©"Семь искусств"
    года

Анжелика Огарева: О музыке, соперничестве, власти…

Loading

Сталин принял в Эмиле Гилельсе беспрецедентное участие. Ему, великому интригану, вычислить по какой причине Нейгауз проигнорировал Гилельса, было просто. Генрих Густавович мог ожидать для себя осложнений. Именно в те годы разговоры о вредительстве не прекращались ни на секунду.

Анжелика Огарева

О музыке, соперничестве, власти…

Анжелика Огарева1.

Первое выступление одиннадцатилетнего Артура Рубинштейна с Берлинским симфоническим оркестром состоялось в Берлине, в 1898 году. В 1900 году состоялся его первый сольный концерт с оркестром. В программе были произведения Шумана, Шопена, Моцарта и Второй концерт Сен-Санса. В 1905 году, представляя семнадцатилетнего Артура на концерте в Париже, Сен-Санс назвал его великим пианистом. И не ошибся!

В 1906 году у Рубинштейна состоялись первые гастроли в Америке. Он дал сорок концертов, включая и выступление в Карнеги-Холле.

В письме из Берлина от 30 октября 1910 года молодой Генрих Нейгауз сообщал: «Факт: на свете нет ни одного большого пианиста-музыканта, кроме А. Рубинштейна. Т. е. он мог бы быть этим, если бы не это его несчастное декаданство».

В том же 1910 году Артур Рубинштейн приехал в Петербург. Он хотел принять участие в Пятом международном конкурсе имени Антона Рубинштейна, который учредил великий композитор и пианист. Артур встретился с А.К. Глазуновым, который с горечью сказал, что вряд ли полиция разрешит ему, еврею, проживать в дни конкурса в Петербурге.

— Что бы ни случилось, — умоляюще сказал Артур, — прошу вас разрешить мне участвовать в конкурсе! Глазунов разрешил.

Когда 23-летний Артур Рубинштейн закончил играть Концерт Антона Рубинштейна двенадцать членов жюри, нарушив традицию, аплодировали стоя. Анна Есипова расцеловала Артура, а Глазунов сказал, что ему казалось, что он слышал Антона Григорьевича! Утренние газеты поместили восторженные отклики. Дальнейшие туры подтвердили его преимущества.

Когда Артур играл Сонату для фортепиано № 27 ми минор, оp. 90 Бетховена, он помнил слова Карла Барта, что Антон Рубинштейн исполнением доводил публику до слез. Дух великого Антона Рубинштейна словно переселился в Артура. «Обезумевшая публика, затаив дыхание, слушала его игру, затем зал взорвался неистовым громом аплодисментов».

То было в юности. Тогда, в 1910 году, на Конкурсе Антона Рубинштейна, после его выступления петербургские газеты писали: «Понадобился Рубинштейн, чтобы завоевать премию Рубинштейна!»

…Решение жюри было отложено на сутки, потом еще на час. В зал вышел Глазунов, бледный и весь в поту. Объявили результаты. Первое место отдали Альфреду Хену. Ему покровительствовала императорская семья. Разразился скандал. Больше всех негодовал Андрей Романович Дидерих, представитель фирмы «Бехштейн», кричавший «Позор! Позор!» в адрес членов жюри, поддавшихся давлению сверху. После окончания церемонии в дом, где жил во время конкурса Артур Рубинштейн, явилась полиция с предписанием покинуть столицу в 24 часа. С.А. Кусевицкий устроил Рубинштейну турне по России. За концерты в Харькове и Москве ему заплатили гонорар, равноценный первой премии на Конкурсе Антона Рубинштейна.

2.

…Прошло более двух десятилетий…

В 1932 году по приглашению министерства культуры СССР Артур Рубинштейн давал концерт в Большом зале консерватории. Мой дед, ученик А.К. Глазунова композитор М. Зельцер, и отец — скрипач, ученик П.С. Столярского, —  присутствовали на этом концерте.

Сначала прозвучали произведения Шопена и «Петрушка». Стравинский сделал редакцию трех пьес из балета «Петрушка» специально для Артура Рубинштейна. Публика с восторгом приняла произведения Исаака Альбениса и Де Фальи. Композиторы писали их для своего друга, Артура Рубинштейна.

Отзвучали аплодисменты, и за кулисы пришел Генрих Нейгауз. Друзья не виделись много лет, и Нейгауз с радостью согласился поужинать вместе с четой Рубинштейн в ресторане «Метрополь».

За обедом вальяжный Рубинштейн был абсолютно раскован. Любимец публики, он объездил весь мир. Он курил сигару и рассказывал Нелли, двадцатитрехлетней красавице-супруге, какой блестящий пианист его друг Гарри. Нелли была дочерью известного скрипача, дирижера и композитора Эмиля Шимана Млынарского. Она оставила карьеру балерины ради Артура, потому что около него всегда «вьются» женщины.

Артур рассказывал о своих близких друзьях. То были: Альберт Эйнштейн, Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Чарли Чаплин, Морис Равель, Клод Дебюсси, Марк Шагал и Пабло Пикассо, который нарисовал 24 портрета великого пианиста. В его доме бывали Томас Манн, Рахманинов и Стравинский.

Генрих Нейгауз был младше Рубинштейна на год. Генриху Густавовичу было сорок четыре года. Он только расстался с женой Зиной, которая, забрав двоих детей, ушла к их другу Борису Пастернаку. Но в тот вечер он расслабился, шутил много и остроумно. Оба, смеясь, вспоминали как учились у Карла Генриха Барта в Берлине. То было время молодости… Нейгауз напомнил другу как Артур, ненавидя неинтересный концерт Адольфа Гензельта, навязанный профессором, в ярости, на глазах ошеломленного Барта, порвал ноты на мелкие кусочки.

Рубинштейн оправдывал свое отношение к Барту тем, что профессор не любил Баха, зато муштровал учеников, заставляя играть часами гаммы и упражнения, а «музеи и развлечения Барт не признавал».

Друзья прекрасно провели время, и Рубинштейн пригласил друга встретиться на следующий день днем. Утром зазвонил телефон. Генрих Густавович дрожащим голосом сообщал: «Я провел всю ночь в ГПУ. Там хотели знать почему меня отвезли домой в машине атташе иностранного государства. Извини меня, но я не смогу прийти на ланч, не говоря уже о приеме в польском посольстве».

3.

Далее у Рубинштейна были концерты в Ленинграде, Одессе, Киеве.

В своих мемуарах Рубинштейн пишет:

«Директор (Одесской) консерватории представила мне небольшого роста рыжеволосого мальчика, который смущенно подал мне руку и тотчас сел за рояль. После первых тактов «Апассионаты» я почувствовал, что передо мной щедро одаренный талант. Я попросил поиграть его еще, и он сыграл как законченный мастер, тогда еще мало кому известную пьесу Равеля «Игра воды». Я расцеловал его в обе щеки и спросил об имени: Эмиль Гилельс».

«Если Эмиль Гилельс когда-нибудь приедет в Америку, то мне здесь нечего будет делать», — записал Рубинштейн.

Вернувшись в Москву Рубинштейн рассказал о молодом пианисте другу Гарри.

«На Нейгауза это произвело такое впечатление, что он сказал, что немедленно пригласит талантливого музыканта в столицу и предоставит средства для его занятий в консерватории»,

— записал в дневнике Артур Рубинштейн.

Однако профессор Генрих Густавович Нейгауз не пригласил Гилельса к себе, и ничем ему не помог. Поэтому все случилось вопреки ожиданиям Артура Рубинштейна. Когда в конце осени 1932 года, за полгода до Первого всесоюзного конкурса, профессор Берта Рейгбальд привезла Эмиля к Нейгаузу, профессор заявил, что в консерватории таких студентов много, и посоветовал, чтобы Эмиль даже не пытался поступать в Московскую консерваторию!

Мнение профессора Нейгауза изумило Берту Рейнгбальд. Нейгауз, который с удовольствием брал в класс ее талантливых учеников, отказал Эмилю, уже признанному великим Артуром Рубинштейном и Александром Боровским, знающими мировой уровень пианистов.

К этому моменту у Нейгауза в классе учились ученики Рейнгбальд: Берта Маранц, Татьяна Гольдфарб, да и потом Лидия Финкельштейн, Аннет Бычач, Вера Хорошина (впоследствии педагог моего сына). Ее ученица Мария Гринберг училась у Игумнова, Людмила Сосина у Гольденвейзера. Ученик Рейнгбальд Оскар Фельцман поступил на композиторский факультет, Иссидор Зак стал дирижером.

К счастью, Эмиль, которому только-только исполнилось шестнадцать, не пал духом после приговора профессора Нейгауза, не поверил профессору и подал заявку на участие в Первом всесоюзном конкурсе! К тому же у Эмиля были компетентные педагоги: Яков Ткач и Берта Михайловна Рейнгбальд.

4.

Яков Ткач был первым учителем Эмиля Гилельса. Он учился в Парижской консерватории у выдающегося пианиста и органиста, педагога и композитора Рауля Пюньо. Пюньо выступал в дуэтах с Эженом Изаи и Клодом Дебюсси. Учителем Пюньо был Жорж Амедей Сен-Клер Матиа. Матио был один из малочисленных учеников Шопена, и был последователем шопеновского пианизма. Сам Матиа написал два фортепианных концерта, увертюры «Гамлет» и «Мазепа», шесть «Трио» и множество пьес.

Яков Ткач унаследовал от своего учителя принципы западной школы, основанные на авторитарном направлении в обучении. Это была старая школа. К этой же школе принадлежал Барт, у которого учились Артур Рубинштейн и Генрих Нейгауз: «Его ученики должны были каторжно трудиться. Он точно указывал объем работы, и настаивал на многократных повторениях», — вспоминал Рубинштейн.

Нейгауз пишет: «Фразу, в которой требовался особый удар, он настаивал повторять, по крайней мере, 12 раз». <…> Бартт сказал Нейгаузу:

«Отлично вижу, что Вы застряли в русской шкуре — Вы очень хорошо знаете как это должно быть, но у Вас нет терпения добиваться этого».

Старшая сестра привела Эмиля к Якову Ткачу, когда ему исполнилось четыре года. Яков Исаакович попросил несколько подождать, а пока выучить с Эмилем ноты в скрипичном и басовом ключах, интервалы, трезвучия, аккорды. То есть пройти с ним учебник теории музыки, который изучают семь лет в музыкальной школе. Кроме того, сестра должна была научить Эмиля читать и писать. Старшая сестра Фаня играла на рояле, знала теорию музыки и выполнила требование Якова Исааковича! В доме был большой (концертный) рояль «Шредер». Как говорил Миша Гольдштейн, скрипач и композитор, брат знаменитого Буси Гольдштейна: «Одесса была настолько «заражена» музыкой, что редко можно было встретить интеллигентную семью, где не было рояля, где дети не учились музыке. Такая семья не пользовалась уважением в обществе».

Гольдштейны и Гилельсы тесно общались семьями, особенно летом, когда вслед за профессором Столярским переезжали на дачи. Это были Миша и Буся Гольдштейны, Лиза и Эмиль Гилельсы. Эмиль аккомпанировал им.

Ткач начал заниматься с Эмилем. Он «муштровал» Эмиля с пяти лет. Ткач приходил к Гилельсам после работы, иногда поздно вечером и начинал многочасовые занятия. С Эмилем он обретал второе дыхание. Денег за обучение Яков Ткач не брал.

Одним из принципов Ткача было: «Когда заработает мотор, запоет и душа». «Мотору», то есть технике, он уделял большое внимание.

Но вместе с тем он передал Эмилю традиции пианизма Шопена, Дебюсси, Равеля. Гилельс учился у Якова Ткача восемь лет. Яков Исаакович приобщал Эмиля к искусству. У него было несколько привезенных из Франции картин Писсаро, Клода Моне, наброски Ренуара и много книг об искусстве.

Как пианист Гилельс двигался настолько стремительно, что по образовательным предметам ему приходилось перескакивать через класс, к примеру, из четвертого сразу в шестой. Ему приходилось подгонять предметы, и с ним занимался математикой, физикой, литературой и историей отец Буси, Миши и Генриетты Гольдштейн. Сара Иосифовна и Эммануил Абрамович Гольдштейны создали мужскую школу, где преподавали сами.

11 июня 1929 года состоялся сольный концерт двенадцатилетнего Эмиля Гилельса. В программе концерта: Патетическая соната Бетховена, сочинения Скарлатти, Мендельсона, Шопена и сложнейший этюд Листа. Концерт получил восторженные отзывы публики и критики, которые отмечали «зрелость, виртуозность и законченность» игры Эмиля Гилельса.

5.

В 1930 году Эмиль Гилельс поступил в консерваторию в класс Б.М. Рейнгбальд.

Берта Михайловна была человеком высочайшей культуры и эрудиции. Она была одарена многими талантами, занималась живописью, архитектурой на профессиональном уровне и происходила из известной в Одессе семьи.

Ее дядя закончил Петербургскую академию художеств. Известный в Одессе художник, он создал свою художественную школу на Тираспольской улице. Ее отец окончил Технологический институт в Дрездене, получив специальность инженера-электрика. В Одессе около Потемкинской лестницы работает фуникулер, сделанный по его проекту. Берта училась в гимназии и музыкальном училище, знала несколько языков. Ей предрекали карьеру архитектора, но, окончив гимназию и музыкальное училище с золотыми медалями, она поступила в консерваторию на фортепианный факультет и посвятила себя педагогике.

Гилельс пришел в класс Рейнгбальд и стал студентом консерватории очень рано — тринадцатилетним подростком. У Эмиля уже были феноменальная техника, чувство стиля, умение видеть произведение в целом (не каждому музыканту это дано) и огненный темперамент. И огромное желание познать мировую культуру.

Педагог и ученик невероятно подошли друг другу. Одесса строилась австрийскими и итальянскими архитекторами. Берта рассказывала ему об архитектуре. Педагог и ученик вместе посещали художественные музеи. Администрация консерватории предоставляла своему выдающемуся студенту билеты на концерты в филармонию и оперный театр.

После Всеукраинского конкурса в 1931 году правительство Украины назначило Гилельсу персональную стипендию. Время было тяжелое, и семье нужно было помогать.

Профессор П. Столярский пригласил Эмиля аккомпанировать сестре, Лизе Гилельс и их племяннице (внучке отца от первого брака) Зинаиде Гилельс.

Зинаида училась в классе Столярского. Затем она училась в Центральной музыкальной школе (ЦМШ) у профессора Абрама Ильича Ямпольского. В Московской консерватории у Давида Ойстраха. До отъезда в США в 1985 году Зинаида Гилельс преподавала в ЦМШ. Семья Гилельсов была богата музыкальными талантами.

Несмотря на тяжелое время подростковые годы Эмиля остались в его памяти как время потрясающе интересное.

Берта Рейнгбальд ввела Эмиля в Одесское музыкальное общество. Юный возраст не помешал Гилельсу стать полноправным членом кружка музыковеда Б. Тюнеева.

Известная семья профессора медицинского института А.И. Гешелина устраивала музыкальные вечера. Профессор играл на виолончели, жена на рояле, их друг профессор Ф.М. Чудновский хорошо играл на скрипке. На вечерах музицировали, спорили, обсуждали. Желанным гостем на вечерах был Эмиль Гилельс. Рейнгбальд воспитывала у Эмиля привычку играть при публике. Здесь он обыгрывал свою программу. В семье был уникальный рояль «Стенвэй», подаренный Сергеем Рахманиновым известной пианистке Эсфири Чернецкой-Гешелиной, первой жене А.И. Гешелина, умершей в молодом возрасте. Кстати, ее родным братом был композитор и дирижер Семен Чернецкий, который дирижировал сводным духовым оркестром на параде Победы в 1945 году.

