©"Семь искусств"
  ноябрь 2021 года

Loading

Как кажется, разрушаться этот разумно обустроенный, понятный мир начал с рождением квантовой механики. В знаменитом интерференционном эксперименте с пучком электронов, проходящим через две щели, мы в принципе не можем знать, какой из электронов прошел через заданную щель. Но хуже того: мы не можем внятно, четко и однозначно ответить на вопрос: что есть электрон?

בס’’ד

Эдуард Бормашенко

НЕНАГЛЯДНЫЙ НАШ, СЕРЫЙ МИР

А. Воронелю, с любовью и благодарностью

Эдуард Бормашенко«Сова приложила ухо к груди Буратино. Пациент скорее мертв, чем жив, — прошептала она и отвернула голову назад на сто восемьдесят градусов. Жаба долго мяла влажной лапой Буратино … Прошлепала большим ртом: Пациент скорее жив, чем мертв… Народный лекарь Богомол сухими, как травинки, руками начал дотрагиваться до Буратино. — Одно из двух, — прошелестел он, — или пациент жив, или он умер. Если он жив — он останется жив или он не останется жив. Если он мертв — его можно оживить или нельзя оживить».
Алексей Толстой. «Золотой ключик, или Приключения Буратино».

Цивилизация, в которой нам довелось родиться и проживать жизни — цивилизация науки. Некоторые молятся на науку, некоторые ненавидят и презирают (взрыв анти-прививочных настроений лишь обнажил эту ненависть); громадное большинство населения Земли понятия не имеет о том, чем занимаются ученые, и что за учреждение такое — современная наука? И почему наука так преуспела в преобразовании (к добру ли, к худу ли) среды нашего обитания? Попытаемся разобраться в том, как ученым удалось потеснить шаманов, жрецов и колдунов и как слова: «но это же научно обосновано» стали весомее формулы миссис Хадсон: «но это же написано в «Таймс». Почему наука — сила? Что же на самом деле знают ученые?

Очень глубокий ответ на этот вопрос дал Александр Владимирович Воронель в работе «Теологические корни научного поиска». «Единственное в чем мы преуспели, — пишет Воронель, — это в однозначности наших конструкций, и здесь действительно, как бы мало ни было достигнуто, все полностью оказывается общим достоянием, и таким образом, выгодно отличается от религиозно-философских систем, записанных гуманитарным языком. Эта однозначность в значительной мере достигнута за счет особого способа рассмотрения объекта, в котором он обычно встречается, то есть за счет изъятия объекта, превращающего его из эмпирической реальности в мысленный математический образ. Законы взаимоотношений этих образов обычно отождествляются нами с законами нашего сознания, то есть с законами логики, что по отношению к собственно мысленным объектам вполне естественно (но по отношению к эмпирическим реальным объектам совершенно не обосновано). Основы такой практики были заложены античными философами-греками, которые вслед за Гомером (и, по-видимому, под влиянием особого мировосприятия гомеровских поэм) проявили удивительную, совершенно оригинальную способность видеть мир, разделенным на предметы, а предметы, расчлененными на качества. Нетривиальность этого видения трудно оценить по достоинству теперь, когда воспитание в нашей цивилизации в значительной мере нас к этому приучило».1

Подчеркнем два пункта в этом замечательном рассуждении: нашим успехам мы обязаны однозначности понятий, которыми мы оперируем в науке, и логике — правилам единообразного перехода от одних умозаключений к другим. Евклиду и другим греческим математикам удалось, посчастливилось найти набор однозначно понимаемых объектов. В самом деле, под точкой, плоскостью, прямой, числом мы все понимаем примерно одно и то же. В этом «примерно» таится дьявол, но сейчас не об этом. Когда мы говорим о «любви», «красоте», «добре», «совести», «чести», «порядочности» нам нелегко (а то и невозможно) добиться однозначности понимания этих волнующих понятий, а значит, и шансы на полное взаимопонимание с собеседником стремятся к нулю. Но когда я говорю собеседнику о том, что через две точки проходит одна и только одна прямая, шансы на понимание резко возрастают. Если же к однозначности понимания исходных понятий прибавить Аристотелеву формальную логику, то прорастает, как бы из ничего, громадное здание математики, позволяющее твердо доказывать вещи далеко неочевидные. Аксиомы Евклида — как бы, очевидны, а вот то что медианы любого треугольника непременно пересекутся в одной точке, отнюдь не очевидно. Однако доказательство этой теоремки доступно и посредственному, но трудолюбивому и вдумчивому школьнику.

Привычно невероятно, но достигнутые математиками однозначность и определенность мигрировали в физику, обеспечив прогресс естественных наук. Как говорил Юджин Вигнер: «математический язык служит не только средством общения, но и единственным языком, на котором мы можем говорить».2 Классической физике почти удалось приблизиться к математике в создании однозначно-понимаемых понятий. Материальная точка механики Ньютона мало отличается от точки Евклидовой геометрии, а катящийся по столу твердый, недеформируемый шар мало отличается от шара геометрического, платоновского. Реальные электрическое и магнитное поле — не более чем математические векторные поля с определенными свойствами. Последним успехом в построении классической физики было создание специальной теории относительности, в которой Эйнштейну удалось добиться однозначности в понимании «одновременности», которое «по умолчанию» и ошибочно полагалось вполне понятным и прояснения не требующим. Эйнштейн показал, что одновременность событий должна быть определена, и предложил для этого эффективную, простую и строгую процедуру. Успехи классической физики и выросшей из нее инженерии, были столь громадны, что многим показалось, что достигнута высшая гармония, и однозначно понимаемая природа обустроена. А адекватность приложения Аристотелевой бинарной логики к реальному миру мог оспаривать разве безумец.

