волю захватчиков. В районе воцарились анархия, грабежи и убийства. И тогда в Локте собрались сельские и деревенские старосты, выбранные населением. Они решили выбрать «губернатором Локтя и окрестной земли» инженера местного спиртзавода Константина Воскобойника, а заместителем — Бронислава Каминьского. 4 октября 1941 года 17-я танковая дивизия немцев вошла в поселок Локоть, где развевался российский триколор с Георгием Победоносцем на красном щите. Вся полнота власти на местах принадлежала здесь не немецким комендатурам, а органам местного самоуправления. Действовали свои Уголовно-процессуальный и Уголовный кодексы.

Идею создания русского автономного района поддержали танкисты Вермахта: командующий 2-й танковой группой Гудериан, сменивший его генерал-полковник Рудольф Шмидт, командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Г. фон Клюге. Партийное руководство в Берлине весьма неохотно позволило «самодеятельность» генералам. «Под их личную ответственность». В республике прекрасно обходились без фашистов, коммунистов и без их ценных указаний» [5]

“Локотская республика не только жила лучше всех других территорий, и обходилась без каких-либо дотаций от германского рейха. В Локотской республике сбылась давнишняя мечта простого сельского человека: волостная управа ликвидировала колхозы. При этом имущество, инвентарь были розданы крестьянам поровну в зависимости от количества едоков в семье. В 1942 году размер подушного участка равнялся примерно 10 гектарам. Большинство семей в Локотской республике имели одну или несколько коров, свиней, овец, лошадь.

За всю историю России со времен болышевитского переворота 1917 года было только однажды отнятое коммунистами у законных владельцев имущество безвозмездно отдано бывшим его владельцам. А если какое-либо имущество было утрачено, то бывшему владельцу выплачивалась соответствующая компенсация. Такого нет даже в Российской Федерации после 1991 года. Одновременно наделялись земельными наделами, позволяющими вести подсобное хозяйство, все семьи бойцов народного ополчения, народной армии, полиции порядка; сотрудников администрации, а также всех учреждений Локотской республики (врачи, учителя, работники заводов, фабрик, мастерских, социальных домов для детей-сирот и для престарелых, коллективы театров, клубов и т.д.); беднейшие категории населения, ежемесячный доход которых составлял менее 250 рублей. От налогов освобождались все инвалиды и престарелые, люди, жившие в поселках городского типа, т. е. не имевшие подсобного хозяйства, а также работники с маленькой зарплатой, т. е. менее 250 советских рублей в месяц. В Локте открылись школы, больница, фельдшерские пункты, театр. Начали открываться православные церкви. Для баптистов и пятидесятников стало возможно открыто проводить свои собрания.” [5].

В приказе № 155 по Локотскому окружному самоуправлению от 3 декабря 1942 года Коминский извещал старост, старшин и бургомистров о том, что несмотря на его приказ по округу № 108 от 25 октября 1942 года об обязательном семилетием обучении занятия в 5-7 классах в целом ряде школ из-за низкой посещаемости учащихся срываются, а отдельные бургомистры районов, старшины волостей и старосты местных управлений совершенно самоустранились от необходимых мероприятий по поднятию посещаемости указанных классов. В целях реального осуществления приказа № 108 «Об обязательном обучении детей в объёме 7 классов средней школы» он приказывал:

«1. Старостам местных управлений при неослабном контроле со стороны волостных старшин и бургомистров районов в недельный срок со дня опубликования данного приказа привлечь к ответственности в виде денежных штрафов до 500 рублей всех родителей, дети которых без уважительных причин не посещают школы, а также взыскать полностью все недоимки с тех граждан, которые были подвергнуты таким штрафам ранее, но не уплатили их. 2. Всех граждан, которые после уплаты денежного штрафа будут злостно удерживать детей от посещения школ, привлекать к уголовной ответственности. 3. Обязать инспектора государственного контроля усилить проверку на местах исполнения приказа № 108 и обо всех нарушениях докладывать мне для принятия срочных мер необходимого порядка. 4. Бургомистрам районов, старшинам волостей, директорам Школ и старостам местных управлений учесть, что если и в дальнейшем приказ № 108 и данный приказ не получат своего полного претворения в жизнь, то к виновным лицам мною будут приняты строгие меры вплоть до снятия с работы и предания суду» ([1], с. 405).

