©"Семь искусств"
    года

Loading

В науке плодотворны оба инструмента мышления — интуитивно-изобретательский и аналитически-конструктивный, и если существенное преобладание одного из них или примерное равенство статистически равновероятны, то получаем три группы — преобладание делает человека теистом или атеистом, а примерное равенство соответствует агностикам.

Геннадий Горелик

КАК ГАЛИЛЕЙ МОГ ОТКРЫТЬ ЗАКОН ВСЕМИРНОГО ТЯГОТЕНИЯ В 1611 ГОДУ, КАК ЯБЛОКО ПОМОГЛО НЬЮТОНУ, И ЧТО ТАКОЕ «СОВРЕМЕННАЯ ФИЗИКА»?

(окончание. Начало в № 3-4/2023)

Как яблоко помогло Ньютону, и что помогло рождению современной физики (ответы на загадочные вопросы)

5. Загадочная плодотворность современной физики

Геннадий ГореликОписывая свои достижения во время «чумных каникул» 1665-6 годов, после математического анализа и оптических открытий Ньютон назвал идею всеобщей гравитации. Достижение это было третьим лишь по хронологии, но не по значению. При всей важности математического анализа для дальнейшего развития механики, в ее первом изложении Ньютон использовал геометрию, известную с древнегреческих времен. А Галилей использовал математику, еще более простую, и в его экспериментах не было ничего, что было бы недоступно во времена Архимеда, великого не только в физике, но и в математике, и в инженерном изобретательстве.

Прежде чем «математизировать природу», Галилей, Ньютон и все другие из «Великолепной Восьмерки» изобретали новые — «невидимые и нелогичные» фундаментальные физические понятия. Проходили годы и даже десятилетия между таким изобретением и построением теории, достаточно полной, чтобы стать (вместе с новым понятием) проверяемой на опыте и, тем самым, приемлемой для коллег изобретателя, пусть и не сразу для всех. При этом новая фундаментальная теория «вознаграждала» изобретателя такими следствиями-достижениями, о которых он и не думал, вводя новое понятие.

Например, идея Галилея описывать падение тел в пустоте проявилась уже в его рукописи 1590 года, за 15 лет до решающих опытов и размышлений, которые привели его к первым фундаментальным законам (Galilei, 1590). От идеи всеобщей гравитации до изложения небесной и всей классической механики прошло двадцать лет.

Выявить момент «зачатия» нового фундаментального понятия не значит преуменьшить роль его «вынашивания» и воплощения в проверяемой точной теории. Только такая теория и узаконивает само понятие в арсенале физики. Но без «физического зачатия» никакая изощренная математика до сих пор не приводила к новой фундаментальной теории, дающей более точное (и более глубокое) описание физической реальности.

Развитие физики, конечно, не сводится к созданию лишь фундаментальных теорий. В экспериментальных исследованиях — в явной связи с данными опыта — возникали «полу-фундаментальные» описательные понятия (как, например, «электрическая жидкость», «силовые линии»). Результаты таких исследований расширяли и укрепляли ту взлетно-посадочную полосу опыта науки, с которой позже взлетала очередная дуга «им. Эйнштейна».

Изобретение фундаментального понятия, отличающее современную физику от античной, — дело гораздо более единоличное именно в силу «нелогичности», «абсурдности» такого понятия при его изобретении. Показательный пример — история создания эйнштейновской теории гравитации.

Противоречие гравитации Ньютона с теорией относительности было осознано сразу после появления последней в 1905 году, и несколько видных теоретиков взялись за эту проблему. В 1907-м Эйнштейн нашел точку опоры в своем «Принципе эквивалентности», который позволил обнаружить физический эффект — искривление луча света под действием гравитации. Глядя из нашего просвещенного далека, уже этот эффект подсказывал геометризацию гравитации, раз луч света — «эталон прямолинейности» — может искривляться. Поскольку речь идет о движении, подсказывается хроногеометрия, уже возникшая в виде пространства-времени Минковского. Возможно, эти подсказки и шептали что-то в интуитивном подсознании Эйнштейна, но его сознание расслышало их лишь в 1912 году. Потребовалось еще три года, чтобы превратить хроногеометрические подсказки в полноценную теорию.

В начале этой истории молодой Эйнштейн был уже физиком с мировым именем — автором нескольких работ «нобелевского» уровня. Однако никто из физиков не поддержал его намерение связать гравитацию с геометрией пространства-времени. А Макс Планк, очень высоко ценивший Эйнштейна, открыто усомнился в перспективности этой затеи. Подобные ситуации творческого одиночества были и у других «великолепных» изобретателей, что говорит о роли личности в истории науки, точнее, о единоличности изобретений фундаментального уровня.

Прежде чем с помощью инструментов математики строить новую фундаментальную физическую теорию, необходимо найти «краеугольные сваи» для фундамента понятия, которые Эйнштейн назвал «свободными изобретениями человеческого духа (логически не выводимыми из эмпирически данного)».

Поэтому название знаменитой статьи Ю. Вигнера «Непостижимая эффективность математики в естественных науках» я бы подредактировал: «Загадочная эффективность современных физиков в применении математики к познанию Природы», или, проще, «Загадочная плодотворность современной физики».

6. Библейские вольнодумцы в истории современной физики

Присмотримся к тем, кому удалось, собравшись с духом, изобрести новые фундаментальные понятия — к «Великолепной Восьмерке». Всех их можно было бы назвать еретиками, если иметь в виду расширительное этого слова: «ЕРЕТИК — тот, кто решительно отступает от господствующих взглядов». Но основное значение: «ЕРЕТИК — приверженец ереси (вероучению, отклоняющемуся от догматов господствующей религии)» для фундаментально-научных изобретателей совершенно неуместно. Их свободная мысль любые догматы воспринимала скептически и критически — и в науке, и в религии. Но это не значит, что они скептически относились к роли религиозного самосознания. Всех их можно назвать библейскими вольнодумцами. На религиозные темы семеро писали не столь много, как Ньютон, но их укорененность в библейской традиции не вызывает сомнений.

Галилей в двух своих теологических письмах (1613-1615) дал показательный пример «научно-библейского теизма», согласно которому:

И Библия, и Природа исходят от Бога. Библия продиктована Им и убеждает в истинах, необходимых для спасения, на языке иносказательном, доступном и людям необразованным, и было бы богохульством понимать слова буквально, приписывая Богу свойства человека. Природа же, никогда не нарушая законов, установленных для нее Богом, вовсе не заботится о том, понятны ли ее скрытые причины. Чтобы мы сами могли их познавать, Бог наделил нас чувствами, языком и разумом. И если чувственный опыт и надлежащие доказательства о явлениях Природы убеждают нас, это не следует подвергать сомнению из-за нескольких слов Библии, которые кажутся имеющими другой смысл.

Секулярную суть научного знания особенно ясно выразил самый выдающийся астрофизик среди клириков и самый выдающийся клирик среди астрофизиков, католический священник Жорж Леметр. В 1927 году он сделал величайшее (по физическим размерам) открытие — связал астрономический факт расширения Вселенной с теорией гравитации Эйнштейна и сделал вывод, что расширение это началось с Самого Большого Взрыва. А тридцать лет спустя, выступая на конференции, этот физик в сутане подчеркнул, что физика Вселенной “находится вне всяких метафизических или религиозных вопросов. Материалисту она оставляет свободу отрицать всякое сверхъестественное существо. Верующему она не дает возможности ближе познакомиться с Богом. Она созвучна словам Исайи, говорившего о “скрытом Боге”, скрытом даже в начале творения…. Для силы разума нет естественного предела. Вселенная не составляет исключения, — она не выходит за пределы способности понимания”.