Бинарная логика предполагает, что высказывания могут быть или истинными или ложными, третьего не дано, tertium non datur. Мы прекрасно знаем, что окружающий нас мир не черно-бел, в нем есть оттенки. Для бинарного логика, мяч либо красный, либо не красный. Третьего не дано. Для нас с вами мяч может быть и красноватым, и темно-красным, и светло-красным и красно-коричневым и бордовым. Но в классических физике и математике мы принимаем бинарную логику, и последовательное ее применение доставляет огромные успехи. Успех бинарной логики помимо ее простоты определен тем, что она создает понятный мир. Бинарные оппозиции удобны для нашего мышления. Если в мире есть добро, то должно быть и зло, если есть Бог, то как же не быть дьяволу, если есть правое, то должно быть и левое, верху противостоит низ, и так далее. Бинарный мир уютно ложится на нашу психику. Так что классические физика и математика гармонично располагаются в нашем полярном сознании, не нарушая предустановленных идей, разбивающих мир на противостоящие от века друг другу сущности, и гарантируя зловещий, непреходящий успех формуле: кто не с нами, тот против нас.

Итак, классический мир: определен, однозначен и бинарно упорядочен и логичен, и потому, уютен и понятен.

***

Как кажется, разрушаться этот разумно обустроенный, понятный мир начал с рождением квантовой механики. В знаменитом интерференционном эксперименте с пучком электронов, проходящим через две щели, мы в принципе не можем знать, какой из электронов прошел через заданную щель. Но хуже того: мы не можем внятно, четко и однозначно ответить на вопрос: что есть электрон? Квантово-волновой дуализм сразу же создает очень сложную, составную, не-наглядную, невообразимую картину того, что есть электрон. Мыслить электрон в виде заряженного бильярдного шарика нелепо, ошибочно и того хуже непродуктивно. Никаких точек и прямых, объектов без размера и линий без толщины в квантовой механике нет. Квантовая механика вероятностна, неоднозначна, не порождает наглядных образов, но при этом невероятно продуктивна. Как говорил Ландау, мы можем посчитать то, что мы не в состоянии представить.

Пожалуй, наиболее глубокую метаморфозу претерпел физический вакуум (вдумайтесь в смысл этих слов: «превращение вакуума» — это ведь метаморфоза «ничто»). В классической физике под вакуумом худо-бедно, но однозначно понималось «ничто», отсутствие вещества. «Под физическим вакуумом в квантовой физике понимают низшее (основное) энергетическое состояние квантованного поля, обладающее нулевыми импульсом, моментом импульса и другими квантовыми числами. При этом такое состояние вовсе не обязательно соответствует пустоте: поле в низшем состоянии может быть, например, полем квазичастиц в твёрдом теле или даже в ядре атома, где плотность чрезвычайно высока» («Википедия»). Такое понимание вакуума — не просто и предполагает большие предварительные знания: необходимо иметь представление о квантованном поле, квантовых числах, квазичастицах. И уж наверняка, такое определение далеко от наглядности. Совсем далеки от наглядности струны, лежащие в основании одноименной теории. 10-мерные суперструнные теории не порождают и не предполагают однозначной, наглядной картины.

Создается впечатление, что на теории относительности исчерпала себя Декартовская парадигма рационального знания, исходившая из того, что достоверное знание — непременно ясно, просто, определенно и однозначно.

***

Бинарная, полярная, манихейская картина мира природы тоже приказала долго жить у нас на глазах. Обратимся к замечательному примеру, приведенному Евгением Берковичем в сентябрьском выпуске «Семи Искусств», речь идет о неспровоцированной, неукротимой ненависти, которую в себе распалял гениальный физик Лев Давидович Ландау по отношению к другому замечательному физику, Якову Ильичу Френкелю. При встрече на одной из конференций «Ландау ничего не мог с собой поделать: Френкель раздражал его так, что он не мог себя сдержать. Румер приводит рассуждения Ландау: «— Скажите, а я разве задеваю Френкеля? Он, например, считает, что возможен непрерывный переход жидкости в твердое тело. Ну как же я могу спокойно переносить такие вещи? Что же, Яков Ильич, Вы думаете, что сперва имеется ось симметрии, потом эта ось начинает плавиться, и Вы имеете три четверти оси, половину оси и т.д.?».3 Ландау привык к тому, что ось симметрии либо есть, либо ее нет. Больной либо жив, либо мертв. Половины, или четвертушки оси симметрии быть не может. Дихотомия однозначна: полуживой оси симметрии не бывает. Так привык думать Ландау. Так и меня учили в университете более чем квалифицированные, а порою и блестящие физики. Но вот совсем недавно группа профессора Давида Авнира из Иерусалимского Университета взломала бинарную парадигму симметрии, придумав «непрерывную меру симметрии».4 Оказывается, что осетрина бывает не только первой и второй, но и промежуточной свежести. И в споре Френкеля с Ландау, прав оказался Френкель, и переход жидкости в твердое тело происходит достаточно четко но не разрывно резко. Ландау было прекрасно известно, что настоящие, подлинные математические разрывы термодинамических функций в экспериментах никогда не наблюдаются, но привычка мыслить в бинарной традиции, в стиле «кто не с нами, тот против нас», инерция двоичной логики оказывалась непреодолимой и для такого сверхъестественного ума, как ум Ландау.

В самой логике, хранительнице бинарного очага завелась гниль. В 1973 году Лотфи Заде предложил теорию нечёткой логики (fuzzy logic). В нечеткой логике, базирующейся на понятии нечёткого множества, наличествует серое поле: в нечетком множестве функция принадлежности элемента ко множеству, принимает любые значения в интервале [0, 1], а не только 0 или 1.

Вот это неустранимое наличие серого поля отличает современные математику и естествознание. Ни однозначное понимание объектов их внимания, ни бинарная логика более не царствуют, не владычествуют. Скажем точнее и аккуратнее: царствуют и правят по инерции, по привычке. Для того чтобы вымерзла бинарная парадигма мышления, необходимо чтобы сменились поколения ученых. Макс Планк не вполне шутя говорил, что: «Новые научные идеи побеждают не потому, что их противники признают свою неправоту. Противники эти попросту вымирают, а следующее поколение, не обремененное предрассудками, усваивает новые идеи сразу». Уже в квантовой механике не удается видеть мир, разделенным на предметы и не дрожащей рукой изымать события из их контекста.

