©"Семь искусств"
    года

Loading

Общины и их школы были тесно связаны. Толстовцы часто навещали колонию Лидии Арманд. В неё же бежали люди из других коммун и колоний. Когда закрыли школу Арманд, некоторые останавливались у Шацкого по пути к духоборам и молоканам Канады. Границы были не так уж закрыты, как это изображено в наших фильмах. Во всяком случае пути через Грузию в Константинополь и пастушеские курдские тропы из Казахстана через Азербайджан в Иран и вовсе никогда не закрывались.

Александр Денисенко

С ЛИНЕЙКОЮ, С БЛОКНОТОМ: УЧИТЕЛЯ И ПЕДОЛОГИ

(окончание. Начало в №1/2021 и сл.)

Часть 6. Труд и общины, свобода и деньги

Александр ДенисенкоРучной труд школьников — одно из важнейших разногласий учителей-предметников и педологов. Он подразумевался в нескольких вариантах. Труд как часть учебного процесса, то есть отдельный предмет; как внешкольная форма работы, то есть общественно-полезный производительный труд за пределами школы; как способ самообеспечения школы при её автономном существовании за пределами городов. Мы сосредоточимся в основном на третьем варианте, присущем так называемым школам-коммунам, школам-колониям[112,117] и этноконфессиональным общинам.

Тема крестьянских общин обычно рассматривается как экономическое и правовое явление и связана с проблемой собственности на землю. Отметим в этой связи работу[122].

Общины этнического и конфессионального характера существовали и в крупных городах, и в небольших селениях. В городах дети членов общины посещали обычные школы и часто возникали внутренние конфликты от столкновения норм общины и социума. Советская школа с самого её зарождения отличалась воинствующим атеизмом. В какой-то момент родители осознавали невозможность дальнейшего пребывания в чуждой среде и устремлялись в сельскую местность, часто отдалённую, на Кавказ и в Сибирь. Такова история влиятельной секты хлыстов, с которыми Ленин планировал союз ещё до революции. Её серьёзно изучал М. Пришвин, за неё заступался Бонч-Бруевич. Однажды сектанты под руководством А.Г. Щетинина уехали из столицы на Ставрополье, где жили и трудились достаточно автономно. Про самого Щетинина Пришвин говорил, что он “кочует между хлыстами, революционерами и сыскным отделением”[94]. Община эта именовалась в народе “чемреками” по названию речки, вдоль которой они располагались. В 1930-х гг. политика Советской власти по отношению к сектантам ужесточилась, чемреки, как и другие секты, подверглись репрессиям. Созданный ими совхоз был преобразован в племенной завод и существует по сей день (Википедия). Чемрекам посвящён неоконченный роман М.М. Пришвина «Начало века».

Община могла существовать и в городе в виде анклава вокруг фабрики (Орехово-Зуево), могла включать и всё поселение (Гжель). Целые территории — вотчина Кузнецовых (фарфор и прочее)[129].

Землю попашем, попишем стихи

Мы приведём в качестве примера колонию Лидии Арманд. Эта колония (1920–1924) удобна для описания тем, что про неё имеется несколько качественных источников. Это прежде всего книга Сосниной с предисловием С. Шацкого[91]; недавно изданные воспоминания Давида Арманда[90], сына Лидии и члена колонии, а также воспоминания Наталии Гершензон-Чегодаевой, которая, как и её родители, близко дружила с Лидией Арманд и жила в младшей группе колонии первые два с половиной года её существования[92].

Соснина — псевдоним Лидии Арманд. Она примерно так объясняет свои цели:

“помочь подросткам … выработать из себя людей, для которых жизнь есть храм и мастерская, причём в Храме они должны себя чувствовать и сопричастниками божеству, и священнослужителями, и чернорабочими”.

Предполагалось полное погружение воспитателей в жизнь детей при совместном их постоянном проживании; серьёзная постановка труда, главным образом сельскохозяйственного; в преподавании — тенденция к самодеятельности и к коллективности; близость к природе; большая роль искусства.

Колония Лидии Арманд

Модные педологические подходы в колонии быстро натолкнулись на трудности с программой:

“Популярный тогда Дальтон-план… Предполагалось, что придётся самим мастерить себе мебель…На этой основе намечали по математике пройти геометрию, по искусствоведению — стили, начиная с классицизма, историю начинать с античных времён, из языков изучать итальянский. Кроме того, хотели установить связь куска дерева с растительностью, растительности — с миром, мира — с Богом. Внушить детям идею о святости труда. Варвара Петровна бралась прочитать курс астрономии, исходя из кладки печей. Она предполагала, что топливо будет вылетать в трубу и согревать небеса. …Свою роль мама представляла, как изучение истории братства… Идею космического братства выявить через браманизм…” “Физику нельзя было проходить на пальцах. Приборы делали голыми руками из деревяшек и консервных банок…”[90].

Для самообеспечения колонии не хватило бы никаких её собственных трудовых ресурсов. Колония числилась за МОНО (см. Часть 1), где педагогам полагались тройные оклады. Но дети ездили к родителям, родители навещали детей и могли жить в колонии какое-то время, приезжали знакомые с детьми и оставались гостить — это не подходило под интернат или детдом, как в Малаховской колонии. Меценатов уже не было. Органы образования не смогли выдать им даже сапог. А нужны были стройматериалы, инвентарь, скот, удобрения, дрова и многое другое.

“Лошади у нас еще не было, но пахоту начинать было уже необходимо. Решили нанять для первой десятины крестьянина с лошадью и расплатиться с ним продуктами. Огород же предстояло ребятам копать лопатами. Это по целине-то…”

Условия жизни были ужасающими.

“Бывало так, что по месяцу ели одну мороженую картошку без масла, пили кипяток без сахара, по неделе не видели хлеба. Когда была ржаная мука, старшие мальчики, а также Фрося, Вера и Галя пекли хлеб по очереди. Дело это я делал с удовольствием. Заваривали большую квашню-кадушку. Истопить русскую печь тоже было искусство. Цимес состоял в том, что комья теста, попавшие на края противня, пекарь имел право съесть… Когда печь остывала, устанавливалась очередь из мальчиков в ней же мыться… Ремонт дома мешал наладить нормальную жизнь. Первые рамы рабочие починили, но вторых не сделали. Отопить дом было невозможно. С 4-х часов становилось темно. Занимались при коптилках, а когда достали 3 лампы на 16 комнат, то всё равно для них не было стёкол.”

Нужно добавить к этому криминальную обстановку в Подмосковье тех лет. В одной из соседних школьных колоний сотрудник избил ученика, за это ученики напали на него и повесили на суку.

Что же касается воспитания, приведём яркий пример из воспоминаний Н. Гершензон-Чегодаевой (сама она в это время в колонии уже не жила). Весной 1924 года в колонию приехала комиссия МОНО, которой поручено было обследовать колонию с тем, чтобы вынести решение об ее ликвидации. Приехавшим отведена была небольшая комната, отделенная перегородкой от одной из комнат, где жили мальчики. Вечером они собрались в своей комнате, чтобы решить судьбу колонии. Не успели они начать разговор, как в их дверь кто-то постучал. Вошел один из мальчиков. Попросив прощения за свое вторжение, он сказал: «Я хотел предупредить вас о том, что в нашей комнате слышно все, что вы говорите; так что лучше говорите потише».