С наступлением Красной Армии центр республики ненадолго переместился в белорусский Лепель.

Партизанские районы

Уже к началу 1942 года в 53 школах, находящихся на территории ряда южных районов Ленинградской области, подконтрольной партизанам, возобновились занятия по программе Наркомпроса. Непосредственный контроль за работой осуществляли два инспектора, выделенные оргтройкой. Посещаемость школ достигала 72%. Учителя были переведены на натуральную оплату труда. Им выделялось по 12 кг муки в месяц на себя и по 6 кг на каждого иждивенца ([1], c. 406).

Исход детей: детский омбудсмен от партизан Матрёна Вольская

Детям на войне не место. Им место за партой. Проблема эвакуации детей из горячих точек возникает практически в любом вооружённом конфликте

На оккупированных немцами советских территориях было 11 так называемых партизанских краёв, про половину из которых страницы в Википедии отсутствуют. Северо-Западный партизанский Край, созданный решением П.А. Судоплатова под командованием Никифора Коляды, существовал на территории Смоленской области с весны до осени 1942 года. Он охватил 230 населённых пунктов и территорию 4800 кв. км [13].

В общедоступных источниках встречается странная история о том, что “партизаны тех мест летом 1942 года решили отправить детей школьного возраста учиться в Горький”. Что же и как было на самом деле? Подробности стали известны из [5].

Летом 1942 немцы приняли решение о вывозе в Германию подростков с 14 лет. С этого возраста начиналась трудовая повинность — в Германии остро не хватало рабочих рук, в частности отрядам Тодта — это вроде нашего Минстроя с Минтрудом. Судьба детей была предопределена. Партизаны приняли авантюрное на первый взгляд решение — вывести школьников на советскую территорию за линию фронта известными тропами по лесам и болотам. Ни про какой Горький речи и быть не могло. Возглавить операцию поручили Матрёне Исаевне Вольской; в помощь ей назначили учительницу Варвару Сергеевну Полякову и медсестру Екатерину Ивановну Громову. Ни одной из женщин не было и 25 лет; кроме того, Вольская была беременна. Больше никого из взрослых отряд выделить не мог.

Детей всех возрастов набралось больше тысячи. По мере движения колонны к ней присоединялись и дети других деревень. Колонна растянулась на несколько километров. В одном месте немцы разбомбили бревенчатый настил. Питаться приходилось тем, что находили по пути: щавель, заячья капуста, одуванчики, подорожник, ягоды. Колодцы были либо отравлены (немцы сбрасывали в них трупы), либо заминированы. К концу пути собралось больше 3000 детей, многие из которых были больны, истощены и ослаблены. Некоторые вернулись домой посреди пути, будучи не в силах идти дальше. Запасов продуктов, в том числе от красноармейцев, на пункте приёма хватило по 150 г хлеба на ребёнка. Поезда не были готовы к приёму такого числа детей. Вольская разослала телеграммы по городам СССР. Откликнулся Горький, куда всех и отправили. Таким путём длиной в 200 км из оккупированной Смоленщины впоследствии было выведено более 13 тысяч детей [5].

Ещё один эпизод в истории Края — судьба его командира Н.З. Коляды, автора идеи эвакуации детей. Нас даже не удивляет, что наградой ему был срок 20 лет в Гулаге, реабилитация в 1954 и смерть у метро после странного телефонного звонка. Коляда во время войны был вызван в Москву к Ворошилову. В предварительной беседе с Андреевым в Кремле партизанский командир Никифор Коляда неосторожно заявил, что листовки обкома не имеют никакого значения для местного населения. Вот и всё.

История всплыла в 1975 году на Горьковском телевидении в канун 30-летия Победы. Матрёна Исаевна уже не могла говорить. Но награда нашла её.

