Решение о присуждении Альберту Эйнштейну Нобелевской премии по физике было принято на пленарном заседании Шведской королевской академии наук 9 ноября 1922 года с формулировкой: «За заслуги перед теоретической физикой и особенно за открытие закона фотоэлектрического эффекта». С тех пор и по наши дни не утихают споры по двум вопросам: почему премию Эйнштейну дали так поздно и почему не упомянута его теория относительности?

Евгений Беркович

НОБЕЛЕВСКИЕ ПРЕМИИ ПО ФИЗИКЕ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ. ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ ХХ ВЕКА

В 1900 году произошли два события, существенно повлиявшие на развитие науки. Первое событие случилось 29 июня: в Стокгольме был создан Нобелевский фонд и утверждены необходимые документы, регламентирующие процедуру вручения Нобелевских премий в соответствии с завещанием изобретателя динамита Альфреда Нобеля, собственноручно подписанным им в Париже в ноябре 1895 года. Были определены организации, ответственные за награждение Нобелевскими премиями. Так премиями по физике и химии должна была заниматься Шведская королевская академия наук. Первые премии имени Нобеля были вручены в 1901 году, и с тех пор процедура награждения лауреатов повторяется ежегодно. Нобелевские премии по физике, химии, медицине и физиологии стали самыми престижными наградами для учёных в данных областях науки. Получение Нобелевской премии — мощный стимул для очень многих выдающихся исследователей[1].

Второе событие произошло в конце 1900 года — 14 декабря. В этот день в Берлине профессор Макс Планк сообщил Немецкому физическому обществу свою гипотезу, согласно которой при взаимодействии света с веществом энергия передаётся не непрерывно, а порциями, получившими название квантов энергии. С помощью этой гипотезы Планк сумел вывести и обосновать закон излучения абсолютно чёрного тела, который не удавалось получить методами классической физики XIX века. Тем самым была заложена основа новой науки — квантовой физики, — ставшей в итоге основой современной цивилизации.

Несмотря на эпохальное значение открытия Макса Планка, он вряд ли мог рассчитывать на скорое получение Нобелевской премии. В своём завещании Альфред Нобель специально указал, что награждаться должны те, «кто в течение предыдущего года принёс наибольшую пользу человечеству». На проверку выполнения этого критерия могли потребоваться годы, а то и десятилетия. И это не единственная причина того, что многие авторы гениальных научных открытий были обречены на долгое ожидание заветной премии…

Процедура

Сегодня информация о присуждении Нобелевских премий немедленно попадает на первые страницы газет и новостных сайтов. Совсем не так было сто лет назад. Чтобы узнать, кому же 9 ноября 1922 года Шведская королевская академия наук присудила Нобелевские премии по физике, читатели «New York Times» должны были добраться до четвертой страницы газеты, где в середине второй колонки в маленькой заметке было написано:

«Нобелевская премия для Эйнштейна.

Нобелевский комитет присудил премию по физике за 1921 год Альберту Эйнштейну, знаменитому своей теорией относительности, а за 1922 год – профессору Нейлсу[2] Бору из Копенгагена» [Pais, 1991 стр. 211].

Присуждая премии создателям квантовой физики, Нобелевский комитет не ошибся в хронологии, они получали премии в нужном порядке: сначала Макс Планк (премия за 1918 год присуждена в 1919-м), потом Альберт Эйнштейн (премия за 1921 год присуждена в 1922-м) и сразу за ним Нильс Бор (премия за 1922 год). Такой логичный результат оказался в немалой степени делом случая: на решение комитета влияли многие факторы, часто далекие от науки. Чтобы рассказ о том, как это получилось, был понятен не только искушенным знатокам, опишем коротко процедуру отбора кандидатов на награждение.

По правилам, установленным в соответствии с завещанием Альфреда Нобеля, назначение Нобелевской премии может быть отложено на год, но не больше, чем на год. Вот почему Эйнштейн и Бор получили по полной премии одновременно: Эйнштейн за прошлый год, когда премия не вручалась, а Бор за текущий 1922-й. Кстати, в том году был установлен непревзойденный до сих пор мировой рекорд: Нобелевские премии по физике и химии получили сразу три ученика и сотрудника одного научного руководителя – Эрнста Резерфорда. Помимо Нильса Бора премии по химии получили Фредерик Содди за 1921 год и Френсис Астон за 1922-й. А всего в школе Резерфорда двенадцать нобелевских лауреатов по физике и химии.