Осенью 1924 года колонию всё же закрыли. Перед школьниками остро встал вопрос об армейском призыве. Единственный путь избежать армии — поступление в ВУЗ. Но предметные знания сильно хромали. На счастье, в колонии был приличный математик, но всё же знаний не хватало — труд на полях и ужасный быт сыграли свою роль. Давид Арманд признаётся:

“Мы взяли задачник Шмулевича, составленный в царское время для евреев. Их принимали в пределах пятипроцентной квоты и давали на экзаменах особо трудные задачи…”. Видимо, Давид имел в виду дореволюционные порядки.

Колония Арманд. Из Музея Гулага

Колония Арманд. Из Музея Гулага

Всеволод Кащенко и Алексей Гастев

Два крайних подхода — В.П. Кащенко и А.К. Гастев. По В. Кащенко ручной труд есть эффективная терапия детей с ограниченными возможностями. Тонкая моторика; труд простейший — лепка, плетение, сборка. Труд по Алексею Гастеву — это изобретение Форда; конвейерный труд, настроенный на максимальную эффективность производства, разложенный на атомарные операции, может иметь звенья любой сложности; рассчитан на профессионала с требованием систематического повышения квалификации в конкретной операции. Реализован в колонии Макаренко, где физически крепкие дети собирали фотоаппараты.

Труд учебный не имеет экономических целей — его результат ценен сам по себе и для общего развития ученика, его жизненно необходимых навыков. Иногда его можно практически использовать — повесить на стенку, поставить на комод, подарить, съесть или надеть. Результат труда производственного может быть реализован вне школы, в общественном пространстве, на рынке.

Подход Кащенко подразумевал и производительные виды труда. Игрушку из глины можно обжечь и продать — это отдельная и очень сильная мотивация ребёнка с ограниченными возможностями. Но при этом речь может идти лишь о самых простых видах труда. Важны моторика, элементы самоорганизации, коллективизм, целеполагание и самоутверждение в виде проданной игрушки.

Педологи (Н. Крупская), обратившись к массовой школе, проповедовали труд как внешкольную деятельность производственного характера с экономической эффективностью, то есть работу на действующем производстве — заводе, ферме. Для обычной школы, где было много вполне здоровых детей рабочих и крестьян, умение работать молотком или отвёрткой не имело педагогического смысла. Для руководителя предприятия толпа орущих и бегающих детей означала новые незнакомые проблемы и лишнюю головную боль, особенно об охране труда или имущества предприятия. Доверить детям на производстве можно было лишь самые примитивные операции, что для ребёнка с полноценным физическим развитием означало редукцию его способностей, а не их развитие. И было смешно, когда в колхозе детей учили полоть грядки, выращивать капусту или доить корову. У него дома неполотые грядки, мать замотана коровой с первых петухов. Хотя кому-то казалось — гармония. Лубочные представления городской интеллигенции о крестьянском труде и быте.

Практика, принятая у Макаренко, при её распространении порой принимала самые страшные формы. Напомним, что в его колонии жили здоровенные малолетние преступники, для которых основной проблемой была дисциплина. Тут и элементы любимого Крупской скаутского движения (форма, ритуал), а также строжайшая внутренняя иерархия.

Академик Д.С. Лихачёв рассказывает о трудовой колонии на Соловках в связи с визитом Максима Горького весной 1929-го[97]. Он вспоминает, что Максим Горький добился от руководства колонии возможности побеседовать с ребёнком 14 лет с глазу на глаз о жизни в колонии, о труде на благо страны. После этого он, ожидая свою машину, по словам академика, стоял и плакал. Академик Лихачёв был тогда заключённым. «А мальчика не стало сразу. Возможно — даже до того, как Горький отъехал [121, с. 188]. Молодой читатель может не знать, что позже пролетарский писатель руководил авторским коллективом панегирика про Беломорканал (через несколько лет изъятого из всех библиотек и запрещённого до самой перестройки[110], [111], [98]).

ОСРОГ — из школы в армию

Проблема этноконфессиональных общин в системе образования возникла при переходе ко всеобучу. До этого властям дела не было до хуторов и скитов, где осели многочисленные иноверцы. Ранее мы упоминали об инициативе власти по привлечению сектантов в освоение земель, пустующих после войн и революций. По оценкам Бонч-Бруевича, только старообрядцы составляли до 10–15 миллионов человек. В советской школьной программе тема мелькает у Некрасова в “Кому на Руси жить хорошо”, раздел про попа и старообрядцев. Разнообразие сект в царской России вообще поражает — духоборы, молокане, хлысты, скопцы, плясуны, трясуны, дыромоляи… плюс восточные течения. Мы не считаем так называемые традиционные конфессии — лютеран, мормонов, магометан, католиков, буддистов. Во многих отдалённых регионах и сегодня железнодорожные рабочие — это Адвентисты Седьмого дня.

Из сектантов большевики перед революцией делали попытку объединения с хлыстами как очень массовой и оппозиционной силой[94]. После революции власть по инерции покровительствовала толстовцам. Как мы уже писали, решением властей толстовство было объявлено нерелигиозным течением. Столетний юбилей писателя торжественно и пышно отмечался — даже в тюрьмах проходили концерты приглашённых артистов, хотя и не всегда успешно[90, с. 400]. Это привело к объявлению многих сектантских общин толстовскими, что делает невозможным статистический анализ этноконфессиональной картины первых лет советской власти[93].

Школа с её разнообразной образовательно-воспитательной политикой и религиозные общины сталкивались в горячих формах во время армейского призыва. Практически все секты были непротивленцами и не желали брать в руки оружие. Проблема подробно рассмотрена в монументальном труде[95]. Опять пример из воспоминаний Давида Арманда. Он схлопотал срок за отказ от призыва. На вопрос госвоенюриста — если на его глазах будут обижать слабого человека, он заступится? Да, заступлюсь — был ответ. А что же за Родину? Когда воюют государства — это делёж и грабеж, пусть сами и разбираются (примерно так[90, с. 378]). Проблему отказов от призыва по религиозным причинам регулировал Лев Троцкий. Был создан подзабытый ныне даже правозащитниками орган по разрешению таких проблем, так называемый ОСРОГ, Объединённый Совет Религиозных Объединений и Групп[95]. На стороне сектантов традиционно выступал Бонч-Бруевич, имевший достаточное влияние на Ленина. ОСРОГ занимался не только сектантами. Среди прихожан РПЦ, а особенно среди монашествующих, непротивленчество тоже было массовым. На самом деле проблема не стоила выеденного яйца. За несколько лет деятельности ОСРОГ оправдал около 6 тысяч отказников — больше ушло на его содержание. После этого власть оставила в покое хотя бы монашествующих РПЦ — вплоть до позднего застоя, когда в армию вдруг призвали всех студентов, включая духовные семинарии и академии, но и тогда быстро свернула эту инициативу. Хотя студенты духовных заведений (при отказе от присяги и ношения оружия) показали себя отличными служаками. Все возвращались в свои альма-матер с благодарственными письмами командиров частей; на тяжелых учениях только они и могли поднять упавший от усталости взвод вместо самого крутого старшины. Да что такое 6 тысяч подростков для миллионных армейских масс? Руководство ОСРОГа даже официально уведомляло власть, что они спасают Красную Армию от разлагающих элементов — припоминали братания на фронтах Первой мировой! Эффективность ОСРОГа в отношении религии была столь же ничтожна, как и история с изъятием церковных ценностей — по оценкам НКВД-ОГПУ агентурная сеть в церкви включала более миллиона человек, на неё денег ушло больше, чем выручено от переплавленной церковной утвари. Куда делись эти деньги вместо помощи голодающим — не смогла установить даже партийная комиссия[95]. Мало известен сегодня и тот факт, что Ватикан предлагал любую продовольственную помощь нашим голодающим регионам в обмен на жизнь больного арестованного Патриарха Тихона[95].