Преподавание истории

Самым сложным школьным предметом для оккупантов оказалась история. Протокол сионских мудрецов и подобные источники не годились для построения курса истории. Монументальной работы Дугласа Рида (“Спор о Сионе”, 1956 г.) ещё не было.

Ведущее место отводилось истории России, однако учителям предписывалось делать основной акцент на положительные стороны европейской ориентации России. При изучении колонизаторской деятельности самодержавия требовалось особо подчеркивать позитивные итоги переселения немецких крестьян в Россию. Необходимо было останавливаться на эпохе русского абсолютизма, истории развития крестьянства, крестьянских реформ. Обязательным разделом стало изучение истории христианства в России, его положительное влияние на все стороны политики и быта населения. Напротив, в ходе уроков, посвященных истории еврейства, от учителей требовалось не жалеть черную краску, освещая негатив, внесенный евреями в российскую историю ([6], с.235). После длительных метаний пришло простое решение — отменить этот предмет. В самом деле, оперативно на коленке учебник истории не написать. Наши учителя с некоторым изумлением встретили новый учебник отечественной истории 20–21 веков под редакцией Мединского, имеющий прототипы, обкатанные в массовой школе десятками лет.

Грозный 1996

Альтернативные Великой Дидактике подходы возникали не раз — это практически все педагогические новации последних десятилетий в нашей стране. При всей их привлекательности они накрепко привязаны к авторам концепций и тем самым не тиражируемы на массовую сеть школ. Если говорить о временах потопов, то один пример хочется привести. Речь о директоре 41-й гимназии Грозного Ефиме Леонидовиче Гельмане.

Я познакомился с ним в 1996 году в кабинете Виктора Болотова — тогда заместителя министра образования России. В ходе проведения олимпиады школьников программы ISSEP профессора Валерия Сойфера (США) мне пришлось обсудить какие-то рабочие вопросы. Ефим Леонидович оказался роялем в кустах — самый сложный регион страны представлял конечно он. Вопрос решился в несколько минут — я получил авторитетное приглашение в Грозный, причём в присутствии высокого начальства.

Общую обстановку описывать не стоит. Первая чеченская закончилась, вторая ещё не началась. Но стреляли и взрывали постоянно. В публицистике осталось много впечатлений людей, которые там побывали, включая Алексея Венедиктова и Юлию Калинину. Автору нечего добавить — все видели и испытали примерно одно и то же. Автору, правда, посчастливилось избежать ситуаций, виденных Александров Невзоровым. Важно упомянуть, что не было там тогда ни почты, ни банков, ни мобильной связи, а стационарный телефон встретился только у министра, ректора университета и начальника охраны аэродрома.

Разместили меня в доме местного жителя, отца-одиночки с тремя детьми школьного возраста, что оказалось очень кстати. Первое же, что удивило — сборы к утру продуктовой передачи учителю. Курочка, огурчики-помидорчики, хлеб, прочее. Очередь хозяина кормить учителя. В отличие от немцев, наши власти в святые девяностые никакой зарплаты учителям спорной территории не платили. Несколько лет. Родители кормили по очереди. У кого была корова, присылали и молочное. Учебный процесс по возможности сохранялся в традиционном виде — классно-урочная система, возрастное деление. Длительность уроков — уж как сложится. Если слышался гул самолёта, детей ничто не могло удержать за партами — срывались и бежали куда могли. Парты остались не везде. Где задерживались вооружённые люди — солдаты или моджахеды, мебель сожгли на обогрев. Сожгли и библиотечные фонды. На рынке продают старые журналы. Детям надо хоть какой-то печатный текст, по которому можно учиться читать.

С мебелью ситуация проблемная даже в университете. На встрече с ректором он извинился, принёс второй стул от соседей — ему положен только один. С литературой очень напряжённо. Через некоторое время в Грозный через аэродром Моздока пришёл самолёт с книгами, которые собирали столичные журналисты — книги нужны были любые.