Лотфи Аскар Заде

Лотфи Аскар Заде

***

Мировая культура предъявляет поразительные примеры самосогласованности, когерентности удаленных и не связанных друг с другом событий. Ну, что общего у вершины европейской культуры, великого классического романа и теорий современной физики; импрессионизма в живописи и квантовой механики? А, между тем, общее есть. Более того художники, творцы, натуры тонкие и лишенные кожи, обычно раньше физиков резонируют с едва заметными колебаниями ноосферы. Приглядимся поближе к европейскому роману. Великим и ужасным его сделал отказ от бинарной парадигмы понимания событий. Нелепо искать в нем «положительных» и «отрицательных» героев. Хороша или плоха Анна Каренина? Прекрасна или дурна Эмма Бовари? Как относиться к Адриану Леверкюну? Большая европейская книга заведомо исключает однозначность интерпретаций. Лев Толстой советовал начинающим литераторам искать хорошее в дурном, и дурное в хорошем. События, происходящие в романе, заведомо неизвлекаемы из плотной окружающей среды и неинтерпретируемы вне контекста.6 Картина, предлагаемая автором читателю, заведомо нечетка и иногда намеренно претенциозно расфокусирована.

В то же время (на грани XIX–ХХ веков) очень схожую революцию совершают в живописи французские импрессионисты. Картина теряет четкость и ясность линий, предмет на картинах импрессионистов неотделим от окружения, зрение художника и зрителя намеренно расфокусированы. Четкая, однозначная интерпретация полотен импрессионистов и пост-импрессионистов заведомо невозможна. Об импрессионизме в музыке и говорить не приходится. Тут черно-белым интерпретациям и вообще делать нечего. Неизбежность пятидесяти оттенков серого обрушивается на наши классицистские головушки, и людям моего возраста остается фыркать и отплевываться.

Развиваясь в этом направлении современное искусство неизбежно пришло к хэппенингу и перфомансу, пуповиной, привязанных к окружающей действительности и из ее тела неизвлекаемых. Пользуясь терминологией Михаила Леоновича Гаспарова, скажем, что произведение современного искусства нельзя отделить «золотой рамкой» от фона, контекста булькающей и зачастую зловонной реальности. Как кажется, и этот путь близок к исчерпанию, и отнюдь не исключено, что «золотая рамка» появится вновь.

***

Утрата биполярного подхода навязчиво преследует нас повсюду. Сегодня мы не можем сказать о ряде пациентов больниц и домов престарелых: живы они или мертвы. Ученейшие раввины спорят о том, что считать моментом смерти — смерть мозга или окончательную остановку сердца? Допустима эвтаназия или нет? И если допустима, то в каких случаях? Народный лекарь Богомол, воплощавший в «Золотом Ключике» здравый смысл и полагавший, что пациент либо жив, либо мертв, и третьего не дано, оказался не прав: между жизнью и смертью расположилось серое поле и перейти его непросто.

Переход к неклассическому идеалу рациональности, предполагающему неизбежность этого поля, и отказ от бинарного мышления, подобен переходу от черно-белой фотографии к цветной. И переход этот небезобиден. Знавшие дело Алексей Герман и Юрий Рост, предпочитали черно-белое изображение цветному, говоря о том, что цвет на картинке отвлекает от главного. Скрытым образом они предполагали, что это главное существует. Уход в серое поле, чреват тотальным моральным релятивизмом. Оказывается, ведь, что ничто окончательно не запрещено и ничто не вполне желательно. Бурный поток ЛГБТ откровений вольготно разливается в сером нравственном поле.

***

Вернемся на менее заболоченную научную почву. Как-то незаметно, исподволь в науке сменился главный романтический герой. Совсем недавно им был физик или математик. В фильме «9 дней одного года» он жертвовал собой ради науки и обещал построить коммунизм, самый манихейский из всех возможных идеалов, где добро победит зло, и все негодяи, буржуи, двурушники, предатели и вообще нехорошие, отрицательные персонажи будут искоренены. Герой современного кино — психолог. Психологические, кушеточные сериалы вытесняют мыльные оперы, детективы и медицинские саги. Среди знакомых мне израильских подростков, одна из самых привлекательных профессий — психология. Кажется, психологов скоро будет больше чем адвокатов и программистов. Физики и математики не осчастливили человечество коммунизмом, психологи не излечат наши души.

Но нам интересны не социология, а философия и логика психологии. Психолог, мыслящей в черно-белой парадигме, профессионально непригоден. Он может быть неплохим парнем/барышней, но хорошее от дурного отличает нетвердо. Психолог par excellence мыслит в поле желательного/нежелательного/не слишком желательного. Сам предмет психологии не определен и размыт. Википедия меланхолически отмечает «Предмет психологии понимается различно в течение истории и с позиции различных направлений психологии. Для современной психологии поиск предмета психологии по-прежнему остаётся актуальным». Хороша наука, в которой самый предмет ее разысканий очерчен заведомо нечетко. Но этот предмет и не может быть определен, в том смысле, в каком привыкли мыслить математик и физик классического стиля. А от наглядных, однозначно интерпретируемых образов психологам необходимо отказаться изначально. Кто ее (кроме Дориана Грея) видел, человеческую душу (психе, ψυχή по-гречески — душа). Психолог работает в поле тех самых пятидесяти оттенков серого, наполняющих человеческую душу. И это и есть мир человека. Он не хорош и не плох этот дивный, новый, не-наглядный новый мир. Этот мир — наш.