Присуждение премии по физике проходит по таким правилам. Шведская академия для каждого из пяти направлений, по которым даются премии (физика, химия, медицина и физиология, литература и премия мира) назначала из своих членов Нобелевский комитет из пяти человек, который рассматривал все поступившие предложения о номинации кандидатов. Право номинировать кандидатов имели лауреаты Нобелевской премии, члены Шведской академии и профессора шведских, норвежских, финских и датских университетов, а также ученые, к которым Нобелевский комитет специально обратился с предложением назвать своих кандидатов. Изучив все представленные заявки, Комитет готовит доклад для соответствующего отделения Шведской королевской академии наук, называемого «Класс». Члены Класса могут согласиться с мнением комиссии или проголосовать за других кандидатов. Решение Класса передается на утверждение пленарному собранию всей Академии, которое тоже может избрать другого лауреата, а не того, кого предлагал Класс, или перенести назначение премии на следующий год. Решение пленарного собрания окончательное и обжалованию не подлежит.

Обычно процедура избрания очередных лауреатов Нобелевской премии завершается в октябре, а награждение происходит в торжественной обстановке 10 декабря, в день памяти Альфреда Нобеля. Дипломы и медали лауреатам вручает король Швеции. Судя по упомянутой заметке в «New York Times», раньше были немного другие даты.

На примере дебатов при выборе победителей хорошо видно, как менялось отношение к той или иной ветви физики у членов Шведской академии. Следует иметь в виду, что детали дискуссий, которые велись в Нобелевском комитете, обнародуются только через пятьдесят лет. Поэтому сейчас доступны данные до начала семидесятых годов прошлого века. Для наших целей этого достаточно.

Нобелевская премия Макса Планка

Открытие Максом Планком в 1900 году кванта энергии не вызвало у научного мира большого энтузиазма и немедленной реакции. По-настоящему коллеги оценили революционную гипотезу Планка только после статьи Альберта Эйнштейна 1905 года о квантах света. Первая номинация Макса Планка на Нобелевскую премию по физике произошла в 1907 году. Его номинировали знаменитый норвежский физик и метеоролог Вильгельм Бьеркнес, ставший в 1905 году членом Шведской королевской академии наук, и австрийский физик Антон Вассмут, в то время профессор теоретической физики в университете Грасса. Вассмут больше не участвовал в номинациях на Нобелевскую премию, а Бьеркнес, пользуясь званием шведского академика, одиннадцать раз предлагал различных кандидатов. Четыре года подряд, начиная с 1902-го, он номинировал своего друга Филиппа Ленарда, пока тот не получил премию по физике за 1905 год. А в 1907 году Бьеркнес предложил дать премию сразу троим: Оливеру Хэвисайду, Максу Планку и Вильгельму Вину.

В следующем 1908 году за Планка выступил только шведский математик Ивар Фредгольм, профессор Стокгольмского университета, имевший право выдвигать кандидатов на Нобелевскую премию наравне с членами Шведской академии. Зато в 1909 году в пользу Макса Планка выступили сразу девять ученых из разных стран. Среди них были уже упомянутые Вильгельм Бьеркнес и Ивар Фредгольм, знаменитый голландский химик Якоб Хендрик Вант-Гофф, первый лауреат Нобелевской премии по химии, профессор Прусской академии наук, чье место после его смерти занял Альберт Эйнштейн. За Планка выступил еще один Нобелевский лауреат по химии – Эмиль Фишер, получивший премию в 1902 году. Любопытно, что среди девяти номинаторов Планка в 1909 году было трое российских ученых: Орест Хвольсон из Петербургского университета, Всеволод Ульянин и Дмитрий Гольдгаммер из Казанского. Хвольсон и Ульянин предложили дать премию Планку целиком, а Гольдгаммер – разделить ее с Йоханнесом ван дер Ваальсом.

Отступление. Российские номинации

Раз уж зашла речь о российских ученых, отметим любопытный факт. В начале ХХ века в России было немного ученых, заслуживавших Нобелевской премии по физике или химии. Зато много молодых исследователей выезжали за границу, получая образование в лучших университетах Европы. Именно они потом стояли у истоков новых физических и химических школ в России, которые к середине века выросли до мирового уровня. Эти молодые люди активно участвовали в международных научных проектах, в частности, в номинации претендентов на Нобелевские премии.