Мой дедушка дружил с Семеном Чернецким еще со студенчества, ибо оба учились в Петербургской консерватории у Глазунова. Поэтому очень многое я узнала из рассказов моего деда.

Гилельс посещал музыкальные вечера профессора М.М. Старковой, у которой учился друг детства Гилельса Яков Зак.

«Уже тогда (в 13 лет) Гилельс поражал нас своей игрой. Я помню как он играл Моцарта, Шуберта, этюды Шопена. Впечатление от его игры было очень сильное. Это было что-то непостижимое»,

— писал профессор Московской консерватории Яков Зак.

Берта Михайловна познакомила Эмиля Гилельса с профессором-кардиологом А.М. Сигалом. Профессор был прекрасным знатоком музыки, пианистом. Но самое удивительное, что профессор был также дирижером. Он дирижировал спектаклями в знаменитой Одесской опере, здание которой напоминает Народный театр в Вене. Сестра профессора Сигала, скрипач, жила и работала в Ленинграде. Александр Маркович создал Одесское филармоническое общество и был его председателем. Госконцерта в то время не было. Общество, возглавляемое профессором Сигалом, курировало музыкальную жизнь Одессы и приглашало выдающихся, всемирно известных гастролеров.

По его инициативе в 1932 году в Одессе гастролировал пианист Александр Боровский. А.М. Сигал представил ему Эмиля Гилельса: «Совершенно потрясен совершенством игры на рояле пятнадцатилетнего Эмиля Гилельса!» Он настаивал на том, что Гилельс должен немедленно ехать в Москву, предлагал написать письмо Игумнову и Нейгаузу.

Впоследствии Боровский называл Гилельса «лучшим пианистом всего мира». Пианисту Александру Боровскому можно верить, ибо его мнением дорожил Сергей Рахманинов, который советовался по вопросам исполнения с Боровским и Иосифом Гофманом. Одесса блистала талантами, ее называли «маленький Париж».

Рейнгбальд вспоминала: «Мне кажется, в Одессе обучались музыке почти все. Я дружила со многими высокоодаренными студентами. Тогда же я приобрела опыт, так как ко мне обращались за помощью…».

Музыкальная жизнь в Одессе была в ту пору не менее интересной, чем в Москве, и «питательная среда», если использовать «термин» Нейгауза, была у Гилельса просто потрясающей!

«Услышав игру Гилельса, Сигал увлекся его талантом и, подружился несмотря на разницу в возрасте»,

— пишет С.М. Хентова. Дружба продолжалась всю жизнь. Эмиль регулярно посещал дом профессора Сигала, где собиралась одесская интеллигенция. У профессора была уникальная библиотека, и он подбирал юноше книги для чтения. Под руководством Берты и ее дяди Михаила Рейнгбальда Эмиль изучал архитектуру, живопись. Он увлекался историей древнего Рима и Шекспиром. На немецком языке Эмиль говорил свободно, но Эмилю хотелось читать Шекспира в подлиннике, и он изучал английский язык, консультируясь с профессором — специалистом по Шекспиру. Юный Гилельс читал запоем, и у него выработалась привычка спать четыре-пять часов. В то время Эмиль Гилельс готовился к Всесоюзному конкурсу пианистов.

6.

Первый Всесоюзный конкурс начался в мае 1933 года. Участников конкурса было много. Достаточно отметить, что участников из Москвы было сорок, а из Ленинграда — двадцать. Гилельс выступал в конце первого тура, после большой группы сильных пианистов. В конкурсе принимали участие: Александр Иохелес, Яков Зак, Эммануил Гроссман, Мария Гринберг — ученица Б. Рейнгбальд и К. Игумнова, Теодор Гутман, Павел Серебряков.

Считалось, что победителем должен был стать ученик Самуила Фейнберга, талантливый пианист Игорь Аптекарев. Но уже прошел слух, что на конкурс едет какое-то «рыжее чудо» из Одессы.

Профессор Ленинградской консерватории Л. Баренбойм вспоминал как

«на эстраду быстро вышел коренастый, совсем молодой юноша с золотисто-рыжей шевелюрой. Сразу же, не дав опомниться, он начал играть… и с первых же тактов повел за собой зал. Дело было не только в великолепном пианизме, сокрушающей виртуозности, но и в другом: в непривычном для аудитории завораживающем характере игры — всепобеждающей волевой активности, обузданной страсти, ясности мыслей, «ораторском» воздействии на аудиторию. За столом жюри я сидел рядом с Ипполитовым-Ивановым Михаилом Михайловичем. При выходе на эстраду этого пианиста Михаил Михайлович наклонился ко мне и тихо сказал: «Ну, за что же мы, несчастные, должны слушать этого мальчугана?» Когда же «мальчуган» заиграл, можно было подумать, что рояль, все дни стоявший на эстраде, заменили другим, значительно лучшим, — так прекрасно звучала музыка под пальцами юноши. Своим магнетизмом юный пианист заворожил весь зал. Когда же он сыграл завершающую программу фантазию Листа на темы из оперы Моцарта «Свадьба Фигаро», стало ясно, что перед нами безоговорочно лучший пианист фортепианного конкурса (надо было видеть как добродушно смеялся М.М. Ипполитов-Иванов над своим неудачным прогнозом). По окончанию программы не только переполнившие зал слушатели, но вопреки предварительному уговору, все члены жюри стоя дружно и долго аплодировали юному пианисту. Этот юноша, не достигший семнадцати лет, был Эмиль Гилельс. Примечательно, что, несмотря на этот триумф, обсуждение выступления Эмиля Гилельса на заседании жюри не обошлось без курьеза. Все выступавшие члены жюри говорили, что Гилельс безусловно лучший пианист среди участников конкурса, но некоторые добавляли к этому, что пианист очень молод, а потому не может быть отмечен премией, а что его надо поощрить наряду с группой талантливых детей (восьми-четырнадцати лет), которые в те же дни публично выступали, но вне конкурса.

Признавая этот вопрос не художественным, а правовым один из членов жюри (Гольденвейзер) заявил, что в условиях конкурса не были указаны возрастные границы участников. Что заявление Гилельса об участии в конкурсе было принято, что он был допущен к конкурсу, наконец. Выступил и сыграл всю программу, а потому должен быть обсужден наряду со всеми участниками конкурса и получить то, что заслуживает. После этого убедительного заявления обсуждение закончилось единодушным присуждением Эмилю Гилельсу единственной первой премии».

Открыл эти закулисные тайны бывший директор Горьковской консерватории, профессор Института им. Гнесиных Домбаев.

Результаты соревнования:

Аптекарев — ученик Фейнберга — вторая премия;

Александр Иохелес — ученик Игумнова — вторая премия;

Серебряков — ученик Николаева — вторая премия;

Эммануил Гроссман — ученик Нейгауза — третья премия;

Яков Зак — ученик Нейгауза — третья премия;

Теодор Гутман — ученик Нейгауза — третья премия;

В конкурсе принимала участие также Мария Гринберг ученица Берты Рейнгбальд, К. Игумнова. На Втором всесоюзном конкурсе она заняла второе место.

Вне конкурса играли: Роза Тамаркина, Арнольд Каплан, Лидия Финкельштейн (ученица Берты Рейнгбальд).

25 мая на заключительном концерте присутствовал Сталин и члены политбюро.

С последними аккордами «Свадьбы Фигаро» зал ринулся вперед.

Аплодируя, поднялось жюри и члены политбюро.

Сталин был восхищен и счастливо улыбался. Он стоял в ложе и аплодировал, вытянув вперед руки, задавая темп залу. Гилельса пригласили в правительственную ложу:

— Мне предложили сесть, но я отказался: как-то неудобно спиной к товарищу Сталину, а он стал задавать вопросы, и мне приходилось отвечать через плечо.

Первое, что он сказал:

— Ты что, — сразу собираешься уезжать в Одессу?

— Да, — сказал я.

— А если мы попросим немного задержаться, побывать у нас в Кремле?

— Хорошо, — ответил я.

Сталин рассмеялся и, прощаясь, сказал:

— Ну, тогда до скорой встречи!

А потом, словно для себя, тихо добавил:

— Рыжее золото.

26 мая Эмиля и Елизавету Гилельсов вызвали в Кремль. Там их буквально задарили.

Эмилю предложили все условия для учебы и работы в Москве, но Гилельс отказался. Сталин благосклонно принял отказ. Такой покладистости от Сталина было ожидать невозможно.

И Генрих Густавович Нейгауз понял, что вождь проинформирован о том, что он, Нейгауз проглядел или проигнорировал экстраординарный талант Эмиля Гилельса.

В досье Гилельса имелись характеристики с Всеукраинского конкурса, из Одесской консерватории, критиков. Был приложен отзыв его первого педагога Якова Ткача от 1925 года: «Миля Гилельс, девяти лет, является по своим редким способностям выдающимся ребенком. Природа одарила мальчика замечательными руками и редким слухом… Он родился исключительно для фортепианной игры. Когда он получит должное образование, СССР обогатится пианистом мирового масштаба».

Известно, что Сталин читал характеристику, данную Эмилю Гилельсу его первым педагогом, предвосхитившем пианистический статус Эмиля за восемь лет до конкурса.

Все газеты на первых страницах печатали портреты Эмиля Гилельса и профессора Берты Рейнгбальд. Звание профессора ей присвоили сразу после конкурса в 1933 году. По распоряжению Сталина она была награждена Орденом Красного Знамени. Орден вручал в Кремле Всесоюзный староста Калинин. В то время статус орденоносца был редок. Рейнгбальд наградили роялем фирмы «Бехштейн».

Рояль фирмы «Бехштейн» был единственный в Одессе.

Критики восхищались Эмилем Гилельсом:

«Растет ли этот молодой артист? Без сомнения. Притом очень быстро».

7.

В самом конце 1933 года, перед Новым годом, у Эмиля Гилельса был концерт в Ленинграде, в Большом зале филармонии. Когда-то здесь играл Антон Рубинштейн, Рахманинов, Скрябин, Горовиц. Первые ряды занимал весь цвет музыкального Ленинграда.

После того как Гилельс сыграл прелюдию Баха-Зилоти сердца скептиков оттаяли. Заканчивал Гилельс концерт Испанской рапсодией Листа. Артистическую комнату заполнили известные ленинградские музыканты.

«Такое запомнится на всю жизнь!», — писал об этом концерте Михаил Чулаки.

Что же случилось? Почему Генрих Нейгауз «проигнорировал» Эмиля Гилельса, несмотря на то, что его друг Артур Рубинштейн восторженно рассказал о нем?

Буся Гольдштейн во время заключительного концерта находился в ложе Сталина. Он слышал как Сталин сказал членам правительства, когда Гилельс играл «Свадьбу Фигаро»: «Это наше золото!».

Разумеется, восклицание Сталина стало известно в музыкальных кругах.

Нейгауз не проглядел Эмиля Гилельса. Неприязнь к Гилельсу возникла у Нейгауза заочно, именно из-за того, что его протежировал Артур Рубинштейн. Почему?

В Советский Союз приехал на гастроли друг его юности, Артур Рубинштейн, уже давно признанный великим пианистом. Ему сорок пять лет. Нейгаузу сорок четыре.

В своей книге Нейгауз вспоминает, что сразу после Первого всесоюзного конкурса, где «семнадцатилетний» Эмиль Гилельс получил первую премию, он заразился дифтерией: «Нераспознанная вначале, так как палочек Лефлера в анализе не оказалось, после кажущегося выздоровления перешла в тяжелый, едва не стоивший мне жизни, полиневрит». Нейгауз болел девять месяцев. След от болезни — парез двух пальцев правой руки — остался до конца жизни.

Нейгауз в своих воспоминаниях будет писать об этом, и всегда будет добавлять возраст тогда шестнадцатилетнему Гилельсу. (Каждый год в это время, как напоминание о его неприглядном поступке, он заболевал опять, чаще простудными заболеваниями).

Сталин принял в Эмиле Гилельсе беспрецедентное участие. Ему, великому интригану, вычислить по какой причине Нейгауз проигнорировал Гилельса, было просто. Генрих Густавович мог ожидать для себя осложнений. Именно в те годы разговоры о вредительстве не прекращались ни на секунду. К примеру, в журнале «Говорит Москва» за 1931 год сообщалось, что: «Композиторы жалуются на вредительство исполнителей. На враждебное отношение к их творчеству». Время было такое, что всякое могло случиться, тем более что педагоги консерватории диву давались: «Как это Генрих Густавович мог не разглядеть экстраординарный талант Гилельса?! Все знали, что Нейгауз отказал Гилельсу в переводе в Московскую консерваторию. Берта Рейнгбальд была готова отдать Эмиля Нейгаузу за полгода до конкурса, и все лавры достались бы Генриху Густавовичу. Должна была быть веская причина!».

Берту Михайловну в консерватории знали все, ибо ее учеников с удовольствием брал в свой класс не только Нейгауз, но и Игумнов, Гольденвейзер и Фейнберг. Все это не могло не ударить по авторитету Нейгауза.

Известно, что «самая лучшая защита — это нападение», и выздоравливающий после дифтерии Нейгауз бросился в атаку: «Всем было ясно, что налицо великолепная материальная база, но духа музыки не хватает». То есть всех профессоров жюри устраивает, ибо Гилельс был признан первым единогласно, а Нейгауза вдруг перестало! И вообще что это — «дух музыки»? А конкретнее? Нейгауз не аргументирует. Нечем! Затем Нейгауз пишет статьи, дает интервью, где бесцеремонно заявляет о незрелости Эмиля Гилельса, о недостатке общей культуры. И это говорит Генрих Густавович, который жил в провинциальном Елисаветграде, не посещал школу, учился заочно, а с живописью и архитектурой познакомился, когда совместно с Рубинштейном учился у Барта в Германии?

Нейгауз решил отыграться на протеже Артура Рубинштейна. Взять реванш! Откуда же черпает Нейгауз эту информацию об атмосфере, в которой рос Эмиль? Где он наводил справки о семье Гилельсов?

Отец и мать Эмиля Гилельса были вдовцами. Их дети были уже большими, и даже взрослыми. Эсфирь Самойловна, так звали мать Эмиля, уже была на пенсии, когда родился Эмиль. Через три года появилась на свет Елизавета. Честь и хвала Эсфирь Самойловне, она родила двух гениев!

Кстати, какая непоследовательность, к Лизе у Нейгауза — никаких претензий, только дифирамбы. И она действительно была выдающийся скрипач, а родители все те же!

Как видно, здорово задел и испугал Нейгауза успех шестнадцатилетнего Гилельса на конкурсе! Недостатков в «общей культуре» у Эмиля Гилельса не было. К моменту конкурса он уже был вполне образованным молодым пианистом. После того как музыкальное общество Одессы раскрыло перед Эмилем свои двери он не нуждался в ликбезе на уроках Нейгауза.

У отца Гилельса был тончайший абсолютный слух. Однажды отец Эмиля — Григорий Гилельс переписал для него «Токкату» Равеля, ноты которой он получил на одну ночь. Интересно, — откуда черпал Генрих Густавович сведения, что семья Гилельса не имела понятия о музыке? Интересно, как человек, не имеющий понятия о нотах, мог переписать это виртуозное произведение за ночь, без ошибок, чтобы по ним можно было играть? Максимум, на что способен несведущий человек, — это разляпистыми кругляшками записать песенку из «Школы» под редакцией Николаева: «Василек, василек мой любимый цветок»!