Литература

  1. Воронель А. В плену свободы, Москва-Иерусалим, 1998, стр. 244-259.
  2. Вигнер Е. Непостижимая Эффективность Математики в Точных Науках, в сборнике «Этюды о симметрии», Москва, Мир, 1971, 182-198.
  3. Беркович Е. Наши в Европе, Советские физики и «революция вундеркиндов», Семь Искусств, №9, 2021.
  4. Zabrodsky H.; Peleg S.; Avnir, D. Continuous symmetry measures. J. Am. Chem. Soc. 1992, 114, 7843–7851.
  5. Левин В. Из истории создания теории нечетких множеств, Семь Искусств, №3 (13), 2021.
  6. Соколик Г. Огненный Лед, Семь Искусств, №6 (43), 2013.

Share

Эдуард Бормашенко: Ненаглядный наш, серый мир: 34 комментария

  1. Олег

    У средне-ашкеназкого дебила IQ 120-140.
    На фоне нееврейского IQ — повод для
    мании величия. На фоне IQ Эдуарда —
    170+ — явный повод для зависти.
    Отсюда — явный повод для зависти
    и мультивселенных поводов для
    дебильной критики.

  2. Arkadiy

    «В споре Ландау с Френкелем, последний оказался больше прав, чем не прав.».

  3. Бормашенко

    Bormashenko — Simon Starobin
    Если я Вас праильно понял, то и сами логические правила зависят от пространственно-временного масштаба? Это совсем нетрадиционная, но, как кажется, плодотворная точка зрения.

  4. Виталий 33

    Очень интересное и своевременное эссе. К нему просится обширное добавление о хаосе. Коротко, это вот о чем.
    Нечеткость окружающего мира всегда бросалась людям в глаза, но наука не находила средств исследования и классификации таких, чересчур сложных, явлений. Так, турбулентность и похожие на нее явления были отнесены к разряду непознаваемых и побочных. Как правило, они препятствовали развитию технологий, поэтому ученые и инженеры изо всех сил пытались ограничить их влияние на пути прогресса. Наконец, в середине прошлого века родилась теория сложных динамических систем, или проще, теория хаоса. Ее путь к признанию был тернист и долог, но наконец, к концу ХХ века, т.е., совсем недавно, большинства специалистов ее приняло и она удостоилась сравнения по важности даже с теорией относительности.
    Вся живая природа состоит из таких систем: клетки, сосудистые системы, нервные, корневые системы, ветви и листья растений. Потоки воды и других жидкостей, атмосферные потоки, ─ все эти системы попали под пристальное внимание специалистов. Биологи и технари приступили к тесному сотрудничеству с математиками и физиками, специализирующимися в области хаоса. Эта теория помогает разобраться в динамике плохо предсказуемых явлений, находить закономерности их протекания, найти незамеченные прежде закономерности в их поведении и средства преодоления помех, вызываемых нестабильностью проектируемых систем. Появилась возможность, наконец, посмотреть на сложные объекты целиком. Ведь в последние столетия в науке господствовал редукционистский подход, т.е., сложная система разделялась на составляющие, вплоть до мельчайших деталей. И когда работа каждой детали становилась понятной и соответствующей дизайнерской концепции, считалось, что собранная система должна работать, как было задумано. Потом следовали испытание, в которых выяснялось, что система требует доработки, т.е., дизайнер не всегда оказывался прав. Сейчас все больше возможностей перейти от редукционистского подхода к холистическому (от латинского hole ─ целый). Образно говоря, появляется шанс последовать призыву Гиппократа лечить не болезнь, а больного. В этом конкретном случае, все надежды на искусственный интеллект. Если человек может запомнить только информацию, соответствующую его специализации, скажем, про правую ногу или почку, то в компьютер можно занести все сразу, и не только о человеке.
    Теория хаоса расширила понятие неопределенности из квантовой механики, введенное В. Гейзенбергом век назад. Она показала тщетность долговременных предсказаний поведения сложных динамических систем. Похоже, Господь Бог, Творец Вселенной, любит играть в кости. И Он сам не знает, какая погода будет через месяц, а то и через два часа. Ведь так интересней, не правда ли?
    Замечательные популярные книжки об этом:
    Э. Шредингер, «Что такое жизнь?»
    Д. Глейк «Хаос».

  5. Бормашенко

    Бормашенко-Берковичу
    По-поводу физических реализаций компьютеров, использующих троичную систему:
    Bormashenko Ed. Generalization of the Landauer Principle for Computing Devices Based on Many-Valued Logic, Entropy 2019, 21(12), 1150; https://doi.org/10.3390/e21121150

  6. Бормашенко

    Бормашенко-Носоновскому
    «И тут мы подходим к закону исключения третьего. Истина реальна, а ложь сконструирована? Симметрии между ними нет? Справедливо ли так считать? Конечно, если ложь — это самостоятельная сущность (а не просто отрицание истины), то возникают ситуации, когда они должны быть симметричны, и тогда приходится допускать существование третьего. Утверждение и не истино и не ложно. Отсюда и «реальность» парадоксов».
    Михаил, Вы в Вашем комментарии высказали несколько замечательных мыслей, но предположение об асимметрии истины и лжи (истина реальна, а ложь сконструирована) попросту гениально.

  7. Бормашенко

    Bormashenko — Igor Mandel
    «А что главное — это то, что язык классической науки немедленно теряет свой смысл, как только удаляется от математики и теоретической физики. Неопределенность терминов становится абсолютно неразрешимой проблемой даже если мы отступаем чуть-чуть в сторону».
    Игорь, я с Вами совершенно согласен, но, как кажется, идет и другой процесс: язык классической науки становится беспомощным и в самой науке. Если верить Вигнеру, то математика является единственным языком, на котором могут говорить физики. Но у нас на глазах начал быстро меняться и сам язык математики. Так я вижу дело.

