©"Семь искусств"
    года

Алина Талыбова: Натюрморт. Стихи

Loading

…И поднималась в доме кутерьма.
Зима бродила на ногах распухших
По комнатам, предпочитая кухню,
Ведя реестр на окорока
И пыльные хозяйские бутылки
Из темного зеленого стекла.

Алина Талыбова

Натюрморт
Стихи

Посвящение одной московской прохожей

— Скажите, как пройти?..
      — Простите?
Еще раз адрес повторите.
И — странно смотрит, и молчит,
И за руку в сторонку тянет,
Смеется, быстро говорит.
— Ну да, ошибки быть не может:
Я слышу: выговор на «а»,
И Вы так тянете слова —
Ведь, правда, правда,
               Вы — оттуда?..
Ах, боже мой, какое чудо,
Что Вы спросили у меня
Из тысячи иных прохожих!..
Я провожу…
                А Вы мне тоже
Расскажете — да?.. —
                   что там, как,
Про что хотите, а точнее —
Про все…
И мы шагаем с нею
В московских сумерках.
Как мокр
Асфальт,
              как встречные безлики!..
На этом фоне городском
Как на полуслепой странице
Ее лицо — строка курсивом,
Она отчаянно красива
В свои — не буду уточнять
Какие лета, но поверьте:
Дай бог всем нам на повороте
Дней наших женских —
                    так легко
Ступать, так поднимать ресницы..
— О чем она?..
О том, что снится
Ей столько снежных лет
                   прибой,
Вокруг колен ее кипящий,
И выводок веселых волн
— Тюленей синих,
                       и резвящийся
Меж них оранжевый щенок
Послеполуденного солнца,
И ветер, что кудряв и солон…

Она отчаянно скучает.
По красному с горчинкой чаю,
По долгим летним вечерам
На старенькой терраске дачной.
И первый брак —
                    тот, неудачный,
Тот, сумасшедший, молодой,
Опять на память ей приходит…
Вы не подумайте —
                          нет-нет!..
Все у нее в порядке: моден
Ее наряд. Обилен дом,
Муж-телевизионщик добр,
С детьми почти что нету споров…
Но —
                  им уже не снится море.
Их породивший океан
— Вот этот странный мегаполис
— Ревнив и жёсток:
                     не допустит
Он снов иных, иной любви…
Чудны, Москва, дела твои

Между забором и забором
Она проходит в шубке черной
И красном вьющемся шарфе.
Ее берет — комочком дыма
— Плывет картин
                     московских мимо
Колосс на пасмурной реке
Грозит обрушиться на город…
И снова ей сжимает горло.
Она торопится домой,
Где добрый муж, компьютер, кофе,
Звонки коллег,
                      сыновний профиль,
Нацеленный в телеэкран
(Баскетболист и аспирант,
Он — младший, и пока что с ними.)
А старший проживает мирно
С женой и тещей на одном
Из радиусов отдаленных.
В его близняшках несмышленых
Текут уже четыре крови
— Что ж тут поделаешь, когда
Без долгих дум,
                    одной любовью
Замешивался тот коктейль…
Но это все — из местных тем.
А главное: что там и как там?..
Погоды — как?..
                    Что ставит театр?..
Здоров ли тот?.. Жива ли эта?..
Про что поют?..
                     Во что одеты?..
Какие игры у детей?..

Что мне сказать,
                       скажите, ей?..
Что стерта дочиста, как память,
Брусчатка старых площадей,
Что тело Города на месте,
А вот душа — как бы в отъезде,
Верней — в отлете,
                           а верней —
Не знаю я, что сталось с ней…

Мы с нею на углу простимся.
Она поймет, что припозднилась,
В прихожей глянув на часы.
Ее окликнут муж и сын
— Она ответит.
                      В узких окнах
Весенний воздух сер и сыр,
И город — стыл,
                     и сиры бомжи…
Как с сердцем
                    управляться сложно
Среди пиров, парадов, тризн
Былых и нынешних отчизн!..

Не станем мы ее тревожить:
Пускай сегодня в снах ее
Чаи гоняет та же дачка,
Стучит в лото,
                  пусть чайки плачут
Над пляжа желтой головой.
А вдалеке смеется Город,
Тот, где нам было невдомек
Делить на чистых
                         и нечистых…
И капли на щеках ее
Так солоны и так искристы,
Как будто Каспий
                          снова брызнул
Своей волною многоцветной
В ее — до самого рассвета
— Двадцатилетнее лицо…

Ироническое

… Ах, какой был ночью дождь!…
Как бросало крыши в дрожь
От его прикосновений…
Как метались чьи-то тени
По антеннам как по мачтам
В небо бурное летящим
— Осень затевала путч.
Дерева роняли шапки,
И луна кружилась шайбой
Между острых клюшек туч
— Как играли эти профи!..
И снился мне медальный профиль
— Правнук всех камей и гемм,
С именем на букву «М».
Снилась дверка в чью-то жизнь,
Снилось: мы не разошлись
В полночь у того подъезда,
А пошли сквозь ливень вместе,
Гордые, презрев такси…
Нам вослед особняки
Преклоняли колоннады.
Город за щекою прятал
Световые леденцы
Ледяных своих высоток.
И щелкнул нас небесный «Кодак»
На углу гостиницы
И старинного пруда.
Строем шла с небес вода
— Вниз…
                  Но было наши руки
Не разлить водой разлуки,
Пусть небесной,
но — водой…
Ах, какой был ночью дождь!..