О реальной иностранной помощи от квакеров, в том числе образованию можно прочитать в работе[108].

Практически все сектанты были вегетарианцами. В школах при государственных поставках мяса они сразу выменивали его на овощи или что-нибудь хозяйственное. Когда школы стали проникать в отдалённые края, это был порой единственный источник какого-то госфинансирования общины; в малокомплектных сельских школах и сегодня это так, хотя новая власть прикрыла с десяток тысяч таких финансовых для неё дыр. Секты должны были согласиться со светским характером советской школы — пусть там учат наукам, а воспитание и религиозное образование — дело семейное и общинное.

Общины и их школы были тесно связаны. Толстовцы часто навещали колонию Лидии Арманд. В неё же бежали люди из других коммун и колоний. Когда закрыли школу Арманд, некоторые останавливались у Шацкого по пути к духоборам и молоканам Канады. Границы были не так уж закрыты, как это изображено в наших фильмах. Во всяком случае пути через Грузию в Константинополь и пастушеские курдские тропы из Казахстана через Азербайджан в Иран и вовсе никогда не закрывались. Роль старообрядцев в нашей истории для думающего читателя проявилась в перестройку в почти не известной статье академика А.Н. Яковлева о духоборах Канады[118].

Яков Каган-Шабшай — труд и свобода

Лидии Арманд неоднократно предлагали влиться в колонию С.Т. Шацкого (ныне — территория академгородка Обнинск), которая лучше финансировалась, поскольку находилась в прямом подчинении Наркомата просвещения. Лидия отказалась, поскольку это означало бы потерю свободы. Дети и взрослые уже не смогли бы вечерами хором читать древние книги, ставить интересные им спектакли, петь важные для них песни. Желание С.Т. Шацкого объединиться с колонией Арманд было чисто нравственным — колонисты Лидии Арманд подняли бы уровень духовного развития колонистов у Шацкого. Но для Арманд это цена свободы.

Давид Арманд после колонии своей матушки попал в институт Каган-Шабшая, о котором мы рассказывали в части 2, и закончил его за два года. По сути, это было среднее специальное учебное заведение, очень сильный техникум. Каган-Шабшаю неоднократно предлагали перейти в подчинение Наркомпроса, но он категорически отказывался — это тоже означало бы потерю свободы организации учебного процесса, отчетность перед непонятно кем. Каган-Шабшай выбрал свободу, для обеспечения которой использовался совершенно рабский по форме труд новобранцев-первокурсников. Он договорился с Наркомпросом о поддержке студентами системы отопления — от кочегарки до регулировки всей отопительной системы гигантского здания с очень сложной импортной системой. Дополнительные деньги и давали свободу!

Давид Арманд вспоминает первое время учёбы — практику производительного труда по отоплению гигантского здания Наркомпроса:

“Угля на дворе лежали громадные кучи. Их надо было пропустить через узенькие горлышки в бункера котельной. Часть из нас работала на дворах, часть в подвалах. На дворе было страшно холодно. Мёрзли руки, рукавиц нам не давали, а работать в своих перчатках хватило бы на час… В подвалах было ещё горше… Приходилось растаскивать уголь по уже насыпанному слою… поднималась невероятная пыль, которая хрустела на зубах, забивала лёгкие, вызывала кашель и резь в глазах. Больше часу никто из нас не мог этого выдержать.”

Секрет различия труда в колонии на Соловках с одной стороны, и в колонии Арманд или Институте Каган-Шабшая с другой — в нравственной осмысленности образа жизни и труда, добровольности и свободе. Это признак конфессиональных общин, жизнь в которых напоминала катакомбных христиан Римской Империи. 

За чей счёт банкет: меценаты и предприниматели

Вспомним Льва Выготского — лидера нашей педологии. О нём и его творческом наследии не смолкают споры. Одна из примечательных работ принадлежит А. Эткинду[101]. Мы упоминали поддержку, которую ему оказывали Лев Троцкий и Сабина Шпильрейн. Не всё это достаточно подтверждено фактами, хотя ставка Троцкого на Льва Выготского несомненна. Оставляя споры специалистам[104], добавим одну деталь — финансовую поддержку педологии вообще, и Льва Выготского в частности.

17 декабря 1917 года произошло важное событие в жизни Льва Выготского — вождя нашей педологии. В этот день, посреди учебного года, он покинул Московский университет. В открытом доступе есть его так называемый отпускной билет — аналог знакомого всем бегунка при увольнении с советского предприятия. Никакого диплома он защищать не стал. Чем вызвана такая спешка? В эти же дни Ленин подписал указ о национализации Соединённого банка, одного из крупнейших среди российских финансовых структур, образованного слиянием трёх (входивших ранее в группу Л.C. Полякова): Южно-Русского промышленного, Московского международного торгового и Орловского коммерческого банков[96]. Филиалы Орловского банка по географии покрывают все точки педологической активности дореволюционной России. Эти три банка принадлежали семье Поляковых, известных своей благотворительностью (наиболее известен современному читателю вклад Лазаря Соломоновича Полякова в строительство московской хоральной синагоги на Солянке; есть и много чисто образовательных примеров его помощи, включая гимназии в Харькове и Ельце).

В этом банке служил отец Льва Семёновича — управляющим Арбатским отделением, одним из трёх столичных подразделений банка. Семья вернулась в Гомель, хотя там и не было своей недвижимости, но оставалась родня и конечно какие-то ресурсы. Далее следовало путешествие семьи на юг — в Крым или Одессу, далее неясно. Проехать через Украину в состоянии гражданской войны не удалось, по дороге умер брат Льва Семёновича, а он сам заразился туберкулёзом, от которого и умер в свои 34 года. Дальнейшая история жизни и творчества Выготского довольно хорошо описана в литературе; мы в части 3 ссылались на полнометражный фильм Екатерины Завершневой о Гомельском периоде творчества Льва Семёновича.

В современной публицистике много написано о предполагаемых связях Льва Выготского с Сабиной Шпильрейн и протекции с её стороны[101], хотя и без убедительных доказательств. В то же время не вызывает сомнения серьёзная поддержка, которую Льву Выготскому мог оказывать (и очевидно оказывал) его отец — достаточно крупный банковский служащий, хотя профессиональный выбор сына не мог радовать влиятельного отца-банкира.