  8. Simon Starobin

    Уважаемый Эдуард, мне кажется что всё дело в мастабе рассмотрения явления.
    В зависимости от масштаба мы имеем периодически то дискретное описание явления то непрерывное.
    Поясню свою мысль. Мы на небе видим отдельные звёзды (дискретная картинка). Если пассмотреть их в телескоп, то увидим непрерывную туманность (галактика), Далее более подробная картина, отдельные звёзды в этой галактике и т.д. В электричестве мы пользуемся отдельными электронами, а когда начали их изучать более подробно, то оказалось что они непрерывный туман , наверное на следующем этапе увидят дискретные подробности. Естественно , возникают новые методы расчёта, т.е математика.
    Вы говорите, что мир серый.Это ещё хорошая иллюстрация для меня. Если взять чёрно- белое изображение и рассматривать его из далека , то это будет черно-белый рисунок с всеми его законами (дискретный), поближе мы увидем все перходы от черного до белого (непрерывный, непрерывные уравнения хорошо описывают), далее мы увидим отдельные дискетные точки (пиксели, дискретные уравнения). Если рассматривать более глубоко пиксели то обнаружим что в среднем , например, он имеет уравень 128 но ближе к краям в зависимости от соседей он может быть и 127 и 126 и полностью размазанным (непрерывным). После того как мы решили какая картина, дискретная или непрерывная мы создаём или подбираем соответствующую математику.
    Похоже, что математика всё выдержит. Я тут недавно обнаружил, что производные могут быть непрерывные , т.е не первой или второй а 1.554 производная от функции (теперь я думку гадаю где бы применить это на практике) Не удивлюсь если в вашем университе введут пространство 4.5 измерения (пока шутка).

  9. Vladimir Krasnopolsky

    Уважаемый Эдуард, большое спасибо за эту статью. Получил большое удовольствие.
    Владимир Краснопольский

  10. M. Nosonovsky

    Эдуард думал и писал на эти темы еще 20 лет назад, например, «Серым по серому» https://berkovich-zametki.com/AStarina/Nomer1/Bormashenko1.htm или «ЗАКОН ТОЖДЕСТВА» https://berkovich-zametki.com/Nomer6/Bormash1.htm

    У меня появились следующие соображения.

    1) Действительно, как тут говорили, отказ от бинарности возникает уже в небинарной логике Лукасевича. Но с тем, что «язык классической науки немедленно теряет свой смысл, как только удаляется от математики и теоретической физики» труидно согласиться. Ведь есть номотетика и идеография, никуда это не делось. Такие науки как биохимия или лингвистика далеки от математики, но их уж точно никто не обвинит в «неопределенности терминов»

    2) Если гооврить о fuzzy sets, fuzzy logic и приблизительной симметрии, тот тут возникает интересный вопрос, который почему-то никто никак не рассматривает — как непрерывная симметрия связана с законами сохранения. Неявные (но точные) симметрия используются для поиска неочевидных законов сохранения (самый известный пример — ур-я Кортвега-Де Фриза для солитонов). А что с непрерывными симметриями?

    3) В более фундаментальном смысле, парадоксы границы — сердцевина диалетеизма. Сюда же относятся и «clopen sets», закрыто-открытые множества. Вы не можете разделить множество (точек, действительных чисел) напополам симметрично. Одна половина будет открытая (x>0), другая закрытая (x<=0). Открытое множество — это умозрительный конструкт, а не "измеримый".

    Парадоксы границы — когда вы, находясь на границе, оказываетесь "одновременно и внутри и снаружи" (из соображений симметрии), но должны быть или там, или там (поскольку на самом деле они не симметричны, "наружа" сконструирована умозрительно как доплнение "нутри").

    Отсюда проистекают парадоксы границы, когда вы, находясь на границе, оказываетесь "одновременно и внутри и снаружи" (из соображений симметрии), но должны быть или там, или там (поскольку на самом деле они не симметричны, "наружа" сконструирована умозрительно как доплнение "нутри"). Эти парадоксы границы — сердцевина диалетеизма.

    Здесь же и парадоксы движения: если А движется (изменяется), значит оно по определению не тождественно самому себе. А если A = ~A, значит A & ~A, значит и не-А и не-не-А одновременно, то есть нарушается закон исключения третьего; сказать "движущееся А одновременно внутри и вне" — лишь другая формулировка этого противоречия. Движение требует некоторой степени диaлетеизма.

    Думаю, дело-то в том, что симметрия мнимая. Симметрии между измеримым и сконструированным нет. Координата измерима, а сила сконструирована. Температура измерима, а энтропия сконструирована. Только в абстрактной схеме они симметричны.

    И тут мы подходим к закону исключения третьего. Истина реальна, а ложь сконструирована? Симметрии между ними нет? Справедливо ли так считать? Конечно, если ложь — это самостоятельная сущность (а не просто отрицание истины), то возникают ситуации, когда они должны быть симметричны, и тогда приходится допускать существование третьего. Утверждение и не истино и не ложно. Отсюда и "реальность" парадоксов.

    Можно вспомнить богатую средневековую тему о самостоятельной сущности зла. Существует ли зло само по себе, или это просто отрицание (отсутствие) добра? Эта тема волновала схоластов, интересует она теологов и сегодня. Получается, что диалетеизм подразумевает самостоятельность зла? 🙂

  11. Igor Mandel

    Эдуард, все замечательно и все правильно, но есть некоторые оттенки. В статье подчеркивается как главное свойство современного взгляда на науку отказ от принципа бинарности, но, как представляется, это лишь часть проблемы, и, возможно, не самая главная. Размытая логика Заде, как кажется, была не более важна, чем многозначная логика Лукасевича (1920-е), модальная логика Льюиса (1910-е) и другие виды неклассической логики — то есть «строгому» наезду на Аристотеля уже более ста лет (нестрогому — куда больше). Все это, кстати, начиналось еще до квантовой физики и независимо от нее.
    А что главное — это то, что язык классической науки немедленно теряет свой смысл, как только удаляется от математики и теоретической физики. Неопределенность терминов становится абсолютно неразрешимой проблемой даже если мы отступаем чуть-чуть в сторону. Грубо говоря, как только нельзя написать строгую формулу чего бы то ни было с 3-5 членами (а больше обычно и не выходит) — сразу начинается ползучий эмпиризм, который в принципе не поддается ни индукции (статистика), ни дедукции (математика). Так что не только психология, но и все, что не поддается этим самым простым формулам — серое поле, если хотите. Вы немного задели этот вопрос — но все же хотелось бы расставить акценты немного иначе.

