Но будет время, в одиночку,
К тебе приблизится поэт,
И ты увидишь сам, воочию,
И Рай, и Бога, и ответ.
НА ПОРОГЕ
Я думал – мы с тобою в ссоре.
Но так случилось, что потом
В междугороднем разговоре
Я понял, чем тобой влеком.
Когда же стало всё понятно,
Достав до записи, до строф,
Тебя обрёл я вновь, обратно,
И вместе с тем свою любовь.
Ты предстаёшь актрисой вводной,
И я без роли этой нем.
Ты создаёшь стихи сегодня,
Как Бог Господь создаст затем.
За выношенное в протесте,
В отмщение другим богам,
Тобой проявленное детство,
Тобой подаренное детство
Я лишь ребёнка не отдам.
***
Я раньше знал – я существую
В краю несбывшихся разлук,
Вращая кровь свою вручную,
Но размыкая этот круг.
Теперь я вижу – словно Шейлок,
Принявший веру через суд,
Туда ошибочно пришёл я,
Где кровь за деньги отдают.
Я помню – братьев умоляя:
«Пусти же кровь, пусти народ»,
Она испорченная, злая
Стекала вниз, в теченье вод.
Я верю – кровь не голубая
В моё сознанье протечёт,
И я увижу, погибая,
То сердце, что её влечёт.
***
Большое ростом не унизишь.
А если кажется, что да –
Ты попросту его не видишь,
Особенно её – всегда.
Но можно мысль сосредоточив,
Представить Бога в вышине,
И ангелов Его, и прочих…
Но и они не на волне.
А нужно лишь себя продолжив,
Увидеть жизнь свою в Раю,
Как черновик природы Божьей.
Я до неё не достаю.
***
Всегда частичная разлука
Переживается честней
И лучше, если держишь руки
Того, кто пламенем сильней.
И чем твои объятья крепче,
И оскорбительнее зов,
Тем безболезненней и легче
Ты встретишь новую любовь.
***
Отверженная раз и два
Которыми мощна дорога,
Я б так хотел тебе сказать
Про то, что ты – историк Бога.
Ты гармонируешь со всем,
Прости меня за то, что нуден.
И покровительствуешь всем,
Особенно приёмным людям,
Повесившимся на себе,
Как на узле предназначенья,
Без нежелания любить
И чувствовать без отвращенья.
Причастен тайне этот вид.
Но каждый мнит пришельца третьим,
И лишь за то другому мстит,
Что не единственный на свете.
Но ты, живущая сейчас:
Могла ль ты, будучи иною,
Восстать предтечею для нас?
Ответ известен нам обоим.
Лишь прикоснувшись к голове,
Ты принимаешь эту милость.
Не выигравший человек,
Но знающий неотвратимость.
***
Один распят. Другой рождён был сватом, и
Он каждому принёс Благую Весть.
Отмщенье равенством, а не обратное,
И только смерть прощает эту месть.
Для нас для всех знамёна смерти реяли,
Как будто в ней – начало всех начал.
И «с юных лет постигшие» поверили…
«Но был один, который не стрелял».
Здесь, на Земле, не приманив учение,
И не сказав словами: «Разними»,
Он вечности не прЕдавал значения,
Но новый мир осмыслил меж людьми.
Пусть дама безутешная пророчит нам
Другой ответ, без крови и преград.
А что свершилось начерно и шёпотом,
Уже являлось сорок лет назад.
И вдохновлённый этим потрясением,
Он – словно Данте с опытом его.
Как Божество, что ведает спасение,
Но до поры не чувствует его.
Он не успел всего-то на свидание.
Приговорённый, он за год узнал,
Оставив миру только лишь желание.
А мир в ответ его и загадал.
***
Не распяв золотого отрыва,
Человека с собой не разнять.
Вот и сказано всё справедливо, —
Отклонить, соблазнить, и принять.
Этот первый напев, этот выговор
Всех захваченных небом страстей;
В чистоте совершается выбор,
И не знает ни мир, ни людей.
Ошибиться невольно, в незнании —
Вот одно, что и впрямь – не судьба.
Ибо совесть – раскаянье праведных,
И она отрицает себя.
Но для звероподобных пророков
Слаще слово, чем смерти приход.
Потому и их имя высокое
Там, в строке, принимает Господь.
***
Ты не погублен, но отсрочен,
Как первая Шестой, финал,
В том совершенстве многоточий…
О, если бы ты только знал!
Ты тоже искренне пророчишь,
Ты тоже сочиняешь стих:
Все наши мысли — это строчки
В руках у тех, кто слышит их.
Но будет время, в одиночку,
К тебе приблизится поэт,
И ты увидишь сам, воочию,
И Рай, и Бога, и ответ.
***
Хочешь, я начну с печали:
Жизнь одна и не дана.
Хочешь – тайными речами
Исключения – да на!
Всё возьми. Без обещанья.
Я играть не устаю
Сладкогласного звучанья
Про любовь, любовь твою.
Вот внимание умножит
Кровь плакучую устам,
Что пророчествуют тоже
В первый раз, как будто Сам.
И одно предначертанье,
Или просто разговор,
Проживаемые втайне,
Нам просвечивает взор.
***
Отверженная раз и два
Которыми мощна дорога,
Я б так хотел тебе сказать
Про то, что ты – историк Бога.
Ты гармонируешь со всем,
Прости меня за то, что нуден.
И покровительствуешь всем,
Особенно приёмным людям,
Повесившимся на себе,
Как на узле предназначенья,
Без нежелания любить
И чувствовать без отвращенья.
Причастен тайне этот вид.
Но каждый мнит пришельца третьим,
И лишь за то другому мстит,
Что не единственный на свете.
Но ты, живущая сейчас:
Могла ль ты, будучи иною,
Восстать предтечею для нас?
Ответ известен нам обоим.
Лишь прикоснувшись к голове,
Ты принимаешь эту милость.
Не выигравший человек,
Но знающий неотвратимость.