Царское правительство неохотно тратилось на альтернативные педагогические заведения, не считая военно-морской школы адмирала Макарова, о которой мы упоминали в Части 1. Финансированием таких проектов занимался бизнес — промышленники и банкиры, причём последние выступали не как отдельные банковские учреждения, а так называемые банкирские дома[96]. Об этих людях хочется сказать несколько слов, поскольку люди эти незаслуженно забыты нами.

То, что мы сегодня именуем спонсорством, называлось раньше меценатством и благотворительностью. Разница примерно такая. Благотворительность — это дать денег на водопровод из Мытищ. Меценатство — поддержать начинающего художника или артиста. Никакого коммерческого смысла эта активность магнатов не имела. Рябушинские до революции финансировали камчатскую экспедицию Географического общества и даже экспедиции по поиску месторождений радия! Что касается общего образования, то попытка Рябушинских продвинуть бизнес в северную столицу потерпела крах из-за отсутствия адекватных кадров из своих единоверцев — встал вопрос о собственной сети образовательных заведений.

В Москве, в отличие от Петербурга, финансово-промышленная верхушка имела две основные ветки — еврейскую[99] и старообрядческую. Обе не нравились столичным властям, хотя в московской городской Думе старообрядцы занимали практически все значимые позиции. Хочется в этом месте поколебать современный миф о роли Православной государственной Церкви в благотворительности и меценатстве. На самом деле это были раскольники — Рябушинские, Морозовы, Третьяковы, Бахрушины, Солдатенковы, Кузнецовы[129,130] и многие другие. Никто из них не принадлежал к РПЦ, напротив — все они были её заклятыми врагами с 300-летней историей кровавой вражды, включая массовые самосожжения[116]. Им мы обязаны нашими образовательными и культурными достижениями, театрами, больницами, школами, городскими коммуникациями. В этой связи необходимо упомянуть Музей истории предпринимательства и меценатства, который хранит подлинную их историю силами нашего подвижника — Льва Николаевича Краснопевцева, его создателя и бессменного директора. Он перекинул подвесной мостик через пропасть нашего исторического беспамятства, мифотворчества и лжи. Музей стороной обходят нынешние олигархи как живой укор их образу жизни. Отметим ещё один мало изученный факт — между евреями и старообрядцами в первопрестольной и её окрестностях сложились довольно спокойные конкурентные отношения — те и другие не пользовались большой любовью со стороны власти. Один из братьев Поляковых, сменив несколько конфессиональных общин, побывал даже у староверов. Вот эти люди и платили за банкет. Одно из объяснений их активности — финансовое. Была черта оседлости и запреты на профессии; было двойное налогообложение раскольников, которого удавалось избежать спонсорством; эти люди не могли прямо давать деньги государству, которое считали антихристовым порождением. Впрочем, материалы царской комиссии по делам старообрядцев до сих пор не рассекречены. Как они договорились с государством — не очень известно, но результат налицо, и он блестящий. Его и оседлали большевики, многими результатами мы молча пользуемся и сегодня, хотя и больница Боткина — на самом деле Солдатенкова, и Третьяковка как-то вдруг стала государственной, а не городской по завещанию основателей. Про Мытищинский-Московский водопровод даже местные не догадываются, чей он на самом деле.

Лев Николаевич Краснопевцев

Лев Николаевич Краснопевцев

Нужен большевистский Иловайский — к новой Империи

Дмитрий Иванович Илова́йский — русский историк, публицист, автор пятитомной «Истории России», автор учебников для среднего образования.

Речь идёт о знакомой сегодня всем проблеме вариативности школьных учебников истории и переходе на единый учебник. Наркомпрос в 1933–1934 гг. выявил серьезные проблемы с преподаванием истории в школе. Школьники плохо представляли себе исторические события. Они не могли связать понятия с конкретными историческими контекстами. И ученики, и учителя не умели пользоваться картами. Они слабо понимали последовательность исторических событий, их взаимосвязь, важность хронологической последовательности исторического процесса.

8 марта 1934 г. в Кремле состоялась встреча историков со Сталиным и другими руководителями партии и правительства[106]. О деталях встречи вспоминал А.И. Гуковский:

«Я плохо улавливал, о чем говорил Бубнов. Когда мы вошли, он уже начал доклад. Потом выступал Сталин. Он не спеша прошел к столу с материалами, вернулся с какой-то книгой в руке (Трахтенберг тихонько толкнул меня локтем, но я не понял сигнала, по близорукости не разглядев, что это наш учебник) и, стоя в среднем проходе у своего места, начал говорить, обернувшись в нашу сторону. “Меня попросил сын объяснить, что написано в этой книге. Я посмотрел и тоже не понял”. Примерно так начал Сталин. Потом говорил, что учебник надо писать иначе, что нужны не общие схемы, а точные исторические факты. Говорил недолго, минут пять-десять, не больше. После этого мы ушли. Ни о каких постановлениях при нас не говорилось».

А.И. Гуковский и О.В. Трахтенберг — авторы школьного учебника[124].

В дневнике же репрессированного историка С.А. Пионтковского читаем:

«Мы вошли в зал заседаний гуськом. …Всего в комнате было человек 100. Председательствовал Молотов, доклад об учебниках делал Бубнов. …Сталин все время вставал, курил трубку и прохаживался между столами, подавая то и дело реплики на доклад Бубнова. …На помощь Бубнову выступила Крупская. …После Крупской сейчас же взял слово Сталин. Как только начал говорить Сталин, сидевшие в конце зала встали и подошли ближе. …На лицах было глубочайшее внимание и полное благоговение».[106,128].

5 апреля 1934 г. в статье «Скелеты в школе» «Правда» критиковала школьные учебники по истории за то, что в них события классовой борьбы рассматривались без конкретных фактов, давались лишь абстрактные формулы без образов. «Это действительно учебники без царей и королей. Одна “классовая борьба” — ничего больше!» — так заканчивалась статья.

Школы — кузницы кадров

В первые советские годы много для народного образования делала сеть обществ потребительской кооперации. Работу Ленина про кооперацию советские студенты обычно пробегали скорочтением, поскольку нет сегодня её следов. Власть довольно быстро ликвидировала и этот росток экономической народной инициативы, утрамбовав все в Центросоюз. Через Центросоюз граждане могли сбывать плоды собирательства (грибы, ягоды, орехи), мёд, мясо диких животных. Однако следы культурно-образовательной активности кооперации первых лет советской власти остались[107]. Кооперация через сеть клубов, лекториев, издательства распространяла культуру земледелия, животноводства, селекции — вопреки играм Наркомпроса с так называемым трудовым обучением школьников на прополке и сортировке продукции. На примере системы кооперации мы осознали различие образования и просвещения. Особенно это понимание обострилось с принятием последнего закона о просветительской деятельности. Кооперация до Центросоюза на свои деньги занималась просвещением широких народных масс. Школам потребкооперации, как и колонии Шацкого, помогали семьи фабрикантов — раскольников Морозовых и Кузнецовых[129,130].

