СЕМЬ ИСКУССТВ

Говорят, там режут ягнят над мраморной ванной,
и погружают тело Августа, покуда кровь не остыла.
И ублажают его бессмысленной речью пространной.
И еще говорят он любит, когда атакуют с тыла.

Борис Херсонский

СКОРБНЫЕ ЭЛЕГИИ

СКОРБНАЯ ЭЛЕГИЯ 101
*
Холодает заметно. Вышел бы в сквер, но
утренний ветерок до костей пробирает.
Выпить вина? Здоровью вредит всё, что чрезмерно.
Месяц, как жидкость в бутылке не убывает.
Море покрыто рябью, небо осенней ранью.
На безлюдье и кошка — желанный встречный.
живет на улице. Кормится всякой дрянью.
А всё же она грациозна и вид беспечный.
Нет, нужно выйти навстречу заре и простуде.
Покуда вино еще не замерзает в сосуде.
*
И не то, что ты слабосильный — просто старый и ссыльный.
Идешь — хорошо, что никто тебя на заметил.
Хитон привезен из Рима, он добротный, и даже стильный.
С забора хрипло кричит сумасшедший петел.
О чем грустит? Боится, что зарежут к обеду?
Будут желтые лапы торчать из медной кастрюли.
если меня отпёустят, я вскоре отсюда уеду.
Но меня не отпустят. Надежды меня обманули.
Что ломать себе руки? Что без смысла кричать «Доколе?»
Ясно — доколе Август прочно сидит на престоле.
*
Ох, пересидит, переживёт, пережуёт меня мой ровесник.
Он живет-не тужит под строгим медицинским надзором.
Чрезвычайная тройка — врач, шаман и кудесник
быть может уложат его в могилу во времени скором?
Говорят, там режут ягнят над мраморной ванной,
и погружают тело Августа, покуда кровь не остыла.
И ублажают его бессмысленной речью пространной.
И еще говорят он любит, когда атакуют с тыла.
Он и муж, и жена. Он и жених, и невеста.
После секса пульс измеряют. Это нечто, вроде стресс-теста.
*
Странно, меня занимает здоровье Октавиана
больше, чем собственные болезненные симптомы.
Что мне его ягнята? Что его кровавая ванна?
Мне, поэту и ссыльному печального города Томы?
Мои колени скрипят и щелкают на подъеме.
Лекари рекомендуют чаще «делать ступени».
Мышцы слабеют. Живот возрастает в объеме —
неизбежное следствие обычной старческой лени.
Сердце не камень. Оно шалит. Часто чувствую боли.
То сожмёт, то придавит. Показаться лекарю что ли?
*
Может положат в больничку или пошлют в санаторий?
Как людям грядущего выдают путевки в профкоме.
О санаториях знаю много скабрезных историй.
Но, как по мне, развлекаться лучше в собственном доме.
Но где у ссыльного дом? Только клетка, и та — грудная.
Но где поэту отечество? Не границы, а строки.
Но что там поэмы? В почёте песня блатная.
Короче. всё происходит, как предначертали пророки.
Они всегда депрессивны. И всегда, к сожалению, правы.
И упрямы, как мы, поэты. На них не найдешь управы.
28 сентября 2023 г. Umbertide