Два слова про Университет. Студенты сидят по трое за партой, в верхней одежде, стёкла есть не везде, отопления нет нигде. Городской транспорт не ходит. Как добираются — не понял, отмахиваются. Но учатся! В большом почёте химия. Это перспективы работы на местных предприятиях нефтепереработки и за границей. Учат упорно немецкий — в Германии большая диаспора. Чеченский ребёнок должен владеть четырьмя языками, чтобы выжить. Кстати, никаких гендерных особенностей, про которые любят писать некоторые журналисты, я не видел — ни хиджабов, ни сопровождающих мужчин — ничего подобного. Совершенно светская обстановка. Хотя и никаких радуг конечно — восток.

Кто такой учитель в Чечне? Второй человек после муллы. Не меньше местного абрека по авторитету. Пример не заставил себя долго ждать. До встречи с министром походил по городу. Нигде не встретил даже косого взгляда. Люди, конечно, задумчивы, многие подавлены. Но вежливо показывают дорогу. В кабинете Ефим Леонидович, увидав меня, облегчённо вздохнул и попросил одному по городу не ходить — только что украли двоих учителей. Что просят? По калашу за каждого. Так давайте отдадим — я в городе полдня, но уже знаю где и почём взять, и недорого — в командировочные уместится. Но тогда они завтра заберут четверых… Для полноты картины министр предложил взглянуть на город. Вы видели Сталинград? Вот и повидал. Руины. Хотя на камеру можно снять как улицу с домами. Какие-то такие бомбы, что стены стоят, а перекрытий внутри нет. И по этим руинам школьники и студенты добираются на занятия. Вечером у хозяина дома гости — группа профессоров университета. Совершенно неожиданное предложение. Они посчитали, что я убедительно могу рассказать про необходимость образования их Главному. А тот считает, что чеченскому ребёнку хватит начальной школы — как в Рейхе. Предложили мне съездить к нему в гости и переубедить его. К сожалению, я не мог себе такого позволить — я сотрудник иностранного фонда, а он в федеральном розыске. Словом, не поехал. Спросил только, знают ли верные подданные, где учатся дети их Лидера? Конечно, в Сорбонне.

С олимпиадой проблема возникла в Гудермесе. Город в осаде. Тетрадки с работами детей учителя сумели провезти через кордоны. Позже мне рассказали, что один из популярных вариантов провоза чего угодно — в кабине ассенизационной машины. Её не “шмоняют”, опасаясь инфекции. Такое было и в предыдущую войну. Тетрадки мы для надёжности поделили на две стопки — одна осталась у Гельмана.

Последнее впечатление о роли учителя в тяжёлой ситуации я получил перед отлётом. Рейс отложили — мало тумана и страшновато взлетать. В аэропорту пустота — я да группа военных с казаками. Вежливо, но твёрдо пригласили в свою компанию. Кто я да зачем тут? Мой ответ их не убедил — какие школьники, тут такое… Потом пошли расспросы круче. Национальность, профессия, вероисповедание… Ты знаешь, что мы делаем с журналистами, с некрещёными, с разными там меньшинствами… Откуда родом, кто родители. Тут же вызывают своего сослуживца из тех мест, которые я назвал — тот подтвердил, что слыхал про такие сёла. Где и когда крещён? В общем, Абвер отдыхает. Потом пошли шуточки. Говорят, впервые тут видят человека с высшим образованием. Если я учитель математики–информатики, то вот мне задачка. Не решу — значит вру, и они меня просто расстреляют. Сколько будет два плюс три умножить на два? Старая учительская штука. Отбился. Обыскали, однако, тщательно — если бы нашли телефон-магнитофон-фотоаппарат, несдобровать бы мне. Потом была армейская контрразведка, разведка… со всеми их шуточками из “Хождения по мукам”. Но уцелел. Ночи там в горах холодные — ночлег смог найти только в казарме части, охраняющей аэродром. И тоже — редкое впечатление. Вечернее построение. Меня подводят к командиру части, просят устроить на ночлег. Кто я, — учитель? Обрадовался командир — я ему и нужен. Рядовой N, выйти из строя! Вот приехал учитель из Москвы — покажись, в каком ты виде! Меня поразил испуганный взгляд несчастного мальчонки, совсем школьника — там тогда были призывники. Неужели так запугали в школе? Дети только что из боя, грязные, усталые, не очень трезвые и испуг при слове учитель — родителей что ли вызову?