Секулярность научного знания не означает полную секулярность процесса познания в современной науке. Движущая сила и настойчивость научного поиска не одного только Леметра определялась метафизической, а, точнее, до-физической верой в то, что «нет естественных ограничений для силы разума», что Вселенная в основе своей закономерна, и Человек способен открывать эти законы. Такая вера исторически связана с библейским представлением о человеке, как цели творения с возложенной на него миссией научиться властвовать над земными творениями. А это невозможно без познания мира земных явлений. Так смотрели на мир, спустя два века после жизни Ньютона, Максвелл и Планк, чей библейский теизм не вызывает сомнений.

20-летний Максвелл писал своему другу: «Мой великий план — ничего не оставлять без исследования. … Христианство — то есть религия Библии — это единственная форма веры, открывающая все для исследования». А после смерти Максвелла среди его бумаг нашли молитву:

«Боже Всемогущий, создавший человека по образу Твоему и сделавший его душой живой, чтобы мог он стремиться к Тебе и властвовать над Твоими творениями, научи нас исследовать дела рук Твоих, чтобы мы могли осваивать землю нам на пользу и укреплять наш разум на службу Тебе…»

Лишь один раз Максвелл выразил свое религиозное мировосприятие в публикации, оговорившись, что выходит за пределы науки. Текст его лекции 1874 года «The Theory of Molecules» завершается словами:

“С тех пор, как молекулы были сотворены, они сохраняют свое совершенство в числе, мере и весе. Неизменность их характеристик говорит нам, что стремления к точности в измерениях, к правдивости в суждениях и к справедливости в действиях мы относим к благороднейшим качествам потому, что они — существенные составляющие образа Того, кто вначале сотворил не только небо и землю, но и материалы, из которых они состоят.”

Вскоре после лекции он получил приглашение вступить в общество, защищающее “великие истины Библии против того, что ложно называют возражениями науки”. Судя по черновику его ответа, приглашение он отклонил, увидев в “благом намерении” ограничение свободы познания:

Я думаю, что результаты, к которым приходит каждый человек в своих попытках гармонизировать свою науку со своим Христианством, имеют значение лишь для самого этого человека и не должны получать от общества оценочный штамп. Потому что суть науки, особенно ее ветвей, простирающихся в области неведомого, состоит в том, чтобы постоянно — …”.

На этом черновик обрывается, но можно думать, что Максвелл далее написал нечто вроде: “…чтобы постоянно задавать новые вопросы и сомневаться в привычных ответах”.

Максвелл, как и все другие из «Великолепной восьмерки», считая себя свободными самостоятельно понимать текст Библии, признавали такую свободу и за другими, включая атеистов, и скептически относились к традиционной догматической теологии.

Планк свою лекцию 1937 года «Религия и естествознание» завершил словами:

Религия и естествознание неутомимо совместно сражаются в непрестанной битве против скептицизма и против догматизма, против неверия и против суеверия, а боевой клич в этой битве всегда гласил и будет гласить: к Богу!

Особенно поучительны взгляды Эйнштейна и Бора, которые, получив в детстве традиционный религиозный опыт, повзрослев, не нуждались ни в церквах, ни в религиозных догмах.

Эйнштейн не раз заявлял, что есть моральные основания науки, но не может быть научных оснований морали. Очевидно, он имел в виду обнаруженную Д. Юмом невыводимость моральных суждений из объективного — научного — знания и «чисто грамматическое» объяснение этого факта, данное А. Пуанкаре (идеи обоих философов обсуждались в “Академии Олимпия”). Эйнштейн, однако, прямо указал на источник моральных суждений:

Науку могут творить только те, кто охвачен стремлением к истине и к пониманию. Но само по себе знание о том, что СУЩЕСТВУЕТ, не указывает, что ДОЛЖНО БЫТЬ целью наших устремлений. В здоровом обществе все устремления определяются мощными традициями, которые возникают не в результате доказательств, а силой откровения, посредством мощных личностей. Укоренение этих традиций в эмоциональной жизни человека — важнейшая функция религии. Высшие принципы для наших устремлений дает Еврейско-Христианская [то бишь Библейская] религиозная традиция”.

На вопрос, был ли сам Эйнштейн теистом или атеистом, знающие люди отвечают по-разному. И он давал для этого основания, с иронией поминая и «профессиональных атеистов» и «попов» (теистов-профессионалов). Эйнштейн не раз говорил о своем религиозном чувстве, истоки которого видел “во многих псалмах Давида и в некоторых книгах библейских пророков”, но, “как человек, принимающий причинность очень серьезно”, отвергал идею личностного Бога, “занимающегося поступками и судьбами людей”. Великолепный физик как будто забыл, что приобщился к библейской традиции в самой обычной форме в детстве. В совершенно нерелигиозной семье, под влиянием частного учителя, он, по его словам, “пришел к глубокой религиозности”, за которой в 12 лет последовало “прямо-таки фанатическое свободомыслие”. Стало быть, опыт глубокой религиозности не помешал его свободомыслию? А, может, и помог?

Причинность была в центре дискуссий Эйнштейна и Бора о будущем квантовой теории. Хотя именно Эйнштейн первым использовал вероятность как фундаментальное понятие в физической теории, свою философскую позицию он шутливо выразил неверием в то, что “Бог играет в кости”. На это Бор ответил серьезно, “указав, что еще древние мыслители призывали к большой осторожности в описании Провидения на обыденном языке”. В то же время в беседе с Гейзенбергом Бор объяснил роль религиозных традиций, привлекая философский опыт квантовой физики к пониманию религиозного многообразия:

“По языку религия гораздо ближе к поэзии, чем к науке. Мы склонны думать, что наука имеет дело с объективными фактами, а поэзия — с субъективными чувствами. И думаем, что религия должна применять те же критерии истины, что и наука. Но, на мой взгляд, деление мира на объективное и субъективное слишком произвольно. Тот факт, что религии на протяжении веков говорили образами, притчами и парадоксами, означает просто, что нет иных способов охватить ту реальность, которую они подразумевают. Но это не значит, что реальность эта не подлинная. … И не является возражением то, что разные религии стараются выразить это содержание в весьма различных духовных формах. Возможно, мы должны смотреть на эти различные формы, как на взаимно дополнительные описания, которые, хотя и исключают друг друга, нужны, чтобы передать богатые возможности, вытекающие из отношений человека со всей полнотой мироздания”.

Вера в познаваемость мира, в право человека на творческую свободу познания — реальное чувство, влияющее на само познание. Это чувство Эйнштейн назвал религиозным, описав его как «смиренное изумление порядком, открывающимся нашему слабому разуму в доступной части реальности», и признал, что “очень трудно объяснить это чувство тому, кому оно совершенно неведомо”.

Каждому из «Великолепной восьмерки» присуще было парадоксальное сочетание дерзновенной изобретательности и личного смирения. Галилей считал, что он “лишь открыл путь и способы исследования, которыми воспользуются умы, более проницательные”, чем у него, и проникнут в более удаленные области природных явлений. Ньютон казался себе “ребенком, нашедшим пару камешков поглаже и ракушек покрасивее на берегу океана нераскрытых истин”.

Такое парадоксальное сочетание выросло из Библейского мировосприятия, где богоподобная творческая свобода гарантирована человеку Творцом мира при осознании масштаба творчества всевышнего Гаранта.

Идея универсального права человека на свободу давно уже растворилась в секулярных евро-культурах, забыв о своем библейском происхождении. Смирение не столь популярно. Так, например, три видных физика, которые ясно высказывали убеждение в скором завершении фундаментальной физики (в хронологическом порядке: И .Шкловский, С. Хокинг и С. Вайнберг), столь же ясно выражали свой атеизм.

