Было в нем еще одно свойство, которое, кажется, не только полностью отсутствует среди поздних поколений, но которое даже трудно выразить средствами современного русского языка. Возможно, это качество можно было бы определить как «ревность в служении», и оно проявлялось и в том, как Юлий Менделеевич относился не только к самой науке физике, но и к делу научного просвещения.
СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ЮЛИЯ МЕНДЕЛЕЕВИЧА БРУКА(זצ»ל)
Редко, когда общепринятая и почти стершаяся словесная формула настолько точна: память о Юлии Менделеевиче будет светлой.
Невозможно представить себе человека не только хоть чем-то им обиженного (сама мысль об этом невозможна), но даже — того, кто не получил бы от него хотя бы небольшой доли человеческого тепла, духовной заботы и попечительства. Возможно, причиной этому была его фамилия – Брук — ברוך, Барух, «благословен» — слово, с которого начинается каждое из благословений, произносимых и в молитве, и в каждый момент человеческой жизни, который осознается подарком В-вышнего.
Несомненно, что всю свою жизнь Юлий Менделеевич, Юлик был таким — живым благословением для всех, кто его знал, близких и далеких, веселых и грустных, мудрых и простых…
…Когда-то меня, тогда еще ученика 7 класса, заинтересовала физика, но было совершенно непонятно, что с этим интересом делать, чем заниматься, на что ориентироваться. И именно тогда состоялась встреча с ним, после которой прояснилось многое. И еще — были десятки писем и бандеролей с учебниками по физике и математике, задачниками, советами, совершенно бесплатных, просто потому, что в том городе, где я тогда жил, их невозможно было достать, а «детеныш интересовался физикой»…
Несколько позднее пришло понимание того, чтó такое «качественное мышление» в физике, и здесь первым и бесценным учителем тоже оказался Юлий Менделеевич — едва ли кто-то мог соперничать с ним в способности к построению максимально прозрачных ясных и простых физических моделей, каждая из которых при этом давала возможность получения очень нетривиальных оценок!
Было в нем еще одно свойство, которое, кажется, не только полностью отсутствует среди поздних поколений, но которое даже трудно выразить средствами современного русского языка. Возможно, это качество можно было бы определить как «ревность в служении», и оно проявлялось и в том, как Юлий Менделеевич относился не только к самой науке физике, но и к делу научного просвещения. В наши дни, когда разговор о просвещении становится предметом тусклой и трескучей политической риторики, трудно даже вообразить атмосферу свободы и творчества, которой он был причастен в 70—90-ые годы, и которую он создавал одной интонацией своей речи….
Как-то мне довелось быть на знаменитом семинаре Виталия Лазаревича Гинзбурга в ФИАНе: вел его, как всегда, сам Виталий Лазаревич, а бессменным секретарем был Юлий Менделеевич. Слушался доклад о «широких атмосферных ливнях» (ШАЛ) и выступающий довольно свободно, безо всякого почтения критиковал сложившиеся к тому времени представления. Виталий Лазаревич сидел с закрытыми глазами, как будто даже не слушая, но в какой-то момент, он вскочил с места, подошел к доске, и стал взволнованно говорить о какой-то своей работе середины 50-ых годов. Оказалось, что тогда он предложил некоторую модель, которая, как показал дальнейший ход событий, была, по его словам, «глупостью», и что, конечно, нужно рассматривать этот процесс в совершенно ином ключе.
Насколько же это было необычно, невозможно, непредставимо для тогдашней и уж тем более, нынешней научно-образовательной среды!
Мировая величина в физике (тогда В.Л.Гинзбург еще не был лауреатом Нобелевской премии, но большинство его работ уже стали классикой) публично и критически переосмысливает свою работу почти пятидесятилетней давности, только потому, что это позволяет что-то прояснить в нынешнем научном понимании.
В одном из последних интервью Виталий Лазаревич Гинзбург мимоходом сказал о том, что он из колена Леви — Храмовых служителей, и, возможно, при всем его атеизме, это многое объясняет: в XX веке для его поколения, занятия физикой имело смысл храмовой службы, т.е. дела, требовавшего абсолютной чистоты и самопожертвования.
И то, что в этом священнодействии Юлий Менделеевич сослужил Виталию Лазаревичу, еще одно свидетельство чистоты его собственной души.
…И об этом же — о чистоте и святости — последний урок от Юлия Брука, данный им даже в своей смерти. Еврейская традиция учит с особым вниманием относиться ко дню прихода человека в этот мир, и ко дню его ухода.
Начнем с того, что для исповедующих восточный обряд христианства 24 апреля 2021 года пришлось на Лазареву субботу. Согласно православному преданию, именно в этот день Христос воскрешает к жизни Лазаря в качестве удостоверения будущего воскрешения всех мертвых.
Следующий шаг еще более значим: в еврейской традиции существует предание о том, что уходящие из этого мира в субботу (Шаббат) – великие праведники: именно в субботу покинули этот мир Моисей (Моше) и Царь Давид.
Но есть еще один, может быть, самый глубокий смысл в произошедшем. Суббота 24 апреля — это совершенно особая Суббота года, когда во всех синагогах читали не одну, а две главы Торы: «Ахарей мот» и «Кдошим». Едва ли стоит сейчас углубляться в толкование этих сложнейших текстов, но есть два момента, о которых нельзя не сказать.
Одна из основных тем «Ахарей мот» (После смерти), давших название Недельной Главе, становится смерть двух праведников, сыновей первосвященника Аарона – Надава и Авиhу, которые погибают только потому, что их души оказываются слишком высоки для этого мира. И сразу же после этого Тора повествует нам о служении Йом Кипура, самого святого дня в году; дня, приносящего искупление всему еврейскому народу, и всему миру. И это является для мудрецов Торы прямым указанием: смерть праведников так же, как и Йом Кипур, искупает грех народа…
Но это еще не все, потому что следующая Глава Торы, «Кдошим» переводится как «Освященные» — и если предыдущая закончилась требованием «не оскверните себя… Я — Г-сподь, ваш Б-г», то эта, новая Глава начинается с предписания: «Будьте святы, ибо свят Я, Г-сподь, ваш Б-г».
Именно поэтому мы можем, без сомнений и колебаний, вспоминать нашего дорого Юлия Менделеевича теми же словами, которые произносят о великих праведниках прошлого: זצ»ל – «зихроно цадик ле-враха» («Да будет благословенна память праведника!»): моральные уроки, душевный свет и духовная святость, оставленные им в нашем мире служат залогом этого…