Была развитая сеть так называемых железнодорожных школ. Для подготовки кадров со средним специальным образованием[119]. Их в 30-е годы вывели из Наркомпроса и передали Министерству путей Сообщения с чётким предписанием — обучение детей железнодорожников. После войны они превратились в железнодорожные техникумы. Были и так называемые Школы военных техников[132], где учили не только взрывать паровозы и мосты, но и строить. Автору попадались на глаза конспекты довоенных лет учащихся обоих типов школ — там математические выкладки уровня физматшколы времен застоя. Школы военных техников принадлежали вовсе не Армии, а Наркомату путей сообщения, среди руководителей которого были Ф. Дзержинский и дважды — Л. Каганович. Педологи не замечены в связях с упомянутыми типами школ.

Дело Наркомпроса. А был ли мальчик?

В эпиграфе к тексту мы цитировали Юрия Тынянова про хруст костей. В результате Постановления 1936 года о свёртывании педологии никто из педологов не пострадал. Можно сказать, что по тем временам педологам повезло, как и Лузитанцам, которые в те же дни вообще отделались лёгким испугом. По нынешним понятиям для учёного прекращение работ в избранном направлении всегда катастрофа. Но уже через три месяца после Постановления-36 сменился нарком НКВД. И пошли не Постановления и академические собрания “с распубликованием”, а самые страшные дела. Астрономы, краеведы, геологи, альпинисты — несть им числа. И расстрельные статьи. В общедоступных источниках упоминается так называемое Дело Наркомпроса, по которому планировалось репрессировать 2500 человек. Автору не удалось пока обнаружить никаких подробностей этого Дела, как и подтвердить вообще сам факт существования такового. Возможно, в продолжающейся работе исследователей в архивах что-то и всплывёт.

Период репрессий 1937–1938 гг. выходит за рамки нашей темы. Но всё же надо упомянуть о трагической судьбе наркома Андрея Сергеевича Бубнова и некоторых его коллег. Он был арестован вместе с женой через год после Постановления-36. Ещё через год расстрелян; жена расстреляна несколькими месяцами раньше. Связано ли это с его основной профессиональной деятельностью? По традиции тех лет он абсурдно обвинялся в троцкизме и союзе с Николаем Бухариным, причём одновременно! Его готовили как главного свидетеля на процессе Бухарина, но допросы проводились так, что его невозможно было публично показать на процессе. Бухарина расстреляли в марте 1938, А. Бубнова — в августе. Странности видны из сталинских расстрельных списков, по которым в упрощенном порядке осуждались представители номенклатуры, им назначалась преимущественно так называемая 1-я категория, то есть расстрел. В первый раз в списке от 01.11.1937 имя А. Бубнова вычеркнуто знаменитым синим карандашом. В списке от 19.04.1938 тем же инструментом написано — “подождать”. Расстреляли с третьей попытки по списку от 26.07.1938. Между ними — по несколько месяцев. Супруге “повезло” больше, ее держали в тюрьме “всего лишь” до января. Видимо, что-то вымогали, причём из обоих. В предыдущих частях мы упоминали о двух очень рискованных сторонах деятельности Наркомпроса — торговле антиквариатом совместно с Внешторгом и согласовании арестов работников образования. Обе темы были очень скользкие. Споры с товарищами из внешнеторгового ведомства о списке вывозимого и допустимых ценах превращались в настоящие баталии, причём Наркомпросу вышестоящие органы просто выворачивали руки, а потом одних обвинили в уступчивости и разбазаривании народного достояния, других — в припрятывании сокровищ в ожидании возврата хозяев. Жена наркома Ольга Николаевна Бубнова, искусствовед, научный сотрудник Исторического музея, с 1931 г. штатно сотрудничала с «Антиквариатом»[133], так же, как Бубнов, расстреляна по сталинским спискам, что бывало крайне редко: жены номенклатуры арестовывались позже и отправлялись через АЛЖИР в Карлаг, в Сиблаг и другие ИТЛ. Аналогична и судьба М.С. Эпштейна — заместителя наркома, который имел самое прямое отношение и к антиквариату, и к согласованию арестов.

Мы упоминали о совещании с участием вождя по переходу с вариативных на единый учебник истории, где, кроме А. Бубнова и М. Эпштейна, выступали Н.Н. Ванаг, А.И. Стецкий, М.П. Жаков, Н.В. Вихирев и другие товарищи[106]. В 1938 году большинство из них были расстреляны (Лукин умер в тюрьме).

В материалах Красноярского мемориала[105] заинтересованный читатель может найти информацию о сложной судьбе сибирских учителей, хотя там же говорится о том, как партийные и советские органы защищали педагогов от их же коллег.

Был ли хруст костей от сворачивания педологии? Был. Это тысячи детей, которые не смогли по решению властей вернуться в нормальные школы из так называемых спецшкол, по сути тюрем. Впрочем, в эти школы-тюрьмы они попали по решению школьных педологов. Но разве от этого легче?

Сокольники-Быково. Футбол и староверы

Несколько слов о гармоничном развитии личности. Когда в Малаховке задержались английские инженеры, они ребром поставили вопрос о футболе. Вызов был брошен хозяину местной старообрядческой общины — фабриканту Викулу Морозову. В Орехово-Зуеве при ткацкой фабрике были бесплатные школа, больница, столовая для рабочих из единоверцев. Сопротивление трудящихся было довольно сильным, но хозяин настоял на своём — играть. В литературе[120] отражен не весь накал борьбы. Община организовала крестный ход с хоругвями и иконами против матча — нет сил смотреть как бородатые мужики в трусах будут бегать за мячом по полю. Сыграли.

Англичане уехали, а футбол остался.

В 1912 г., по данным Министерства народного просвещения, в 855 средних учебных заведениях преподавалась сокольская гимнастика, в 296 — шведская, в 415 — немецкая, военная гимнастики и физическое образование по системе П.Ф. Лесгафта. В России это было связано с пропагандой панславянской культуры из-за значительного ухудшения отношений с Германией. Так, в утвержденной инструкции для преподавания гимнастики в мужских учебных заведениях говорилось, что, «…упражняя мальчиков в самых простых движениях и построениях, принятых в русских войсках, гимнастика знакомит детей с первоначальными основами воинской дисциплины…». Инструкция требовала преподавать учащимся упражнения по правилам, предписанным «Уставом по строевой пехотной службе». Военные строевые приемы занимали около половины всех учебных часов, предназначавшихся для физического воспитания в учебных заведениях Министерства народного просвещения[120].

Из-под глыб: дети рабочих, смело за нами!

В 1935 году Московское математическое общество провело Первую московскую олимпиаду по математике. Пионером проведения олимпиад по математике стал в 1934 году Ленинградский государственный университет, по инициативе блестящего учёного Бориса Делоне.

В эти же годы появились ОСОАВИАХИМ, журнал Радиолюбитель (впоследствии — просто Радио). Это были своего рода потешные полки научного образования. Такая новация игровых подходов. Максим Горький издавал первый вариант Библиотеки мировой литературы — более сотни книг. Детские книжки Корнея Чуковского одолели старческий маразм вдовы Ленина.