7. Ответ на вопрос Нидэма и еще на два вопроса

Вернусь к началу статьи, где заданы «загадочные» вопросы истории науки, и, опираясь на проведенное расследование, предложу эскизные ответы.

  1. Прежде всего, самая крупномасштабная загадка, которой посвятил полжизни Джозеф Нидэм:

Почему современная наука, с ее математизацией гипотез о природе и с ее ролью в создании передовой технологии, возникла лишь на Западе во времена Галилея и не развивалась в Китае, где до 15-го века знания о природе применялись к практическим нуждам намного эффективней, чем на Западе?” (см. Gorelik, 2018).

Эта формулировка справедливо подвергалась критике, поскольку в ней речь идет о единичном событии — о «возникновении». А единичное событие не объяснить исторически убедительно. Оно всегда «случается» из-за «благоприятного стечения обстоятельств», которые можно выбирать по вкусу, но невозможно обосновать объективно.

Чтобы сделать вопрос реально историческим, его следует расширить во времени и в культурном пространстве:

Что мешало античным и средневековым ученым сделать следующий, после Архимеда, шаг, а ученым Востока включиться в развитие науки после Галилея и вплоть до 20-го века? Или, другими словами, что помогло европейцам изобрести современную физику и развивать ее затем в исторически небывалом темпе?

Такое расширение вопроса Нидэма расширяет его исторический диапазон до двадцати трех веков, а географическое расширение включает в себя и Россию, в которой, несмотря на отсутствие собственной научной традиции (высоко развитой в Китае, в Индии и в мире Ислама), современная наука успешно прижилась и дала результаты мирового уровня (геометрия Лобачевского, периодический закон Менделеева).

До 19-го века научные исследования были занятием очень малого числа людей и не влияли на экономику. Поэтому необходимые и достаточные предпосылки современной науки следует искать в культуре. Прежде всего следует понять, чем физика современная отличается от науки до Коперника и Галилея. И затем выяснить, как это отличие может быть связано с отличием культур Европы от культур Востока и со сходством культур Западной Европы с ненаучной культурой России.

Как уже говорилось, современная физика предполагает уверенность в том, что:

Природа подчиняется глубинным, вовсе не очевидным, законам, которые человек, тем не менее, способен постичь, изобретая «нелогичные» фундаментальные понятия и проверяя теории, на них основанные, в опытах.

Такую веру естественно назвать постулатом фундаментального познавательного оптимизма.

Поскольку в науку шли люди только из читающего меньшинства, следует сравнить книжные культуры разных цивилизаций и учесть, что изобретение книгопечатания резко увеличило это меньшинство в Европе. Первым евро-бестселлером стала Библия, которую от всех иных «священных писаний» отличает уникально высокий — божественный — статус человека, на что и опирается постулат фундаментального познавательного оптимизма. 100%-ная корреляция «великолепности» фундаментальных изобретателей с их отношением к религии подсказывает «библейский» ответ на расширенный вопрос Нидэма. Более подробное обоснование этого ответа см. в (Gorelik, 2012-2019).

  1. Почему Кеплер и Галилей с энтузиазмом приняли гелиоцентризм Коперника, а Тихо Браге, величайший астроном-наблюдатель 16-го века, оценив расчетные преимущества системы Коперника, его гелиоцентризм «обезвредил», подчиняясь «здравому смыслу», как и большинство тогдашней научной общественности?

Кинематика Коперника, устранив попятные движения планет, расставив их «по порядку» и объяснив, почему Меркурий и Венера наблюдаются всегда вблизи от Солнца, убедила астронома-наблюдателя Браге, но идея движения Земли (на расстояниях от Солнца ~ 300 млн км со скоростью ~ 30 км/с) была для него дважды абсурдна из-за отсутствия параллакса «неподвижных звезд» и каких-либо признаков движения с такой бешеной скоростью. И он придумал, как сохранить неподвижную Землю, взяв кинематику Коперника. А Кеплер и Галилей, еще не зная, что делать с указанными абсурдами, приняли систему Коперника в ее «первозданном» гелиоцентризме.

Одна из главных причин такого различия, думаю, в том, что Кеплер и Галилей принимали умом и сердцем «ненаучные» слова Коперника:

«Долгое время я размышлял о путанице в астрономических традициях относительно движений ми­ровых сфер. И стал досадовать, что движения мирового механизма, ради нас созданного наилучшим и мудрейшим Мастером из всех, не были поняты философами с большей определенностью… Неужели зря божественный псалмо­певец провозгласил, что радуется работой Господа и восхищается делами рук его? … Так велико божественное творение Всевышнего» (Copernicus, 1992).

Для тех, кто давно не открывал Библию, напомню, слова псалмов 19 и 92:

«Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь», «Ты возвеселил меня, Господи, творением Твоим: я восхищаюсь делами рук Твоих».

Для Т. Браге религия была лишь привычным ритуалом, библейская поэзия к прозаически наблюдательной астрономии отношения не имела, а в теоретической астрономии главной задачей он считал обезвредить очевидную абсурдность теории Коперника, сохранив ее преимущества.

Кеплер же и Галилей, опираясь на эйнштейновское сочетание «чувства прекрасного и религиозных инстинктов», приняли всей душой гелиоцентризм теории Коперника, а ее «абсурды» воспринимали как парадоксы, нуждающиеся в разрешении, и предпринимали усилия для этого — Кеплер своей гармонией небесных сфер, Галилей своей теорией приливов. Слово «инстинкт» Эйнштейн употребил, думаю, подчеркивая глубину сознания — «глубину души», в которой коренится религиозное чувство, и зная, как трудно им поделиться с теми, кто не восприимчивы к религиозным образам.

  1. Почему Галилей, получив к 1609 г. свои главные научные результаты, отложил их публикацию (на тридцать лет) и прилагал огромные усилия на пропаганду «чужой» теории Коперника?

До 1609 года у Галилея почти не было опыта астрономических наблюдений (кроме наблюдения новой звезды в 1604 году). Но размышления о теоретической астрономии и опыт физических экспериментов подготовили его к неожиданному «подарку судьбы» — к сногсшибательным открытиям 1609-1610 годов с помощью телескопа собственного изготовления. Самым важным он счел «открытие четырех ПЛАНЕТ, не виденных от сотворения мира до нашего времени, когда [ему] удалось обнаружить их и исследовать». (Планетами он назвал спутники Юпитера на совершенно законных тогда основаниях, как «странствующие» звезды, на фоне «неподвижных».). Галилей, как и Ньютон, глубоко верующий библейский вольнодумец, в этом «подарке судьбы», похоже, увидев «дар Творца», расслышал призыв к проповеди какой-то важной истины. И легко мог догадаться, какой: открытые им спутники Юпитера наглядно подкрепляли теорию Коперника. Призыв Всевышнего вполне мог укротить лично-научное честолюбие Галилея во имя проповеди теории Коперника. А то, что Галилей переоценил убедительность новых доводов и недооценил силу инерции людской, лишь усилило мощь его проповеди и его роль в возникновении современной физики.

Предложенные эскизные ответы на второй и третий вопросы — ответы лишь частичные, поскольку касаются они личностей уникальных — уникально одаренных, с уникально самостоятельными характерами и уникальными обстоятельствами жизни. Но, судя по сильной корреляции «великолепности» изобретателей с их отношением к религии, эта часть историко-научного объяснения является необходимой.

Среди выдающихся физиков представлен весь спектр отношения к религии — от полного атеизма до конфессионального теизма. Атеист Дирак вспоминал беседу с теистом Леметром об эволюции Вселенной:

Я сказал ему, что, видимо, космология — область науки, наиболее близкая к религии. Леметр, однако, не согласился со мной. Подумав, он сказал, что к религии ближе всего психология”.

