Душа не наигралась в прятки.
Не наигралось тело в клетку.
Но оба, в сущности, загадка,
но оба, в сущности, разведка.

Читать далее →

И тотчас у Арефьева засосало под ложечкой — то была давняя, знакомая еще с молодости мелодия, слова которой, не разумея языка, он переиначил на свой лад: «О, красавица!» И Варя любила эту песню, и не просто любила — то был своеобразный их талисман: лет сорок тому назад под эту мелодию он вел ее, молодую жену, в свадебном танце.
Читать далее →

Он помнил отца урывками — словно складывалась большая мозаичная картина прошлого, вот только кусочки смальты почему-то порастерялись, и картина выходила неполная, с большими прогалинами. Читать далее →

Черт отвернулся, а Бог позабыл:
снова мне нет на земле благодати!
На расстоянье холодных светил —
все, что мне дорого, — будто утратил.
Читать далее →

В конце концов, у Риммы сдали нервы, и она завела себе на стороне мужика. Мужик, некто Ромоданов, был как раз то, что требовалось: высокий, статный, холеный, с хищным блеском в ржавых, рысьих глазах, с металлом в голосе, и рокотал он этим голосом уверенно, веско, непререкаемо.
Читать далее →