В Москве возникла проблема — вторую пачку тетрадей из министерства вынести не получилось. По телефону секретарша чуть не плачет — слышны взрывы, здание бомбят. Выручили столичные связи. Дали телефон бизнесмена оттуда. Нарисовал схему расположения министерства в развалинах Грозного — там ведь никаких улиц уже не было. Через день тетрадки были у меня. Велели в другой раз их предупредить — дадут хороший транспорт. Спросил про ассенизационную машину — э, а ты понимаешь суть!

Ещё раз про вес учителя в условиях военного Потопа. Когда Ефима Гельмана похитили, требовали выкуп в миллион долларов. Попробовал что-то разузнать в министерстве. Проблема оказалась ещё и в отсутствии возможного посредника — никто не решался ни на какие контакты с людьми, которые могли похитить такую личность.

Мир спасёт красота (вместо заключения)

Это не просто инверсия слов Фёдора Михайловича. Полная фраза выглядела так: “Мир спасёт красота, а не тяжёлая артиллерия”. Автор — маршал Иван Конев, командующий 1-м Украинским фронтом, апрель 1944, Львов. Цитата впервые всплыла на радио “Звезда” в марте 2023 в серии передач — воспоминаний о маршале. А Иосиф Бродский думал иначе — никакая поэзия не заставит убийц меньше убивать. Люди мира музыки в этой связи могут вспомнить про праздничный концерт, устроенный для немецкого военного начальства в 1940 году по случаю взятия Парижа — Вагнер с молодым талантливым дирижёром Гербертом фон Караяном.

Имена

Окладникова Елена Алексеевна

Социальный антрополог, историк, археолог, доктор исторических наук, профессор Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена, сотрудник Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Санкт-Петербург).

Автор 22 монографий и свыше 500 научных статей, в том числе в журналах «Советская археология», «Советская этнография», «Природа», сборнике «Археологические открытия», энциклопедии «Народы и религии мира». Дочь академика АН СССР археолога А.П. Окладникова (1908–1982).

По непонятным причинам в списке её научных трудов отсутствует статья [7] с анализом российских образовательных проектов до 2035 года, которые разработаны Агентством Стратегических Инициатив. Это единственная обнаруженная автором статья по этой тематике, написанная профессиональным антропологом без использования конспирологии и личностных оценок. Педагогическая антропология К.Д. Ушинского сегодня становится основой новых образовательных доктрин, альтернативных Великой Дидактике.

Гельман Ефим Леонидович

Был учителем физики, всю жизнь проработал в Грозном, был директором 41-й школы, которая в 1990 году стала гимназией Чеченского государственного университета. Получил звание заслуженного учителя РФ. Во время войны его дом был разрушен, погибла уникальная библиотека. С марта 1995 года — министр просвещения Чеченской Республики в правительстве Завгаева. Был взят в заложники и некоторое время провёл в плену. Затем трудился в Минобразовании в Москве. Умер в 2004 году. Вот воспоминания одного из его выпускников:

“Кто из нас, грозненцев, не помнит этого немногословного, чуть суховатого человека. С ним приходилось сталкиваться много раз по работе. Знаменитые августовские совещания, когда он еще был заведующим ГОРОНО. Запомнились его выступления: короткие, четкие с точным обозначением проблем и тактичные подсказки власть имущим: как эти проблемы надо решать. Наши дети вынуждены были, покинув Грозный, учиться в разных городах страны. И везде они были лучшими. Даже если много пропустили, отсидев в подвалах по два-три месяца. В этом тоже есть заслуга Гельмана. Вместе с профессорами нашего университета он разрабатывал новую методику преподавания предметов в школах республики. Дети охотно учились. Им нравилось учиться. Потом 41-я школа стала гимназией. Это было не просто сменой таблички. В гимназии совсем по-другому, чем в школах был налажен учебный процесс. Я не специалист и мне трудно сейчас анализировать деятельность Гельмана, как педагога. Я видела — он любил свою работу, отдавался ей сполна. Но главное — он любил детей. И уважал своих питомцев. Всех: и первоклашек, и старшеклассников, и примерных учеников и тех, кто не раз доводил учителей до слез. Правда, таких у Гельмана, по его твердому убеждению, не было. Или почти не было.