Это мнение аббата Леметра стоит сопоставить с исследованием гарвардских психологов, которые в 2012 году установили связь религиозности с преобладанием интуитивного (а не аналитического) способа мышления. Такого рода связь вполне укладывается в психологию творчества «великолепных» физиков-изобретателей, поскольку чтобы изобрести новое — «достаточно безумное» — фундаментальное понятие, необходим мощный взлет творческой интуиции. Корреляция религиозного чувства и самой смелой научной мысли заслуживает внимания историков науки, поскольку даже в давние времена среди физиков атеисты преобладали, о чем говорит латинская фраза “Tres physici, duo athei” (из трех физиков двое — атеисты). Судя по опросам ученых США, проведенным в 1997 и 2009 гг., эта пропорция сохраняется.

В науке плодотворны оба инструмента мышления — интуитивно-изобретательский и аналитически-конструктивный, и если существенное преобладание одного из них или примерное равенство статистически равновероятны, то получаем три группы — преобладание делает человека теистом или атеистом, а примерное равенство соответствует агностикам.

8. Из истории футурологии

В первые три десятилетия 20-го века арсенал фундаментальных понятий физики изменился невиданно. Возникли понятия совершенно новые (кванты энергии Планка, кванты света Эйнштейна, абсолютность скорости света, относительность одновременности, пространство-время, квантовые состояния, геометризация гравитации…), ушли в историю или лишились статуса старые (эфир, абсолютное пространство и абсолютное время, точная траектория микрочастицы…). Стремительность изменений стала настолько привычна, что — впервые в истории науки — появились предсказания о грядущих переменах. Нильс Бор, опираясь на экспериментальные и теоретические соображения, высказал гипотезу о нарушении закона сохранения энергии в квантово-релятивистской физике. Следуя великому Бору, юные Ландау и Пайерлс пришли к выводу о крушении понятия поля в квантовой электродинамике. Спустя пару лет, однако, Бор опроверг этот радикальный вывод, затем Ландау опроверг гипотезу Бора, и теоретики переключились с проблем фундаментального уровня на задачи более насущные и доступные для экспериментального исследования в физике ядра и в физике конденсированного вещества.

В последнюю четверть 20-го века в физике появились прогнозы нового рода — о близком завершении фундаментальной физики. Особенно громко прозвучал голос С. Хокинга, который в 1980 году предсказал, что «окончательная единая теория», описывающая «все возможные данные наблюдений», может быть создана еще до конца 20-го века, и даже номинировал конкретный тип теории. Десять лет спустя нобелевский лауреат С. Вайнберг заявил: «Если история чему-нибудь учит, так это, на мой взгляд, тому, что окончательная теория существует» (Weinberg, 1994, p. 231). Оба знаменитых физика не привели каких-либо объективных доводов в подкрепление своей субъективной интуиции.

Такой довод в 1976 году привел советский астрофизик И. Шкловский:

«Каждый серьезный физик знает, что первая треть 20-го века изобиловала значительно бо́льшим числом фундаментальных открытий, чем последующие сорок лет. Мы полагаем, что это отнюдь не случайность, а выражение познаваемости конечного числа объективно существующих фундаментальных законов природы».

Если фундаментальным открытием называть появление нового фундаментального понятия, то это довод не очень серьезный.

Во-первых, 40-летнюю паузу нельзя считать беспрецедентной. После Ньютона новые фундаментальные понятия появилось лишь два века спустя, изменив само понятие фундаментальности в физике — от абсолютной, окончательной истины к истине просто объективной. По словам Эйнштейна, «Закон не может быть точным хотя бы потому, что понятия, с помощью которых мы его формулируем, развиваются и в будущем могут оказаться недостаточными. На дне любого тезиса и любого доказательства остаются следы догмата непогрешимости».

А, во-вторых, в середине 1930-х годов появился беспрецедентный прогноз, о котором, похоже, не знали все три предсказателя близкого завершения фундаментальной физики. Речь идет о проблеме гравитации, как и в эпоху Ньютона.

Проблему обнаружил Эйнштейн в 1916 году, спустя несколько месяцев после завершения своей теории гравитации-пространства-времени. Он пришел к выводу, что «квантовая теория должна будет модифицировать не только максвелловскую электродинамику, но и новую теорию гравитации». В 1929 году Гейзенберг и Паули, ведущие квантовые теоретики, разработав общую схему квантования электродинамики, заявили: «квантование гравитационного поля… может быть сделано без каких-либо новых трудностей с помощью формализма, полностью аналогичного примененному».

Однако в 1935 году советский теоретик Матвей Бронштейн (1906-1938), исследуя проблему квантования гравитации, в результате физико-математического анализа пришел к выводу, что квантовая гравитация радикально отличается от квантовой электродинамики и

«требует радикальной перестройки теории и, в частности, отказа от римановой геометрии, оперирующей… принципиально не наблюдаемыми величинами — а может быть и отказа от обычных представлений о пространстве и времени и замены их какими-то гораздо более глубокими и лишенными наглядности понятиями».

Анализ проблемы квантовой гравитации с этим прогнозом содержался в докторской диссертации Бронштейна, результаты которой были опубликованы в 1936 году на русском и немецком языках. И это был, пожалуй, самый поразительный прогноз в истории современной науки, так как понятия пространства и времени — вопросы «где» и «когда» — базовые и в обыденном языке и в языке науки.

По выражению Эйнштейна, эволюция физики — это драма идей. Вряд ли какая-либо область физики заслуживает такого названия больше, чем гравитация. И драма идей включает в себя драмы их авторов.

Физическая суть радикального отличия квантовой гравитация от квантовой электродинамики, обнаруженного Бронштейном, проявилась уже в самом начале истории современной физики — в законе свободного падения, открытом Галилеем. На языке классической механики эта суть выражается в равенстве (при надлежащем выборе единиц) инертной и гравитационной масс: mi = mg. А в начале 20-го века та же суть, названная Эйнштейном «принципом эквивалентности», привела его к теории гравитации-пространства-времени.

В 1937 году, параллельно с работой в фундаментальной физике, Матвей Бронштейн начал писать научно-художественную книгу о Галилее для любознательных читателей от 12 до 120 лет… Ему не хватило времени закончить эту работу. И не хватило времени, чтобы развить свой фундаментальный прогноз. В августе 37-го, в возрасте 30 лет, он был арестован и «исчез», как и миллионы других жертв Сталинского террора, после чего еще двадцать лет его имя боялись произносить.

В физике проблемы атомного ядра надолго заслонили проблему квантования гравитации. Интерес к теории гравитации вернулся в 1950-е годы, когда физика стала Большой наукой из-за ее роли в создании ядерного оружия, но ядерная физика оказалась слишком малой, чтобы дать интересные задачи и задачки для многочисленных теоретиков. Когда в 1980-е годы работа Бронштейна вошла, наконец, в мировую науку, оказалось, что она совсем не устарела, что обнаруженная им глубина проблемы делает понятным, почему эта проблема до сих пор, 87 лет спустя, не решена, несмотря на то, что ей посвящены сотни книг и десятки тысяч статей. Самая трудная, быть может, проблема фундаментальной физики ждет изобретения новых — «достаточно безумных» — фундаментальных понятий. Или еще более «безумного» осознания, что таких понятий нет?

Для историка науки эта ситуация помогает увидеть уникальную роль «великолепных» изобретателей. Эйнштейн строил свою теорию гравитации практически единолично, опираясь на изобретенную им фундаментальную идею геометризовать силу всемирного тяготения. Это дает основание думать, что без него такая теория могла не появиться еще много десятилетий. Если так, то исчезновение Эйнштейна в том возрасте, в котором «исчез» Бронштейн, т.е. в 1909 году, надолго оставило бы человечество без космологии — самого грандиозного продвижения в познании Вселенной.