Но Нейгауз задал тон критикам. Вскоре после концерта в Ленинграде на Эмиля обрушилась критика. Так и хочется спросить: «А судьи кто»? Как получилось, что в стране, где нельзя было без опаски слово сказать, Гилельс подвергся безосновательной критике?! В интервью, данном А. Вицинскому, Эмиль Гилельс рассказывал о критике, которая его задела.

Г.М. Коган писал: «Все очень хорошо, очень темпераментно, но где же собственно музыка, где образы? Где настоящее творчество? Где художник?» Другие писали: «Его трактовка вызывает серьезные возражения». Вот так, огульно, без объяснений, в стиле Нейгауза. «Мы вправе ожидать от Гилельса углубленной работы над собой… серьезного художественного роста. Эти ожидания не оправдались. Молодой пианист стоит на опасном пути», — самоутверждался критик. Музыковед Давид Рабинович занялся словообразованием и придумал для Эмиля изречение «скатился к виртуозничанью».

«Выступление Гилельса на конкурсе — сильнейший стресс моей молодости, — вспоминал профессор Московской консерватории выдающейся пианист и педагог Я. Флиер. — Я абсолютно убежден, что уже в 16 лет Гилельс был пианистом мирового класса. Насколько же глухи и недальновидны оказались критики и биографы Гилельса, воспринявшие его только как фантастического виртуоза, «просмотревшие», а вернее (прослушавшие) потрясающего музыканта. Искусство Гилельса уже в молодости являло собой редчайший сплав художественного интеллекта, творческого воображения, природного пианизма, отличного чувства формы и стиля. Словом, всего, чем обладают музыканты, добившиеся высочайших вершин в искусстве».

Но не стеснялись критики, ибо не знали того, что придет время, когда появится интернет, и можно будет слушать записи молодого Эмиля Гилельса. А вся глупость, что писалась и говорилась о нем и его исполнении, слетит как пух с одуванчика.

8.

19 октября 1935 года Эмилю исполнилось 19 лет. В ноябре он заканчивает Одесскую консерваторию с золотой медалью. Ренгбальд настаивает, чтобы Эмиль поступил в аспирантуру к Нейгаузу.

С конца 1935 года Эмиль Гилельс становится аспирантом и ассистентом Генриха Густавовича, но продолжает советоваться с профессором Рейнгбальд и профессором Сигалом, обладателем безупречного музыкального вкуса. Кстати, Гилельс не забывает Якова Ткача. Надежда Берты Рейнгбальд на то, что профессор «угомонится», не оправдалась, ибо теперь Эмиль более доступен для насмешек профессора. Специально для него Генрих Густавович придумывает очень «скользкое» словечко «одессизмы».

Что имел в виду Нейгауз под «одессизмами», — «местечковость» или провинциальность?

Откуда такой сарказм у Генриха Густавовича по отношению к Одессе? Она никогда не была провинциальным городом. Одесса — европейский город с прекрасными прямыми как стрела улицами и европейской архитектурой.

Г.Г. Нейгауз родился в Елисаветграде, где основными событиями были рождение, свадьба и похороны.

«Изредка на гастроли приезжала какая-нибудь провинциальная театральная труппа или местные любители музыки «с дозволения начальства» устраивали концерт». «Словом, — говорит Нейгауз, — «питательная среда» была более, чем мизерная». Сравнивать культурную жизнь Одессы и Елисаветграда того времени просто некорректно.

«Думаю, что Генрих Густавович в глубине души уважает одесситов, потому что из Одессы вышли наиболее талантливые его ученики…», — пишет одессит Яков Зак.

Генриха Густавовича абсолютно не волнует и то, что его коллега профессор Самуил Фейнберг также выходец из Одессы.

«Когда Эмиль Гилельс приехал учиться у меня в аспирантуре в МГК, мне пришлось сказать ему однажды: ты уже мужчина, можешь есть бифштексы и пиво пить. А тебя до сих пор вскармливали детской соской. Преподавательница (!) учила с ним на уроке отдельно левую руку и т. п. вместо того, чтобы это делать дома самостоятельно».

Возмутительное и беспардонное заявление! Нужно было иметь воистину исполинское терпение, чтобы смолчать! Одно ясно: такие прилюдные замечания не делают чести профессору Нейгаузу.

Рихтер, к примеру, на всю жизнь обиделся на прославленного дирижера Карла Элиасберга, который спас Ленинградский оркестр радиовещания. Элиасберг был единственным дирижером, оставшимся в блокадном Ленинграде. Собрав оркестр, он дирижировал Седьмой симфонией Шостаковича в августе 1942 года, когда немцы думали, что Ленинград мертв.

Рихтер писал в своих дневниках:

«Ненавистный Элиасберг <…>, жуткий тип <…>. Он был всегда невыносим на репетициях».

Откуда столько ненависти у маэстро Рихтера?! А просто, когда Рихтер репетировал с оркестром концерт Моцарта, у него не получалось какое-то место, и он начал его бесконечно повторять. Тогда Элиасберг сказал маэстро, что учить текст полагается дома.

Нейгауз писал: «В сонате Моцарта встречаются гаммаобразные пассажи. Казалось бы, что же здесь трудного для такого виртуоза как Рихтер? И однако он на моих глазах буквально мучился с этим пассажем, повторяя по нескольку раз и жаловался, что не звучит как хочет (у меня промелькнуло «Слава психует»)».

Гаммы нужно было учить в детстве, как это делал Антон Рубинштейн, Эмиль Гилельс и другие пианисты.

Мог ли Эмиль Гилельс уйти от Нейгауза, как это позднее сделал Раду Лупу — пианист из Румынии еврейского происхождения?

Генрих Густавович, которому что-то не понравилось, бросил ему: «Прекратите этот румынский ресторан!» Раду Лупу перешел к Станиславу Нейгаузу, и никогда не простил этот выпад Генриху Густавовичу, посчитав его антисемитским.

Девятнадцатилетний Эмиль был ассистентом Нейгауза. Он не мог бросить студентов, с которыми занимался. Да и вообще какие демарши в сталинские времена?!

«Сейчас люди — это какие-то шакалы и гиены. Атмосфера морального разложения у нас в консерватории дошла до предела. Заливает выше головы. Такая гнусь, что слов не найдешь. Все насквозь пронизано черной завистью, клеветой и ложью!..» — записывает в дневнике А.Б. Гольденвейзер.

9.

В этой атмосфере Эмиль готовился к конкурсу в Вене, который начинался в середине августа 1936 года. Он не прекращал концертную деятельность. Зимой Гилельс разучивает вторую сонату Шопена и в марте 1936 года исполнил ее в Большом зале консерватории.

В трактовке Гилельса соната произвела на слушателей неизгладимое впечатление. Тут нельзя не вспомнить о Якове Ткаче, который передал Эмилю традиции шопеновского пианизма. На конкурсе в Вене Яков Флиер, ученик Игумнова, получил первое место, Эмиль Гилельс — второе.

Друзья гуляют по Вене, осматривают архитектуру. Они посещают музеи, покупают книги. С этого момента Эмиль Гилельс и Яков Флиер коллекционируют книги о музеях мира. Яков Зак однажды рассказал, что его коллекция книг о живописи началась с подарка Эмиля. А коллекция его была потрясающей!

Вскоре после Венского конкурса в Москву с гастролями приехал выдающийся дирижер Отто Клемперер и пожелал играть Третий концерт Бетховена только с Эмилем Гилельсом. Вот что писал о концерте Курт Зандерлинг: «…В купе поезда Москва – Одесса, в котором я ехал на один из первых концертов в моей жизни, вошел молодой человек, почти юноша. Я тотчас узнал его. Всего несколько дней назад он восхитительно и чарующе играл под руководством Отто Клемперера Третий фортепианный концерт Бетховена в Московской консерватории. Публика наградила его бурными овациями. Его успех почти затмил успех всемирно известного дирижера».

С.М. Хентова пишет:

«Когда Гилельс сыграл в строгой классической форме Третий концерт Бетховена, критика заговорила о «смирительной рубашке», которую надел на Гилельса Нейгауз».

Но какую «смирительную рубашку» мог надеть на Гилельса романтик Нейгауз?!! Генрих Густавович воспринимал первую часть «Лунной сонаты» как «ноктюрнейший ноктюрн», а Гилельс играет строго, скорбно и значительно. Такого исполнения требует Бетховен.

Оркестранты рассказывали, что Клемперер аккомпанировал Гилельсу, как бы подстилая оркестр под рояль, создавая мягкий фон. Спустя годы встретившись в Лондоне с Эмилем Григорьевичем Гилельсом, Отто Клемперер сказал: «Никто не восхищал меня так, как Вы, — и добавил, — я еще тогда увидел у Вас крылья и знал, что они понесут Вас по всему миру».

Как же получилось, что Отто Клемперер не заметил «одессизмов» у Гилельса?

10.

В 1937 году, когда вступительные экзамены давно закончились, на пороге 29-го класса профессора Нейгауза появился высокий, атлетического телосложения голубоглазый рыжеволосый молодой человек, напоминающий тевтонского героя из В пятнадцать минут Нейгауз сказал: «По-моему, он гений!»

Нейгауз был ректором консерватории, и зачислил Рихтера в консерваторию без экзаменов. Хозяин — барин! Рихтер сделал ответный подарок, сказав, что Генрих Густавович очень похож на его отца, чем окончательно покорил профессора. Как гласит грузинская поговорка: «Лесть валит с ног даже быка».

Артур Рубинштейн вспоминал об одном эпизоде. Как-то в Нью-Йорке к нему подошел С. Рихтер и сказал: «Я был на вашем концерте в Одессе, когда вы исполняли «Петрушку». Я тогда изучал изобразительное искусство, но ваша игра настолько меня вдохновила, что я решил стать пианистом. В какой-то мере своей карьерой я обязан вам».

Однажды на концерте в Париже Гилельс играл «Петрушку». Артур Рубинштейн был на этом концерте. Он сказал, что после фантастического исполнения «Петрушки» Гилельсом он больше не будет исполнять ее, и действительно никогда больше не включал в свои концерты.

Рихтер признается, что никогда бы не приехал в Москву, если бы не боялся призыва в армию. Тогда возраст призывников был 22 года. За первый курс Рихтера дважды выгоняли из консерватории за то, что он не мог сдать диамат и политэкономию. Рихтер возвратился в Одессу. Нейгауз пишет ему слезное письмо: «Вернись, ты мой лучший ученик!» Будучи ректором, Нейгауз сумел договориться с кафедрой марксизма-ленинизма. «Я учился без перерыва до 1941 года, хотя меня дважды выгоняли. Но проходило это как-то незаметно. Во второй раз все уже хохотали на этот приказ. Нейгауз конечно сердился: «Ну что тебе стоит?». А я ни за что. Один раз я собрался и даже подготовился к экзамену, но принципиально вместо этого пошел к Текстильщикам. <…> Вернулся, когда было уже темно, и никакого экзамена. А я сказал, конечно, что плохо себя чувствовал. Выдумал как всегда».

11.

Эмиль Гилельс готовился к Брюссельскому конкурсу. Но кому-то он явно мешал, и Сталину поступило письменное предложение не посылать Гилельса на конкурс. Зная от кого исходит предложение Сталин пишет на докладной: «Послать. Обеспечить победу», и продолжает следить за затеянной профессором интригой.

В это время Нейгауз занимается развенчанием эстрадной уверенности Гилельса, которую так бережно выпестовала Берта Рейнгбальд. Очевидно Нейгауз хочет провала Гилельса, чтобы Сталин потерял к нему интерес?!

«Нейгауз, — повествует С.М. Хентова, — прежде всего беспощадно развенчал эстрадную уверенность Гилельса, возникшую после конкурсных и концертных успехов. С присущими ему едкостью и остроумием Нейгауз на уроках «уничтожал» Гилельса, не считаясь с самолюбием, он обнажал все недостатки, называя их «одессизмами» Гилельса. Оказалось, что техника была примитивной, звук — грубоватым, оттенки — преувеличенными. (А как же «золотой, 99 пробы звук»? — его ответ Сталину на «рыжее золото». Исчез с появлением Рихтера! — А.О.) Это было очень трудным испытанием — известному пианисту в присутствии многих людей выслушивать на уроках сарказмы учителя».

Какие недостатки? Отчего их не увидело жюри и Отто Клемперер, Курт Зандерлинг?!

И большая благодарность от всех профессионалов и любителей музыки профессорам Файнбергу, Игумнову и Гольденвейзеру, Рейнгбальд и Сигалу. Они постоянно слушали Эмиля Гилельса и поддерживали в нем уверенность в себе.

Нейгауз, страдавший депрессиями, вплоть до суицидальных помыслов, прекрасно осознавал, что потеря уверенности на сцене может привести Гилельса к самым ужасающим последствиям. Потеря профессии самое безобидное из того, что могло произойти! Но это Генриха Густавовича не смущало. Наоборот, он с каждым разом входил все в больший раж!

Сколько музыкантов не смогло стать исполнителями из-за панической боязни забыть текст на сцене! Некоторые раньше времени уходили со сцены, не выдерживая постоянного изматывающего страха. Рихтер пишет: «После омерзительного концерта, который я дал на музыкальных празднествах в Турене, сыграв восемь «Трансцендентных этюдов» Листа, и сольного концерта в Японии, когда я испытал страх, готовясь приступить к исполнению опус 106 (29 соната Хаммер клавир) Бетховена, я решил больше никогда не играть без нот. Да ради чего забивать себе мозги, когда можно поступить гораздо проще? Это вредит здоровью и отзывается тщеславием».

С 80-х годов Рихтер начинает выступать в полутемных залах, где можно лишь смутно видеть очертания его фигуры и ноты, стоящие на пюпитре. Такую необычную и неотъемлемую черту своих концертов Рихтер объяснял крайним нежеланием потакать зрителям в их «бесовском искушении вуайеризмом», т. е. подглядыванием. Уж не знаю на кого ложится в таком случае обвинение в извращении, но явно не на слушателей.

Обретя в учениках одессита Рихтера, Нейгауз вынужден был работать над его проблемами, но словечко «одессизмы», в лексиконе Нейгауза остается только для Эмиля, из чего следует, профессор вкладывал в него оскорбительный смысл  «местечковость». С приходом Рихтера в класс Нейгауз затеял новую игру. Он постоянного сравнивает Гилельса и Рихтера, и всегда в пользу второго.

12.

Профессор Мержанов рассказывал с экрана телевизора, что после игры Рихтера в классе Нейгауз вставал на колени перед ним, молитвенно складывал руки и говорил: «Гений!». На этом занятия заканчивались. Профессор Игумнов считал, что Гилельсу в процессе подготовки к конкурсу нужно «чуткое ухо», а не атмосфера, царившая в классе Нейгауза.

Как стало известно позднее, доклады обо всем, что творилось в классе Нейгауза, в письменном виде ложились на стол Сталина. Вождь убирал доносы в ящик, а потом, читая, посмеивался.

Гилельс и Флиер едут на конкурс в Брюссель как соперники, но Константин Игумнов, педагог Якова Флиера, консультирует Эмиля. Гилельса также консультируют Самуил Фейнберг и Александр Гольденвейзер.