Натюрморт

В тот позабытый, незабвенный тот
Крутого века предпоследний год
В одном из невозможных городов,
Шалея от него и от стихов,
Заполонивших город в эту осень,
И возвращаясь каждый раз за полночь
От в спину мне зевавшего метро
На свой престижный постоялый двор,
Я всякий раз ждала: вот — поворот,
Вот — до утра заснувшая аптечка,
Вот — церковка,
                       как каменная свечка
На площади растрескавшемся блюде…
Историей тянуло отовсюду.
Луна болталась в небе, как печать
На свитке с государевым указом
И ночь была черным—черна,
                      как сговор
Боярский… А за церковкой-предтечей
Неспешно выплывала мне навстречу,
Светясь в ночи высокими бортами,
С охраной у крутого входа-трапа,
Бессонная гостиница-корабль,
Неся на к небу вскинутом носу
Державное свое наименованье.
И сложное ночное бытие
Происходило в чреве у нее.
А там, на повороте от метро
Был магазин престижный антикварный.
Где среди ваз, и люстр, и львиных морд
Был вознесен над ночью
                                  Натюрморт
Пристроившись под магазина стенкой,
Невнятный бомж просил на прокормленье
Себе с собачкой.
                             (Псина предъявлялась
— Огромная, лохматая, седая,
Неловко отводившая глаза
От униженья…)
                               Головокруженье
Знакомств и лиц, событий, встреч и рифм
Не отпускало нас ни на минуту.
Но, несмотря на это, почему-то
День изо дня (точней из ночи в ночь)
Как стыдная любовь,
                                  как тайный горб,
Мне не давал покоя Натюрморт.
Тот, что сиял бомжу из-за стекла.
(И скалил зубы ценник —
                               весь в нулях.)
Увы, увы!.. (И в третий раз — увы!..)
Не для меня художник Имяреков
Брал в зубы кисточку,
                                 вставал к холсту,
Смотрел, смотрел в лицо его слепое…
Потом решался —
                          и наотмашь бил.

…И поднималась в доме кутерьма.
Зима бродила на ногах распухших
По комнатам, предпочитая кухню,
Ведя реестр на окорока
И пыльные хозяйские бутылки
Из темного зеленого стекла.
Прикладываясь к ним исподтишка
Сметая крошки со столешниц в блюдо,
Гремя ключами медными, повсюду
Вбивая гвозди — в память о себе,
Запорошив полы в библиотеке
Метельной пастернаковской строфой…
Художник ляпал щедрою рукой
Белила на окрестные ландшафты,
Закутывая горло грубым шарфом,
На притолоки, крыльца и фрамуги.
Отказываясь от еды и сна,
Пренебрегая обществом супруги,
(Которая, по логике, должна
Присутствовать
                        вот в этом вот раскладе).
Он торопился, чуя близкий март,
Но жил своею жизнью Натюрморт,
Раскинувшийся на столе вальяжно,
Весь в красноватых отблесках очажных,
Уже забыв про своего творца.
И той зиме доныне нет конца…

Увы, увы!… —
кто мне теперь подскажет,
В какой из фантастических столиц,
В какой из улиц, за каким из окон
Сейчас благополучнейше живет он?..
С него (как, впрочем, и с его соседей)
На дню раз десять смахивают пыль.
Хозяева и гости всякий раз,
Томясь на party на очередном,
Единогласно сходятся на том,
Что в этом, несомненно, «что-то есть»
И это что-то, право, «очень мило»,
Но по ночам, когда спят даже сны,
Приблизьтесь к раме в завитках,
                                       рискните
Вы заглянуть в него: отражены
В его стекле навек — мое лицо,
Московский ветер и крутой торец
Гостиницы, вплывающей в бессмертье,
Метро, луна и прочая, и проч.
Как, в самом деле, наша vita brevis!..
Но если повезет —
                               продлится аrs
Мое, и я пройду еще хоть раз
По краешку строфы (когда-то лишней),
Той улочкой
                       меж бывшим и небывшим
(Иль только мне приснившимся — не важно),
Вдоль тех витрин, и церковок, и башен.
И надо мной пробьет
                                полночный час…

…На Натюрморте догорит свеча.

Share

Алина Талыбова: Натюрморт. Стихи: 2 комментария

  1. Pavel

    Это лучшее стихотворение , которое я прочитал за пять лет в журнале! Анна, спасибо за прелесть Поэзии. Читая Вас, я забыл про то, что это стихи, я шёл вместе с Вами по улицам, смотрел Вашими глазами, наслаждался каждой строкой… Чего стоят эти строки:
    (Псина предъявлялась
    — Огромная, лохматая, седая,
    Неловко отводившая глаза
    От униженья…)!
    Спасибо Вам за эти прекрасные стихи. С уважением, Павел Кожевников

    1. Алина Талыбова

      Спасибо большое за ваш отзыв, Павел! Именно для таких талантливых читателей и пишутся наши стихи… Всего самого доброго

Добавить комментарий для Pavel Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.