Скорбная элегия 102
*
Приезжала машина времени. Она для других незрима.
На ней мне привозят книги из библиотеки.
В этот раз — трехтомник. Момзен. История Древнего Рима,
плюс — лекарства от боли из какой-то мудрёной аптеки.
Я плачу им пару динариев. Им важней почему-то ,
состоянье монетки. Говорят — продадут нумизматам.
Им интересны кочевники. Говорят, что сарматы — круто.
Ну что ж, ничего не поделать — нужно съездить к сарматам.
Впрочем, там одни фальшаки. Подражания римским монетам.
Но люди из будущего не прислушиваются к советам.
*
Вот и этот трехтомник! Язык мне совсем не понятен.
Говорил же им — привезите хоть что нибудь на латыни!
Читают мне вслух. Но даже звук неприятен.
Вроде лая шакалов из ближайшей пустыни.
Прошу — расскажите — как там? Август еще лютует?
Вернули из ссылки Овидия? Или сгинул поэт в изгнанье?
Отвечают — вы оба в могиле две тысячи лет. Существует
только Рим, только Бог и его вечное мирозданье.
Форум теперь — руины. Вповалку лежат колонны.
Муссолини расстрелян. Император лишился короны
*
Но кто такой Муссолини? И кто такой Гарибальди?
Эти два имени они повторяют всё чаще.
Но объясняют редко. Ребята, не зубоскальте!
Я блуждаю во времени, как малый ребенок в чаще.
Книги им возвращаю. Их мне не прочесть вовеки.
Гости уходят. Слышу рокот мотора.
Сажусь в плетеное кресло. Опускаю усталые веки.
Смотрю вглубь себя. И реальность не омрачает взора.
Выбраться что ли к морю? Ждать у моря погоды?
Пусть морская вода растворяет все прошедшие годы.
*
Но лень ходить. В мыслях перемещаю
тело своё по городу, по направлению к пляжу.
Иду одиноко. Товарищей не навещаю.
Если встречу знакомого пса, нагнусь и его поглажу.
Всё это — фантазии. Порожденья дневной дремоты.
Лекарства боль утоляют, но лишают радостей жизни.
Мозг говорит «усни, не печалься» и что ты
ему возразишь? Мысли ползут, как слизни.
Оставляют след за собою — за каждой слюдяная полоска.
Есть такая болезнь — Древний Рим головного мозга.
*
А сон всё глубже и глубже. Как будто бы входишь в воду.
Дно еще ощущаешь, но шаг — и плывешь к горизонту.
Сон сулит абсолютную немыслимую свободу,
плывут галеры вдоль по Эвксинскому Понту.
Гребут рабы. Под днищем плавает рыба.
Рулит хвостом, шевелит лазурными плавниками.
Кифареды гнусаво поют песни дурного пошиба.
Годы плывут за днями. Вечность плывет за веками.
Мифы сливаются в единое повествованье.
Рим и Бог существуют. Изменяется мирозданье.
29 сентября 2023 г. Umbertide

Скорбная элегия 103
*
Неделю лежал с лихорадкой. Думал не встану.
Но вчера проснулся здоровым, почти что новым.
Съел копченую рыбу. Рука сама потянулась к стакану.
И, кажется, вновь не полезу в карман за словом.
В помраченном сознании возникали такие картины,
из которых стихи рождаются ежеминутно.
Хуже, если сознание ясно. Дыханье чужбины
иссушает не только душу, но и тело попутно.
Возвращаться к жизни — это плохая примета.
Уж если пришлось пробуждаться — вставай до рассвета.
*
Чтоб отдышаться в пути иногда прислоняюсь к колоннам.
Сливаюсь с мрамором, холодный камень согрея.
Нужно нам расплатиться с врачом Аполлоном
и с двумя дочерьми по имени Гигиея и Панакея.
И еще был у греков божественный врач Асклепий.
жертва ему — петух с отрубленной головою.
В голову лезут мысли с каждой минутой нелепей.
Кажусь себе ничтожеством, тряпкою половою.
Нет, все же жизнь хороша. Врачи — молодцы, не
обижайте несчастных, обученных медицине.
*
Завтра — суббота. Евреи останутся дома.
На рынке будет не то, что пусто, но немного скучнее.
Сегодня будет гроза. Слышу раскаты грома.
Небо затянуто тучами. С каждой минутой — мрачнее.
Почтовый ящик забит газетами и рекламой.
Выпотрошу его и всё сожгу, не читая.
Проведу часок-другой с приходящей дамой.
Она агент Претории. И рожа у ней — спитая.
Видно рок начертал ей — умереть под забором.
Сегодня любви не будет. Ограничусь простым разговором.
*
Ссылка — тоскливое дело. Хуже рабства с ярмом на вые.
Утешенье находишь лишь в поллитровке.
Слухи, что ссыльным не будут деньги давать кормовые.
Будут кормить отбросами в общей грязной столовке.
Ножей там не выдают. Боятся, что мы их зарежем.
И вилок там тоже нет, боятся, что мы их заколем.
Гроза пройдёт — прогуляюсь на воздухе свежем.
Погляжу на комбайны, что управляются с полем.
Зерно — в грузовики. Солому скатывают в рулоны.
Скот, побывавший на выгоне, загоняют в загоны.
*
Если совсем тоскливо — говорю сам с собою.
Внутренний диалог интересней чем собеседник.
Впрочем, я реалист. Воздушных замков не строю.
Не пишу завещания — вряд ли найдется наследник.
Дни v перелетные птицы. Вот — сбиваются в стаю.
Время запустевает, как прорезная крона.
Посижу у окна. Книгу свою пролистаю.
Где река забвения, там и ладья Харона.
Газеты сгорели в печи. От них занялись поленья.
Мы тоже сгораем — без особого сожаленья.
30 сентября 2023 г. Umbertide