До сегодняшнего дня конкурс «Королевы Елизаветы» в Брюсселе считается наисложнейшим. В 1938 году он был первым и носил имя Э. Изаи. Условия конкурса были самыми сложными, в дальнейшем их несколько облегчили. На конкурс съехались 95 пианистов из 23 стран, в жюри были музыканты мирового класса. Эмиль играл поздно вечером, когда жюри и публика уже устали. Но произошло то же, что и на Всесоюзном конкурсе, жюри обрело второе дыхание, и Эмиль стал фаворитом. Гилельс получил первую премию и 50 тысяч франков, которые незамедлительно отправились в казну государства. Яков Флиер получил третью премию, Микеланджели де Бенедетти — седьмую. Пораженный виртуозностью Гилельса член жюри, выдающийся немецкий пианист, ученик Ференца Листа и Николая Рубинштейна Э. Зауэр сказал, что за последние полвека он впервые слышит такое дарование. Затем Эмиль дает концерты в городах Бельгии, Париже и других городах Франции. Друзья Эмиль Гилельс и Яков Флиер отдают архитектуре и музеям все свое свободное время.

Конкурс сделал Эмиля Гилельса мировой знаменитостью. Его концерты транслируют по всему миру. Его, как победителя конкурса, ждут гастроли в европейских странах.

В Москве, на вокзале Эмиля Гилельса и Якова Флиера народ встречал как героев. В правительственной машине вместе с ними едет Нейгауз. Но странное дело, профессор не весел, он угрюм… Интернет сделал доступными эти кадры. Неужели он действительно желал провала Эмилю Гилельсу?!

И снова «У попа была собака…»:

«Надо прямо сказать, — пишет в одной из статей Нейгауз, что Гилельс получил в детстве очень хорошее фортепианное — виртуозное и далеко не равноценное ему музыкально-художественное воспитание».

Напротив, Гилельс получил великолепное, я бы сказала, завидное «музыкально-художественное воспитание»! Генрих Густавович Нейгауз лукавит: принижая заслуги Ткача и Рейнгбальд, он опосредованно навязывает читателю мысль, что именно он «воспитал» Гилельса, как художника-музыканта.

Нет, Генрих Густавович приложил немаленькие усилия, чтобы выбить из седла Эмиля Гилельса, 21-летнего юношу, надеясь, что Эмиль не получит первой премии в Брюсселе. Но профессора Игумнов, Фейнберг и Гольденвейзер, не жалея личного времени, консультировали Эмиля!

Приведу такой пример. Уже в послесталинские времена в аспирантуру к Кабалевскому поступил гениальный композитор А. Караманов. Но невзлюбил Дмитрий Борисович своего аспиранта, да настолько, что пожелал выгнать из консерватории. Вмешался Хренников, Караманов занимался у него. Творчество Караманова не имеет ничего общего с творчеством Тихона Николаевича. Ни на кого непохожий Караманов стоит особняком. В дипломе композитора Караманова Хренников не значится, зато фамилия Кабалевского стоит во всей своей красе.

Надеюсь, что читатель понимает и то, что именно Эмилю Гилельсу, и только Гилельсу обязан Нейгауз своей европейской известностью! Эмиль Григорьевич Гилельс первым завоевал Европу и Америку. Всегда и везде, во всех буклетах и программках писалось, что он ученик Г.Г. Нейгауза!

На конкурсе в Брюсселе Артур Рубинштейн был членом жюри. Интеллигентность не позволила Гилельсу ни единым словом обмолвиться каким унижениям подвергает его Генрих Густавович Нейгауз. Сам же Нейгауз говорил о себе, что он «человек, стремящийся к Добру».

Гилельс молчал и потом, при многочисленных встречах с великим пианистом. Не в его характере было выносить сор из избы. Если бы 21-летний Гилельс тогда, на конкурсе Изаи в 1938 году, рассказал Рубинштейн о беспрецедентной травле его Нейгаузом, не слыть бы Генриху Густавовичу «учителем Гилельса»! Но Гилельс смолчал, и по миру разнеслась «благая» весть о профессоре Нейгаузе, педагоге Эмиля Гилельса.

13.

В 1938 году Эмиль Григорьевич Гилельс закончил аспирантуру и стал доцентом Московской консерватории. В консерватории преподают Яков Флиер и Яков Зак. В 1938 году Гилельс воплощает свою мечту в жизнь. Он играет в Тбилиси концерт Баха и дирижирует сам.

В это время публика разделилась на приверженцев Гилельса и Флиера. Но Игумнов, которому претило то, что происходило в классе Нейгауза, предложил Якову и Эмилю поиграть на сцене вместе, чтобы прекратить эти соревнования. И они действительно играют на двух роялях Рахманинова и других композиторов. В интернете есть исполнение «Альборады» Мануэля де Фалья Гилельсом и Флиером.

Конкуренция между ними сходит на нет, а Нейгауз обрел идею фикс, построить карьеру Рихтера, используя Гилельса как ходули для любимого ученика. Как? У публики уже есть опыт разделения на приверженность к той или иной группе. Генрих Густавович назойливо сравнивает студента Святослава Рихтера с победителем конкурсов, выдающимся пианистом Эмилем Гилельсом. Пока Нейгауз практикует это в стенах консерватории и в среде своих знакомых. На публику Рихтер еще не выходит.

Только 26 ноября 1940 года Рихтер впервые вышел на московскую эстраду. Концерт состоялся в Малом зале консерватории: «Однажды был концерт Генриха Густавовича, и он предложил мне сыграть на нем Прокофьева. Сольных концертов я не давал. Никто из студентов не давал сольные концерты». Давали, только нужно было быть лауреатом конкурса, а не «гением» от Нейгауза. В марте 1941 года состоялось первое выступление Рихтера с оркестром в зале Чайковского. Он исполнил Первый концерт Чайковского и Пятый Прокофьева.

Думаю, что читатель уже давно задался резонным вопросом: почему профессор Генрих Густавович Нейгауз, имея неограниченные возможности, не отправил Рихтера на международный конкурс? Все банально! Потому что прекрасно понимал, что любимый ученик не добьется победы, что в дальнейшем подтвердил Третий всесоюзный конкурс пианистов в 1945 году.

В 1946 году Эмиль Гилельс был награжден Сталинской премией. Вот и надумал мудрейший профессор, всячески принижая Эмиля Гилельса, победителя престижного конкурса, восхищавшего публику Европы, Советского Союза, поднять над ним Рихтера:

«Все мы как-то растем из земли ввысь — некоторые из нас очень высоко растут, но он прямо с высоты спускается к нам на землю» (1947).

«Играл сверхгениально, еще поднялся выше — это уж прямо невозможно, — какая-то воплощенная мечта, я весь полон этим».

Письмо к художнице Ахвледиани написано Нейгаузом в 1951 году. В то время Эмиль Григорьевич Гилельс — доцент, а с 1952 г. — профессор Московской консерватории.

«В черепе Рихтера, напоминающем купола Браманте и Микеланджело, вся музыка, вся прекрасная музыка покоится, как младенец на руках Рафаэлевской Мадонны». В книге Б.А. Львова-Анохина об Улановой есть такой эпизод: «Однажды Святослава Рихтера спросил молодой музыкант: как сыграть эту вещь? И тот ответил: «Сыграйте как рука Рафаэля». Здесь слышится преемственность.

Художник Наталья Алексеевна Северцева рассказывала как была с Генрихом Густавовичем на концерте Рихтера. Они с Нейгаузом были за кулисами. Пока Рихтер играл, Нейгауз плакал: «Нет, Наташа, посмотри какой он бледный и худой. Нет, он скоро умрет», — говорил маленький, хрупкий Генрих Густавович о любимом ученике — высоком атлетического сложения человеке.

14.

Началась война.

В консерватории у педагогов и старшекурсников была «бронь», но сразу после речи Сталина студентов, педагогов, профессуру охватил патриотический порыв, и они стали записываться в ополчение.

Рихтер, как известно, патриотизмом не отличался. Без стеснения он поведал читателям как через пять дней после объявления войны он вместе со студентом-математиком Шафаревичем пошли в поход. Они шли очень долго, и оказались в какой-то деревушке. Женщина, признавшая в Рихтере немца, начала дико кричать, что они фашистские шпионы. Обоих привели в милицию, проверили паспорта и отпустили. Какая пометка стояла в паспорте у никому еще неизвестного 26-летнего студента консерватории немецкой национальности Святослава Рихтера?

«В 1941 году, когда ночью фашисты бомбили Москву, и в городе была настоящая паника, Рихтер как зачарованный смотрел в небо. Там метались лучи прожекторов и зловеще ревели фашистские самолеты. А музыкант, пораженный картиной происходящего, вспоминал: «Это же Вагнер, — «Гибель богов»».

16 октября Одессу захватили немцы. Первый учитель Эмиля Гилельса Яков Ткач, как и все остальные евреи, не успевшие уехать в эвакуацию, был расстрелян.

16 октября в Москве царила страшная паника. Магазины опустошали, чтобы не досталось врагу. Документы, выброшенные на улицу, летали на ветру. Жители покидали Москву в спешке.

17 октября 1941 знаменитый профессор-психиатр Артур Сали Кронфельд и его жена, не получившие возможность уехать в эвакуацию, покончили жизнь самоубийством.

16 октября в Большом зале консерватории Яков Флиер играл концерт для студентов и педагогов, уходящих в ополчение. В тот же день яркий, талантливый скрипач профессор Абрам Дьяков, стоял на трибуне и возбужденно говорил:

«Личное на второй план… Забыть о себе… о семье… романах… любви… о музыке. <…> Наша доблестная Красная Армия — Сильная и отважная, пока уступает врагу в численности. И товарищ Сталин, наш Вождь и учитель, призывает всех и каждого взять в руки оружие и записаться добровольцем в народное ополчение».

Абрам Дьяков, муж Татьяны Евгеньевны Кестнер, погиб в ополчении. Татьяна Евгеньевна была педагогом Центральной музыкальной школы. Ее учениками были Николай Петров и Андрей Гаврилов. Она была первым педагогом моего сына. Татьяна Евгеньевна осталась одна с двумя маленькими детьми на руках.

Эмиль Гилельс и Михаил Фихтенгольц вместе ушли в ополчение, но специальным распоряжением Сталина их вернули из ополчения. Якова Флиера также возвратили из ополчения, и он возглавил концертную бригаду, в которую вошли К.Х. Аджемов, певица Э. Пакуль и аккомпаниатор М. Сахаров. Они выезжали в части, защищавшие Ленинград, выступали на кораблях Балтийского флота.

Вот фрагмент из рапорта начальника УНКВД Москвы и Московской области М.И. Журавлева наркому внутренних дел СССР Генеральному комиссару госбезопасности Л.П. Берия о ходе выполнения переселения немцев в соответствии с приказом от 8 сентября 1941 года. На 19 (сентября 1941 года

«…в городе Москве и Московской области всего выявлено лиц немецкой национальности 11 567 из них: арестовано 1 142 человек, намечено к переселению — 10 425. <…> Оставлено на жительство в Москве (включая членов семей) 1 620 человек. <…> Скрылось от переселения десять человек. Приняты меры к их розыску».

Эта организация нашла бы иголку в стоге сена, причем в короткий срок.

Официальные газеты выходят с яростным призывом Ильи Эренбурга: «Убей немца!»

Историку А.В. Литвину удалось раскопать в архиве НКВД досье С.Я. Лемешева. Он провел в Елабуге почти два месяца — с конца мая — по июль 1942 года. Следуя циркуляру из Москвы, начальник местного отделения НКВД установил контроль за каждым шагом Лемешева и его жены. Досье заполнено сведениями завербованных соседей Лемешева. Лемешев не догадывается, что партнеры по преферансу, егеря и напарники для охоты сообщают в НКВД каждое его слово. Отчего же НКВД не доверяет Лемешеву? Оттого, что у его жены немецкая фамилия!

А как поживает Рихтер? Он развлекается: «Следили за Генрихом Густавовичем. На Среднем Кисловском мы с Генрихом Густавовичем расстаемся, он оборачивается, я вижу типа и показываю ему кулак». Откуда такая смелость?

Евгений Пастернак опубликовал переписку родителей:

«Не подчинившиеся указу об эвакуации подвергались опасности ареста со стороны НКВД, как «предатели, жаждущие прихода немцев. Особое подозрение вызывали лица немецкого происхождения. Многие были расстреляны в те дни. Через несколько дней после папиного отъезда арестовали Г.Г. Нейгауза».

Это случилось 4 ноября 1941 года.

Спустя три дня позвонили в дверь Нейгаузов. На пороге стоял человек с повесткой. Рихтер лежал в ванне, и дочь Нейгауза Милица принесла ему туда повестку. «Я не Лихтер, а Рихтер и никуда не пойду», — передал он человеку, после чего тот откланялся.

Отчего же арестовали уважаемого профессора немецкой национальности, и не тронули Рихтера? Ведь каждый дворник информировал органы о жильцах. Как говорится: «Что в имени его сокрыто?»

«Я жил без прописки. И знаете почему? Лень было пойти прописываться. Я не стал. Сошло. Но думаю, в свое время это сыграло положительную роль. Когда в 41 году брали всех немцев, никто не знал о моем существовании».

Однако, 11 сентября 1941 года в Одессе Теофил Рихтер предоставил на допросе следователю данные, где говорилось, что его сын Святослав Рихтер, студент Московской консерватории проживает на квартире профессора Нейгауза по улице Чкалова дом 14/16 квартира 83 в Москве. Указан был и номер телефона. Отец Рихтера был расстрелян с 6 на 7 октября. НКВД было прекрасно осведомлено о местонахождении Святослава Рихтера.

«По всему городу денно и нощно ходили группами по трое вооруженные комендантские патрули. Они имели право проверить документы не только у подозрительных лиц, но и вообще у всех мужчин призывного возраста. Если у них не было отметки в военном билете о бронировании, таковые ставились незаменимым специалистам и квалифицированным рабочим оборонных заводов, они немедленно задерживались, и их немедленно препровождали на призывной участок. Этнические немцы вообще могли быть подвергнуты депортации далеко на Восток».

Так выглядела Москва в те дни.

Рихтер пишет:

«В Москве жила моя тетя Аля, на три года старше меня. Один раз я возвращался от нее в пять часов утра, и на Селезневке — милиционер: я прошел мимо и думаю, — пойдет он за мной или нет. Я стал завязывать ботинок и посмотрел: он побежал в мою сторону, тогда я стал завязывать другой, и он не пошел».

Странное время для подростковых игр выбрал 26-летний Святослав Рихтер.

«Или еще, в троллейбусе: — Вы выходите на следующей остановке? — Да (мужчина). — А я – нет».

Чем же так угодил Святослав Рихтер НКВД, если он, чей отец расстрелян, а профессор находится в застенках Лубянки, так уверен в своей безнаказанности, и потешается над службистами?

Да, странные забавы избрал для себя Рихтер в то жуткое время, когда на Москву падали бомбы, немцы стояли под Москвой, а любимый учитель Генрих Густавович Нейгауз отвечал на вопросы следователей на Лубянке:

— Ответ:

В моей семье в числе возможных вариантов мы допускали случай, когда нам пришлось бы остаться в оккупированном врагом городе, и, тем не менее, эвакуироваться я считал тяжелее, чем этот случай. (?!)

— Ответ: Свидетелями моих антисоветских настроений высказываний являются: моя жена Нейгауз Милица Сергеевна, 51 лет, русская, беспартийная, домохозяйка, которая не только являлась свидетелем моих антисоветских высказываний, но и сама высказывала таковые, мой студент Рихтер Святослав Теофилович, сын немца, лет 26, который жил у меня в квартире и занимался школой фортепиано. Своих мыслей он не высказывал и в моем представлении он является человеком аполитичным, обладает большим и даже гениальным талантом. Часто у меня бывал и даже ночевал Ведерников Анатолий Иванович, мой студент, обладающий чрезвычайно сильным талантом, лет ему 22-23, беспартийный, после конфликта, связанного с КВЖД, Ведерников с родителями прибыли в СССР из Харбина, а спустя год родители его были репрессированы, отец исчез, а с матерью он продолжал переписку. Мои двоюродные сестры Блуменфельд Нина Феликсовна, Наталья Феликсовна, Ольга Феликсовна, проживающие по ул. Воровского угловой дом с улицы Мало-Ржевской, дом 2, кв. 8. Отдельные мои высказывания могли слушать и известные мои ученики Яков Зак, Эмиль Гилельс.

