СЕМЬ ИСКУССТВ

Современные ведьмы — те самые, что существуют и в обычной, и в виртуальной реальности — не любят привычного нам слова «ведьма» (witch по-английски) и пользуются вместо него староанглийским словом того же корня — wiccan, что лучше всего перевести как «ведунья» (а также и «ведун», потому что современные ведьмы бывают и мужского пола).

Виктор Гопман

ВЕДЬМА — ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

Ведь мы —
Ведьмы!
Михаил Светлов,
«Песенка двух ведьм»

Михаил Аркадьевич Светлов, судя по некоторым, пусть и косвенным, признакам, общался с ведьмами. Да ведь если на чистоту — с кем не бывало? Дело, в общем-то, обычное. Друг-приятель несчастного Хомы Брута, более удачливый герой «Вия» Тиберий Горобець, со знанием дела подметил в этой связи: «Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, — все ведьмы».

Не отвергая с порога такого рода эмпирические замечания, обратимся все же к более академическим источникам.

Владимир Даль строг и немногословен: «Ведьма — колдунья, чародейка, спознавшаяся, по суеверию народа, с нечистой силою, злодейка, у которой бывает хвостик».

Новейший Толковый словарь русского языка пишет: «Ведьма — в народных повериях: женщина, продавшая душу нечистой силе (дьяволу) в обмен на обладание особыми знаниями и способностями; колдунья. Ведьма могла насылать порчу на людей и скот, вызывать эпидемию, засуху, неурожай; готовить приворотные зелья и яды; оборачиваться в различные предметы; летать по воздуху».

Энциклопедия «Мифы народов мира» отмечает, что «выделялись три категории ведьм: «черные», творящие исключительно зло, «серые», которые могли совершать и добрые дела, и «белые», помогающие человеку». И еще: «Их атрибуты — летучие мыши, черный кот, помело, кочерга, волшебные травы». И, наконец: «Обычная внешность ведьмы — безобразная старуха, но она может принять и облик молодой привлекательной женщины».

Пушкинские рисунки на полях черновиков

Злобные старухи — это Шекспир. Уж конечно, его ведьмы из «Макбета» и страшны, и страхолюдны. А вот в русской литературе (южнорусской, скажем точнее, от Гоголя до Булгакова) утвердилась другая точка зрения, суть которой была сформулирована еще Пушкиным, напрямую утверждавшим, что героиня его класического «ведьминого» стихотворения «Гусар» была «пригожа и добра». Правда, под эту формулу попадает скорее булгаковская Маргарита, нежели многочисленные гоголевские персонажы. Те-то добротой не очень были славны, зато… «Чело, прекрасное, нежное, как снег, как серебро; брови — ночь среди солнечного дня, тонкие, ровные, горделиво приподнялись над закрытыми глазами, а ресницы, упавшие стрелами на щеки, пылавшие жаром тайных желаний; уста — рубины, готовые усмехнуться…». И пусть все мы помним, что перед нами Панночка, самая ведьмачья из всех гоголевских ведьм, а все же нельзя не признать: хороша!

Кстати, насчет справедливого замечания Даля по поводу «хвостика». Вот и про Солоху из «Ночи перед Рождеством», как известно, «…поговаривали старухи, особливо когда выпивали где-нибудь на веселой сходке лишнее, что парубок Кизяколупенко видел у нее сзади хвост величиной не более бабьего веретена». А точнее? И на этом месте, привыкнув при всех затруднениях обращаться к ВИКИ, мы узнаем не без удивления, что длина-то веретена — от 20 до 80 см. Вот такой разброс. Что же имел в виду Гоголь? Да еще и оговорившись к тому же: «не более»?

Перейдем теперь к Михаилу Евграфовичу Салтыкову-Шедрину, а именно, к «Рассказам майора Горбылёва, из цикла «Пошехонские рассказы» (это история тех времен, когда майор был еще корнетом).

«И вот было со мной происшествие. Стояли мы в это время в Киевской губернии, под Чернобылом. Ну, сами знаете, каково барану без ярочки жить… Вот я одну и наметил. Ты, говорю, ужо приходи, так я тебе гривенничек пожертвую. Как только смерклось — пришла. Разумеется, кровь во мне так и кипит. Запаска — к черту, плахта — к дьяволу… [«Запаска — род шерстяного передника у женщин; плахта — нижняя одежда женщин»; эти этнографические примечания принадлежат Николаю Васильевичу Гоголю] и-ах, го-о-лубушка ты моя! И вдруг… чувствую, что сзади у нее что-то шевелится…
— Що се таке́?
— А это, говорит, фист.
— Как фист?
— Ведьма же я, милюсенький, ведьма…
Вот так праздник! Человек распорядился, совсем уж себя, так сказать, предрасположил — и вдруг: ведьма, фист!..
Являюсь на другой день к полковнику. Докладываю. И что ж бы, вы думали, он мне ответил?
— Ах, простофиля-корнет! не знает, что в Киевской губернии каждой дивчине, в числе прочих даров природы, присвояется хвост! Стыдитесь, сударь!
Разумеется, с тех пор я уж не стеснялся. Только, бывало, скажешь: «Убери, голубушка, фист!» — и ничего. Все равно, что без хвоста, что с хвостом.
Но Наталки этой я больше не видал, а только слышал, что она, пришедши от меня, целую ночь тосковала, а под утро села верхом на помело и вылетела в трубу».