А куда девались общины, о которых мы говорили. Они не пережили всеобуча атеистической власти, раскулачивания и массовых переселений. Этноконфессиональные общины отличались сравнительно высоким уровнем жизни, сплочённостью, замкнутостью. Они первыми попадали под понятия кулаков.

Под влиянием комсомола скауты превратились в пионеров. Что касается трудовой активности школьников, то власть прикрыла все школьные коммуны и школьные городки. Революцию делали не для того, чтобы дети работали, а чтобы они учились.

Автору от коллег неоднократно приходилось слышать удивление — как из всего этого выросли те самые школы, в которых нам посчастливилось учиться[134]. У автора нет ответа на этот вопрос. Общественно-политическая ситуация, угроза войны, Божий промысел или здравый смысл — предоставим читателю возможность найти свой вариант ответа. 

ИМЕНА

Л.Н. Краснопевцев— историк предпринимательства и меценатства

Организатор и бессменный директор Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей в Москве. В 1957 году Краснопевцев и его товарищи по историческому факультету МГУ были арестованы по «университетскому делу» за листовку, раскиданную по жилым домам. Приговорены Мосгорсудом 12 февраля 1958 года к длительным срокам заключения. Почти за 10 лет до процесса Синявского и Даниэля. О нём издана небольшая, но содержательная брошюра[113]. Из его выступлений в СМИ хочется отметить[114]. Музей ведёт активную просветительскую работу со школьниками, организует тематические встречи с общественностью; имеет уникальную общедоступную библиотеку, распространяет литературу по своей тематике, хотя его материальные возможности крайне ограничены. Существенную помощь музею оказывал Дмитрий Зимин, происходящий из старообрядческой купеческой семьи, и его фонд “Династия”.

Граф Фредерикс и затерянное 12-е колено Совнаркома.

Последний в истории Министр Императорского Двора (1897–1917). Отвечал за собственность и канцелярию Царской семьи. С начала Первой мировой войны находился с Николаем II в ставке командования российскими войсками в Могилёве и сопровождал его во всех поездках. Его подпись стоит на документе об отречении Государя 2(15) марта 1917 года. После этого по требованию Временного правительства был удалён из резиденции Николая II и через несколько дней арестован в Гомеле железнодорожными рабочими. По согласованию с Императором граф намеревался двигаться на юг — в Крым или Одессу (возможно, и далее — в Европу). При обыске у него отобрали печать министра, оружие, дневники и различные документы. По телеграмме А.И. Гучкова и А.Ф. Керенского доставлен в Таврический дворец, где допрашивался Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, прародительницей большевистской ЧК (в протоколах Чрезвычайной Следственной Комиссии[102] назвал местом ареста Могилёв), после чего был освобождён и долгое время пребывал на лечении в Евангелической больнице, а затем жил в Петрограде.

О моральных качествах графа говорит тот факт, что он негативно отнёсся к назначению своего зятя Воейкова комендантом царского дворца[131].

После смерти Ленина в 1924 году Фредерикс обратился к советскому правительству с просьбой о выезде за границу. Получив разрешение, вместе с младшей дочерью Эммой выехал в 1925 году в Финляндию. Поселился близ Хельсинки. Скончался там же 1 июля 1927 в возрасте 88 лет.

Его богатое наследие и получил Наркомпрос. Наследие Фредерикса, прежде всего Эрмитаж, досталось новоиспечённому Министерству имущества большевиков, но вскоре было поглощено Наркомпросом Луначарского. 

Е.А. Литкенс — несостоявшийся нарком Троцкого

Мандат большевиков на приём дел у Минпроса Временного правительства был выдан не Луначарскому, а Евграфу Александровичу Литкенсу. Это имя возвращено нам Шейлой Фицпатрик[100]. Его отец укрывал Троцкого после поражения революции 1905 года. Литкенс предлагал разделить Наркомпрос на Академический центр, занимающийся образовательной политикой, и некий Организационный центр, отвечающий за управление текущими делами министерства. Анатолий Луначарский должен был осуществлять общее руководство и возглавлять Академический центр; дополнительный помощник комиссара, то есть Литкенс, должен был руководить Организационным центром и осуществлять административный контроль. Предложение подверглось критике со стороны Ленина и Крупской, но, тем не менее, оно было реализовано в каком-то виде и с некоторыми поправками Совнаркомом в середине февраля 1921 года. Луначарский сохранил в целом контроль за Наркомпросом; Академический центр должен был возглавить Михаил Покровский в качестве заместителя наркома вместе с Литкенсом.

Убит крымскими бандитами в Ялте в 1922 году. Лев Троцкий опубликовал в прессе проникновенный некролог по несостоявшемуся наркому Просвещения. Там есть такие слова:

“Но больше всего подкупало и привлекало в нем стремление внести ясность, отчетливость в отношения и в работу, т.е. те именно качества, которых нам не хватает. Революционер до мозга костей, он, однако, с величайшей враждебностью относился к стремлению заменить ясный план, твердый метод работы — революционной импровизацией, наитием, а чаще всего непродуманной отсебятиной и хаотической самодельщиной. Такие работники нам нужнее всего. Только через них преодолеем разруху во всех областях. Такие работники действуют не на авось, а ищут системы и вырабатывают ее, создают школу и воспитывают в ней. А без школы, без системы, без навыков, без традиций отчетливого труда нельзя создать ни социалистической организации просвещения, ни, тем более, социалистического общества высокой культуры.”[126].

Бонч-Бруевич — реквизитор и сектант

Подпись Бонч-Бруевича стоит под множеством документов. Из дел, которые связаны с его личным вкладом в формирующуюся диктатуру, мы знаем два: реквизицию банков в декабре 1917 и переезд правительства в Москву. Против обоих не возражали бы друзья Бонч-Бруевича из сектантов, а перенос российской столицы из Петрограда в прямой форме выражал их «чаяния». Культ Ленина, несомненным соавтором которого являлся Бонч-Бруевич, тоже был попыткой соединить народную веру и утопическую государственность. Об этом гадали, с разным знанием деталей и действующих лиц, многие наблюдатели. «История секты… есть не что иное, как выражение скрытой мистической сущности марксизма», — писал Пришвин. Это хлысты, позже руководимые А.Г. Щетининым. «Перенесение столицы назад в Москву есть акт символический. Революция не погубила русского национального типа, но страшно обеднила и искалечила его», — писал Георгий Федотов. С некоторого момента необычные интересы Бонч-Бруевича стали в аппарате неуместны. Ленину пришлось им пожертвовать.[94, С.502].

Подпись Бонч-Бруевича числится вместе с Ленинской за документом о создании ВХУТЕМАСа (см. Часть 1). В Википедии сказано, что это возможная фальсификация. Летом 2021 года, когда отмечался 100-летний юбилей замечательного института, в архиве столичной мэрии отыскался подлинник документа — другие экземпляры, видимо, исчезли. Там отчётливо видна подпись Горбунова, расстрелянного в 1937 по “Делу альпинистов” (см. Часть 3).