    1. Юрий Деген

      Размытая логика Заде более важна, чем многозначная логика Лукасевича (1920-е), модальная логика Льюиса (1910-е) и другие виды неклассической логики потому, что она и только она нашла практическое применение в решении инженерных задач. Полагаю, что именно это имел в виду глубокоуважаемый проф. Бормашенко.

      1. M. Nosonovsky

        Да я бы так категорично не утверждал. Троичная логика вполне находит приминение… И у Адамацкого про это работы есть (Adamatzky, A. On dynamically non-trivial three-valued logics: Oscillatory and bifurcatory species. Chaos Solitons Frac. 2003, 18, 917–936)… И можно вспомнить работы философа А. Зиновьева (который «Зияющие высоты»)… Да и какие-то ранние советские компьютеры (Наири?) использовали не двоичную, а троичную систему, что очень близко.

        1. M. Nosonovsky

          Вот же в Википедии целая статья про троичный компьютер:
          «Троичный компьютер — компьютер, построенный на двоичных и троичных логических элементах и узлах [1], работающий в двоичной и троичной системе счисления по законам двоичной и троичной логики »
          https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%80%D0%BE%D0%B8%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BF%D1%8C%D1%8E%D1%82%D0%B5%D1%80

        2. Евгений Беркович

          M. Nosonovsky
          28.11.2021 в 16:36
          Да и какие-то ранние советские компьютеры (Наири?) использовали не двоичную, а троичную систему, что очень близко.

          Троичную систему использовали компьютеры «Сетунь», разработанные под руководством Николая Петровича Брусенцова из ВЦ МГУ. Его кабинет был как раз напротив комнаты нашего отдела. Машина Сетунь является малогабаритной машиной, выполненной на магнитных элементах. Это одноадресная машина с фиксированной запятой. В качестве системы счисления в ней используется троичная система с цифрами 0, 1, —1. Сетунь является первой в мире машиной, использующей эту систему счисления. Потом была «Сетунь-70», но этот проект закрыли вместе со всеми отечественными разработками ЭВМ. Ориентиром стали IBM-овские машины. А «Сетунь» для небольших задач работала вполне успешно.

        3. Юрий Деген

          Вы проигнорировали важную часть моего утверждения: «в решении инженерных задач».
          Троичная вычислительная машина и троичная ЭВМ (компьютер) основаны на троичной системе счисления, а не на неклассической логике.
          Что касается работы Адамацкого, то мне неизвестно, что описанный в ней метод получил широкое практическое применение, в отличие от Размытой логики Заде.

          1. M. Nosonovsky

            Создание ЭВМ — это и есть инженерная задача, а троичный компьютер использует троичную логику (это и есть неклассическая логика Лукасевича, Льюиса и другая подобная) вместо булевой. Вот, как уточнил Евгений Беркович, советская машина «Сетунь» (я по ошибке написал Наири) была троичной.

            Собственно, о том, что неопределенные логики изучались еше в 1920 Лукасевичем, Тарским в том же контексте, что и трех- и многозначные (хотя сам термин «fuzzy logic» появился в 1960е), есть в соотв. статье в Википедии:

            «The term fuzzy logic was introduced with the 1965 proposal of fuzzy set theory by scientist Lotfi Zadeh.[2][3] Fuzzy logic had, however, been studied since the 1920s, as infinite-valued logic—notably by Łukasiewicz and Tarski.»

  12. Александр Кунин

    Прекрасный текст и замечательный русский язык — как и во всех других эссе Эдуарда Бормашенко.
    Держась на безопасном расстоянии от квантовых головоломок, позволю себе, однако, заметить, что с исследованием человеческой психики дело обстоит не так уж печально. Экспериментальные методики установили немало истин достаточно прочных (см., чтобы далеко не ходить, обзор в Семи искусствах 2000, № 1). Нейрофизиологические исследования связали некоторые психические процессы с определенными областями мозга. Касательно однозначного, четкого, полярного, манихейского мира, психология всегда понимала его ограниченность, а психиатрия даже выделяла большую группу расстройств под именем «пограничных состояний». Но кроме пограничных существуют и «ядерные», природа которых более или мене ясна. Прежний устойчивый мир не исчез, и в нем, как и раньше, присутствуют истина и заблуждение, правда и ложь, преступление и невиновность, великодушие и зависть… И в нем, увы, ежедневно приходится отличать мертвых от живых — печальная, но не самая трудная диагностическая задача.

    1. Александр Денисенко

      » чтобы далеко не ходить, обзор в Семи искусствах 2000, № 1″
      Александр, а существует такой номер? Можете уточнить и дать прямую ссылку или хотя бы автора?