До Октябрьской революции российские физики номинировались на Нобелевскую премию два раза: в 1905 и 1912 годах. В обоих случаях кандидатом на премию выступал Петр Лебедев. В первый раз его вместе с сэром Джеймсом Дьюаром, создателем знаменитых сосудов его имени, номинировал Орест Хвольсон. Во втором случае – вместе с Эйнштейном и Лоренцем – номинировал Вильгельм Вин. У химиков картина похожая. С 1905 по 1907 годы девять раз выдвигали Дмитрия Менделеева, в 1914 году – Пауля Вальдена, члена Петербургской академии наук, руководителя Химической лабораторией Академии.

В номинировании кандидатов на Нобелевские премии российскими учеными царило куда большее разнообразие. Первым номинатором из российских физиков выступил Николай Умов, выдвинувший в 1904 году сэра Джозефа Томсона. В следующем году Орест Хвольсон выдвинул Дьюара и Петра Лебедева. Затем выдвижения российскими учеными кандидатов на Нобелевскую премию по физике происходили почти каждый год. В 1914 году Хвольсон выдвинул Альберта Эйнштейна, а в 1917-м он же предложил кандидатуру Нильса Бора. Это было самое первое выдвижение Бора на Нобелевскую премию! А всего до 1918 года восемь российских ученых участвовали в двадцати номинациях по физике и в девяти по химии! В пересчете на один год получается в среднем 1,6 номинации.

А затем наступили годы советской власти. Вплоть до 1955 года семь советских ученых участвовали в 13 номинациях кандидатов на Нобелевскую премию по физике и шести по химии. Другими словами, за 37 лет в рамках СССР в год проводились в среднем 0,5 номинации на звание нобелевский лауреат по химии или физике. Этот порядок сохранился и в период с 1955 по 1971 годы с единственным отличием в гражданстве номинируемых ученых. Если с 1919 по 1955 годы были только две номинации по физике, когда среди номинируемых были советские граждане (в 1930 году номинировали Леонида Мандельштама и Григория Ландсберга), то в период с 1956 по 1971 годы не было ни одной номинации без участия советских физиков (борьба с космополитизмом и преклонением перед Западом).

Но вернемся к Нобелевской премии Макса Планка.

***

Как правило, Нобелевский комитет слабо учитывал количество представленных номинаций, руководствуясь прежде всего собственными критериями, соответствует ли предлагаемая работа уровню Нобелевской премии или нет. Решения Нобелевского комитета часто идут вразрез с мнением большинства номинаторов. Комитет явно консервативен, академики, входящие в него, предпочитают хорошо обоснованные экспериментальные работы, ставя теоретические достижения, особенно противоречащие сложившимся представлениям, на ступень ниже. В начале ХХ века в Нобелевский комитет по физике входили физики-экспериментаторы Бернхард Хассельберг (1848–1922), Густав Гранквист (1866–1922) и специалист-офтальмолог, лауреат Нобелевской премии по медицине Алвар Гульстранд (1862–1930). Они составляли в Комитете большинство. Астроном и математик Вильгельм Карлхайм-Гилленшельд (1859–1934) выступал в 1911 году против откровенного игнорирования Комитетом таких выдающихся теоретиков, номинированных на Нобелевскую премию, как Людвиг Больцман, Оливер Хевисайд, Анри Пуанкаре, лорд Кельвин… Но он сам был всегда в меньшинстве и к его мнению Комитет не очень часто прислушивался. Пятый член кабинета, Нобелевский лауреат по химии Сванте Аррениус, пользовался большим авторитетом в Академии, но в Нобелевском комитете по физике и он был в меньшинстве.

Весьма показателен случай номинации Макса Планка в рассмотренном выше 1908 году. Как было сказано, Планка тогда номинировал, да и то в паре с Вильгельмом Вином, один только шведский математик Ивар Фредгольм. Всего же в том году было 24 номинации, среди них по пять раз выдвигались будущий британский барон и лорд Эрнест Резерфорд и француз Габриэль Липпман, по четыре раза итальянец Аугусто Риги и француз Шарль Гийом, по два раза немцы Юлиус Эльстер и Ганс Гайтель. Несмотря на это, Нобелевский комитет единогласно проголосовал за Планка, Физическое отделение (Класс) – тоже, а Академия выбрала Липпмана. Это был болезненный щелчок по самолюбию членов Комитета по физике.