Ефим Леонидович, или как его за глаза звали школьники, Фима, ко всем обращался на «Вы», этим самым подчеркивая индивидуальность каждого ребенка. Каждое утро он встречал детей в школе. И с каждым отдельно здоровался. Я удивлялась, однажды наблюдая эту картинку: как он запомнил имена всех детей? Он же не только имена знал, но и успевал поинтересоваться, почему накануне кто-то не был в школе. Нужно было видеть, как с разбегу тормозили перед входом пацанята, поспешно приглаживая свои вихры, каким степенным становился их шаг при виде директора гимназии, и как, чуть отойдя, они опять мчались во всю прыть в свой класс. Дети его не боялись. Они видели в нем директора, которого нельзя огорчать. Он был строг не только с детьми, но больше, наверное, с педагогами, не прощал лжи и лицемерия. Не терпел, если кто-то из учителей был груб с детьми. Ефим Леонидович требовал, чтобы к детям относились, как к равным. Поэтому в 41-й работали учителя, которых бывшие ученики до сих пор вспоминают с любовью.

В 41-й занятия шли до ноября 1994 года. Не было тепла, где-то нашли буржуйки, уроки были по 25 минут. Но ритуал оставался прежним — у входа детей встречал директор. Когда началась война, Гельман был в Грозном. И весной 1995 он пришел в свою гимназию.

“Ни одного стекла, все разбито, везде тетради валяются, учебники, наглядные пособия. В спортивном зале, в раздевалках устроили туалет. Все загажено. Мы с женой начали все убирать. Потом стали подтягиваться учителя. В один из первых дней — это было в марте — в школу зашла девчушка. Мордашка закопченная, — тогда же все в подвалах сидели, — замотана в платки. Подошла ко мне и за рукав дергает: «Дядя, а когда уроки в школе начнутся?» И мы уже к концу марта подготовили несколько школ города к началу занятий” — рассказывал Ефим Леонидович. Тогда, в марте 95-го, он был министром просвещения Чеченской Республики. А потом его взяли в заложники. Он не любил вспоминать те дни, проведенные в плену. Бросил только фразу: «Разные люди, и отношение ко мне было разное».”

Ещё несколько воспоминаний можно найти на ресурсе http://wap.grozny.borda.ru/?1-4-160-00000056-000-10001-0.

Дмитрий Сошальский (Кончаловский, Сучальский)

Младший из трех сыновей Петра Петровича Кончаловского, помещика, затем мирового судьи, затем ссыльного и наконец переводчика и издателя. (https://labas.livejournal.com/1196380.html). О работе семейства Кончаловских на оккупационные власти написано немало. Например, “Низкие Истины” Андрея Кончаловского [12]. Фамилия Сошальский появилась как защита от ассоциаций с советской родней при поступлении на службу к немцам. Вёл занятия с учителями оккупированных территорий. Сохранились его обращения к А. Розенбергу с рекомендациями по управлению новыми территориями (https://sov-un.livejournal.com/640395.html). Служил он как раз и в Локотской Республике, о главе которой писал коротко: “… глава Локотского самоуправления Каминский — авантюрист, глупый и самовлюбленный, чванливый, политически безграмотный, форменный бандит”. Сохранились и его характеристики ушедшего к партизанам академика Никольского, адресованные Розенбергу (https://labas.livejournal.com/874193.html#cutid1). Имя Дмитрия Сошальского стало широко известным в России после публикации его книги [8].