  13. Бормашенко

    Бормашенко-Фоменко
    Глубокоуважаемый господин Фоменко, я, вообще говоря, не отвечаю на хамские выподы, но Ваша назайливость заставляет меня Вам отвечать. Вам вполне достаточно в один клик заглянуть на мою страничку в Google Scholar:
    https://scholar.google.co.il/citations?user=O0KYiE4AAAAJ&hl=en
    чтобы понять, что с комплексным анализом, уравнениями математической физики, десятитомнком Ландау и Лифшица у меня все в порядке. Книги Пенроуза знаю, почти на память. С самим Пенроузом веду весьма плодотворную переписку, так как нам удалось недавно показать, что замощение Пенроуза, объяняющее симметрию пятого порядка, свойственную квазикристаллам отнюдь не единственное, но можно придумать генератор замощений Пенроуза, порождающий множество замощений, приводящих к появлению оси симметрии пятого порядка. Сделайте, пожалуйста, кще один клик, и прочитайте, это очень забавный результат (а главое свежий, свежесть, свежесть и еще раз свежесть):
    https://www.mdpi.com/2073-8994/13/9/1659
    Ну, пожалуйста, не поленитесь сделайте пару кликов. Если Вас интересует, чем я занимаюсь в физике, с удовольствием отвечу: теорией симметрии, условиями трансверсальности вариационных прблем физики (получен ряд существенных результатов), физикой реальной поверхности, Кассси-Венцель переходами, физикой полимеров. Ну, не поленитесь сделайте же пару кликов. Так что научным методом, я, в общем владею. И сбросьте, пожалуйста, хамский тон, окажите любезность. Вам не нравятся мои тексты. Имеете полное право, ну, полнейшее. Только не надо долбить меня таким третьесортным философом, как Щедровицкий. Это ниже плинтуса.

  14. Борис Дынин

    Фоменко Вячеслав
    — 2021-11-22 18:14:39(135)

    3. Я не собираюсь вступать с вами в спор. Ибо в споре рождается не истина, а склока.
    =================
    Вы именно этим и занялись. И пзвольте Вам сказать: Вы ничего не поняли в том, что сказал автор.

  15. Фоменко Вячеслав

    Господину Э. Бормашенко и его апологетам – Носовскому, Дынину и другим «серомировцам»:
    1. «Читайте классиков. У них сказано больше, чем написано».
    2. Прочтите нашего гениального современника, нобелевского лауреата, сэра Роджера Пенроуза «Путь к реальности или Законы, управляющие Вселенной. Полный путеводитель». Перевод с английского, Москва – Ижевск, 2007.
    Если у вас совсем плохо с математикой (не знаете комплексного анализа и что такое гильбертово пространство), то прочтите хотя бы его же «Новый ум короля», Москва, 2003.
    3. Я не собираюсь вступать с вами в спор. Ибо в споре рождается не истина, а склока. Это искажённый перевод с греческого – «истина рождается в диалоге», в дискуссии. Но для дискуссии необходима некоторая общая платформа и цель-истина. А в споре цель – победить любыми средствами, вплоть унизить, «размазать по стенке» оппонента…Вот в форумном стиле и доходят до «сам дурак»!

  16. A.B.

    Э.Б. «Кто ее (кроме Дориана Грея) видел, человеческую душу (псюхе, ψυχή).
    Психолог работает в поле тех самых пятидесяти оттенков серого, наполняющих человеческую душу.
    И это и есть мир человека. Он не хорош и плох этот дивный, новый, не-наглядный новый мир.»
    ::::::::::::::::::::::::::
    «Не хорош и плох этот дивный, новый, не-наглядный новый мир.» — ?
    «Кто ее (кроме Дориана Грея) видел, человеческую душу (психе, ψυχή)…» — Так Дориан Грей её ВИДЕЛ? А «Психолог работает в поле тех самых пятидесяти оттенков серого…» — Так ЭТО и есть мир человека ?
    ЭТОТ мир — Ваш, А. Воронеля и ВСЕХ, находящихся в плену несвободы, от Москвы до Иерусалима, от можа до можа.

  17. Фоменко Вячеслав

    Обращаюсь не к автору и его эпигонам. Обращаюсь к Е. Берковичу.
    Dear Евгений! Вы серьёзный матфизик, уделяющий значительное внимание истории физики, с неизбежным обращением к её (физики) методологии, философии, эпистемологии. Как Вы можете совмещать это с обилием (и я сказал бы — с разгулом) на Вашем сайте «публицистической» (по Э. Бормашенко) метафизики, той метафизики, в которою (по Г. Щедровицкому) «ещё Кант вбил осиновый кол»! Люди, не понимающие что такое наука, каков её метод, от растерянности и уныния пускаются в многословные слововерчения . Они не понимают, что в науке нет и не может быть никакого АРХЭ, что это путь богоискательства и теологии. И это наряду с замечательными (популярными) работами, в том числе основоположников современной физики (Гейзенберга, …, Вайнберга, изумительно проницательного Пенроуза), но… не подлежащим к публикации на Вашем сайте в силу догмы «первой… печати». Господи, чего только стоят «Итоги ХХ века» Бормашенко, эта метафизическая пустыня для века, принесшего тектонические сдвиги в науке, философии, даже в научно-техническом прогрессе!
    В итоге, разделы «Наука» и «Философия» (как составляющие «Семи искусств») на Вашем сайте во многом теряют добротность, доверие и уважение. Увы!!!

  18. B.Tenenbaum

    Эдуард Юрьевич,
    Искренне вам признателен — чтение вас стимулирует мне мозги.

  19. inessa

    Эдик! Ты затронул столько проблем и так интересно рассуждаешь, что я читала, не отрываясь. Будто бы обо всем немного знаю, но сформулировать целостный подход к проблемам не пыталась. Спасибо тебе, что предлагаешь задуматься. Ещё очень многое не понято и много надо исследовать и анализировать. Нет этому конца и, видимо, не будет. Рассуждай дальше, не останавливайся. Успехов тебе и большего понимания.

  20. Элла Грайфер

    На самом деле вы конечно правы во всем, что касается устройства мира. Но черно-белый взгляд оказывается необходимым, когда надо принимать решение и действовать (с учетом риска ошибки). Постмодернизм принципиально исключает черно/белость, потому что с действием несовместим. А я вспоминаю талмудическую историю про диспут иудея с римлянином и преимущество хлеба перед колосьями: черно/белости нет, но мы обязаны сотворять ее.