А теперь обратимся к ситуации, когда простой (ну, пусть и не совсем простой) человек принужден играть в карты с нечистой силой. Николай Васильевич Гоголь, «Пропавшая грамота. Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви». То есть, правдивая история о том, как агенты нечистой силы похитили у деда рассказчика важный документ — грамоту (в смысле, послание), которую (которое) вельможный гетман поручил ему доставить непосредственно царице (по всей видимости, Екатерине Великой). Дед в поисках похищенного принужден был отправиться, что называется, к черту на рога, в смысле, на кулички. И добрался до такого места. Глядь — «возле огня сидят люди, и такие смазливые рожи, что в другое время Бог знает чего бы не дал, лишь бы ускользнуть от этого знакомства. Но теперь, нечего делать, нужно было завязаться. Ведьм такая гибель, как случается иногда на Рождество выпадет снегу: разряжены, размазаны, словно панночки на ярмарке. И все, сколько ни было их там, как хмельные, отплясывали какого-то чертовского тропака. Пыль подняли Боже упаси какую! Дрожь бы проняла крещеного человека при одном виде, как высоко скакало бесовское племя…

…Одна из ведьм, которую дед почел за старшую над всеми потому, что личина у ней была чуть ли не красивее всех, провизжала: Шапку отдадим тебе, только не прежде, пока сыграешь с нами три раза в дурня! Что прикажешь делать? Козаку сесть с бабами в дурня! Дед отпираться, отпираться, наконец сел. Принесли карты, замасленные, какими только у нас поповны гадают про женихов.

— Слушай же! — залаяла ведьма, — если хоть раз выиграешь — твоя шапка; когда же все три раза останешься дурнем, то не прогневайся — не только шапки, может, и света более не увидишь!

Два захода сыграно — дед в проигрыше. Тогда он «карты потихоньку под стол — и перекрестил: глядь — у него на руках туз, король, валет козырей… — Ну, дурень же я был! Король козырей! Что! приняла? а? Кошачье отродье!.. А туза не хочешь? Туз! валет!.. Гром пошел по пеклу, на ведьму напали корчи, и откуда не возьмись шапка — бух деду прямехонько в лицо».

Теперь обратимся к английским источникам, где обнаруживаем довольно явственную тенденцию разделять ведьм на плохих и хороших; интересно, правда, что по структуре эти определения совпадают — как видно из таблички:

Злые ведьмы	Добрые ведьмы
Старухи	Молодые женщины
Страхолюдины	Красавицы
Живут в уединении	Живут среди обычных людей
Состоят в союзе с дьяволом и темными силами и получили от них свой ведьмин дар	Получили свой дар по наследству (от матери или — чаще — от бабушки, через поколение) и не только не общаются с темными силами, но зачастую и противостоят им
Занимаются черной магией	Занимаются белой магией
В действительности не существуют	В действительности не существуют

Итак, основное различие между ведьмами проходит по линии «добро-зло», общего же у них: принадлежность к женскому полу и занятия магией. А самое главное — и те, и другие существуют вроде бы только в человеческом воображении. Впрочем… впрочем, обратимся к опыту майора Горбылёва:

«Знал я одного умного статского советника, так тот прямо мне сознался: «Вообще я в нечистую силу не верю; но ежели обстоятельства ей благоприятствуют, то не токмо сам верю, но и другим советую».

И ведь прав статский советник! В действительности — или по жизни, как принято сейчас говорить — ведьмы существуют. Причем существуют до такой степени, что вовсю заводят свои сайты в интернете. Их наличие признают, например, американские военные — люди уж куда как серьезные. Сейчас мы посмотрим, что можно прочесть в этой связи на страницах 231-236 «Справочного издания для военных священников Вооруженных Сил США». Только для начала разберемся с терминологией.