Список литературы

Cohen, 1992 — Cohen, I. B. The Birth of a New Physics. New York: Penguin Books, 1992. 269 pp.

Cohen, 1994 — Cohen, H. F. The Scientific Revolution: a historiographical inquiry. Chicago: University of Chicago Press, 1994. 662 pp.

de Santillana, 1962 — de Santillana, G. Crime of Galileo. New York: Time Incorporated, 1962. 396 pp.

Drake, MacLachlan, 1975 — Drake, S., MacLachlan, J. Galileo’s Discovery of the Parabolic Trajectory // Scientific American, 1975, no 3, pp. 102–110.

Dyson, 1958 — Dyson, F. Innovation in Physics // Scientific American, 1958, no. 3, pp. 74–82.

Dyson, 2015 — Dyson, F. Birds and Frogs, World Scientific Publishing Company, 2015, 376 pp.

Einstein, 1930 — Einstein, A. Science and God. A German Dialog // Forum and Century, 1930, vol. 83, pp. 370–384.

Einstein, 1931 — Einstein, A. Cosmic Religion, with Other Opinions and Aphorisms. New York: Covici–Friede, 1931.

Einstein, 1949 — Einstein, A. Autobiographical Notes // Schilpp, P. A. (ed.). Albert Einstein: Philosopher–Scientist. Evanston, Ill.: Library of Living Philosophers, 1949, pp. 1–95.

Einstein, 1953 — Einstein, A. Foreword // Galileo Galilei. Dialogue Concerning the Two Chief World Systems — Ptolemaic and Copernican. Berkeley: University of California Press, 1953, pp. xxiii–xxx.

Einstein, 1960 — Einstein, A. Ideas and Opinions. New York: Crown Publishers, 1960. 384 pp.

Einstein, 1993 — Einstein, A. Letters to Solovine: 1906–1955. New York: Carol Publishing Group. 1993. 184 pp.

Galilei, 1590 — Galilei, Galileo. De Motu Antiquiora (MS 1590).

Galilei, 1953 — Galileo Galilei. Dialogue Concerning the Two Chief World Systems, Ptolemaic and Copernican. Translated by Stillman Drake. Foreword by Albert Einstein.

Berkeley: University of California Press, 1953. xxvii, 496 pp.

Gorelik, 2012 — Gorelik, G. Why Galileo didn’t discover universal gravitation? // Scientific American Guest Blog, April 8, 2012.

Gorelik, 2013 — Горелик, Г. О пользе пред-рассудка и о загадке рождения современной физики // Семь искусств, 2013, №6

Gorelik, 2017 — Gorelik, G. A Galilean Answer to the Needham Question // Philosophia Scientiæ 2017, 21[1), 93–110.

Gorelik, 2018 — Горелик, Г. Объяснение Гессена и вопрос Нидэма, или как марксизм помог задать важный вопрос и помешал ответить на него// Эпистемология и философия науки 2018. Т. 55. № 3. С. 153–171.

Gorelik, 2019 — Горелик, Г. Просветительство и загадка современной науки // Троицкий вариант — Наука (13.08.2019) и (27.08.2019).

Harper, 2016 — Harper, W. Newton’s argument for universal gravitation // Iliffe R., G. Smith G. E. (Eds.), The Cambridge Companion to Newton. Cambridge University Press, 2016.

Hawking, 1981 — Hawking, S. Is the end in sight for theoretical physics, Physics Bulletin 1981, 32: 15-17.

Herivel, 1965 — Herivel, J. The background to Newton’s Principia. A Study of Newton’s Dynamical Researches in the Years 1664–84. Oxford: Oxford University Press, 1965. 181 pp.

Iliffe, 2016 — Iliffe R. The religion of Isaac Newton // Iliffe R., Smith, G. (Eds.), The Cambridge Companion to Newton. Cambridge University Press, 2016, p. 485— 524.

Needham, 2000 — Needham, J. Foreword // Zielsel, E. The Social Origins of Modern Science. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2000, pp. xi–xiv.

Needham, 2004 — Needham, J. Science and Civilisation in China. Vol. 7, Part 2. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. 285 pp.

Newton vs. Hooke on gravitation, 2005 — Open forum. Newton vs. Hooke on gravitation // Early Science and Medicine, 2005, vol. 10, no. 4, p. 510–543.

Newton, 1846 — Newton, I. The Mathematical Principles of Natural Philosophy (1846).

Smeenk, 2016 — Smeenk, C. Philosophical Geometers and Geometrical Philosophers // The Language of Nature. Reassessing the mathematization of natural philosophy in the 17th century. G. Gorham, B. Hill, E. Slowik, eds. Minneapolis: The University of Minnesota Press, 2016. 361 pp., p. 308–338.

Stukeley, 1752 — Stukeley, W. Memoirs of Sir Isaac Newton’s life (MS, 1752).

Vavilov, 1989 — Вавилов С.И. Исаак Ньютон. М.: Наука, 1989.

Weinberg, 1994 — Weinberg S. Dreams of a final theory. New York: Vintage books, 1994.

Westfall, 1971 — Westfall, R. S. Force in Newton’s physics: the science of dynamics in the 17th century. New York: American Elsevier, 1971. 591 pp.

Westfall, 1993 — Westfall, R. S. The Life of Isaac Newton. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. 352 pp.

Westfall, 2001 — Westfall, R. S. The Background to the Mathematization of Nature // Isaac Newton’s Natural Philosophy / Jed Z. Buchwald and I. Bernard Cohen (eds.) Boston: The MIT Press, 2001. 367 pp.

Whiteside, 1966 — Whiteside, D. T. Newton’s marvellous year: 1666 and all that // Notes and Records of the Royal Society of London, 1966, vol. 21, no. 1, pp. 32–41.

Whiteside, 1974 — Whiteside D.T. (ed). The Mathematical Papers of Isaac Newton, vol. VI, 1684–l691. Cambridge: Cambridge University Press 1974. 657 pp.

Whiteside, 1991 — Whiteside D. T. The Prehistory of the Principia from 1664 to 1686 // Notes and Records of the Royal Society of London 1991, vol. 45, no. 1, pp. 11–61.

Print Friendly, PDF & Email
Share

Геннадий Горелик: Как Галилей мог открыть закон всемирного тяготения в 1611 году, как яблоко помогло Ньютону, и что такое «современная физика»?: 17 комментариев

  1. Simon Starobin

    Анатолий Семёнович.
    — 2023-11-11 22:44:44(98)
    ———————————————————-
    Звучит очень умно, но ничего не понял.
    Что такое Абсолют, который контролирует 100 миллиардов Вселенных. Что такое Вселенная, гравифотон и т.д и т.п.
    Академиев не кончал, если бы как то по проще ?

    1. Анатолий Семёнович.