В 1909 году ситуация зеркально поменялась. Планк выдвигался девять раз, но всё равно премию получили Гульельмо Маркони и Карл Фердинанд Браун за развитие беспроволочного телеграфа. Маркони тогда выдвигался всего два раза, а Браун вообще только один раз.

После провала предложения дать премию в 1908 году Максу Планку у Нобелевского комитета пропало желание выдвигать его снова, хотя тот номинировался по многу раз в каждом году. Кроме того, консервативные члены Нобелевского комитета относились к квантовой физике со всё большим подозрением. Абрахам Пайс пишет по этому поводу:

«К 1910 г. особенно ясно стали заметны как достижения, так и противоречия квантовой теории, поэтому вопрос о присуждении премии Планку был отложен в надежде на то, что эти противоречия удастся устранить» [Пайс, 1989 стр. 473].

 Усилия Карлхайма-Гилленшельда и Аррениуса дать премию Максу Планку долго не приносили результата, пока, наконец, в 1919 году отношение к квантовой физике у членов Нобелевского комитета немного изменилось. В этом году можно было назвать лауреатов по физике за два года – в 1918 году премию никому не вручили. Максу Планку предлагали дать премию шесть ученых в 1918 году и еще шесть в 1919-м. Особенно впечатляет список номинаторов 1919 года: Генрих Рубенс, Вильгельм Вин, Макс фон Лауэ, Эдгар Майер, Макс Борн и Альберт Эйнштейн. Йоханнеса Штарка и в 1918, и в 1919 годах предлагал наградить только его политический единомышленник Филипп Ленард. Тем не менее Нобелевский комитет собирался сначала дать премию Штарку, а потом только Планку, чтобы подчеркнуть превосходство физического эксперимента над «спекулятивной теорией». Но такой порядок награждения противоречил реальной хронологии: Планк предложил гипотезу квантов энергии задолго до открытия «эффекта Штарка» – расщепления спектральных линий во внешнем электрическом поле.

Аррениус три раза менял формулировку, по которой премию надо было дать Планку, пока Комитет не принял его предложение. Первый раз предложение Аррениуса звучало так: «за его фундаментальные открытия в области теплового излучения». Новая формулировка выглядела иначе: «за его открытие так называемых квантов энергии и закона их зависимости от частоты излучения». В окончательное решение Шведской академии вошла третья формулировка: «в знак признания заслуг, которые он оказал развитию физики открытием квантов энергии» [Friedman, 1989 стр. 69].

Планк стал Нобелевским лауреатом за 1918 год, а Штарк – за 1919-й [Friedman, 2022].

Достоин ли Альберт Эйнштейн Нобелевской премии?

Решение о присуждении Альберту Эйнштейну Нобелевской премии по физике было принято на пленарном заседании Шведской королевской академии наук 9 ноября 1922 года с формулировкой: «За заслуги перед теоретической физикой и особенно за открытие закона фотоэлектрического эффекта». Как и в случае Макса Планка, премия относилась к предыдущему, 1921 году, когда никто из физиков не был награжден. С тех пор и по наши дни не утихают споры по двум вопросам: почему премию Эйнштейну дали так поздно и почему не упомянута его теория относительности – величайшее достижение человеческого гения в ХХ веке, совершенное одним человеком?

Большинство рассказов о том, как Эйнштейну присуждали Нобелевскую премию, опираются на изложение Абрахама Пайса в главе 29 его знаменитой биографии Эйнштейна [Пайс, 1989 стр. 473–483]. Судя по замечанию Пайса в начале главы, он получил информацию от ученого секретаря Нобелевского комитета профессора Бенгта Нагеля. Должен признаться, что мне ответы Пайса на отмеченные выше два вопроса о премии Эйнштейна показались неполными и неубедительными. В этом разделе я постараюсь дополнить и исправить концепцию Пайса[3].

Прежде всего нужно хорошо представлять себе, что Нобелевские премии по физике, а также по другим естественным наукам, только внешне выглядят как международный проект, а на самом деле являются чисто внутренним делом Шведской королевской академии наук. Решение предлагает Нобелевский комитет, назначенный Академией, оно предварительно согласовывается с Физическим отделением (Классом) Академии и, наконец, окончательно утверждается на пленарном заседании всей Академии. Предлагать кандидатуры возможных лауреатов могут самые выдающиеся и уважаемые мировые научные светила, но нет никакой гарантии, что к их мнению шведские академики прислушаются и их рекомендациям последуют. Чаще всего мы наблюдаем противоположную картину: научный мир в один голос просит, даже требует дать премию одному кандидату, а шведские академики либо дают ее другому, либо откладывают свой выбор на год. Внутренние взаимоотношения в рамках академической жизни Швеции, политические и человеческие симпатии и антипатии конкретных личностей, консерватизм научных взглядов и нежелание ссориться с коллегами в небольшом коллективе – все эти, казалось бы мелочи, играют иногда решающую роль в таком судьбоносном вопросе, как дать или не дать кому-то Нобелевскую премию.