Кроме того, на протяжении последних ряда лет я находился в дружбе с эмигранткой Айхингер Сильвией Федоровной, швейцаркой по национальности, кажется, член компартии Швейцарии, которая иногда делала мне замечания или даже упрекала за то, что я высказывал несоветские настроения. Кроме того, я часто говорил со своими сослуживцами».

За недоносительство можно было схлопотать 10 лет лишения свободы. Генрих Густавович Нейгауз находился в тюрьме на Лубянке девять месяцев. От цинги у него выпали почти все зубы. Нейгаузу было 53 года. За девять месяцев его четыре раза выводили на расстрел.

«Заступничество Э.Г. Гилельса спасло его (Нейгауза) от гибели»,

— пишет Е. Пастернак.

Гилельс совершил подвиг! Сталин любил много раз повторять свой каламбур: «У Гитлера — Гиммлер, а у Сталина — Гилельс«».

К Гилельсу у вождя было особое отношение. В интернете выложен американский фильм «Война в воздухе». Летная база. Самолеты поднимаются в воздух, садятся на землю и вновь готовятся к вылету. Идет сражение за Москву. На грузовике Эмиль Гилельс исполняет Пятую прелюдию соль минор Рахманинова. Над его головой пролетает ревущий самолет, и в этот момент в объективе его лицо. Ни один мускул не отразил страха, не дрогнул звук. Таких концертов было великое множество. Они были запечатлены в киножурналах, которые показывались во время войны во многих странах и, конечно в Америке и по всему Советскому Союзу. Сталин называл Эмиля Гилельса «наш настоящий герой». Он им и был.

После окончания войны в руках советских службистов оказался документ, который составил начальник седьмого (идеологического) управления имперской безопасности (РСХА) штандартенфюрер СС профессор Альфред Франц Зикс. Документ состоял из несколько книг в обложках розовато-брусничного цвета и назывался

«Социальный розыскной список для СССР».

Советские граждане, удостоенные чести быть занесенными в его первый том, озаглавленный «Персональная часть», должны были быть при обнаружении немедленно арестованы и переданы в соответственное управление и реферат РСХА. Список, составленный по алфавиту, насчитывал 5256 фамилий.

Приведем лишь некоторые:

Е21 — Илья Григорьевич Эренбург

Т93 — Алексей Николаевич Толстой

Г113 — Эмиль Григорьевич Гилельс

Был в этом списке Юрий Левитан, Герой Советского Союза знаменитый летчик Сергей Данилин. И будущий Герой Советского Союза Цезарь Куников».

Как мы видим, Эмиль Гилельс был хорошо известен в фашистской Германии. Хроника с концертами гениального пианиста Гилельса на грузовиках облетела весь мир. Он исполнял разных композиторов, и, конечно, Бетховена, Шопена и Рахманинова. Но играть «Петрушку» Стравинского в блокадном Ленинграде 1943-го — воистину подвиг! Стравинский был запрещен в стране Советов.

15.

Станислав Нейгауз, сын Генриха Нейгауза, считал, что пианиста лучше Сергея Рахманинова — не было, нет, и не будет!

Однажды перед войной Сергей Рахманинов слушал по радио Эмиля Гилельса. Его игра настолько понравилась Рахманинову, что великий композитор завещал Гилельсу медаль с профилем Антона Рубинштейна и надписью «Кто его заменит», которую в свое время сам получил от Антона Рубинштейна. Кстати во время войны Рахманинов мог не только услышать Гилельса, но и увидеть его на экране.

Следует помнить, что Артур Рубинштейн и Сергей Рахманинов были друзьями, дружили семьями. Рубинштейн, восхищенный талантом Эмиля, бесспорно, рассказывал своему другу Рахманинову об Эмиле Гилельсе. И, конечно, Боровский! И дать Рахманинову послушать пластинки, записанные Гилельсом, Рубинштейну не составило труда. Нет смысла оспаривать: слышал Рахманинов Гилельса или не слышал? Слышал!

В 1942 году Эмиль Гилельс играл на Урале, в Сибири, на Алтае, в Уфе, Удмуртии, Ташкенте, Куйбышеве. Арам Ильич Хачатурян писал:

«Особо хотелось бы сказать о концертной деятельности музыканта во время Великой Отечественной войны. Тогда сценой ему служили аэропорты, цехи заводов. В тяжкие дни испытаний искусство Гилельса вдохновляло и звало к победе. Оно было просто необходимо. Как необходимо нам и сейчас».

Есть фильм «День войны». В нем есть кадры, где Эмиль Гилельс играет Листа под открытым небом на прифронтовом аэродроме.

В 1942 году у Гилельса проходили концерты в Свердловске, в это же время там находилась бывшая жена Нейгауза — Зинаида Пастернак. Адику, ее и Генриха Густавовича сыну, ампутировали ногу. Зинаиде Николаевне требовалась срочная помощь, и она обратилась к Гилельсу, который сумел помочь ей. Буквально в тот же день прибыл в Свердловск Нейгауз. Когда Зинаида Николаевна прибежала в гостиницу к Эмилю Гилельсу, она застала там бывшего мужа, Генриха Нейгауза.

Рихтер рассказывает:

«Его (Нейгауза) посадили в тюрьму. Но в нем было столько обаяния, что ему удалось смягчить даже эти инстанции. Через 2 месяца его выпустили и эвакуировали в Свердловск».

«Выдумал как всегда»!

Осенью 1942 года Консерватория возобновила работу. Рихтер в дневниках с гордостью сообщает, что ему предложили заниматься у Оборина или у любого другого профессора — на выбор. Но он отказался, сказав, что будет ждать возвращения Нейгауза. И это понятно! Кто же будет за него хлопотать в деканате?

Но кто-то видимо, хлопотал, ибо Рихтер, с несданной специальностью и двухгодичной «задолженностью» по марксизму-ленинизму и другим предметам, не был отчислен из Консерватории, остался в Москве и не оказался в ссылке.

Всю семью Елены Рудольфовны Рихтер, будущего профессора Консерватории, в 24 часа как немцев депортировали в Караганду.

Кереры жили в Тбилиси. Рудольф с 1934 года учился в «группе одаренных детей». В 1941 году семья была переселена в Азию. Они жили недалеко от Ташкента, в местечке Славянка. Выезжать за пределы Славянки было запрещено. Фортепиано не было. Керер поступает на физмат пединститута. Он учится заочно, ибо ему разрешено выезжать из города не более чем на 20 дней. В 1952 году он с отличием закончил институт. В 1954 год он поступает на 3-й курс Ташкентской консерватории. В 1961 году 37-летнему Кереру разрешили принять участие в Всесоюзном конкурсе, где он завоевал первую премию.

С началом войны восемнадцатилетний, но уже знаменитый скрипач Борис (Буся) Гольдштейн играет по всей территории Советского Союза. В 1943 году Бусе пришлось почти шесть месяцев провести на базе Северного флота. В это время его отчисляют из консерватории за «несвоевременную сдачу экзамена по «Краткому Курсу истории ВКПБ»». Лишь пять лет спустя он был восстановлен и в 1953 году закончил Консерваторию.

В 1937 году Святослав Рихтер бежал из Одессы не только из боязни быть призванным в армию. В это время в Одессе разрабатывалось дело «Особняк». С 1932 по 1935 год Теофил Рихтер два раза в неделю давал уроки музыки детям немецкого консула. Бывал на обедах и ужинах с семьей, получал подарки. В начале 30-х годов Теофил Рихтер дал подписку о сотрудничестве с НКВД. На допросе в сентябре 1941 года он объяснил следователю, что не делал этого: «Я не выполнял, так как ничего интересного не знал». По делу «Особняк» проходил и друг Святослава Рихтера композитор Волков. Его арестовали в 1937 году, и Рихтер бежал из Одессы.

В Одессе и Одесской области к моменту войны проживало более 100 тысяч немцев. Многие из оставшихся в оккупированной Одессе немцев ушли вместе с фашистами. Среди них мать Рихтера.

Только спустя 60 лет, в 2002 году, в сборной книге, составленной профессором-однофамильцем Еленой Рихтер, был опубликован рассказ композитора Гевиксмана об освобождении Г.Г. Нейгауза из тюрьмы на Лубянке:

«Эмиль Григорьевич рассказал мне, что был частенько приглашаем «великим вождем всех времен и народов» на прием иностранных гостей, демонстрируя им свой высокий вкус к классической музыке. После этого он обычно спрашивал пианиста: «Как живете? Если есть какие просьбы не стэсняйтэсь! Поможем!» Гилельс обычно отвечал: «Спасибо. Все хорошо».

Но здесь он решился…

«Товарищ Сталин! У меня есть старый учитель. Он наш советский человек. Но недавно он по глупости обронил дурацкую фразу. Спасите его из тюрьмы!» «Великий» нахмурился. Он был недоволен. — Хм… У вас есть старый учитэль, обронивший глупую фразу. Хорошо. Я постараюсь помочь вашэму старому учитэлю».

Эпизод написан в розово-голубых тонах, но спасибо и за это. Гевиксман был первым, кому удалось поведать об освобождении Нейгауза. Потом были Евгений Пастернак и Вера Горностаева. Композитор В. Гевиксман жил в нашем доме на Огарева, 13. Обычно композиторы и их жены могли подолгу обсуждать многообразные темы в вестибюлях дома. Но это была запретная тема.

Гевиксман рассказал мне о спасении Нейгауза зимой, по дороге в Рузу. Помню до сих пор, что это было после поворота на Тучково. Дорога шла через лес. Ехали мы очень медленно, потому что на узкую дорогу мог в любой момент выйти лось, а Гевиксман уже однажды столкнулся с лосем, после чего ему пришивали нос, который болтался на ниточке.

Так вот все было много, много страшней! В первый раз Сталин был в бешенстве и орал:

«Этот п… наговорил на 20 расстрелов!!! Не подходи ко мне с этим п… больше!!

Но Гилельс ослушался Сталина и попросил во второй раз. Всем понятно, что в этот раз он рисковал жизнью!

Потом все то же самое рассказала мне Любовь Николаевна Флиер, жена Якова Владимировича Флиера, близкого друга Эмиля Григорьевича. Я расспрашивала об истории освобождения Нейгауза моего отца, который регулярно играл на банкетах Сталина.

Кстати, об известном «деле врачей»: Эмиль Григорьевич Гилельс не подписал письмо, опять ослушался вождя! Потом он не подписал письмо против Андрея Сахарова.

Тала Михоэлс, дочь великого актера, знала меня с самого раннего детства. Приехав в Израиль, я, конечно, встретилась с сестрами (двумя дочками Михоэлса — ред.). «Тетя Талочка» была когда-то женой композитора Метека Вайнберга. А я в детстве ее обожала и считала своей подружкой…

Талочка рассказала, что известных евреев собрали в зале и потребовали, чтобы они подписали письмо. Гилельс сказал, что профессор Вовси лечил его родителей и дочь. Он отказался подписывать. Ойстрах тогда сказал, что он испугался и подписал.

По приговору Г.Г. Нейгауз должен был отбывать пять лет ссылки на лесоповале, на Урале, в районе Краснобуровинская. Но произошел беспрецедентный случай: Генриха Густавовича выпустили из тюрьмы по личному распоряжению Сталина, и дали «отпуск» на три недели, которые он провел дома. Чтобы кого-то отпустили домой с Лубянки? Вы о таком слыхали? Всех «прямиком» отправляли по месту отбывания ссылки, и брата моего деда тоже, хотя он ни в чем не признался, несмотря на отбитую почку, пневмоторакс, сломанные ребра и нос.

К месту назначения Нейгауза везли через Свердловск. Никакие «свердловские музыканты» не могли помочь Нейгаузу остаться в Свердловске. Этот вопрос был решен в Москве, все на том же уровне. Нейгауз об этом не знал. Это было продолжением той «игры» Сталина, когда Генриха Густавовича четыре раза выводили на расстрел. Никто не осмелился «снять» его с поезда! Это из области фантазии и фантастики.

По свидетельству Милицы Нейгауз, Гилельс ходил в Свердловское НКВД и пришел на прием к секретарю обкома Андрианову, взяв с собой для солидности учеников Нейгауза: Б. Маранц, С. Бендицкого и А. Луфера. Гилельсу на тот момент было всего 26 лет. Андрианов был тогда, как сообщает свердловчанка профессор Елена Федорович, «рядовым секретарем обкома». Он боялся «хозяина», как все секретари, и не только! Никакого личного разговора со Сталиным по телефону и быть не могло. А что было? Гилельс рассказал Андрианову — какое участие принял Сталин в судьбе профессора — дал санкцию на помилование. Музыканты рассказали как Сталин любит игру Гилельса. Напомнили, что в 1934 году Нейгауз открывал Свердловскую консерваторию. Как видно, беспрецедентное участие Сталина убедило Андрианова, и Г.Г. Нейгауз было разрешено преподавать в Свердловской консерватории. В силу своего характера Гилельс, даже после смерти Сталина, не рассказывал о том как спас Нейгауза.

Так что многие до сих пор не знают, что Генрих Густавович был арестован, а уж как выкарабкался из тюрьмы — не знают и подавно. В своей книге Нейгауз ни единым словом об этом не обмолвился. Единственное, что Гилельс рассказал Льву Баренбойму, — это то, что Нейгаузу было тяжело в Свердловске, и он к нему приезжал. Родители Елены Федорович как раз в это время учились в консерватории. Она рассказывает:

«Мой двоюродный дед был третьим секретарем обкома, и я знаю, что Гилельс регулярно посещал столовую-распределитель и Нейгауза элементарно кормил. Помогали Нейгаузу Берта Маранц и Семен Бендицкий, но у них не было его возможностей».

А где же Рихтер? Рихтер развлекается в Тбилиси.

«В Тбилиси тип смотрел через щелку. Я разговаривал с Джикией, разозлился, вышел и встал за ним, и мы долго стояли».

Ксения Джикия — ученица Нейгауза. Рихтер, по его словам, до 25 лет боялся смерти, боялся быть призванным в армию. Он удрал из Одессы, когда было начато дело «Особняк» и арестовали его друга Волкова. Что за «особые» отношения у Рихтера с «органами»? Почему они дали ему возможность уехать?!

А если абстрагироваться от пианиста Рихтера, который получил известность только после войны? Что приходит на ум? Рано делать выводы? Рихтер пишет, что его карьера началась во время войны. И это правда, вот только не дает покоя вопрос, как ему, Святославу Рихтеру, — сыну расстрелянного врага народа и матери, предавшей Родину, выступать как ни в чем не бывало на концертах. Как мог такой человек не только выжить, но и сделаться ведущим пианистом сталинского СССР?! Разве что продал душу дьяволу…

Ни в книге Монсенжон, ни в других бесчисленных монографиях — ответа на этот вопрос нет. Но вот что пишет пианист Андрей Гаврилов: «Во время тяжелой депрессии Слава процедил мне одну и ту же фразу: «Молодая госпожа, как мне кажется, спасла меня от многих неприятностей». Рихтер имел в виду Светлану Аллилуеву.

«Выдумал как всегда», но уж очень неуклюже!

16.

Светлане в 1941 году было 15 лет. Рихтер был уверен, что Сталин ее безумно любил. Когда она поделилась с отцом своим восхищением от игры Рихтера, Сталин кому-то шепнул, и Рихтер получил невидимую, но самую надежную в СССР защиту.

