Я иду — повсюду лето.
Посреди любви земной
конус солнечного света
опрокинут надо мной.

Валентин Нервин

Тревоги минувшего дня

*  *  *
Хочу дотянуться до Господа Бога
и правду о жизни узнать у него.
Обидно, что сил остается немного
и времени тоже всего ничего.
Душа Голубиную Книгу листает
и силится уразуметь, почему
любви человеку всегда не хватает,
а смерти надолго хватает ему.
Ввиду неминуемого эпилога,
над логикой существования бьюсь:
хочу дотянуться до Господа Бога,
но правду о жизни услышать боюсь.

*  *  *
У художника — холсты,
у поэта — лира,
у садовника — цветы,
у Земли — Луна.
На последнем рубеже
суетного мира
в глубине моих зеркал
ты отражена.
Я люблю твои глаза,
волосы и губы,
и не знаю о любви
больше ничего.
Но архангелы трубят
в траурные трубы,
словно на похоронах
счастья моего.

*  *  *
Смурные, как дым без огня —
глаза бы мои не глядели —
тревоги минувшего дня
стоят в изголовье постели.
Пока раздвигают они
пространство и время ночное,
повсюду банкуют одни
бессонница и паранойя.
Смятение чудится мне,
которое ночь показала
на сумеречной простыне
убыточного кинозала.

*  *  *
Есть люди,
придирчивые ко всему,
привыкшие существовать поперек:
им всё не по нраву и не по уму —
и старость не в радость, и юность не впрок.
Есть люди,
живущие не по-людски —
по этой причине во все времена
они существуют себе вопреки
и не отражаются в зеркале сна.
Есть люди,
которые силятся быть
повсюду на стреме и настороже.
Такие, при случае, могут убить.
По-моему — это не люди уже.

*  *  *
Не светильник и не факел —
головешка про запас;
даже самый Падший Ангел
ярче нас и выше нас.
Он летит, изнемогая,
по Вселенной прямиком,
зная, что судьба другая
в общежитии людском.

Утоли мои печали
сказкой о добре и зле —
нас летать не обучали,
вот и ходим по земле.
Мы таращимся из мрака
на феерию огней,
но последняя собака
и добрее, и умней.

МЕЧТЫ
В облаках я не витаю
по судьбе, как таковой,
но мечты предпочитаю
ходу жизни бытовой.
С остальными солидарно
поживу немного тут,
а потом утилитарно
закопают и уйдут.
Человека в человеке
помянут наверняка,
но мечты мои навеки
парусинят облака.

ЛИВЕНЬ
Кто — не знаю — бросил жребий
человеческий во мгле:
молния сверкает в небе,
гром грохочет на земле.
Получается, при этом
время встало на дыбы —
время лупит рикошетом
по кустарнику судьбы.
Только что цвела малина,
а теперь — кати шаром,
и всегда всему причина
только молния и гром.

*  *  *
На самой прикольной из прочих планет,
которые по ветру носит,
безвременье длится две тысячи лет,
безверье — две тысячи весен.
Две тысячи зим продолжается бой
с природой и собственной тенью.
Для нашего брата архангел с трубой
становится легкой мишенью.
До боли понятно, что дело — труба,
а мы не готовы к ответу.
Приколы кончаются и не судьба
рвануть на другую планету…

*  *  *
Памяти Е.М.

Танцуешь легко и раскованно,
почти не касаясь земли,
со стоном по разные стороны
горячие тени легли.
Кому-то шуршать кринолинами,
кому-то на сцене стоять:
Анюта ли, Екатерина ли —
уже невозможно понять.
Земное и даже небесное
беру напоследок взаймы,
пока ты летишь по-над бездною,
в которой находимся мы.
Душа никогда не заблудится
на той, неземной высоте
и крутится, крутится, крутится
немыслимое фуэте!

*  *  *
Под утро,
когда просыпается ветер
и звезды ложатся на дно океана,
невидимый Бог нажимает на «Enter»,
светлея по линии меридиана.
То белая вьюга, то красное знамя,
то черная кошка, то желтая кофта:
они повторяются в этой программе —
программе божественного «Майкрософта».
Над миром светает
и время не «глючит»,
которое тысячелетие кряду;
но что ваша Ева еще отчебучит,
когда вы пойдете по райскому саду?..

СВИДАНИЕ
Не подвела, не опоздала:
навеселе и налегке
стояла около вокзала
с нелепой сумочкой в руке.
Все тайны жизни — в косметичке!
Но это горе — не беда;
мы на последней электричке
закатимся, невесть куда.
В колониальном лесопарке,
с поэзией накоротке,
уговорим бутылку «Старки»
на деликатном языке.
Дай руку, или что иное —
в тени планеты мы одни.
Существование земное
всегда безумию сродни.
Влюбиться никогда не поздно:
поют ночные соловьи
и многочисленные звезды
горят, как праздники мои!

МАЛЕНЬКАЯ  ЭЛЕГИЯ  ПЕРВОМАЙСКОГО  САДА
Я помню старый Первомайский сад:
аллею, на которую легла
пронзительная музыка цикад
и запахи полынного тепла;
скамейку с видом на пивной ларек,
улетные прогулки визави
и женщину, дающую урок
ночной садово-парковой любви.
……………………………………
Цикады и свидетели молчат,
а в Первомайском, с некоторых пор,
выгуливает бабушка внучат,
крестясь на Благовещенский собор.

*  *  *
Девушка пела в церковном хоре…
А. Б.

В церковном хоре девушка не пела
и верующей сроду не была,
лишь, по обыкновению хотела
семейного уюта и тепла.
Но выделка была такого сорта,
что попадались только алкаши:
четыре брака, двадцать два аборта
и кошка —
во спасение души.
Что понимает кошка в мелодраме? —
а вот, поди же: с некоторых пор
она с хозяйкой смотрит вечерами
программу, где поет церковный хор.

*  *  *
Я иду — повсюду лето.
Посреди любви земной
конус солнечного света
опрокинут надо мной.
В то же время жизни, где-то
с оборотной стороны
обитаемой планеты
дни расцвета сочтены.
Безо всякого Шекспира
очевидно, господа,
что чума во время пира
не исчезнет никогда.