Об активности Бонч-Бруевича в организации полномасштабного союза большевиков с сектантами на базе общечеловеческих ценностей — [127]. В этой же публикации есть занятная история с идеей построения целого сектантского города — Евангельска. 

Благодарности

Автор выражает искреннюю благодарность Артуру Клемперту — преподавателю РГГУ и экскурсоводу Центра еврейской культуры (Москва), а также Ольге Герасименко и Роману Дименштейну (Центр лечебной педагогики, Москва) за проявленное внимание, критическое обсуждение и помощь в создании представленного текста.

Источники:

  1. Арманд Давид. Путь теософа в стране советов. Воспоминания. / М., Аграф, 2009. 608 с.
  2. Соснина Лидия. История одной школьной общины. Предисловие С.Т. Шацкого. / М., Кириллица, 1998, 82 с.
  3. Гершензон-Чегодаева Н. М. Первые шаги жизненного пути./ М.: Захаров, 2000, 285 с.
  4. Т.В. ПЕТУХОВА. Коммуны и артели толстовцев в Советской России (1917–1929 гг.). / Ульяновский государственный технический университет. Ульяновск, 2008. 123 с.
  5. Эткинд. Хлыст / М., НЛО, 2019, 525 с.
  6. Крапивин М.Ю., Далгатов А.Г., Макаров Ю.Н. «Внутриконфессиональные конфликты и проблемы межконфессионального общения в условиях советской действительности» (октябрь 1917 — конец 1930-х гг.). / СПб., Изд-во СПб ун-та, 2005. — 624 с. ISBN 5-288-03633-0.
  7. Ананьич Б.В. Банкирские Дома в России 1860-1914. Очерки истории частноо предпринимательства. / Л., Наука, Ленинградское отделение, 1991. 198 с.
  8. Приезд Максима Горького на Соловки. 18 июня, 2013 Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев.
  9. Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. Под ред. М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина. / М.: ОГИЗ «История фабрик и заводов», 1934.
  10. Улицкий. История московской еврейской общины. / КРПА ОЛИМП, М., 2006, 304 с.
  11. Fitzpatric, Sh. The Commissariat of Enlightenment. Soviet organization of Education and Arts under Lunacharsky, 1917-1921 / Cambridge University Press, 1970.
  12. А. Эткинд. Ещё о Выготском: забытые тексты. // Вопросы психологии, 1993 №4.
  13. Падение царского режима.  Допрос графа Фредерикса, 2 июня 1917 : // Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства Том 5.
  14. Гастев А.К. Трудовые установки. / Либроком, 2011, 480 с.
  15. Ясницкий Антон. Ревизионистская революция в историографии русской психологии: от «репрессированной науки» и «теории деятельности» к транснациональной истории интегративной психологии. Yasnitsky (2016). REVpaper_RUS.pdf. Документ с сайта.
  16. Ильин А.С. Красноярские учителя во времена «Великой чистки». // Красноярское общество «Мемориал».
  17. Нужен большевистский Иловайский. Из стенограммы совещания наркома просвещения РСФСР А.С. Бубнова с историками о стабильном учебнике. Документ №1. 08.03.1934. // Личный архив А.Н. Яковлева 320 с.
  18. Кочкарова З.Р. Культурно-просветительная и воспитательная деятельность кооперации в первые годы советской власти / Северо-Кавказская государственная гуманитарно-технологическая академия. Международный научно-исследовательский журнал №4(46) Часть 7 Апрель. С.57-59.
  19. Никитин С.А. Как квакеры спасали Россию. / М.: НЛО, 2020 — (Что такое Россия). 408 с.
  20. Дианова Е.В. Культурно-просветительская деятельность северной кооперации в начале ХХ века.
  21. Лихачев Д.С. «Воспоминания». // Приезд Максима Горького на Соловки и массовые расстрелы 1929 г.
  22. Беломорско-Балтийский канал имени Сталина: История строительства, 1931–1934 гг. / под ред. М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина. — М.: ОГИЗ, 1934. — 616 с. — (История фабрик и заводов).
  23. Распоряжение Президиума ВЦИК и Наркомпроса РСФСР всем губернским и уездным исполкомам и отделам народного образования об организации детских домов и школ III Интернационала // Известия. 1920. 10 авг.
  24. Л.Н. Краснопевцев. Записки хранителя. / АНО “Студио-Диалог”, 2008. 58 с.
  25. Л.Н. Краснопевцев. Мы никогда не мечтали, чтобы распалась страна. // Огонёк 02.04.2012. Интервью Наталье Давыдовой.
  26. Полянский. Как начинал работать Народный комиссариат Просвещения. Утро Страны Советов. / Л., 1988. — 477 с. Исторический факультет МГГУ.
  27. Пулькин М.В. Самосожжения старообрядцев (VIII–XIX в.). М., / Русский фонд содействия образованию и науке, 2015. — 336 с.
  28. В. Б. Помелов. Школьные коммуны и школьные городки в 1920-е гг.: к 100-летию создания. // Вестник Вятского государственного университета, 2018, № 3. Педагогические науки. С. 66–80.
  29. А. Н. Яковлев. Духоборы — плакун-трава, плывущая напротив воды. 1980–1984 годы. В сб. “Реализм — земля перестройки. Избранные выступления и статьи”. / М.: Политиздат, 1990, 544 с.
  30. Иванова А.Ю. Железнодорожные Училища в системе образования России (вторая половина XIX В.). Вопросы Истории.
  31. Б.Р. Голощапов, Т.Ю. Коржукова. История физической культуры и спорта в Московской области. Учебное пособие для студентов факультета физической культуры. / Московский государственный областной университет. М., 2014. 123 с.
  32. Лихачев Д. С. Воспоминания. / СПб.: Logos, 1995. — 519 с.: ил., портр.
  33. Александр Чупров. Уничтожение сельской общины в России. Перевод и предисловие Оскара Шейнина. // «Семь искусств» №8(135), август 2021 года.
  34. Соколов Д.В. Беломорканал: литература и пропаганда в сталинское время ч.2. Поездка писателей и книга о Беломорканале. ч.1.
  1. Гуковский, Алексей Исаевич. История. Эпоха феодализма : учебник для 6-го и 7-го классов средней школы / А.И. Гуковский и О.В. Трахтенберг. — 2-е изд. — М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1934. — 254, [1] с. : ил.
  2. А. Эткинд. Ещё о Выготском: забытые тексты. // Вопросы психологии, 1993 №4.
  3. Л.Д. Троцкий. Памяти Е. А. Литкенса. // «Правда» № 92, 27 апреля 1922 г.
  1. Религиозный НЭП. Как Ленин, Бонч-Бруевич и Сталин решали сектантский вопрос. // Коммерсант. Материалы сайта 02.10.2021, 21:01.
  2. Дневник историка С.А. Пионтковского. / Казанский госуниверситет, Казань 2009. — 515 с. стр. 503.
  3. Кузнецов Б.А. Новгородский король Российского фарфора. Истории семьи и фабрик. / М., ООО “Галлея-Принт”, 2015–732 с.
  4. Н.А. Филаткина. Династия Морозовых: лица и судьбы. / Издательский дом “Тончу”, 2011.
  5. Воейков, Владимир Николаевич. С царем и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II / В. Н. Воейков. — М.: Изд. центр «Терра», 1995. — 477 с.; Тайны истории. Век XX.
  6. Граубин Г. «Времена не выбирают». Школа военных техников.
  7. Елена Осокина. Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина / “НЛО”, 2019.
  8. Денисенко А.В. На двух полюсах одной планеты: Колмогоровский интернат и Вторая школа. // 7Искусств, № 1(82), Январь 2017.
Print Friendly, PDF & Email
Share