История любви Светланы Аллилуевой к Алексею Каплеру хорошо известна. Знаменитый режиссер водил ее на спектакли. Рихтер намекает, что когда-то Каплер привел ее на концерт, в котором он участвовал. Святославу Теофиловичу не пришло в голову, что кто-то усомнится в подлинности его слов. Однако есть неувязка в этом рассказе Рихтера.

Светлана познакомилась с Каплером не в 1941 году, а на год позднее, 8 ноября 1942 года на вечеринке у Василия Сталина. Через несколько дней Каплер уехал в Сталинград. За него Светлана впервые в жизни получила от отца две пощечины и отвратительные оскорбления.

Светлана Аллилуева, «Двадцать писем к другу», письмо 16:

«В ту же зиму 42–43 я познакомилась с человеком, из-за которого навсегда испортились отношения с отцом — с Алексеем Каплером».

В 1943 году Алексея Каплера арестовали.

Важно другое: указ о переселении немцев из Москвы, как говорилось выше, был издан 8-го сентября 1941 года, а осадное положение в Москве началось 20 октября 1941 года. Рихтера тогда еще никто не знал. Так что рассказ Рихтера из серии: «выдумал как всегда».

В 1942 году Рихтер принял участие всего в семи сборных концертах в разных залах Москвы, многие из которых он играл с Ведерниковым на двух роялях. В 43 году — тридцать концертов: в Москве, Тбилиси, Баку, Ереване и Грозном.

Рихтер вспоминал как радовался, что концерты в основном проходили на юге, ибо там «всегда сытнее». И, как всем известно, грузинская кухня изумительно вкусная. Да и щедрые друзья Генриха Густавовича накормят и обогреют.

23 июня 43 года Рихтер исполняет Четвертую сонату Прокофьева. 27 декабря 1943 — Первый концерт Прокофьева в Большом зале консерватории. Эти концерты не были сольными. Они были сборными.

1944 год был для Рихтера особенно удачным. Он принял участие в 51 сборном концерте. Они проходили в Москве, Тбилиси, Ереване, Киеве.

Рихтер рассказывает, что 5 января 1944 года он сыграл концерт в Ленинграде. Публика сидела в пальто, стекла были разбиты, и было очень холодно. Но город был загадочным, таинственно красивым. 24 января блокада Ленинграда была снята. Через год в январе 1945-го, когда все люди радовались, Рихтеру город не понравился! Своеобразное восприятие: трупов на улицах не хватало?

«Летом 44 года, — пишет Милица Нейгауз, — Слава вместе с Игорем Шафаревичем принимали участие в Альпиниаде, посвященной 20-летию советского альпинизма. Она проходила на Кавказе в альпинистском лагере «Алитек». Слава со всеми вместе ходил в походы по горам, наслаждался красотами природы, переходил вброд горные реки, жил в палатке, непрерывно варил кашу на костре, в это же время он прошел пешком через Клухорский перевал до Сухуми».

Как видим, здоровье Рихтера не подводило.

(окончание следует)

Share

Анжелика Огарева: О музыке, соперничестве, власти…: 54 комментария

  1. Анна Гольденберг

    Ю.Б., я думала, что Вас некому переплюнуть. Но нашелся еще один гений – Казиник.
    Выступление Казиника на радио, по моему мнению, – это ядовитая смесь словоблудия с «лизоблюдием» и приторной патетикой. Рассказывая о Рихтере Казиник «мельтешит», ежесекундно меняя интонацию, он то ускоряет, то замедляет речь. Он говорит то громче то тише. Усиливая дыхание, накаляя его, он взвинчивает фразу, и внезапно опускает ее. Это какая-то разнузданная нюансировка речи. У музыкантов это называется игра для глухих. Вызывает недоумение и создает обратный эффект бесконечное упоминание о Боге, и даже Господе Боге. А как должны слушать Рихтера атеисты? Или не слушать? У меня создалось впечатление, что Казиник заигрывает с РПЦ. Вся передача отвратительно фальшивая, беспринципная и беспардонная. Никогда Казиник «не посмел» бы при жизни С.Т.Рихтера рассуждать о недостающих «клеточках мозга». Он утверждает это с восторгом, будто сам, кухонным ножом сделал транслоботомию, и поэтому знает точно. Он рассказывает так, как будто находится под воздействием амфетамина. Казиник загоняет читателя в когнитивный диссонанс. Читатель еще не пришел в себя от заявления Казиника, что Рихтер «был задуман, как гениальный музыкант, сотрудничающий с самим Господом Богом», как без промедления, доказывает, что Рихтер, эгоист вселенского масштаба. После троекратного повторения, о восприятии Рихтером «дурацкого постановления правительства» в 48 году – это больше ни у кого не вызывает сомнения. Правда об эгоизме Рихтера становится очевидной. Передача называется «Один на один с Богом». В ней Рихтер исполняет четыре «Дуэта» Баха. Дуэты написаны для клавесина. Рихтер исполняет их на рояле. Мне не хватило духа дослушать лекцию Казиника до конца. Мой слух взбунтовался и я выключила. Каждый читатель может послушать сам, но советую запаситесь лимоном…
    Передача посвящена Рихтеру. Человеку непостижимому, таинственному, бесконечному. Это один из величайших музыкантов ХХ века. Хотя он не композитор, а всего лишь пианист, Михаил Казиник убежден, что перед нами гений уровня И.С.Баха. Обычно считается, что композитор-творец, гений разговаривает с Богом, а исполнитель в самом лучшем случае разговаривает с самим творцом, композитором. В большинстве случаев, наверное, это так. Не случайно существует давний спор о том, как играть: играть себя в своем нынешнем времени, или играть композитора в его, том времени. Этого вопроса никогда не существовало для такого гениального человека как Святослав Рихтер. Я не осмелюсь, да впрочем, и не хочу в формате этой небольшой моей программы рассказывать вам много и долго об этом уникальнейшем человеке. Я могу только сказать одно, что наша планета рождает людей подобного уровня, но не очень часто. Каковы же условия существования вот такого масштаба людей. Ведь действительно повторю и много, сколько угодно раз буду повторять, что Святослав Рихтер не относится не к первому типу исполнителей, о которых я сказал, не ко второму. Он относится к особому, который нельзя вычислить и высчитать. Это тип исполнителя, который играя музыку гения, вместе с ним общается с Богом. Я не смогу сейчас защитить этот свой тезис. Я попробую просто предложить вам Рихтеровское исполнение. Но перед этим немножко затронуть идею: «Кто же такой гений?» В который раз, и теперь уже с точки зрения моего представления о существовании на земле такого человека как Святослав Теофилович Рихтер. Несколько моментов из его разговора с Монсенжоном в фильме «Рихтер непокоренный».
    Эта музыка, которая дарует очищение души. Такое впечатление, что Бах один на один разговаривает с Богом, но особенно это чувствуется, когда играет Рихтер. Он вдруг говорит: «я цифры не запоминаю. Я не помню своего адреса. Вот не помню и все». Это правда. Он не помнит своего адреса. Он поступил в консерваторию к Генриху Густавовичу Нейгаузу, но его оттуда выгнали потому, что он сам говорит: я ничего не сдал, ни одного предмета. Он что глуп? И не мог сдать предметы, те самые предметы, которые вокруг него сдавали люди другого ранга и другого уровня?
    Нет. Он над этими предметами. Он не помнит цифр и не помнит своего адреса. Он не может сдать предметы, потому, что у него не хватит, и нет этих клеток. Они не развивались, им не предано значения. Он вдруг говорит: «Я никогда в Одессе не играл». Вы слышите? Одессит Рихтер никогда не играл в Одессе. Он играл во всем мире. Он рассказывал о том, что он играл на Урале и в Сибири, всюду интересно и даже в небольших деревнях он играл, всюду ему было ужасно интересно. Новые места, новые города новые страны. Почему он не играл в Одессе? Понятно почему. Потому, что в Одессе в 1941 был расстрелян его отец, как этнический немец. Судя по всему, замечательный музыкант и богатейшая личность, потому, что Рихтер говорит, что у него было три учителя: Нейгауз, его папа и Вагнер. Это тем более ценно, если учесть, что Рихтер достиг уже высот, абсолютно не имея последовательного профессионального пианистического и общемузыкального образования. Значит, если Нейгауз, великий Генрих Густавович Нейгауз, Вагнер – уникальный гений, один из величайших гениев истории человечества и папа – это три учителя, значит можно себе представить, на каком уровне папа для Святослава Рихтера. Папа уничтожен, расстрелян только за то, что он был немцем, и Рихтер не может ехать в город, где был уничтожен его отец. Рихтер рассказывает о необычайном страхе от звонков в 35 и в 36 году. Ему снились кошмарные сны. Ему казалось, что все время в его квартиру кто-то пытается ворваться, каким-то страшным голосом что-то говорить… Вы представляете себе, эти кошмары человека, который от природы был задуман, как гениальный музыкант, сотрудничающий с самим Господом Богом через весь быт, вне этого быта. Такие неожиданные странные для обычного человека признания: «Я не интересуюсь политикой», – говорит Рихтер, и это тоже не поза это не игра. Политика для него это не интересно. И доказательство, того что он действительно не интересуется политикой – следующая фраза: «48 год было какое-то дурацкое постановление». Ничего себе! Постановление партии и правительства, которое переломало судьбы величайших людей, которое уничтожало Ахматову и Зощенко. Которое лишило композиторов платформы, основы, возможности писать гениальных композиторов. Которое, по сути, привело Прокофьева к ранней смерти, которое корежило и искорежило этого гениального неврастеника Шостаковича. И в это же время Рихтер, играющий Прокофьева и Шостаковича совершенно гениально, говорит, что в 48 году было какое-то «дурацкое постановление». Вы представляете себе, ведь об этом, и только об этом и говорили вокруг музыканты с ужасом, дергаясь, впадая в пароксизм, на грани не существования – для Рихтера это просто «какое-то дурацкое постановление». Вот это вот Моцартовское чудо. Вдруг Рихтер признается: «Я ненавидел школу». За что он ненавидел школу? Наверное, опять же, потому, что школа пыталась «втисать» в его мозг, в его невероятное глубочайшее тайное высокое знание какие-то вещи, которые мучили его, которые были ему не нужны. Вот вам и ненависть к школе. Отсюда несданные предметы, никогда ничего не сдал. И вот еще: «Я никогда не играл гаммы и упражнения». Ведь это тоже своего рода ненависть к школе, потому, что любой, мало-мальски обученный нормальный музыкант знает надо постоянно тренироваться и играть гаммы и упражнения. Так случилось, что первое, что сыграл Рихтер, это были не гаммы не этюды, это был ноктюрн Фредерика Шопена.
    Если то, что я сейчас комментирую это результат общения с одним из самых интересных фильмов о музыке и гениальном Рихтере – фильм Монсенжона «Рихтер непокоренный», то есть некоторые открытия, которыми я горжусь, потому что это открытие я их сделал сам, и это… этого нет в фильме Монсенжона. Я знаю, кто такой Рихтер, и я знаю его самого любимого композитора, но сейчас я коснусь другого имени. Имени Иогана Себастиана Баха. В фильме Монсенжона он говорит о Бахе только одну фразу, но эта фраза многого стоит. Он не говорит восторженных слов, не пользуется супер регативами только одно вот что: «Я считаю, что Баха нужно, прежде всего, слушать в гигиенических целях». Это потрясающая мысль. Гигиенические цели. Цель постоянного очищения души. Душа пачкается, постоянно пачкается от общения с грязью, гадостью, глупостью, мерзостью, ложью. Почему так необходим Бах. Я хочу, чтобы сегодня услышали музыку Баха в исполнении Рихтера, причем не те знаменитые прелюдии и фуги из Хорошо Темперированного Клавира, не Французские и Английские сюиты. Которые выполнил, зовут его Ули Зигиле — немецкий музыковед Шнитке был потрясен этим анализом. Альфред Гаевич пишет, что он в 1979 году прочитал его статью. У Баха есть четыре дуэта, написанные для клавесина, и вот когда Зигиле анализировал второй дуэт, тот который мы сейчас услышим, он обратил внимание на то, что длительность фраз, если ее выразить в тактах дает последовательность цифр совершенно необъяснимую, все время меняющуюся. Эта последовательность не укладывалась ни в какие известные прогрессии и вместе с тем она была настолько изменчива, что случайной быть не могла. Зигиле долго мучился, с расшифровкой, пока ему не пришло в голову воспользоваться каббалистическим методом. Каббала использует тот факт, что в древнем еврейском языке буквы и цифры буквы и цифры выражаются одними и теми же знаками. А – один, В – два и так далее. Зигеле перевел это на латинский язык и получил молитву, абсолютно точный текст молитвы. Известно по Швейцеру, что вся интонационная структура Баха семантически предопределена. В ней запрятано очень много. Мотив Голгофы, восхождения, вздохов, стонов, но оказалось, что и на этом уровне много спрятано и по структуре, по сути, все. Когда Зигиле сделал этот анализ, он остановился, и решил больше никогда не пользоваться этим методом. Вот какое чудо. «…» Я не знаю, что вам сказать после 2-го перед 3-м дуэтом. С одной стороны скажу так: слушайте каждый дуэт, все четыре дуэта много раз, а с другой я недавно, недавно раскрыл тайну, что для целого ряда людей это будет наркотик, после этого очень сложно слушать другую музыку. Ну и что? Некоторое время не слушайте другой музыки, слушайте четыре дуэта Баха. Вы посмотрите, что будет происходить с вашими интеллектуальными способностями, с вашем здоровьем, с вашем самоощущением, восприятием поэзии, живописи».
    Без суггестии не обходится ни один рассказ о Рихтере!

  2. ALokshin

    Элисо Вирсаладзе:
    «Когда Рихтер был жив, то самим фактом своего существования он удерживал сообщество музыкантов, да и всех тех, кто его знал и ценил, от чего-то плохого, низкого, пошлого. Личности такого масштаба высоко поднимают планку поступков и дел, указывают путь к истине, как будто освещая и освящая пространство вокруг себя. И все, кто попадает в их орбиту, начинают подтягиваться к этому уровню, стремятся ему соответствовать, начинают совершенствоваться и подчас превосходят отведённые им природой способности.

    К счастью, память о нём не позволяет нам и сегодня ошибиться и перепутать, где мнимое, а где подлинное величие.»

