СЕМЬ ИСКУССТВ

Тонино напяливает на темя воображаемый парик, приворачивает к кончику носа добытую из воздуха нашлёпку. И перевоплощается в паяца, с трудом удерживающего в руке надувные шары. Разделавшись с шарами, он извлекает из уха домработницы монетку, колдует над чайным блюдцем, превращая его в портсигар.

Ян Шайн

СОТНЯ РАЗНОЦВЕТНЫХ СКАЗОК

К 105-летию Тонино Гуэрра

Сушильный зал печатни. Осень. На изогнутых жердях реют штандарты сказочных армий — полотна с рисунками Тонино Гуэрра.

— Маэстро, прошу сделать шаг влево. Да, вот так, посмотрите на крыло бабочки.

Фотограф меняет объектив, точку съёмки.

Запись в книге почётных гостей.

— Браво! Браво, маэстро!

Утром перед поездкой в Сантарканджело Тонино предупредил:

— Сегодня обедаем у Дино, моего брата. Ему девяносто один год.

Автомобиль управляющего печатней паркуется у многоквартирной высотки. На прощание он дарит салфетку с изображением обитателя планеты Гуэрра, странника в туркменском халате с тиарой ассирийского царя на голове.

Третий этаж. Дверь отворяет Мария, немногословная супруга Дино. Непривычная для итальянского дома тишь. Тусклые, подобие скрипичного флажолета звуки.

Дино. Вялое рукопожатие, бездонная тоска в глазах. Затаённость живого и неживого. Невидимая беда.

За столом прислуживает женщина из украинского городка. Запечённые томаты, баклажаны, салат. Тонино разливает в бокалы вино, нахваливает угощения. Дино чуть прикасается к еде, скупо расходуя слова, поддерживает беседу. Паста, тушёный кролик, десерт. Застольный вояж на континент в Южном полушарии: акулья охота, крокодиловые фермы, лигурийская родня духового инструмента аборигенов диджериду.

Угрюмое безмолвие. Тишина.

— Над чем вы работаете? — любопытствует Мария.

— Какая работа?! Он просыпается по сиднейскому времени тогда, когда я засыпаю. — Мгновение Тонино скользит взглядом поверх голов, словно приглядывает за созреванием диковинного плода, затем сообщает.

— В Лондоне поселился русский клоун, Ян был на его спектакле[*]. Феноменально! Дальний родственник из Италии завещал лицедею особняк… — Помедлив, добавляет, — в Эмилии-Романье.

— Нi, ти тiльки подивися, кому повна миска, а кому на донцi, — срывается с языка подёнщицы.

— Большой дом? — заинтересованно выспрашивает Мария.

— Двухэтажный, с фруктовым садом. Неподалёку от Пьяченцы.

Дино отрывает очи от узора на скатерти, с недоверием слушает брата.

— Весной клоун вступил в наследство, — авторитетно заявляет Тонино. — Кое-кто предлагал ему избавиться от ветхой постройки. Продать имущество и землю. Однако он решил остаться в усадьбе на лето.

— Ты о нём не рассказывал, — удивлённо замечает Мария.

— Всего не упомнишь, столько дел. Я думал, об этом напишут в газетах, всё-таки знаменитость. К тому же чудак. В одном из помещений устроил Комнату музыки, чтобы петь с птицами на рассвете. Комнату воспоминаний — на чердаке.

— Йому, напевно, потрiбна кухарка? — с надеждой в голосе уточняет украинка.

Мария косится на помощницу. Лицо Дино отогревает улыбка.

— Стряпать комику взялась соседка, она же упросила навестить в больнице внука. Мальчугану предстояла операция, он по-детски трусил, жалобно плакал.

Тонино напяливает на темя воображаемый парик, приворачивает к кончику носа добытую из воздуха нашлёпку. И перевоплощается в паяца, с трудом удерживающего в руке надувные шары. Разделавшись с шарами, он извлекает из уха домработницы монетку, колдует над чайным блюдцем, превращая его в портсигар.

— Эта коробочка для маленьких сигар принадлежала нашему деду, — обращаясь к брату, говорит Тонино. — Однажды он её открыл и оттуда вылетели…

Клоун растерянно озирается по сторонам, делает вид, что обижен и собирается уходить.

— Ну, если вам не нравится моя волшебная история…

— Нравится, нравится! — выкрикивает Мария.

— Продолжать? — допытывается Клоун.

— Продолжать! — откликаемся хором.

Клоун довольно подхихикивает, «поправляет» накладной нос.

— Оттуда вылетели… сотни разноцветных сказок. Одна из них о дожде. — Клоун медленно раскрывает портсигар, подносит его к уху Дино. — Слышишь?

— Что? — робко спрашивает Дино.

— Шум дождя…

Дино мешкает, затем отвечает:

— Я ничего не слышу…

— А я слышу. Давай еще раз попробуем. — Клоун закрывает портсигар, поглаживает его ладошкой, снова раскрывает. — Если хорошо прислушаться, шум дождя оказывается воспоминанием.

Тонино протяжно смотрит на брата.

— Теперь слышишь?

Губы Дино заметно дрожат.

— Слышишь, старый чёрт? — дурачась, переспрашивает Тонино.

Дино прыскает в кулак, басисто смеется.

— Я чую. Iй Богу чую! — божится украинка.

Вера домработницы в чудо раззадоривает Тонино, он подмигивает брату. Дино принимает позу трибуна, театрально возглашает:

— Клянусь «священным светом солнца», что слышу раскаты грома!

На миг столовая в квартире Дино преображается в Комнату дождя. Под потолком повисают грозовые облака, сгущается влажный воздух. Грохочет гром, сверкают молнии, за окном хлещет штормовой ливень.

Ореховый ликер, фисташковое печенье, кофе. Братья вспоминают вылазку Дино в Рим.

— Мама переживала, что он недоедает. Нагрузила провизией и отослала в столицу.

Тонино перебивает старшего брата:

— Время было голодное, но мы не унывали, как могли, веселились. Этот верзила заявился ни свет ни заря, застал меня в компании…

Дино машет руками, хохочет, не позволяет брату окончить рассказ.

— Мария, твой муженёк не всегда был пай мальчиком, — вырываясь из объятий Дино, надрывает горло Тонино. — Его баритон кружил девушкам голову.

У Дино бархатный виолончельный голос. Он поёт неторопливо, тягуче, как полагается исполнять романьольскую балладу.

Это моя земля,
Или то, что от неё осталось…
Это моя земля.

Старинную песню подхватывает прозрачный тенор Тонино.

Река на равнине,
Будь добра, позаботься о ней…
Река на равнине.

Концевую строку братья пропевают сообща.

Это наша земля.

Проводы.

В дверях Дино жмёт руку, просит не забывать. Домработница суёт в карман сувенир — календарик с зарисовкой колоннады тернопольского театра. Лестничная клетка. Тонино бьет чечетку, аплодисменты, рюмка граппы на посошок.

Подъезд, улица. Горевые навзрыд слёзы Марии.

Такси.

В машине журчит говорок диск-жокея, реклама, диктор бормочет под нос новости дня. Тонино сидит рядом с водителем, вглядывается в петлястую дорогу. Сумерки. Осень.

Прежде отворить калитку и подняться в дом, Тонино едва слышно произносит:

— У Дино поздняя стадия рака. Он знает. — Затем одёргивает на груди вязаную кофту. — Жду тебя завтра. Возьми у портье зонт, утром будет дождь.

Примечание

[*] Речь идёт о спектакле Славы Полунина «Снежное шоу», показанном в Лондоне на Рождество тысяча девятьсот девяносто восьмого года.