В отчете смоленской службы безопасности СД в декабре 1942-го «профессор Сошальский» обвиняется в том, что «мыслит абсолютно великорусски, если не панславистски», подозревается в скрытом карьеризме и стремлении стать «министром по вопросам религии и культуры» в будущем русском правительстве (https://sov-un.livejournal.com/). Дмитрий Кончаловский преподавал на курсах учителей и добился создания русской учительской семинарии. Летом 1943 г. он отчитывался в смоленской газете «Новый путь» о своей деятельности: «Смоленск, Кардымово, Красный, Починок, Монастырский, Витебск — вот места нашей работы на учительских курсах в минувших июле и августе. Сущность национал-социализма, опровержение марксизма, проблема расы, еврейский вопрос, новая Европа, путь России к включению в неё — вот основные пункты наших бесед и лекций».

(https://sergey-verevkin.livejournal.com/). Есть сомнения в его научных званиях (профессор). В некоторых немецких документах фигурирует под фамилией Сучальский (https://sergey-verevkin.livejournal.com/290089.html).

Бауманец Альфред Розенберг — идеолог “арийского мира”

Единственный из повешенных в Нюрнберге лидеров Рейха, отказавшийся от последнего слова. Руководил культурной политикой Рейха, оккупированными восточными территориями, а также министерством иностранных дел НСДАП. Автор одного из первых проектов крематория. Выпускник Бауманки. Вложил в голову Гитлеру тематику и текст Протоколов сионских мудрецов, которые стали фактически настольной книгой фюрера.

“Что касается культурной жизни, то вначале необходимо пресечь намерения относительно создания собственных эстонских, латышских, литовских и белорусских университетов и высших учебных заведений. Не нужно возражать против создания ремесленных училищ и небольших технических учебных заведений. Будет принято специальное постановление о введении уроков немецкого языка по меньшей мере в школах. Можно начать подготовительную работу по реорганизации университета в Тарту в немецкий университет, как это было прежде, и по восстановлению Высшей технической школы”. [9].

Эрих Кох — рейхскомиссар Украины

Также рейхскомиссар Остланда (с 1944), президент Синода Восточно-Прусской епархии Евангелической церкви Старопрусской унии, почётный обергруппенфюрер СА и почётный обергруппенфюрер СС. На посту рейхскомиссара отличался жестокостью и грубостью. Назначен рейхскомиссаром Украины по прямому распоряжению Гитлера.

«Украинцы — это оскотинившиеся русские, которые за идею Украинской Державы готовы зарезать даже свою фрау. Они — идеальные бойцы против Красной Армии, но после подлежат тотальной санации как самые страшные варвары (Д. Н. Медведев, „Сильные духом“)»

Ни СССР, ни Украинская ССР никогда не просили у Польши его выдачи и не ходатайствовали о его казни, несмотря на ужасные преступления рейхсканцлера. Кох вообще не был осужден за преступления на земле Украины.

В мае 1949 он был передан англичанами советской администрации. Правительство СССР передало его Польше — для суда за преступления, которые он совершил как гауляйтер Восточной Пруссии. Был приговорен к смертной казни 9 марта 1959. Но приговор не был исполнен, формально — из-за слабого здоровья Коха. В заключении Кох прожил еще свыше четверти века, умер в 1986 году в возрасте 90 лет.

Под руководством Э. Коха в городе Плоцке (Польша) были разграблены культурно-исторический музей научного общества, естественно-этнографический музей епархии, библиотека научного общества и содержимое Кафедрального Собора. Победой Э. Коха закончилась борьба за обладание Янтарной комнатой, на которую претендовали рейхсмаршал Г. Геринг, А. Розенберг, И. Риббентроп.

О судьбе Коха — работа польских авторов [10].

Жестокость Коха на территории Украины неявно играла на руку СССР. После тёплой встречи немцев во многих местах Украины его жестокость должна была склонять население в сторону Красной Армии. Это одно из объяснений снисходительного отношения Сталина к судьбе гауляйтера, включая единственную неудачную попытку покушения. Его коллега по цеху — гауляйтер Белоруссии Кубе был хотя и с третей попытки, но убит. Мы опустим идущие и сегодня споры конкретных лиц о роли в этой акции: даже Гиммлер сказал, что убийство Кубе — праздник для немецкого народа.