      ASY-Lviv. Уважаемый Simon Starobin, разрешите прояснить детали предыдущих моих коментов.
      1. Абсолют объединяет и контролирует все происходящее. Его Среда контроля, осмысления, запоминания, энергетического проявления любого вида материи, пространственных особенностей, полевых проявлений сил одна и та же- это сверх длинные, сверх тонкие и сверх плоские нити эфира. Фундаментальная физика эфирных нитей (а это новый целый микрокосмос) разработана в деталях, но для мировой науке продолжает оставаться неизвестной. Эксперименты подтверждают эту теоретическую модель. . Так при сравнении изображений взорвавшейся звезды и галактики, расположенных от нас на расстояниях 42 млн. и 5 млрд. световых лет соответственно, выяснилось, что «размазывания» их изображений не удается обнаружить вообще. «Теоретики весьма обеспокоены этими данными, — заявил Ричард Лью (Richard Lieu) из Алабамского университета. — Возможно, мы что-то недопонимаем в физике». «Ничего подобного предсказанным ранее эффектам квантования времени и пространства мы не обнаружили», — соглашается с г-ном Лью астроном Роберто Рагаццони (Roberto Ragazzoni) из обсерватории Арчетри. (08.04.2003г).
      Отсутствие рассеивания фотонов изображения срасстоянием говоритв пользу работы волноводных структур. Есть другие фото космоса с ярко проявленными каналами нитяного свойства, которые светятся от переизбытка фотонной энергии.
      2. Вселенная — живой организм, который вынужден конкурировать со своими аналогами (более 100 миллиардов представителей) за покорение гармонии на всех энергетических этажах собственной структуры. Количество этажей более чем 10 в 35 степени проявлений. Отсчет времени процессов практически одновременный для всех Вселенных. Время формирует все Вселенные и задает сетку паралельных проявлений (трех мерных ) пространств. Мерность каждого подпространства может меняться.
      3. Гравифотон — гравитационный фотон, или фотон продольного типа, который наблюдаем человеческим взглядом при просмотре света от светодиодных уличных ламп в вечернее время. Обычный фонарик светит на дистанцию 10 метров от батареи «Крона, 9 вольт. Если подключить к этой же батареи лазер указку, то луч покроет дистанцию до 800 метров дальности благодаря строго продольным фотонам света. Проникающая способность продольных фотонов на многое порядки выше поперечных класических фотонов. Поэтому гравитация в Природе везде использует продольное фотонное излучение, которое распространяется со скоростями на 40 порядков выше скорости света. Очень известные физики СССР Басов и Прохоров это легко обнаружили при экспериментальных работах с первыми образцами лазерных приборов.
      4. Последние 17 лет спутники регистрируют сброс плазменного покрытия с оболочки солнечного шара в масштабах до 90%. Многочисленные фото доказательно показали (доказали) отсутствие вещества внутри.
      Полная чернота и никакого свечения. Массы тел не являются источником гравитационной силы и планеты вращаются вокруг нашей звезды по законам фотонной гравитации продольного типа при одновременном воздействии целой системы космических образований.
      Физические представления о Природе 18, 19 и 20 столетий к сожалению оказались сказочно примитивными. Первооснова любой философии (Природные законы и взаимопроявления) в 21 веке меняется более чем в 9000 000 раз! Исторический излом реален, а с развитием кибернетических вычеслительных сред и мегасистем добычи и обработки потоков новых космических данных ситуация резко зашла в цивилизационный тупик! Разрулить данную временем ситуацию можно при искоринении научных мировых мафий и коренной перестройки всего человечества в сторону здоровой экологии всех отношений. Природа создает цивилизации — ОНА же их и поедает! Философия описывает Природу, а Природа ответами писять на философию. Так и живем… 22.11.23 г.

  2. Анатолий Семёнович.

    ASY-Lviv. Выделим : — «Физика 21 века и действительность».
    Занимаясь фундаментом Природы, натолкнулся на особый фундаментализм временных пространственных процессов. Абсолют контролирует систему из более чем 100 миллиардов (конкурирующих между собой) Вселенных в целях недопустить не контролируемого процесса событий. Масштабы контроля и скорость накачки гравитационной энергией (фотонного типа) противоположно велики. Расчетный период одного гравифотона для нашей Вселенной составляет всего 6,7782х10 в степени минус 87 секунды при поступающей энергии 9,7757 х 10 в 52 степени Джоуль.
    Вопрос: — «Можно ли иметь при этих параметрах свободу выбора и что будет со Вселенной если допустить хоть одну ошибку?»
    Играя в песочнице человечество имеет полное право обсуждать право выбора, кто и что сказал в 17 веке о независимости суждений и традиций.
    Однако физика 21 века теоретически и событиями вскрыла необходимое существование 9 параллельных трехмерных пространств (в которых человеческая история разнесена во времени эпох), а также множественность зеркально точных воплощений одинаковых событий разнесенных на продолжительные отрезки времени.
    Видимая цель Абсолюта в возможности коррекции непредвиденных событий в малом и большом пространственно временном измерении.
    Главный авторский тезис: » Сознание — степень переотражения Абсолюта!».
    Познавая глубинные законы физики среды обитания — поднимаемся по лестнице философского понимания происходящего в самой Природе. Предвиденье определяет границы разумности….на пути к трагичному обрушению личного. 12.11.2023 г.

    1. В.М.

      Анатолию Семёновичу

      Сколько букв и даже цифры есть, вот только смысл как-то не просматривается.

  3. Борис Дынин

    Отклик А. Семёновича побудил меня вернуться к Вашей статье, уважаемый Г.Г. Захотелось дополнить мой предшествующий отклик.

    Вопрос, в Вашей формулировке: Что мешало античным и средневековым ученым сделать следующий, после Архимеда, шаг, а ученым Востока включиться в развитие науки после Галилея и вплоть до 20-го века? Или, другими словами, что помогло европейцам изобрести современную физику и развивать ее затем в исторически небывалом темпе?
    и квинтэссенция ответа на него: Секулярность научного знания не означает полную секулярность процесса познания в современной науке.» ,

    имели интересное подтверждение в заключении Китайской академии социальных наук:
    «Нас попросили выяснить, чем объясняется… превосходство Запада над остальном миром… Сначала мы думали, что это было ваше оружие. Оно было более мощным, чем наше. Затем мы решили, что причиной была ваша лучшая политическая система. Затем мы сосредоточились на вашей экономической системе. Но в последние двадцать лет мы поняли, что сердцем вашей культуры является ваша религия: христианство. Поэтому Запад и оказался столь сильным. Христианский моральный фундамент социальной и культурной жизни позволил возникнуть капитализму и его успешному переходу к демократической политике. У нас нет в этом сомнения». (“Civilization: The West and the Rest” by Niall Ferguson, 2011, P. 280.)

    Вместе с тем такое заключение ведет к следующему интересному вопросу. Вспоминаю Ваши работы по исследованию паратеизма в истории науки, согласно которому культурно-историческим фактом является “соучастие теистов и атеистов в свободной мысли любой эпохи, начиная с времен библейско-античных” (Геннадий Горелик, “C чего началась философия-и-физика, или Что удивило Фалеса и Евклида», Исследования по истории науки, литературы и общества. К 75-летию Евгения Берковича, 2020, с.52).

    В свое время, признавая ценность концепции паратеизма, я сомневался в атеизме (в современном смысле) античных мыслителей от Фалеса до Лукреция, основываясь не переводах свидетельств о них с древне-греческого. Ваша эта работа побуждает признать, что употребление слова «Бога» в переводах этих текстов вызывает сомнение в наличии адекватного категориального аппарата для перевода большой части античной мысли на современные языки западной культуры.

    Если смены научных парадигм в истории современной науки остаются внутри западной культуры, то, думая об античной культуре, мы должны говорить не о последовательной смене научных парадигм от времен Фалеса к Эйнштейну, а о радикальной смене цивилизационных парадигм с непереводимостью языка (мысли) одной на другую, особенно в религиозном сознании. Конечно, человеческая культура остается единой как едина Земля для всех цивилизаций с их потоками, то изолированными, то соединяющимися.

    Джонатан Сакс аргументировал: «Глубинная структура еврейской мысли не может быть выражена в основных категориях мысли Западной. Западная мысль основана на греческой модели, в корне отличающейся от еврейской (https://berkovich-zametki.com/Kiosk/J_Sacks_Collection_Ed.pdf) Вместе с тем, если, Западная, скажем, философская и юридическая мысль основана в большой степени на греческой модели, то это менее однозначно относительно религиозной мысли. Принадлежит ли Бог-Личность к греческой религиозной модели , по отношению к которой можно говорить об атеизме, например, Фалеса с его «Все есть вода» в современном нам смысле? Но тут проблема выходит за рамки отклика на статью.