  21. Бормашенко

    Бормашенко – Дынину, Носоновскому
    Дорогие друзья, всякий, кто изучает галаху знает, какое огромное серое поле простирается между «абсолютно запрещено» и «абсолютно разрешено», единобожию это не противоречит. Субботу нарушать, разумеется, нельзя, но, если необходимо везти человека в больницу, так это необходимо сделать наиболее эффективным способом (и лучше, чтобы это делал «талмид хахам»). Врать никак нельзя, но во имя мира можно и соврать. Человеческую жизнь спасать, разумеется, необходимо, но не любой ценой. Вся «галахическая литература», в сущности, работает в сером поле между «можно» и «нельзя». В человеческом поступке происходит редукция, схлопывание возможностей, но концепция «тшувы» предполагает и возможность влиять на прошлое. Мир – сер, но никто не вынуждает нас быть серыми. Истина не предзадана, но становится вместе с нами, так я сегодня это вижу. Почти наверняка завтра буду видеть иначе, это неизбежный результат познания. Как при этом не впасть в тотальный релятивизм? Для этого требуются сознательные усилия. Но, как говорил Мераб, человек, это усилие стать человеком.

  22. М. Тартаковский.

    О частности. Реальный вакуум (прежний «эфир» и т.п.) это пространство, заполненное (с той или иной плотностью) энергией. Незнакомый с высокой физикой пропустил, возможно, хотя бы какое-то представление о том, куда девается колоссальная энергия, производимая звёздами. Встречал: «исчезает, превращаясь в теплоту, т.е. в движение атомов». Но и теплоте некуда деться в замкнутом пространстве вселенной…
    Кажется (я лишь дилетант), рассматривающая с разных сторон материю (физика твёрдых тел, жидких субстанций, газообразных…), «физика энергии» — «субстанции», сознательно используемой человечеством едва ли не с момента его возникновения, не отсутствует ли?

  23. M. Nosonovsky

    Отличный материал, прочитал с удовольствием. Хочется спросить: если мир сер, а абсолютов нет, логика не бинарна, семантика и синтаксис перетекают друг в друга, разум не до конца отделен от телесного, мысль изреченная есть ложь, то как быть с единобожием?

  24. Борис Дынин

    Эдуард, можно только согласиться с Вами и, более того, перенести вывод о неадекватности двузначной логики на все области знания, включая философию, идеологию и вообще мировоззрение. Конечно, давно известно сколь туманны их границы, но как Вы заметили, «нам важна логика психологии», поскольку (не)удивительным образом мы склоны полагать, что существует один правильный ответ на самые глубокие и важные для нас вопросы. Часто думают о Сократе как об отце диалогического мышления. Но ведь и его диалоги, подвергавшие сомнению каждое определенное суждение, предполагали, что есть однозначный истинный ответ на его вопросы (мол, только не будьте уверены, что вы знаете их), к которому и должны стремиьтся мыслящие люди. Не случайно, его ученик Платон и дал свои ответы на вопросы своего учителя, убив его «демона».

    Я бы пошел несколько дальше Вас. Вот Вы сказали: «Хороша наука, в которой самый предмет ее разысканий очерчен заведомо нечетко. Но этот предмет и не может быть определен, в том смысле, в каком привыкли мыслить математик и физик классического стиля» Но ведь ни у математики , ни у физики нет и не было определенного предмета (тавтологические определения не в счет) Достаточно, открыть, например, статью «Предмет математики» (@http://cyclowiki.org/wiki/Предмет_математики@), чтобы вспомнить об этом.

    Наука всегда была вулканом, твердые склоны которого казалось уходили к бинарному небосклону, а под ними была лава «небинарности». Сократ совратил западный интеллект, хотя его соблазн и привел к великим результатам европейской науки и к напряжениям культуры, давшей так много прекрасного (впрочем, и ужасного).

    И все-таки соблазн остается. Есть ли истина? Или мы должны согласиться с пост-модернистами, что истины нет и надо жить в «пост-истина» времени, соглашаясь на всякое безобразие, ложь, зло как на также оправданный взгляд на себя, на мир, на будущее? Когда дело касается науки, то «неустранимое наличие серого поля» (если уж в математике, то и везде) интригует, привлекает, кажется освобождением от «кто не поет с нами, тот против нас». А что в науке сегодня аукнется, то и откликается в культуре (прежде всего западной)

    И все-таки как жить, да и как идти дальше даже познанию по серому полю, без знания (ощущения?), что есть Истина, Добро и Красота? К чему тогда возник человек? Без них и животного достаточно. Конечно, можно ответить: «Почему? — Да, потому!» Сократ не мирился с этим, Должны ли мы мириться? И если нет, то как? Следуя науке по ее серому полю, где умирает душа судьбой буриданова осла., но электроны летают, не веда заботы определить свою траекторию во времени.

    Извините, Эдуард, разбежался я по «серому полю» далеко за границы Вашего эссе.

    1. A.B.

      «Вернемся на менее заболоченную научную почву. Как-то незаметно, исподволь в науке сменился главный романтический герой. Совсем недавно им был физик или математик. В фильме «9 дней одного года» он жертвовал собой ради науки и обещал построить коммунизм, самый манихейский из всех возможных идеалов, где добро победит зло, и все негодяи, буржуи, двурушники, предатели и вообще нехорошие, отрицательные персонажи будут искоренены. Герой современного кино — психолог…»
      :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
      «Совсем недавно им был физик или математик…Герой современного кино — психолог…» — Всё это — герои КИНО.
      Можно и на Ленина сослаться: Из всех искусств (из всех СЕМИ Искусств) для нас важнейшим…и т.д.
      А герой современности, герой сегодняшнего дня — кто он? Кто он, герой Асаны?
      Что происходит и что будет происходить, пока «власть, олигархические, клановые структуры в Казахстане»,
      Иране, России, Украине …. будут довлеть над остальным населением…? Что это , — сегодняшнее восстание?
      Это — восстание «обделенных», или. . . По каким причинам льётся кровь? Где, на какой стороне баррикад
      расположились сегодня учёные, философы, психологи…?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.