Александр Денисенко: С линейкою, с блокнотом: учителя и педологи: 13 комментариев

  1. Ольга

    «…по оценкам НКВД-ОГПУ агентурная сеть в церкви включала более миллиона человек, на неё денег ушло больше, чем выручено от переплавленной церковной утвари. Куда делись эти деньги вместо помощи голодающим — не смогла установить даже партийная комиссия[95].» — как показывают найденные в архивах материалы, некоторые суммы изъятых церковных денег тратились, например, на «пособия» сотрудникам УНКВД (вероятно, не только в Московской области): см. https://www.facebook.com/sergey.prudovskiy/posts/4563837360399995

  2. Inna Belenkaya

    В современной публицистике много написано о предполагаемых связях Льва Выготского с Сабиной Шпильрейн и протекции с её стороны[101], хотя и без убедительных доказательств.
    ____________________________________
    Спасибо за это – «без убедительных доказательств». А.М.Эткинд пишет: «У талантливых людей впечатление от общения с яркой, знаменитой, продуктивной личностью, полученное в самом начале карьеры, может надолго определять ход развития научных интересов. Кажется правдоподобным предположение, что знакомство с С.Н. Шпильрейн сыграло определяющую роль в формировании психологических интересов Л. С. Выготского».
    «…кажется правдоподобным предположение…». Оставим в стороне тяжеловесность этой словесной конструкции – дело даже не в литературном стиле. Возникает вопрос: как следует относиться к выводам автора, если слова «кажется», «предположение» семантически связаны с неуверенностью, сомнениями?
    Да и вообще, как пишет известный специалист в области истории психологии профессор М.Г. Ярошевкий,
    «Были проверены все архивные материалы, но «ни одна бумажка не говорила в пользу предположения о том, что С. Н. Шпильрейн сыграла некую определенную роль в формировании психологических воззрений Л. С. Выготского. Неизвестно, были ли они вообще знакомы».

    1. Александр Денисенко

      Уважаемая Инна! Про Выготского и Сабину Шпильрейн. Это уже обсуждалось в предыдущих частях. Вам спасибо, что учитываете ремарку про отсутствие убедительных доказательств. Возможно, мне как автору просто не удалось их отыскать. Считаю, что это не так важно. Важнее взглянуть однажды на всю семью Сабины. Там есть малоизвестные вещи. Про братьев я писал ранее. Про двух дедов информация скупая, но какая-то есть. К сожалению, с ликвидацией её музея в Ростове-на-Дону многое могло исчезнуть. Хотя рукописи не горят. Когда-нибудь где-нибудь всплывёт. Спасибо ещё раз за Ваш интерес.

      1. Ефим Левертов

        Посмотрите, пожалуйста, книгу Нины Воронель «В тисках — между Юнгом и Фрейдом»!

        1. Ольга

          Не очень много её читала, но мне показалось, что её тексты обычно скорее художественные и основаны на её эмоциональных субъективных мнениях. Это скорее некий интересный и увлекательный взгляд на историю, а не документальный источник. Указанная Вами книга это аналитическое исследование с указанием источников и чётким разграничением гипотез (в том числе авторских) и достоверно или хотя бы как-то подтверждённых фактов? Прошу прощения, если обидела Вас или упоминаемого Вами автора, было бы интересно узнать Ваше мнение.

  3. Александр Денисенко

    Во время подготовки публикации ушёл навсегда Лев Николаевич Краснопевцев. Царствие Небесное! Мне посчастливилось общаться c ним. Судьба музея пока не очень понятна. Интерес уже проявили в РАНХиГС. Сотрудники пока на месте. Специальное внимание, которое автор уделил теме музея Краснопевцева, может ответить на некоторые вопросы о финансировании и благотворительности нашей педагогики со стороны тогдашних небедных деловых людей.

    1. Ольга

      А мне даже в голову не пришло таких предположений. Управляющий отделением известного благополучного банка это довольно обеспеченный человек, так что он может финансово поддерживать собственного сына без каких-либо подтекстов. И работники отделений на других территориях — ведь каждый может законно по своему выбору поддерживать человека или деятельность из своих личных ресурсов. Разве нет?

  4. Inna Belenkaya

    17 декабря 1917 года произошло важное событие в жизни Льва Выготского — вождя нашей педологии. В этот день, посреди учебного года, он покинул Московский университет. В открытом доступе есть его так называемый отпускной билет — аналог знакомого всем бегунка при увольнении с советского предприятия. Никакого диплома он защищать не стал. Чем вызвана такая спешка? В эти же дни Ленин подписал указ о национализации Соединённого банка, одного из крупнейших российских финансовых структур, образованного слиянием трёх (входивших ранее в группу Л.C. Полякова): Южно-Русского промышленного, Московского международного торгового и Орловского коммерческого банков[96]. Филиалы Орловского банка по географии покрывают все точки педологической активности дореволюционной России. Эти три банка принадлежали семье Поляковых, известных своей благотворительностью (наиболее известен современному читателю вклад Лазаря Соломоновича Полякова в строительство московской хоральной синагоги на Солянке; есть и много чисто образовательных примеров его помощи, включая гимназии в Харькове и Ельце).

    В этом банке служил отец Льва Семёновича — управляющим Арбатским отделением, одним из трёх столичных подразделений банка. Семья вернулась в Гомель, хотя там и не было своей недвижимости, но оставалась родня и конечно какие-то ресурсы. Далее следовало путешествие семьи на юг — в Крым или
    _____________________________
    За всем этим видится какой-то криминальный аспект. Или я ошибаюсь?

    1. Александр Денисенко

      Никакого аспекта. Революционная экспроприация. Естественное желание выжить.

    2. Ольга

      А если речь уже о временах после 1917 года — то изъятие большевиками любого приглянувшегося имущества и использование его по усмотрению конкретных руководящих персон на данной территории можно же по умолчанию считать криминальным. Изъятие повсеместно церковных ценностей — разве нет? А что написано тут в статье про имущество Фредерикса: «Его богатое наследие и получил Наркомпрос. Наследие Фредерикса, прежде всего Эрмитаж, досталось новоиспечённому Министерству имущества большевиков, но вскоре было поглощено Наркомпросом Луначарского.» Имеется в виду не наследство после кончины Фредерикса, а изъятое у него большевиками имущество. Мне кажется, в обсуждениях про те времена выделять «криминальный подтекст» было бы безмернно трудно.

      1. Олександр Денисенко

        Ну да. Криминальность это как раз про новую власть. Нет вопросов. Грабёж.

Добавить комментарий для Ольга Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.