    Если я прав, то концепция паратеизма приложила именно к истории западной науки с вопросом к истории познания в античности, на Востоке и т.д.. Возможно, концепция паратеизма специфична для западной традиции познания и также определяет ее плодотворность и границы. Тогда и вопрос о последствиях «атеизации» современной науки , звучащий в Вашем исследовании, приобретает большую остроту.

  4. Анатолий Семёнович.

    ASY-Lviv. Выделим: «Что же такое современная физика?»
    Или чего не знает уважаемый и глубоко образованный Генадий Горелик.
    1. Вся физика гравитации, атомного ядра, элементарных частиц, стат. физики Больцмана, температуры, вещества ушли на слом в 21 веке (работы «10 нет И.Ньютону», «Квантовая кинематика космоса», «Фотонная кинематика вещества», «Квантово-частотная шкала температур» ).
    2. Появилась новая парадигма для существования всей нашей Вселенной и в том числе фотонной гравитации (согласно работы «Основы амерной астрофизики» и другим авторским работам, Гугл.).
    3. Новой физикой причинно выделено эфирное нитяное пространство всех вселенных (примерно 100 миллиардов) в разумную среду знания, контроля, и управления АБСОЛЮТА.
    4. Основные достижения понимания физики фундамента основ Природы за 19 и 20 столетия, в деталях оказались блефом…….
    База дискуссии основательно провалена в пропасть мафиозных договарняков и узколобых сокрытий провалов, которые привели к массовой гигантомании ускорителей, серии ядерных катастроф, установок ядерного синтеза, гиганских нейтринных телескопов, псевдо лунных полётов (более 20 раз) США и глобальному загрязнению всех океанов радиацией и отходами!!!

  5. gennady gorelik

    Дорогой В.М.,
    не вижу, почему у читателя Библии должно быть какое-то особое зрение, чтобы увидеть в главе Gen. 3 самых первых (согласно Библии) людей, которые спустя считанные часы после их сотворения «по образцу Творца как Его подобие», зная о Его предостережении, сочли себя достаточно СВОБОДНЫМИ, чтобы совершить то, что Он не советовал. Если это не СВОБОДНЫЙ ТВОРЧЕСКИЙ акт, то что это?
    Что такое «счастье», каждый понимает по-своему, но, IMHO, самое общее определение – это цель, к которой сознательно стремишься.
    Если же Вы хотели получить юридически точную формулировку с юридическим определением всех использованных терминов, то Библия – это не УК и даже не «The Declaration of Independence of the Thirteen United States of America».
    Физик Галилей знал, что «Библия говорит на языке иносказательном, доступном и людям необразованным», а физик Н.Бор, что «язык религии гораздо ближе к поэзии, чем к науке».
    Язык поэзии, правда, тоже не всем понятен (я, к примеру, понял таинственный смысл соединения звука и смысла лет в 20).
    Но поэтический язык Библии был достаточно ясен библейским вольнодумцам — основателям нового государства в Новом Свете, чтобы взять за основу Библейский антропостулат, как самоочевидную (для них) истину.
    И эта истина была самоочевидной для вдохновителя Американской революции Томаса Пэйна, который отвергал все церкви, как инструменты порабощения людей, однако в книге “Права человека”, отвечая на вопрос о природе этих прав, обратился “к тому времени, когда человек вышел из рук своего Создателя” вместе с “божественным принципом равных прав человека”. И уверено заявил, что “от Бога получает жизнь каждый ребенок, рожденный в мир. Мир для него столь же нов, как и для первого человека, и его естественное право в этом мире того же самого рода”.
    А читателям-скептикам англо-американский свободолюб предложил и «просто исторический» взгляд: “Рассказ Моисея о сотворении, принятый ли как божественно авторитетный или просто как исторический, утверждает единство или равенство человечества. Выражение не допускает разногласий: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему. По образу Божию сотворил Он его; мужчиной и женщиной сотворил их». Указано лишь различие полов, но никаких иных. Если это не божественное, то по меньшей мере историческое подтверждение того, что равенство людей – учение не современное, а древнейшее из записанных. Естественные права человека – это фундамент всех его гражданских прав”.
    Убедительность такого обоснования зависит от самовосприятия человека, которое, в свою очередь, зависит от воспитания. У основателей нового государства в Америке воспитание было глубоко библейским: в родительском доме каждого из них главной книгой была Библия, которую читали и обсуждали. При таком воспитании даже человек, которому – по складу его мышления – предстоит осознать себя атеистом, из своего детства с большой вероятностью вынесет веру в достоинство человека, в личную свободу и в верховенство права. И с не меньшей вероятностью такой “библейский атеист” передаст эту веру своим детям – своим отношением к ним. Так – от родителей к детям – передается всякая глубокая культурная традиция. Если родитель видит в своем ребенке не просто приплод в домашнем хозяйстве, а дар Божий и чудо развития свободной личности, то и ребенку гораздо легче осознать себя такой личностью.
    При этом способность верить в Бога вовсе не обязательно наследуется. Нередко в религиозной и даже «воцерковленной» семье вырастает человек, не имеющий такой способности, и, наоборот, в семье атеистической вырастает человек, открывающий в себе потребность в религиозном мировосприятии.
    Так, например, физик Виталий Гинзбург (отец которого дореволюционно-образованный инженер в советское время ходил в синагогу), стал безоговорочным атеистом. При этом он писал, что завидует верующим, и был убежден, что «всякий культурный человек должен быть знаком с Библией. Она представляет из себя высокохудожественное и очень ценное в историческом плане произведение». Исходя из многолетнего общения с Виталием Лазаревичем, я не сомневаюсь, что он верил в то, что я назвал библейским антропостулатом.
    Эту же веру проповедует известный историк А.Б.Зубов — безоговорочный теист, выросший в нерелигиозной семье.
    Возвращаясь к истокам политической истории свободы, IMHO, как показали американская история с географией, подлинная ответственная свобода начинается со свободной веры в неотъемлемое право человека на свободу, т.е. с Библейского антропостулата. И если Америке что-то грозит, так это потеря обществом веры в этот постулат.

  6. Борис Дынин

    В.М.
    — 2023-05-30 15:04:04(539)

    М-да… Чтобы увидеть здесь «библейский антропостулат о неотъемлемом праве людей на свободу стремиться к счастью» нужно иметь какое-то совершенно особое зрение.
    =============================================

    В дополнение к ответу Геннадия Горелика (https://www.biblegateway.com/passage/?search=Gen%203%3A1-6&version=RUSV;NASB )

    Вопрос о свободе поднимается в Библии более 130 раз, и каждый интересующийся вопросом должен быть знаком с тысячелетней традицией его обсуждения в иудаизме и христианстве. Здесь не место, походя разбирать тему. Одно только указание.

    Сказал Моисей:
    ”Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа, Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих, чтобы пребывать тебе на земле, которую Господь с клятвою обещал отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову дать им”. (Втор. 30:19-20)

    Человеку дана свобода воли, в том числе выбора следовать ли Закону, наполнить жизнь смыслом и тем стремиться к счастью. Таков «библейский антропостулат о неотъемлемом праве людей на свободу стремиться к счастью» .

  7. Бормашенко

    Жорж Леметр: «Для силы разума нет естественного предела. Вселенная не составляет исключения, — она не выходит за пределы способности понимания”. Я думаю прямо противоположное. Вселенная выходит за пределы человеческого понимания. Вселенная теоретической физики, будучи порождением нашего разума, не выходит за пределы челоческого понимания. Это особая, «музыкальная», как сказал бы Генрих Соколик, Вселенная, и именно она не выходит за пределы человеческого понимания.