Современные ведьмы — те самые, что существуют и в обычной, и в виртуальной реальности — не любят привычного нам слова «ведьма» (witch по-английски) и пользуются вместо него староанглийским словом того же корня — wiccan, что лучше всего перевести как «ведунья» (а также и «ведун», потому что современные ведьмы бывают и мужского пола). Слово «ведунья» уже в словаре Даля представлено с пометкой «устар.», а корень его тот же, что и у «ведьмы» — «ведать, знать» (кстати, для носителей русского языка не составляет труда провести различие между «ведьмой» и «ведуньей» — чисто интуитивно мы ощущаем, кто из них плохая, а кто — хорошая). Соответственно, ведуньи отвергают термин witchcraft — «колдовство, черная магия» и определяют свою деятельность как «ведовство» (wicca). И, наконец, вместо слова magic — «магия» ведуньи используют опять-таки староанглийский вариант — magick; и понимать это следует как «волшебство», поскольку они полагают, что «магией» занимаются Дэвид Копперфилд и вообще эстрадно-цирковые фокусники.

Ну, а теперь приступим к выборочному цитированию официального документа Вооруженных Сил США:

«Ведуньи боготворят все, что неизменно присуще окружающему миру, и объекты их поклонения зачастую находят воплощение в таких образах, как Мать Земля и Отец Небо. Впрочем, будучи политеистами, они могут давать своим божествам и иные имена. Важно подчеркнуть, что они ни в коей мере не верят ни в сатану, ни в дьявола, поскольку этим понятиям нет места в рамках их религии. Вовсе не отвергая Библию, они рассматривают Священное писание как один из сводов верований, хотя и чуждый их воззрениям, но вместе с тем заслуживающий уважения наряду с другими священными книгами всех народов Земли.

Ведуньи занимаются волшебством, понимая под этим рациональное и направленное использование “физической энергии”, то есть той невидимой силы, которую излучают все живые существа. Для целенаправленной концентрации этой энергии они используют такие средства, как заклинания, танцы, песнопения, создание зрительных эффектов, гипноз, а также различные амулеты. Следует, однако, подчеркнуть, что все эти и им подобные средства используются только для концентрации естественной силы, а никак не могут служить ее источником. Задачи волшебства: исцеление, защита от неблагоприятного воздействия и оказание помощи — в первую очередь, себе подобным, но также и всем тем, кто обращается к ним с такой просьбой.

Как правило, у каждой группы имеется свой рукописный сборник, содержащий описание ритуалов и практических знаний, который принято называть «Книгой теней». Каждый из вновь принимаемых в группу должен переписать эту книгу от руки для личного пользования.

Этический кодекс ведуний, именуемый «Наставление», основан на принципе: “Делай, что тебе угодно — но только если это никому не приносит вреда”.

Поскольку религиозные воззрения ведуний основаны на обожествлении окружающего мира, они относятся ко всему живому как к святыне — отсюда и их глубокая заинтересованность в вопросах экологии. Многие из них являются вегетарианцами и пацифистами. С другой стороны, есть и такие, что, признавая “естественное право” всего живого на самозащиту, готовы участвовать в войнах, которые представляются им справедливыми. Следует подчеркнуть, что такое решение принимается каждым на индивидуальной основе, с учетом личного понимания принципов своей веры.

Ведуньи не занимаются миссионерством, полагая это недопустимым как с этической, так и с практической точки зрения. Считается, что нет и не может быть единого пути к истине, и поэтому ведуньи воспитаны в уважении ко всем религиям мира».

Да, такой подход настраивает на серьезный лад, и чувствуешь, что надо отбросить в сторону всякие несущественные разговоры о хвостах и поездках на метле (или на помеле). Впрочем, в двух словах: откуда взялась сама идея помела? Очень просто — еще в давние времена ведуньи занимались, в числе прочего, и тем, что тщательно подметали полы в соседских домах — по просьбе соседей, которых одолевали невзгоды — и тем самым очищали помещение от сил зла.

Вообще ведовство принадлежит к числу древнейших религий Земли. Некоторые ведуньи полагают, что их понятия и традиции восходят чуть ли ни к каменному веку, что ведовство существовало за тысячи и тысячи лет до появления монотеистических религий и уж во всяком случае задолго до появления понятия «Сатана» в рамках иудаизма и христианства. Ведуньи не только не поклоняются Сатане, но вообще не признают сам факт его существования. Словосочетание «сатанинская ведьма», столь распространенное в устах их противников, по сути дела еще более бессмысленно, чем, например, «христианский буддист» или «республиканский монархист».

Столь же бессмысленны, по мнению современных ведуний, предъявляемые им обвинения в занятии «черной магией». Прежде всего, черная магия противоречит основному принципу ведовства «Делай, что тебе угодно — но только если это никому не приносит вреда». Черная магия — это удел старинных ведьм, занимавшихся колдовством, чей девиз четко сформулирован известной троицей из шекспировского «Макбета»: «Зло есть добро, добро есть зло!» Современные ведуньи стремятся жить мудро и достойно, в гармонии с природой и никому не причиняя вреда. Они верят, что и одушевленные, и неодушевленные объекты имею свою душу и что все души сливаются в единое мировое целое. Существует еще одно обстоятельство — возможно, более прагматического характера: жизнь ведуньи подчинена «Тройственному закону», суть которого заключается в том, что все деяния, как добрые, так и злые, трижды на протяжении всей жизни возвращаются к совершившему их. Иными словами, им просто-напросто «выгоднее» творить добро, чем насылать проклятия или наносить ущерб.