  3. ALokshin

    Предположение о том, что Нейгауз погубил артистическую карьеру Ведерникова для того, чтобы расчистить дорогу Рихтеру (на Всесоюзном конкурсе 1945 года) кажется мне абсурдным. Зачем он тогда вообще его учил и продвигал?
    ЦИТАТА ПЕРВАЯ
    <<Обычно каждый день приходил к нам Толя Ведерников, ученик отца [т.е. Г.Г.Нейгауза] , талантливейший музыкант. Он был вундеркиндом в Харбине, концертировал мальчиком в Японии, в 1936 году шестнадцатилетним решил учиться у Нейгауза, приехал с родителями в Москву и поступил в консерваторию. Вскоре [его] родителей арестовали , и Толя остался один. ПАПА СКАЗАЛ ЕМУ, ЧТО ОН МОЖЕТ СЧИТАТЬ НАШ ДОМ СВОИМ ДОМОМ [здесь и далее все выделения в тексте сделаны мной – А.Л.]. С тех пор Толя подружился со всеми обитателями нашей квартиры и стал регулярно бывать у нас.>>
    Нейгауз М.Г. “Святослав Рихтер в семье Генриха
    Густавовича Нейгауза”/Вспоминая Святослава Рихтера.-
    М.: Константа, 2000,с.30

    ЦИТАТА ВТОРАЯ
    <<НЕЙГАУЗ ПРИНЯЛ ЕГО [т.е. Анатолия Ведерникова] В КЛАСС И ВСЕЙ ДУШОЙ БЫЛ РАСПОЛОЖЕН К НЕМУ . Анатолий сразу почувствовал в Генрихе Густавовиче исключительную личность, человека, который поднимет для него занавес в мир искусства, раскроет ему то, о чем он только подозревал . Генрих Густавович, желая раскрыть своему ученику музыку глубже, часто философствовал на уроках. Он всемерно развивал в нем любовь к другим искусствам – к поэзии, живописи, архитектуре. Проводил аналогии с явлениями природы, особенно много говорил о духовной жизни.>>
    Ведерникова О.Ю.“Анатолий Ведерников”/Анатолий
    Ведерников: Статьи. Воспоминания. – М.:Композитор,
    2002, с.22-23

  4. Анжелика Огарева

    Многоуважаемый А.Калинкович, вы очень правильно заметили: «прямо-таки не человек, а монстр-людоед!» Это о Рихтере. Действительно, так называют человека, который с маниакальной мстительностью, всю свою жизнь уничтожал музыку композитора Александра Лазаревича Локшина, признанною Д. Шестаковичем, М. Юдиной, Э.Гилельсом, Б.Баршаем, И.Соллертинским и другими музыкантами гениальной! Его маниакальная ненависть и злоба распространилась даже на художника Татьяну Апраксину – автора прекрасного портрета Александра Лазаревича! Она пишет: «Он назначает, диктует, ставит условия. Не условия – ультиматумы. Он демонстрирует власть «сверхчеловека», иногда сильно смахивающего на власть «античеловека». Недаром он большой почитатель Вагнера. Как видно, он всю жизнь воплощал свою мечту быть его героем. Что же, мир знает еще одного любителя Вагнера. Что стоит за этой демонстрацией? Бесконтрольность? Уж точно не высота духа. Люди искусства между собой так не общаются. Как эта варварская манера сочетается с именем, окруженным благоговением?».
    Рихтер лишил возможности слушать музыку композитора Александра Лазаревича Локшина несколько поколений слушателей, в то время, как на Западе музыка была признана гениальной и исполнялась. Вы, прочитав об этой вопиющей несправедливости, никак не отреагировали, будто не заметили! Вам должно быть стыдно.
    Победа Наума Штаркмана на конкурсе в Лиссабоне, огромный успех и симпатии публики на 1-ом конкурсе Чайковского в 1958 году. Прекрасное исполнение Наумом Штаркманом Шопена, Рахманинова, Листа, Шуберта, Моцарта не осталось незамеченным Рихтером. Романтизм в исполнительстве Клайберна и Штаркмана, была отмечена и публикой. Любовь публики к Клайберну, привела к потере аудитории Рихтером, как оказалось почти на десять лет. Рихтер прекрасно осознавал, что талант Наума Штаркмана, родственен таланту Клайберна, но масштабнее. Рихтер испытывал страх. Композиторский и Консерваторский дом, в котором жили Рихтер и Дорлиак, находились в одном дворе. Все, и я в том числе, видели депрессивное настроение Святослава Рихтера. Когда в 1959 году в Московской консерватории началась охота на гомосексуалистов. Наум Штаркман был арестован. Причем один! Появилась отвратительная статья в газете. Ни у кого не было сомнения в том, что его «сдал» Рихтер. Чтобы избавиться от конкурента, Рихтер «применяет просто недозволительные для интеллигентного человека приемы», применяю Вашу фразу, а нужно более хлесткую. Вы же опять молчаливо соглашаетесь с деяниями Рихтера – ему дозволено уничтожать соперников!
    Адвокат И.М. Кисенишский, защищавший профессора Консерватории Землянского, был допущен к документам. Он знал, что Рихтер донес на всех музыкантов. К 1956 году КГБ было осведомлено о нетрадиционной ориентации Рихтера и Дорлиак. Это документально подтверждено. Однако в 1960, как видно за большие заслуги перед КГБ, «органы» разрешают Рихтеру гастроли в Америке!
    Я объясню Вам, как оцениваю Ваш безобразный выпад, крик души на веь мир с призывом: «Да Вы почитайте отрывки из Гилельса к своей возлюбленной – примитивный, действительно полный «одессизмов» язык и сравните со статьями и книгой Нейгауза, дневниками Рихтера, или прочтите книгу Борисова «По направлению к Рихтеру», и, как говорится, почувствуйте разницу в языке, интеллекте, образованности и культуре». В Вашем крике души читатель уверенно слышит примитивную попытку самоутверждения. То есть, опосредованно вы внушаете читателям, что ваш интеллект, образованность и культура выше. Именно этим занимался Нейгауз, сравнивая всемирно известного Эмиля Гилельса и никому еще неизвестного Святослава Рихтера. Впрочем, Вы получили отповедь от профессора Елены Федорович.
    А теперь от меня: «Да Вы почитайте» письмо пятидесятилетнего Рихтера к своему возлюбленному Анатолию, летчику по профессии. Меня от этого текста подташнивало. Хотя уверена – читали (как литературное «достижение с неким умилением»). А теперь, уважаемый, припомните, что к моменту написания «писем» к возлюбленной, двадцатичетырехлетний Гилельс уже спас Нейгауза от расстрела! Да-да, Нейгауза четыре раза выводили на расстрел! Помогли, как видно, те самые «одессизмы». Ведь Нейгауз применял эту издевку только к Эмилю. Нейгауз ненавидел Гилельса за свое спасение. Он даже имя Гилельса извратил – «Миляй». Недолго продержался «благородный» профессор.
    «В 45 году, после вызволения Генриха Нейгауза из неприятности, грозящей жизни, Гилельс приехал к профессору в гости. Генрих Густавович выпил. Дед ему играет… Вдруг Генрих берет стакан и со всей злости швыряет его об стену. Дед
    в шоке… Генрих говорит: «Как у вас жидов получается так играть?!» и после «Не забывай, что ты жид!» Гилельс молча уходит». Полностью письмо выставлено под статьей, однако нет от Вас даже малейшего осуждения поведения профессора Нейгауза. Наоборот, молчаливая поддержка! А ведь Нейгауз «применяет просто недозволительные приемы для интеллигентного человека». В комментариях есть письмо Нейгауза к Гилельсу и ответ Эмиля Григорьевича и «как говорится» сравните.
    Когда в 41г. арестовали профессора Г.Г.Нейгауза, на Лубянке никому и в голову не могло придти, что профессор избежит расстрела. Это-то они, наверняка объяснили Рихтеру. Светик, как называли его родители, оказался без поддержки. Рихтер, с его патологической мстительностью, не мог себе представить, что Гилельс бросится на амбразуру чтобы вызволить профессора Нейгауза. Заметьте,– не друга, а врага.
    В начале 30-х Теофил Рихтер согласился сотрудничать с НКВД, но практически не информировал органы : «Я не выполнял, так как не знал ничего интересного». Теофил Рихтер был расстрелян. Святослав Рихтер в жуткий мороз ходил по ночной, неосвещенной Москве с открытой книжкой в руке, будто читает. Что бы это значило? На мой взгляд, это был знак «я свой».
    А теперь я хочу донести до самых глухих: НЕ БЫЛО БЫ В ЖИВЫХ НЕЙГАУЗА – НЕ БЫЛО БЫ ПИАНИСТА РИХТЕРА! Некому было бы заниматься продвижением Святослава Теофиловича Рихтера.
    Святослав Рихтер возник перед очами Нейгауза осенью 1937 года, когда вступительные экзамены были давно закончены. Ему было двадцать два с половиной года, и, по его словам, он был самоучкой. Эмилю Гилельсу к этому времени был почти двадцать один год. Он победитель Всеукраинского конкурса. В 1933 году Эмиль Гилельс стал победителем Всесоюзного конкурса. Ему 16 лет. Он с огромным успехом гастролирует по всей стране. В 1935 году Эмиль Гилельс заканчивает Одесскую консерваторию и становится аспирантом и ассистентом Нейгауза. Нейгауз создает в классе невыносимую для Гилельса обстановку. Эмиля консультирует профессор Игумнов. В августе 1936 года Гилельс и Флиер едут на Венский конкурс. Флиер первая премия, Гилельс – вторая. Они дают концерты. Публика узнает их даже на улицах Вены. Вскоре в Москву приезжает дирижер Отто Клемперер. Игрой Гилельса он был восхищен на Венском конкурсе. На гастролях в Москве Клемперер пожелал дирижировать третий концерт Бетховена только с Эмилем Гилельсом. Дирижер Курт Зандерлинг пишет: «Успех Гилельса почти затмил успех всемирно известного дирижера». В 1938 году Эмиль Гилельс становится победителем конкурса пианистов в Брюсселе. Напомню, что Нейгауз был против участия Гилельса в Брюссельском конкуре. Но Сталин распорядился «ехать!». И опять концерты, концерты, концерты… Концерты пока по СССР. Но Гилельс уже известен во всем мире. Теперь вопрос: «Кто помешал Нейгаузу отправить Рихтера на конкурс в Брюссель в 1938 году ведь он уже окрестил его «гением»?» Только то, что Рихтер не получил бы на этом конкурсе – ничего! Более того, Рихтер никогда не стал бы победителем ни на одном международном конкурсе. Это доказал Всесоюзный конкурс в 1945 году. Целый год Рихтер после него отсиживался в Тбилиси у друзей Нейгауза, чтобы все забыли, как ему целую неделю выбивали возможность поделить первую премию с Мержановым. Он же воспринял это, как позор, и выдумал, что Мержанову дали первую премию, потому что он русский, а Рихтер немец. Он прекрасно знал, что Мержанов армянин. Профессор Нейгауз на этом конкурсе предал своего ученика Анатолия Ведерникова. Ведерников был очень серьезным конкурентом Рихтера. У него не было неудач на экзаменах и концертах. Ведерников блестяще выступил на первом и втором туре… Нейгауз поставил Ведерникову низкий бал на втором туре, чтобы он не прошел на третий тур. Кстати, во время допроса Нейгауз характеризует Ведерникова, как: «обладающий чрезвычайно сильным талантом». Генрих Густавович Нейгауз, человек с высочайшими моральными принципами, интеллектуал творит «чудеса». Первый конкурс Чайковского. Закончился второй тур. Играл замечательный ленинградский пианист Александр Ихарев – ученик Моисея Яковлевича Хальфина. Он должен выйти в финал. От Гилельса, Оборина и Кабалевского пианист получает очень высокие 23 балла. От Рихтера – 19, – заметьте, не ноль. От иностранных членов жюри Ихарев получил тоже высокие баллы. Нейгауз поставил – 1! Кого ненавидел великий профессор Нейгауз Ихарева или Халфина?!
    Теперь многоуважаемый дилетант Калинкович, объясню Вам, что не Советский Союз посылал музыкантов в Америку, а импрессарио Сол Юрок на собственный страх и риск приглашал музыкантов на гастроли. Это был его частный бизнес, а не государственный. Будучи в Америке на гастролях, Гилельс предложил ему Рихтера как прекрасного пианиста! Мнением Эмиля Гилельса Сол Юрок очень дорожил. Рихтер был неизвестен публике в капиталистических странах. А вот в соц. странах Рихтер после войны гастролировал. Туда действительно музыкантов и актеров «посылали». Это Вам, уважаемый, о Рихтере, который « долго был «невыездным».
    Сразу после возвращения из Свердловска в Москву, Генрих Густавович развернул рекламу Рихтера как гениального пианиста. Многие свои «перлы» он писал «под шофе». Некоторые из них, даже забавляют. Вот только при этом он всячески принижал игру Гилельса, сравнивая пианистов. В 1958 году вышла книжка Нейгауза – «Об искусстве фортепианной игры». Многие композиторы и музыканты надеялись, что в ней он выразит благодарность Эмилю Григорьевичу за спасение и прекратит нападки на него. Всеобщее разочарование. Ни одного слова! Зато, тут вам и «соска» и «одессизмы». Омерзительно! Ойстрах и мой отец, знавшие о заступничестве Гилельса не понаслышке, были возмущены. Они помнили, какой опасности подверг себя Эмиль Гилельс. А Вы тут смешите, читателей своим заявлением, что Рихтер был на панихиде Бориса Пастернака, а Гилельс вряд ли бы отважился! В 1959 году в СССР приехал Бернстайн. Он хотел сыграть «Весну священную» Игоря Стравинского. Оказалось, что нот нет. Стравинский долгое время был запрещен. Эмиль Гилельс, несмотря на запрет, исполнил «Петрушку» в блокадном Ленинграде!
    Вы, А.Калинкович, с маниакальным упрямством, пытаетесь доказать, что «Рихтер сопротивлялся властям, которых он презирал, играя в «смурного» простачка, к примеру, предлагал Солженицыну пожить у себя на даче». Никогда этого не было!
    И быть не могло. Святослава Рихтера курировал Суслов, и он мог что-либо говорить и делать, только в рамках дозволенного Сусловым. Кстати, к кому ближе Ваш «смурной простачок» к Иванушке-дурочку или юродивому?
    По словам Рихтера, он сказал Фурцевой, что может поселить Солженицына у себя на даче. Вы дезавуируете читателя! Солженицын жил на даче Мстислава Ростроповича. За это его лишили зарубежных гастролей и не только. Все партии Вишневской в Большом театре передали другой певице. КГБ издевалось над семьей Ростроповича. Сотрудник КГБ, одетый с иголочки, чтобы не подумали, что он простой вор, вошел в лифт вместе с Олей Ростропович и ограбил девочку, сняв с руки часы и забрав из сумочки незначительную сумму денег. Оля пережила нервное потрясение. Мстислав Ростропович находился в таком депрессивном состоянии, что прибег к суициду. Дома никого не было. Он заперся в туалете и наглотался снотворного. По счастливой случайности, Оля и Лена на много раньше вернулись из ЦМШ. Спасибо врачам скорой помощи, сумевшим вернуть Мстислава Ростроповича к жизни. В 1974 семья Ростроповича, а также Солженицын покинули СССР.
    Вы пишете зачем-то, что Рихтер и Дорлиак еле сводили концы с концами. Их несколько раз буквально спасал Ростропович. Ростропович был действительно хорошим и добрым человеком. А еще необычайно остроумным и веселым. Однажды в день рождение Шостаковича у его входной двери разразился страшный грохот и крики «хозяин, открывай, хозяин, открывай!!!», а в дверь неистово колотили кулаками! Это такелажники принесли ему в подарок от Ростроповича рояль, ибо у композитора были прокатные инструменты от муз.фонда. На что Шостакович растеряно, в обычной своей манере повторял: «Что же мне ему теперь дачу дарить, теперь дачу дарить, дачу дарить…». Свой рояль Шостакович проиграл в карты еще в Ленинграде.
    Не нуждались Рихтер и Дорлиак в материальной поддержке Ростроповича. Зачем Вы выдумываете?
    Теперь о «Декабрьских вечерах». Их придумал и организовал не Рихтер, а Ирина Антонова. Она говорила об этом во всеуслышание, причем даже недавно. Это Антонова предложила Рихтеру, а он ухватился. По словам Антоновой она предложила также и Эмилю Григорьевичу, ибо была большой поклонницей его таланта, но он отказался, в связи с его необычайной загруженностью. Кстати, Ирина Антонова была на всех выступлениях Эмиля Григорьевича в Корсерватории.
    И не надо придумывать о нескольких операциях коронарного шунтирования. В 1989 году Рихтеру в Цюрихе была сделана операция коронарного шунтирования, и она была единственной. Вы пишите о тяжелом его физическом состоянии. указывая на галлюцинации и депрессии. Галлюцинации и депрессии связаны с психическими, а не соматическими заболеваниями.
    Господин дилетант, вы решили дезинформировать читателя. Не получится. Моя статья рядом. «Или необразованность Нейгауза (из («местечка»Елисаветград) в противовес Гилельсу, читавшему книги и смотревшему художественные альбомы». Заметьте, это Вы, а не я называете Елисаветград «местечком». Хотя, готова с Вами согласиться. Описание Генрихом Густавовичем города наводит на эту мысль. Вы иронизируете, над тем, что Эмиль Г илельс «читал книги и смотрел художественные альбомы»? Я развернуто писала о детстве Мили Гилельса. С пяти лет он учился у Якова Ткача. Яков Исаакович Ткач был высокообразованным человеком. Он привез из Парижа картины и наброски художников импрессионистов, причем подлинники. А еще художественные альбомы с комментариями на французском языке. А затем были произведения композиторов импрессионистов. Яков Ткач был убит немцами, как и все евреи, в оккупированной Одессе.
    «Как тут не привести очередной шедевр из опуса – Рихтер безумно колотил по роялю». На оценку моего опуса, как на шедевр, я не претендую – только на правду, и еще раз правду. А если Вы иронизируете, тогда слово шедевр, нужно поставить в кавычки. И далее, Вы в очередной раз искажаете мои слова. Я пишу, что Рихтер колотил по клавишам, а не по роялю. Не улавливаете различия?! Тогда как Вы можете оценивать музыкантов? Как на рынке в килограммах?
    «Бесспорно, Гилельс один из лучших пианистов 20 века, но гений – Рихтер».
    Это в квартирах Генриха Густавовича и Прохоровой было принято танцевать на рояле!
    Кстати, Генрих Густавович отмечал, что Рихтер одно время поколачивал. Зинаида Пастернак, в предыдущем браке жена Нейгауза, не хотела, чтобы Нейгауз привозил к ним на дачу Рихтера. Она говорила, что он портит рояли. Игумнов сказал Рихтеру: «Молодой человек, вы не любите рояли». Я же воспроизвела слова Локшина. Бабаджанян говорил, что рояль должен петь. А вот, что пишет Андрей Кончаловский. «Однажды он (Рихтер) играл на даче, и так взволнованно, что сломал педаль. Дед был этим очень расстроен, послал ему письмо: «У вас, молодой человек, нет чувства меры, а в искусстве самое главное – чувство меры». Рихтер приходил извиняться».
    Юдина говорила, что Рихтер пианист для Прокофьева и Рахманинова.
    Добавлю от себя. Иногда, музыканты выбегали ночью из консерваторского дома, как во время пожара. Это на Рихтера «находило», и он играл Вагнера. Не знаю, где была Дорлиак, возможно это был их совместный шабаш.

