СЕМЬ ИСКУССТВ

Всё льёт и льёт вторые сутки,
Людей и псов под крыши пряча.
На ветках в сизом промежутке
Обвисли, скиснув, гнёзда грачьи.

Галина Феликсон

РАСПУТЬЕ

Распутье

Пускай былых иллюзий нет в помине,
Но, пробираясь в путанице слов,
Моя душа, заблудшая в пустыне,
Одолевает призраки веков.

Прощание

Всё льёт и льёт вторые сутки,
Людей и псов под крыши пряча.
На ветках в сизом промежутке
Обвисли, скиснув, гнёзда грачьи.

Иду по переулкам мокрым,
Где, как по счётам, зимний ливень
Стучит костяшками по стёклам,
Считая лужи торопливо.

Спускаюсь к мёрзнущему пляжу
Сквозь ветра встречного плотину.
Сниму перчатку и поглажу
Холодных струек паутину.

Над чёрным воем многотонным
Пройду по скользкому причалу.
Пусть море языком солёным
Лизнёт мне щеки на прощанье.

Со скал прибрежных струйкой тонкой
Течёт вода, в песок впиваясь.
Одесса плачет бурно, громко,
Со мной прощаясь…

Ищу тропинку

Как много сказано другими!
Слова, ликуя и звеня,
Кружатся струйками тугими.
А что осталось для меня?

Минувших лет этюд нечёткий,
Роман, зачитанный до дыр,
Пропахший луком и селёдкой
Скандальный заурядный мир,

В котором тесно, как в могиле:
Не тот сюжет, слова не те.
И задыхаясь от бессилья,
В пустой холодной немоте

Опять ищу свою тропинку
В туманах пройденного дня…
Как много сказано другими!
А что осталось для меня?

Цветы

Старушка делает цветы
Не для продажи — для подарков.
Бумаги пёстрые листы
Кружатся радугою яркой.
И не по-старчески легки
Движенья пальцев, а улыбка,
Как лучик солнца в старой скрипке.
Летят цветные лепестки,
Несут покой, тепло и ласку.
Старушка делает цветы,
Творя невидимую сказку.
А недовольная семья,
Ворчит, что в доме нет порядка.
Детишки топчутся, смеясь,
По вороху «обрезков гадких».
Как черепашка на песке,
Свой труд прикрыв спины скорлупкой,
Старушка — одуванчик хрупкий
Глядит на них в немой тоске.
Среди пороков и войны,
Среди лукавства, зла и скуки
Даруют крошки тишины
Старушки сморщенные руки.

Миражи

Обжигая мозг и тело
Раскаленною волной,
На полотнах пыли белой
Миражи рисует зной.

Вместо мёртвого безумья
Ослепляющих лучей
Кто-то видит город шумный,
Кто-то рощу и ручей.

Над спиралями дороги
Стрелка времени дрожит.
От рожденья до итога
Путь лежит сквозь миражи.

Всем приходится вертеться
Меж обвалов и вершин.
Но упрямо жаждет сердце
Идиллических картин.

Плоть измучили обиды.
А душа в коротком сне
Чудо призрачное видит
На воздушном полотне.

Охраняя разум скудный
От усталости и лжи,
На холстах угрюмых судеб
Жизнь рисует миражи.

*   *   *

Спускаясь тенью на песок прибрежный,
Свечой под солнцем плавится печаль.
Наивная доверчивая нежность
Рисует зачарованную даль.

Рождённых фраз сжигающее пламя
На звуки раздробило тишину.
Я памяти горячими губами
К священному источнику прильну.

Пускай былых иллюзий нет в помине,
Но, пробираясь в путанице слов,
Моя душа, заблудшая в пустыне,
Одолевает призраки веков.

Не разделять любовь, не знать усталость,
Не чувствовать, не видеть, не хотеть…
Как мало «Да» от Жизни мне осталось!
Как много «Не» в бездушном слове «Смерть»…

Стихом коротким одарю бумагу.
Не стану зря нахлёстывать коня —
Зачем напрасно утомлять беднягу
В последний час отпущенного дня?

*   *   *

То чёт, то нечет, то зеро
Швыряет жизнь с ухмылкой сладкой.
Давно свернув с дорожки гладкой,
Судьбы усталая лошадка
Бредёт по склону тяжело.

И я за нею, чуть дыша,
Иду, на кочках спотыкаясь,
Воспоминаний пыль глотая.
И леденцом на солнце тает
Моя мятежная душа.

Удары сердца, как стихи,
Звенят ритмической чечёткой.
Перебирая мыслей чётки,
Рисую свой орнамент чёткий
Из разноцветной шелухи.

Перехожу через черту
Чужих грехов и предрассудков.
Но примет сытый мир как шутку
Моих эмоций безрассудство
И восприятий остроту.

Ночные тени

По улицам скользят ночные тени
Людей, оград, деревьев, фонарей,
Танцуют в скверах, шествуют степенно
По площадям, толпятся во дворе.

Бесплотны и коварны, как лукавство,
Опасны, как падение с вершин —
Больных умов отрава и лекарство,
Изломанность измученной души.

Опутывают сладостью желанья,
Привычно липнут к жаждущим сердцам
Ночные тени — ложь и обещанья,
Чужих религий недоступный храм.

Сплетая невесомые объятья,
Заглядывают в окна и в мечты
Вещей обычных призрачные братья,
Творения луны и темноты.

Распутье

Утратив сон, забыв покой,
Сплетаю строчку со строкой.
Неповторимость, непонятность
Слезинок, вздохов невпопад,
А слов звенящий водопад
Непостижим, как вероятность
Случайной встречи родника
В жарой иссушенной пустыне…
Вдруг мухой в липкой паутине
Забилось время у виска.
Необратимый бег минут
Оборван жестом неприятья.
И жизни сладкие объятья
Меня к себе не привлекут.
Ни новых дней, ни новых строк
Не вымолить. Взамен рассвета
Лишь плач дождя. Бездомный ветер
Закружит яркий лепесток —
Последний дар былого лета…
Что я на стыке трёх дорог
Хочу найти, когда водой
Секунды проплывают мимо,
И весь огромный шар земной,
Качаясь, тает подо мной
Пустым клочком цветного дыма!
Конец пути? Или начало
Иных миров, судьбы иной?
Идти дорогою какой
Из трёх — ещё не угадала.
И вот стою, как на ступенях.
А за стеклянною стеной
Толпятся призрачные тени —
Ни слов, ни лиц — туман сплошной.
А путь второй — через болото.
По влажным мхам — по коже дрожь —
Скользит неведомое что-то:
Пар или зверь — не разберёшь.
Но странный взгляд сквозь дым холодный
Ломает мысли, давит грудь.
И я смотрю на третий путь.
А он унылый и бесплодный
Под солнца яростным лучом
Горячей лентой вдаль течёт.
Такой немыслимый расклад.
Тут сделать выбор слишком сложно.
И я, ступая осторожно,
Стараюсь вспомнить путь назад —
Единственный из всех возможных.
Назад? Но больше нет Земли.
Лишь звёзд мерцающие точки,
Как недописанные строчки,
Кружатся в бархатной дали.
Где светлый Рай? Где чёрный Ад?
Стена, пустыня и болото…
Мои поступки и просчёты,
Как тяжкий груз, на мне лежат.
Стою, закована цепями
Последних мыслей и тревог.
И древних страхов липкий смог
Змеится надписью на камне
Перед развилкой трёх дорог…