Кстати, поскольку принцип «непричинения зла» распространяется на всех живых существ, это само по себе свидетельствует о неприемлемости идеи каких бы то ни было жертвоприношений. Единственное исключение: ведунья может использовать свою кровь — да и то, если рецепт волшебного напитка обязательно требует такого ингредиента (речь, кстати, обычно идет буквально о нескольких каплях).

Свое волшебство ведуньи определяют как сочетание природных сил, энергии, присущей живым людям, любви и света. Волшебство — это дар приумножать добро и исцелять зло; оно никак не может служить орудием разрушения.

Искусство волшебства можно постигнуть под руководством опытных ведуний; при этом минимальный срок ученичества определяется как «один год плюс один день», хотя на деле ведуньи учатся волшебству всю жизнь. Изучаются в первую очередь не только и не столько чисто технические приемы (тексты заклинаний, рецепты напитков и прочих составов); основное внимание уделяется этике ведовства. Начинающие ведуньи обязаны уяснить, что не следует прибегать к волшебству, пока не испробованы иные средства, что нельзя подчинять себе волю другого человека и эгоистически пользоваться теми преимуществами, которые дает ведунье ее чудесный дар.

Подчеркивается, что если заклинание способно нанести хоть какой-то урон, или ограничить свободу действий человека, или навязать несвойственные ему мысли, то такого рода действия не могут быть допустимыми. Особое место в этической системе ведовства занимают любовные заклинания и напитки, которые принято именовать приворотными. Неэтично использовать заклинания, чтобы добиться чьей-либо любви — потому что это достигается против воли того человека, на которого направлено действие чар. При выборе заклинаний следует руководствоваться простым, но убедительным сравнением: одно дело — послать девушке любовное послание, выдержанное в самых нежных и почтительных тонах, и совсем другое дело — похитить ее, да к тому же с помощью наемных головорезов.

Существует еще одна, сходная, дилемма: в какой степени этично использовать волшебство для излечения больного человека без его ведома? Насколько такое вмешательство в судьбу больного этически оправданно — потому что тут же возникает вопрос о границах этичного, в рамках старой как мир концепции насчет цели, оправдывающей средства. Сколь значима цель, сколь сомнительны средства, а главное — кому дано право судить об этом? Есть случаи более-менее очевидные: скажем, необходимо оказать помощь жертве дорожного происшествия, не теряя при этом времени на поиски его родных и близких. Но вправе ли ведунья — ограничиваясь лишь просьбой родственников — врачевать душевнобольного, для которого психоз это удобная ширма, за которой он прячется от проблем окружающего мира? И насколько будет счастлив больной, исцелившись против своей воли?

Вообще, как указывает «Наставление» (этический кодекс ведовства), всякий раз полезно задаться простым вопросом: какова была бы моя реакция, если бы кто-то наслал на меня подобные чары?

Практические аспекты волшебства не менее важны, чем морально-этические соображения. Так, собирая цветы, травы и прочее растительное сырье для своих нужд, ведунья должна не только поблагодарить дерево или куст за предоставленную ей помощь, но и оставить какое-то приношение: полить растение, или подкормить его (хотя бы банановой или апельсиновой кожурой), или положить рядом красивый камешек. И следует помнить, казалось бы, очевидные вещи: собирать цветы надо равномерно, с нескольких кустов, срывать листья осторожно, чтобы не повредить растению, по возможности не выкапывать растение целиком, зайти в лес или поле, подальше от дороги, где все растущее на обочине отравлено бензиновыми выхлопами…

А закончим обращением одной из современных американских ведуний, Марго Адлер, ко всему прогрессивному человечеству:

«Мы не имеем ничего общего с силами зла. Мы не приносим людям никакого вреда. Мы не опасны. Мы, в сущности, обычные люди, такие же, как и вы. У нас есть семьи, работа, надежды и мечты. Наша религия нам не в тягость. Мы совсем не то, что можно было бы подумать, если судить о нас только на основе того, что вы видите на экранах своих телевизоров. Мы — реальные существа. Мы смеемся и мы плачем. Мы вполне серьезны, хотя и не лишены чувства юмора. Нас не надо бояться. Мы не собираемся обращать вас в нашу веру. Но и вы воздерживайтесь от попыток переубедить нас. Дайте нам то же право, что и мы даем вам — жить в мире. И помните: мы значительно более похожи на вас, чем вам кажется…»