    1. gennady gorelik

      «Вселенная теоретической физики» 2023 года — не просто «порождение нашего разума», она результат познавательной деятельности, которая, в свою очередь, основана на взаимодействии субъективной реальности самосознания совершенно конкретных и разных физиков с объективной реальностью физического мира. Взаимодействие происходит с помощью специально изготовленных приборов: теле-, спектро- и прочих …скопов.
      «Вселенная теоретической физики» 2023 года не выходит за пределы человеческого понимания достаточно квалифицированных физиков 2023 года.
      Примерно это, думаю, имел в виду Леметр, который знал, что его понимание Вселенной выходило за пределы понимания некоторых его современников — высоко квалифицированных астрофизиков (сторонников стационарной Вселенной — Хойла и др.).
      А еще я хотел бы подчеркнуть слова «…нет естественного предела» в высказывании аббата Леметра. Он не сказал «…нет никакого предела». Б-г знает, есть ли сверхъестественные пределы…

    2. Victor Blokh

      Бормашенко
      30.05.2023 в 12:14
      Вселенная выходит за пределы человеческого понимания. Вселенная теоретической физики, будучи порождением нашего разума, не выходит за пределы челоческого понимания.
      —————————
      «Электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна» (В.И.Ленин)

  8. Борис Дынин

    Заметил, что мой постинг — Борис Дынин — 2023-05-29 17:15:05(457)
    не остался как комментарий к статье Геннадия Горелика. Повторяю его здесь (извиняюсь за невнимательность)
    ……………………………………………………………………………………………………………………………………………………
    gennady gorelik
    — 2023-05-29 16:08:12(445)
    Важно подчеркнуть различие секулярности государства и секулярности общества
    ============================
    Несомненно!
    Секулярность общества не означает одновременной с нею антирелигиозности («атеизации») общества (что подчеркнул Алексис де Токвиль). Вместе с тем она чревата, как показывает история, усилением «атеизации» вместе с разложением религиозных общин, что происходит по различным причинам, связанных с демократическим устройством государства, прежде всего мобильности граждан и подчинением их гражданскому закону, ограждающему права индивида против традиций общины, то есть связанных с секуляризацией государства. При этом секуляризация научного (по)знания играет роль «второй скрипки» в «атеизации» общества, подкрепляя ее и укрепляясь ею (по обратной связи) . Это большая тема, которая вовлекает в себя вопрос об опасности для демократии «атеизации» общества, сколь бы он ни была связана с положительной для демократии секуляризации государства.

    Аналогична ситуация с научным (по)знанием. Секуляризация его после прорывов, совершенных. «библейскими вольнодумцами», ведет в атмосфере «атеизации» общества к потере мировоззренческого «вольномыслия», одухотворенного ощущением и уверенностью, что удивительная плодотворность науки имеет основание в Трансцендентном (как бы Его ни понимать).

    И вот наряду с усилением опасностей для демократического общества в связи с его «атеизацией» как следствия важной и положительной секуляризации, секуляризация научного (по)знания имеет своим побочным идеологическим эффектом свою «атеизацию» и теряет творческий импульс. Как заметил Эдуард Бормашенко: «Ландау презирал метафизику и потому не стал Эйнштейном, Бором или Шредингером. А мог бы. Школа Ландау была великолепна, но вот странное дело, если бы ее не было, мировая физика пострадала бы не сильно. Ее отсутствия просто бы не заметили. Здесь есть, о чем задуматься».
    (https://berkovich-zametki.com/Guestbook/Gbookarchive/May2023/testGbook14May2023.html).

    Как будут развиваться события в обществе и науке, я не знаю, но Ваша статья уважаемый Геннадий побуждает задуматься о природе научного (по)знания и увидеть его динамику в важном и интересном аспекте. Ньютона и Алексиса де Токвиля насильно не родишь.

    P.S. Вот изобрел слово «атеизация» для уяснения выводов из Вашего исследования, но посмотрел в Вике и обнаружил, что такой термин уже в употреблении.

  9. Борис Дынин

    С удовольствием прочитал заключительные (на данный момент!) размышления уважаемого Геннадия Горелика о процессе научного познания. Я думаю, одним из ключевых его утверждений является: Секулярность научного знания не означает полную секулярность процесса познания в современной науке.» , Он содержательно подтвердил эту мысль анализом истории возникновения фундаментальных понятий современной физики.

    Что значит секулярность научного знания, даже если научное познание не полностью секулярно? Исследование Геннадия Горелика побуждает подумать над взаимоотношением секулярности и атеизма в связи с историей науки.

    Г.Г. ясно показал, что «нелогично» успешных творцов науки «можно назвать библейскими вольнодумцами….Их укорененность в библейской традиции не вызывает сомнений». Для подтверждения этого тезиса автор рассмотрел историю именно нелогичных с точки зрения аккумуляционного процесса научного познания разрывов в нем, в которых библейская традиция оказывалась повивальной бабкой при родах новых фундаментальных теорий. Так обнаруживается «неполная секулярность» процесса научного познания.

    Само же научное знание в периоды своего аккумуляционного развития становятся секулярным. Секулярность означает отделенность от религии. После прорыва в научном познании сформировавшаяся теория не включает Бога (Трансцендентное) ни как переменную, ни как константу в ее формулы. Но секулярность не означает атеизм. Наука ни своим содержанием, ни методом не отрицает и не подтверждает существование Трансцендентного! Оставим в стороне размышления Юма, Канта и далее по списку о возможности научного знания. Но следует признать, что атеистическое видение научного (по)знания как отрицания Бога есть идеологическая спекуляция над секулярностью научных теорий (их изоляции от религии). Атеизм оказывается идеологическим отношением к науке в атмосфере современного общества, чья секуляризация (отделение государства от религии) становится почвой идеологического отношения к науке, при котором секулярность уже научного знания, институциональное отделения науки от религии, воспринимается как утверждение атеизма, в том числе и в сознании многих ученых.
    Но иллюзорное понимание природы научного знания и процессов познания вообще есть почва невежества и идеологически опасных спекуляций.

    Вот к таким размышлениям привело меня чтение тсатьи уважемого Геннадия Горелика. Спасибо

    1. gennady gorelik

      Спасибо за понимание моего очерка основ «историко-научного теизма».
      Важно подчеркнуть различие секулярности государства и секулярности общества. Секулярность государства первыми в истории установили библейские вольнодумцы, которые в основу устройства нового государства положили библейский антропостулат о неотъемлемом праве людей на свободу стремиться к счастью.
      Об этом ясно — с изумлением — написал в книге «Демократия в Америке» Алексис де Токвиль, прибывший в США в 1831 году из Франции:
      “Прибыв в Соединенные Штаты, я прежде всего был поражен религиозностью этой страны, а впоследствии осознал огромные политические следствия из такого положения дел, для меня непривычного. У нас, во Франции, религиозная вера и дух свободы почти всегда направлены противоположно. А в Америке эти силы тесно связанны и властвуют сообща. Желая понять причину этого, я спрашивал верующих и особенно священников разных вероисповеданий. Все эти люди, расходясь лишь в деталях, объясняли мирную власть религии в своей стране главным образом тем, что церковь полностью отделена от государства”.

      1. В.М.

        Дорогой Геннадий,

        Приведите, п-ста, конкретную формулировку из Библии, где излагается «библейский антропостулат о неотъемлемом праве людей на свободу стремиться к счастью.»

          1. В.М.

            М-да… Чтобы увидеть здесь «библейский антропостулат о неотъемлемом праве людей на свободу стремиться к счастью» нужно иметь какое-то совершенно особое зрение.

Добавить комментарий для gennady gorelik Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.