Нобелевский комитет впервые узнал об Эйнштейне как кандидате на Нобелевскую премию в 1910 году. Тогда его номинировал Вильгельм Оствальд, тот самый профессор, у которого Эйнштейн девять лет назад безуспешно искал место ассистента. В письме от 19 марта 1901 года Альберт писал Оствальду:

«По этому случаю осмеливаюсь спросить, не найдется ли у Вас применение специалисту по математической физике, знакомому с абсолютными измерениями? Я решаюсь обратиться к Вам с подобной просьбой, так как нахожусь без средств, а подобное место могло бы дать мне возможность продолжить свое образование» [CPAE-1, 1987 стр. 278, Doc. 92].

Ни на это письмо, ни на отчаянную просьбу отца Альберта профессор Оствальд тогда не ответил [Беркович, 2022]. Теперь же, сам получив Нобелевскую премию по химии в 1909 году, он первым из всех ученых-современников решился на знаковый поступок: публично отметил выдающиеся научные заслуги недавнего искателя места ассистента профессора, а теперь создателя специальной теории относительности, которая, по словам Оствальда, «является наиболее выдающимся достижением со времени открытия закона сохранения энергии» [Пайс, 1989 стр. 477].

Конечно, в 1910 году номинация Альберта Эйнштейна Вильгельмом Оствальдом терялась среди 58 номинаций других ученых. Особенно часто номинировали математика Анри Пуанкаре (34 раза!). Здесь явно чувствовалась большая подготовительная работа его большого почитателя шведского математика Магнуса Миттаг-Леффлера. За Пуанкаре шли десять номинаций Макса Планка, пять номинаций Аугусто Риги. Несмотря на эти массовые номинации премию по физике за 1910 год получил Йоханнес ван дер Ваальс, имевший, как и Эйнштейн, единственного номинатора.

Мнение Нобелевского комитета по выдвижениям Эйнштейна за теорию относительности четко выражено в отчете за 1910 год, где «предлагалось подождать экспериментального подтверждения, прежде чем принять принцип относительности и, в частности, присудить за него Нобелевскую премию» [Пайс, 1989 стр. 478].

Это требование «экспериментального подтверждения» явно или неявно будет повторяться и в последующих отчетах Нобелевского комитета.

В 1911-м Эйнштейна совсем не номинировали на Нобелевскую премию, зато в следующем, 1912 году номинаторов было уже четыре: к Вильгельму Оствальду, повторившему свой выбор 1910 года, добавились Вильгельм Вин, Эрнст Прингсхайм и Клеменс Шефер, бывший ассистент Прингсхайма. В 1913 году – снова Оствальд, Вин и немецкий профессор медицины Бернгард Наунин. В своей третьей номинации Оствальд «отметил, что данные работы имеют физическое, а не философское (как отмечалось другими) значение, и сравнил вклад Эйнштейна с заслугами Коперника и Дарвина» [Pais, 1991 стр. 477]. Все номинаторы имели в виду теорию относительности (конечно, специальную, так как общей еще не существовало). Наунин впервые упомянул и квантовую теорию. Как писал Прингсгейм: «Я уверен, что Нобелевскому комитету нечасто придется присуждать премии за работу подобного масштаба» [Пайс, 1989 стр. 477].

В отличие от предыдущих лет все 39 номинаций в 1913 году распределились более ровно: семь в пользу Хейке Камерлинг-Оннеса, шесть за Эмилио Агада, по пять в пользу Макса Планка и Аугусто Риги, три, как было сказано, за Эйнштейна. Словно показывая, что не всегда выбирает лауреата по минимуму номинаций, Нобелевский комитет в 1913 году отдал премию голландцу Камерлинг-Оннесу. Абрахам Пайс отмечает небольшой прогресс в мнении Нобелевского комитета:

«В докладе 1913 г. упоминается, что теория относительности все с большим правом может претендовать на присуждение Нобелевской премии, хотя есть сомнения в том, что можно сравнивать Эйнштейна с Коперником или Дарвином» [Пайс, 1989 стр. 478].