(https://svpressa.ru/society/article/59456/)

Руст — министр Рейха

Бе́рнгард Руст — министр науки, воспитания и образования Пруссии, рейхсминистр Имперского министерства науки, воспитания и народного образования, руководитель «Национал-социалистических учебных институтов», гауляйтер Южного Ганновера — Брауншвейга обергруппенфюрер СА. Занимался исключительно Западной Европой.

На посту рейхсминистра руководил нацификацией средней и высшей школы и перестройкой немецкой системы образования, так, чтобы она способствовала воплощению в жизнь идеалов национал-социализма. В 1934 году все учебные заведения Германии были изъяты из ведения местных властей и переданы Имперскому министерству науки, воспитания и народного образования. В руках Руста было сосредоточено руководство немецкой наукой и системой образования, он назначал ректоров и деканов университетов, руководителей Национал-социалистического союза немецких студентов и Национал-социалистического союза доцентов Германии, а до 1936 года осуществлял контроль за молодежными организациями, в том числе за Гитлерюгендом.

Уволил около тысячи педагогов, главным образом, евреев, социалистов и либералов, что имело очень серьёзные последствия для немецких позиций в области науки.

Покончил жизнь самоубийством (застрелился).

Источники

1. Б.Н. Ковалёв. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России 1941–1944. / Изд-во АСТ: ООО “Транзиткнига”, 2004. 483 с.
2. К.П. Обозный. Народное образование, Псковская миссия и церковная школа в условиях немецкой оккупации северо-запада России. С послесловием-рецензией Р.В. Полчанинова. // Вестник церковной истории. М.: ЦНЦ «Православная Энциклопедия», 2006, N 4. С. 176–204.
3. Жадан П.В. Русская судьба: Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне. / НьюЙорк, 1989. С. 157–158.
4. И. Ермолов. Под знаменем Гитлера. / “Вече”, 2013.
5. Андрей Буровский. Не Вторая Мировая, а Великая Гражданская! Запретная правда о войне. / «Электронная библиотека Bookscafe.Net», 2015–202318.
6. Черняков Д.И. Состояние школьного образования в оккупированном Брянске (октябрь 1941 — сентябрь 1943 г.) // Наш край в судьбе Отечества: Материалы научно-практической конференции / Сост.: Управление по делам архивов Брянской области. — Брянск, 2008. С. 71—86;
7. Окладникова Е.А. Образование к 2030 и 2035 гг.: форсайттехнологии и телеология рисков и благоприобретений // Научный результат. Социальные и гуманитарные исследования. 2021. Т. 7. № 3. С. 125-149.
8. Д.П. Кончаловский. Пути России. Размышления о русском народе, большевизме и современной цивилизации. “Медленные книги”, 2019.
9. Политический дневник Альфреда Розенберга, 1934–1944 гг. / Под ред. И. Петрова; Пер. с немецк. С. Визгиной, И. Петрова; Коммент. С. Визгиной, А. Дюкова, В. Симиндея, И. Петрова; Предисл. А. Дюкова; сопр. ст. И. Петрова. — М.: Фонд «Историческая память», Ассоциация книгоиздателей «Русская книга», 2015. — 448 с.
10. Славомир Орловский, Радослав Острович. Эрих Кох перед Польским судом. Издательство Института международных отношений. Москва 1961
11. И. Ермолов. Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941–1944. — М.: ЗАО Центрполиграф,
12. — 383 с. — (На линии фронта. Правда о войне).
13. Андрей Кончаловский. “Низкие истины”. Изд-во “Совершенно секретно”, 1999.
14. Северо-западный партизанский край. Герасимова И. С. Маджента, 2018.
15. В. А. Трифонов, П. А. Юрасова. К вопросу о защите прав детей в период вооруженных конфликтов. THEORIA: ПЕДАГОГИКА, ЭКОНОМИКА, ПРАВО #2 (3). (https://theoriajournal.org/article/30-k-voprosu-o-zashchite-prav-detej-v-period-voor).