Скорбная элегия 104
*
В маленьких городках стихи никому не нужны.
Особенно осенью, среди повседневных забот.
Зато красотки податливы и особо нежны.
И знойные ночи длиннее, и днем не бросает в пот.
Разве только Претории для отчета нужны пару строк.
Как поживает ссыльный. Какие мысли у него в голове?
Может. напишут в Рим, может скостят мне срок.
Может вернут меня — а там уже всё внове.
Все постарели, осунулись. А кто-то давно истлел.
На весь лупанарий пара привлекательных женских тел.
*
Зайдешь во дворец — там Август на троне сидит.
Он все такой же, похожий на свой портрет.
Зайдешь в купальню — а там бандит-содомит.
На форуме лица сенаторов — словно под трафарет.
Ещё страшнее подумать, что увижу в своём дому.
Небось, приемная дочь нарожала там детворы.
А жена…Что жена? ни сердцу теперь, ни уму.
Что называется бабушка. А дружеские пиры
отменены указом еще два года назад.
В дому прохудилась крыша и облупился фасад.
*
Нет уж лучше в изгнании волочить свои дни.
Глядеть на волны морские. Молча стоять на ветру.
Твари подводные мне милей лицемерной родни.
Ничего не останется им. кроме праха, когда я умру.
Мой пепел в этрусской вазе будет стоять в углу.
Ваза будет разбита смелым прыжком кота.
Прах вперемешку с осколками будет лежать на полу
пока не возьмут метлу. Воистину — всё суета.
Воды морские ритмично омывают предел бытия.
Вода остывает немного быстрее, чем кровь моя.
*
По аллее парка ветер гонит сухую листву.
А две недели тому — шумела листва на ветвях.
То, что снилось во сне — вижу теперь наяву.
Ветер развеял последнюю память о лучших днях.
Да и сколько той памяти? Щепоть ароматной смолы,
которую каждый год сжигаешь у алтаря.
Книги мои продают на рынке из-под полы.
Не покупайте, не нужно, только время потратите зря.
Время дороже денег. Динарий за пять минут.
По курсу в обменнике, где пряник дают за кнут.
*
О кнуте. На рынке продавали мускулистого мужика.
Весь в коже. И весь в тату. В руке — тяжелая плеть.
Купите себе того, у кого тяжела рука,
кто может при случае плетью в отмашку огреть.
И представьте! Его купили. И была высока цена.
Купил бывший проконсул. Он уважает боль.
Я встречал его в термах. У него в рубцах вся спина.
Высшее наслаждение — на рану насыпать соль.
Впрочем, какая нужда покупать такого раба,
Если вместо него хлещет плетью тебя судьба.

1 октября 2023 г. Umbertide