В 1914 году из 38 номинаций на премию по физике за Эйнштейна голоса подали лишь Петербургский профессор Орест Хвольсон и Бернгард Наунин. По сравнению с 11 номинациями Макса Планка это мало, но победителям – Максу фон Лауэ и сэру Уильяму Брэггу – хватило и двух на двоих, причем Брэггу досталась только половина одной номинации. Мнение Комитета в докладе 1914 года высказано загадочно:

«…пройдет много времени, прежде чем будет сказано последнее слово о теории относительности Эйнштейна и о других его работах» [Пайс, 1989 стр. 478].

В 1915 году кандидатура Эйнштейна не выдвигалась, сам он был поглощен последними боями за Общую теорию относительности. В 1916 году впервые прозвучала номинация за работы Эйнштейна по броуновскому движению и за создание СТО и ОТО. Такое предложение сделал австрийский физик Феликс Эренгафт, учившийся в Венском университете на одном курсе с Паулем Эренфестом. Больцман часто путал своих учеников. В отношении ОТО Нобелевский комитет тут же отметил, что она незакончена.

В военном 1917 году число номинаций на премию по физике уменьшилось до 34, а число номинаций Эйнштейна увеличилось до трех. Артур Хааз предложил дать премию за новую теорию тяготения, объяснившую аномальное смещение перигелия Меркурия, Эмиль Варбург предложил отметить премией заслуги в области квантовой теории, теории относительности и гравитации. Третий номинатор Пьер Вайс из Цюриха дал самое полное описание заслуг Эйнштейна во всех областях физики, начиная со статистической механики с акцентом на принцип Больцмана, далее приводились постулаты СТО, гипотеза световых квантов, закон фотоэффекта и работы по удельной теплоемкости. Общая оценка деятельности Эйнштейна – «попытка постичь неведомое» [Пайс, 1989 стр. 479]. Нобелевский комитет на этот раз говорил об Эйнштейне как о «знаменитом физике-теоретике», однако отметил, что возникла экспериментальная трудность: красное смещение, предсказанное ОТО, не было обнаружено в ходе опытов Сен-Джона в Маунт-Вильсоне. Вывод Комитета:

«Представляется, что теория относительности Эйнштейна, каковы бы ни были ее прочие достоинства, не заслуживает Нобелевской премии» [Пайс, 1989 стр. 479].

В последнем военном 1918 году число номинаций сократилось до 29, но Эйнштейна выдвигали чаще, чем в предыдущем – шесть раз:

«Варбург и Эренгафт повторно выдвинули кандидатуру Эйнштейна; Вин и М. Лауэ независимо друг от друга предложили разделить премию за теорию относительности между Лоренцем и Эйнштейном; Эдгар Мейер из Цюриха перечислил теорию броуновского движения, теорию удельной теплоемкости и теорию гравитации; Стефан Мейер из Вены упомянул теорию относительности (далее под теорией относительности мы будем иметь в виду как СТО, так и ОТО)» [Пайс, 1989 стр. 479].

Нобелевский комитет свое мнение не изменил: работы Эйнштейна по теории относительности «не заслуживают Нобелевской премии».

Всего номинаций по физике в 1919 году было тридцать, из них шесть предлагали дать премию Эйнштейну:

«Планк предложил дать Эйнштейну премию за ОТО, так как „он первым шагнул дальше Ньютона“. Аррениус считал необходимым присудить премию за теорию броуновского движения. В число кандидатов также входили Перрен, Сведберг и Гюи, внесшие вклад в экспериментальные исследования броуновского движения» [Пайс, 1989 стр. 479].

Доклад Нобелевского комитета не мог обойти широкий спектр работ Эйнштейна, включая его работы по статистической механике, размеру молекул, броуновскому движению. Но главным достижением Эйнштейна Нобелевский комитет считает его работы по теории относительности и квантовой механике. Отсюда делается вывод, что давать премию следовало бы именно за это:

«Научному миру покажется странным, что Эйнштейн получит премию за работы по статистической физике… а не за более крупные труды» [Пайс, 1989 стр. 479].

Хотя за это давать премию рано, не подтвержден вопрос о красном смещении… Снова Комитет отложил решение о премии Эйнштейну, благо уже согласован другой кандидат – в 1919 году лауреатом премии становится всех устраивающий экспериментатор Йоханнес Штарк.

Из 28 номинаций по физике 1920 года в восьми предлагалось дать премию Эйнштейну:

«Варбург повторил свое прежнее предложение; Вальдейер-Гарц из Берлина и С. Орнштайн из Утрехта предложили присудить премию за ОТО. В письме от 24 января 1920 г., подписанном Лоренцем, Джулиусом, Зееманом и Камерлинг-Оннесом, подчеркивалось создание теории тяготения; упор был сделан на объяснение смещения перигелия Меркурия и предсказание искривления лучей света. Авторы письма указали, что опыты по измерению красного смещения настолько тонки, что не следует торопиться с выводами. Эйнштейн, по их мнению, „занял место в первом ряду физиков всех времен“» [Пайс, 1989 стр. 480].

Среди номинаторов Эйнштейна впервые появился Нильс Бор, которому еще предстояло получить свою Нобелевскую премию вслед за автором теории относительности. Бор перечислил заслуги Эйнштейна в теории фотоэффекта, теории броуновского движения и теории удельной теплоемкости. Но самым главным у Эйнштейна Бор считал теорию относительности: «Это достижение, имеющее решающее значение для развития физических исследований» [Пайс, 1989 стр. 480]

Несмотря на такой звездный состав номинаторов и совершенно блестящие отзывы о работах Эйнштейна, ставящие его в первый ряд физиков-теоретиков современности, Нобелевский комитет снова не решается окончательно рекомендовать его Академии и запрашивает специальную справку об ОТО у своего председателя академика Аррениуса.

Пока колебания Нобелевского комитета еще можно объяснить его склонностью к традиционной экспериментальной физике и упрямством, с которым он отражает уж больно единодушные требования научного мира дать премию Эйнштейну за теорию относительности. Этот вывод Абрахам Пайс считает основным:

«Почему же Эйнштейн не получил Нобелевскую премию за теорию относительности? Как мне кажется, в основном из-за того, что на Академию очень уж давили, требуя присудить премию Эйнштейну. Но множество писем с его кандидатурой не было результатом какой-то организованной кампании; ведущие физики и так понимали, кем он был» [Пайс, 1989 стр. 483].

Дальше Пайс напоминает о постоянных требованиях экспериментальной проверки теории и сетует на недостаточное количество компетентных специалистов среди членов Шведской королевской академии наук. Мне представляются эти аргументы не главными. При необходимости нужные специалисты находились, о чем свидетельствует включение в Нобелевский комитет известного шведского физика-теоретика Карла Озеена, избранного академиком в 1921 году. Да и академик Аррениус при подготовке доклада о теории относительности всегда мог опереться на авторитетные мнения сторонников Эйнштейна Макса Планка и Макса фон Лауэ, с которыми не раз встречался лично. Но он построил доклад, опираясь на мнения противников Эйнштейна, в том числе участвовавших в антисемитской травле автора теории относительности в 1920 году.

(продолжение следует)

Литература

Pais, Abraham. 1991. Niels Bohr’s Times, in Physics, Philosophy, an Polity. New York : Oxford University Press, 1991.

Пайс, Абрахам. 1989. Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна. М. : Наука, Главная редакция физико-математической литературы, 1989.

Friedman, Robert Marc. 1989. Text, context, and quicksand: Method and understanding in studying the Nobel science prizes. HSNS. 1989 г., Т. 20:1.

—. 2022. The 100th Anniversary of Einstein’s Nobel Prize: Facts and Fiction. Annalen der Physik. 2022 г., Т. 534.

CPAE-1. 1987. The collected papers of Albert Einstein. Vol. 1: The Early Years, Stachel, John et al. (editors) 1879-1902. Princeton : Princeton University Press, 1987.

Беркович, Евгений. 2022. Трудные времена. Как Альберт Эйнштейн искал место ассистента и ни одного не нашел. Семь искусств, №11. 2022 г.

Примечания

[1] В этой работе мы не рассматриваем Нобелевские премии по литературе и за миротворческую деятельность, а также установленную много позже премию по экономике.

[2] По словам Пайса, в газете было напечатано именно так: Neils вместо Niels.

[3] К сожалению, даже такой авторитетный источник, как «Эйнштейновская энциклопедия», в разделе «Нобелевская премия», ограничивается пересказом главы из книги Пайса  [Calaprice, и др., 2015 стр. 201–202].