  5. Анна Гольденберг

    Прочитала я посты под статьей, и решила выяснить для себя: откуда идет его хамство, грубость, безапелляционность Е.Майбурда? Ответ нашелся быстро. Из детства. Отец Е.Майбурда был меломаном. Вместе, отец и сын слушали на патефоне пластинки. Среди пластинок – две были с музыкой Вагнера. Патефон стоял на столе. По настоянию отца маленький мальчик держал руки под столом, и пристально смотрел на вертящуюся пластинку и блестящую головку патефона. Был это не что иное, как гипноз, С войны отец не вернулся. Музыка Вагнера была запрещена! Протестуя против гибели отца, мальчик доставал пластинки и слушал их так, чтобы окружающие не узнали. Он был наедине с Вагнером и воспоминаниями об отце. Можно только посочувствовать. Если с раннего детства пробивать уши Вагнером, то исполнение музыки Эмилем Григорьевичем Гилельсом просто провалится в дыру.
    Теперь становится понятной любовь Е.Майбурда к Рихтеру и Нейгаузу. Был вполне понятный треугольник – Вагнер-Рихтер-Нейгауз. И тут с боку припеку прилепился к ним Майбурд.
    Как и все вагнерианцы, Майбурд, не желает прислушаться к мнению профессионалов. Вместо этого он осыпает оскорблениями, доходящими до омерзительных. Его оскорбления вынуждают замечательную пианистку Елену Кушнерову покинуть сайт. Майбурд пререкается с Артуром Штильманом по поводу ужасающего влияния музыки Вагнера на слушателей и музыкантов оркестра. И тут у него все средства хороши. Упертый, безграмотный дилетант не желает внять объяснениям Штильмана того, что играя 23 года в оркестре Метрополитен Опера, он хорошо знает реакцию музыкантов. О болезнетворном воздействии на души людей музыки Вагнера писал еще Ницше.
    Но дилетант несет свою «бурду», причем агрессивно. Это стиль вагнерианцев. Чему удивляться?
    Майбурд обвиняет в подтасовке и лжи дирижера Юрия Арановича, нашедшего в архивах письма Вагнера к Козиме Лист. Возмущается, что Аранович не удостаивает его ответом. Но все это хамская игра, потому, что он знает, дирижер ушел из жизни в 2002 году!
    В операх Вагнера, которые были поставлены в СССР и в помине не было оригинального текста, написанного композитором. Ни в одном учебнике невозможно было прочесть истинную биографию Вагнера. Тем не менее, об антисемитизме Рихарда Вагнера все музыканты знали. Гитлер был под огромным влиянием Вагнера. Готфрид Вагнер – правнук Вагнера посвятил ему работу «Сумерки Вагнера». Он пишет: «если Новым заветом нацистского политического и религиозного культа был «Майн кампф», то Ветхим заветом служили работы Рихарда Вагнера, в частности его статьи «Еврейство в музыке» и автобиография «Моя жизнь». Именно Вагнер, а не Гитлер является автором идеи: «окончательного решения еврейского вопроса». Гитлер признавался Кубичеку, что чувствовал себя мужественным Риенци, гибнущим в прекрасной попытке вернуть былой дух и величие Рима. «Хайль, Риенци! Привет тебе, народный трибун!», вскидывая руку в римском приветствии, обращались на сцене артисты к оперному герою – вот откуда знаменитый жест-приветствие фашистов. Выступая в Иерусалимском университете Готфрид Вагнер сказал: «Если бы вы ознакомились с творчеством моего прадеда, то у вас не было бы сомнений: нельзя, попросту нельзя исполнять его музыкальные произведения Для знатоков творчества Рихарда Вагнера совершенно очевидно, что оно неотделимо от расистской идеологии, которую он использовал. Изучение его произведений убеждает в том. что они были продиктованы стремлением воспеть арийскую расу, противопоставить ее другим «низшим».
    Его бабушка, чуть ли не с детства дружила с Гитлером. «Когда Гитлер отбывал срок тюремного заключения, то бабушка передала ему свою пишущую машинку и пачку нашей именной бумаги. На листах с вензелями Вагнеров была написана книга «Майн Кампф. А потому, он не должен упоминаться в одном ряду с другими великими композиторами, ему не место рядом с Моцартом и Пуччини».
    Предлагаю прочитать выдержки из переписки пианиста Александра Избицера с Майбурдом, опубликованную в журнале «7 искусств» в 2009 г.
    Ниже следуют отрывки из нескольких постов А.Избицера:
    …Да, конечно, нужна работа для широкого читателя о том, сколь много Вагнер позаимствовал у Мейербера. Потому что «узкий» читатель это знает, а широкий так и думает, что Вагнер был прав, и Мейербер в частности, а евреи – в целом не способны к новаторству. …Кстати говоря, Вы ошибочно приписали Галеви первенство в введении органа в оперу. Первым был Мейербер («Роберт-дьявол»), ещё в 1831-м. Галеви – вторым, в 1834, а уж Вагнер «слямзил» этот эффект ещё позднее.

    ………………………………………………………………………………………….
    …Моя же цель была показать, что Вы стали пленником многих штампов, мифов, навязанных Вам Вагнером и, особенно, вагнерианцами. Это, вероятно, естественно, поскольку особо свежий взгляд на вещи – самое сложное.
    Я хочу обратить Ваше внимание на одну тему, задетую Вами вскользь, но «достойную кисти Айвазовского». Это – не столько личные отношения между Вагнером и Мейербером, сколько влияние Мейербера – влияние практическое – на всё творчество Вагнера – как в деталях, так и в их совокупности.
    По справедливости заметив, что «Даже Шуман вызвал гнев и раздражение Вагнера… заявлением», что он, Вагнер, «обязан Мейерберу как художник, Вы осмелились, тем не менее, бросить перчатку самому Роберту Шуману, написав:

    «И [Вагнер] действительно был оригинален – в высшей степени оригинален».

    Шуман, т.о., отказал Вагнеру в оригинальности (а их переписка касалась одной из «зрелых» опер Вагнера, если я правильно помню – «Голландца»), увидев сильное влияние Мейербера на его язык, а Вы, наоборот, наделили Вагнера оригинальностью да ещё «в высшей степени». Подобно Шуману, не ставшему вдаваться в детали в письме к Вагнеру, и Вы оставили своё противоположное утверждение без доказательств. С моей точки зрения, Вы просто обязаны опровергнуть Шумана с фактами в руках. Это – дело Вашей чести. Не всякий Майбурд отважится перечить Шуману!

    А всё дело, как мне видится, в том, что Мейербер создал великую Школу, одним из учеников которой был Вагнер, другие — в т.ч., Верди и Чайковский, а прочие последователи этой, мейерберовской школы, творят и по сей день, «пользуясь» новаторскими находками именно Мейербера, но никак не Вагнера.

    Вагнер же подобной школы не создал. Он довёл множество мейерберовских открытий до их предела, граничащего с карикатурой, а, подчас, неотличимого от карикатуры, ставшего ею. Потому понадобился Рихард Штраус, сумевший первым стряхнуть с себя и других оперных сочинителей вагнеровское наваждение – хотя удалось ему это лишь с третьей попытки, третьей оперы.

    Однако усилиями вагнерианцев корона первопроходца была сорвана с головы Мейербера и водружена на голову его последователя, Вагнера. И в этом – великая историческая несправедливость. Вот, на мой взгляд, с чем нужно сражаться, вот какой миф необходимо демифологизировать.
    И вот почему необходимо серьёзное исследование как тезиса Шумана о «Вагнере-мейерберовце», так и Вашего, противоположного, утверждения о «в высшей степени оригинальности» Вагнера.
    Я, как и миллионы иных читателей Вашей статьи, будем с нетерпением ждать от Вас тщательного обоснования Вашего же тезиса.
    ________________________________________
    …»Теперь», как говорит одна знаменитая сетевая Личность, «пойдёт сильная мысль».
    Сама Ваша тенденция разоблачать миф «Вагнер в нацистской униформе» есть тенденция, глубоко анти-вагнеровская. Вагнер был создателем мифов, которые рушатся при любом серьёзном научном подходе. Позвольте же кое-кому и другому, помимо Вашего кумира, создавать и хранить свои собственные мифы, даже если они и направлены против Вагнера и даже если они не подкрепляются ссылочками.
    Тем более, что образ Вагнера-злого колдуна, ткался великими художниками, в частности, Томасом Манном, задолго до Гитлера. А после – так уж и подавно. Был фильм, в котором показано, как могила Вагнера разверзлась, и из неё медленно во весь рост поднялся… фюрер.
    Такие мощные образы, созданные мастерами подлинными, суть штуки, посильнее «Фауста» Гёте.

    Вы не указали почему-то, что нацизм и Вагнер сходились в одной существенной детали: оба основывались на умопомрачении толпы, оба создавали это безумие, оба ловили больших рыб в замутнённых ими же водах.
    Так уж случилось, что этот Рихард, этот лилипут, этот крошка Цахес рос, рос – и превратился в гигантского Цореса в народном мифотворчестве. Но этот плод мифотворчества намного здоровее мифотворчества вагнеровского: он не требует закатывания глаз горе, он исключает ложную многозначительность, помпезность, напускное величие. Он прост: здоровое сопротивление болезненному.

    Теперь несколько слов о Вашем словаре.
    1. «Этой книги я не видел в натуре».
    2. «Или просто решил выпендриться».
    3. «Современные театральные режиссеры нередко выпендриваются, и в оперных постановках в том числе».
    4. «Недостаток культуры и артистической интуиции в сочетании с высоким самомнением приводят к выпендрежу, который начисто убивает авторский замысел».
    5. «При этом под наказание попадают также и фанаты Вагнера, вроде пишущего эти строки. А публика? А публика все схавает».
    Простите, «в натуре», «выпендриваются», «схавает». И это из лексикона вагнеровского фанатика?

    Вы пишете – «…вся жизнь его была – как ни затаскано это выражение — непрерывной борьбой. Буквально так. В этом постоянном борении можно рассмотреть три цели. Три взаимосвязанных и взаимообусловленных компоненты единого целого. Они суть: (1) обновление человека, (2) обновление европейского – прежде всего, немецкого – искусства (читай: музыки и оперы) и (3) самоутверждение как пророка первого, реформатора второго и настоящего немца».

    Евгений, Вы опять попались в ловушку мифа, распространявшегося самим Вагнером о себе, ибо главную, первейшую цель всей жизни Вагнера Вы выпустили. Ганс фон Бюлов, знавший его слишком хорошо и долго, развенчал этот миф. Он утверждал, что в качестве «гешефтмахера» (пардон майн дёйч) Вагнер был несоизмеримо более велик, чем как поэт, композитор, драматург и пр. (передаю своими словами, но при необходимости могу и найти ссылку у Х.Галля).
    Он поистине гениально умел делать деньги из воздуха, находить новых кредиторов, покровителей, прятаться от прежних, добиваться ссуд, предавать и поносить тех, кто ещё вчера давал ему денег, а сегодня по какой-то причине не смог. Он не мог жить не в царской роскоши – вот что было главной заботой его жизни, вот что питало и его творчество. Вот в чём – факт.
    И если достоинства Вагнера-художника для многих сомнительны, то этот факт несомненен.

    Следовательно, Вы вправе писать на эту тему в качестве любителя, но раздраконивать профессионалов или же не знать важнейших исследовательских работ на эту тему – значит, исхлестать себя прилюдно.

    Потому, в частности, когда Вы спрашиваете Арановича в 2009 г. «И все-таки, почему «даже», маэстро Аранович? », Вы, будучи непрофессионалом, напрасно ждёте ответа от маэстро – Юрий Аранович умер в 2002-м.
    Прежде, чем решиться оскорблять, народ, поглядите более пристально на себя – чтобы в дальнейшем избегать эффекта рикошета.
    ———————————————————————————————————
    И ещен одно замечание, но не от А.Избицера, а от меня: Нет, Е.Майбурд, «Con brio» в переводе не «с нажимом», как вы выдумали, а «с жаром». Вот вам пример вашей самоуверенности и безапелляционности!

  6. И. Захарова

    Совершенно согласна с тем, что эта статья является попыткой очернить Рихтера и Нейгауза, — причём, попыткой очень неуклюжей и нелепой, со сбивчивыми и бессвязными обвинениями и нападками, безо всякий оснований, но с глубоко засевшей занозой от каких-то личных обид и претензий. Тут были высказывания на тему о том, что непосвященным в эти личные дрязги незачем лезть со своим мнением, если оно не совпадёт с мнением автора, — но в таком случае незачем выносить подобные тексты, наполненные настоящей злобой и ничем не подкрепленным оговором, на всеобщее обозрение. А уж если вынесли , то придётся узнать мнение тех, кто считает необходимым высказаться, и никакого разрешения на это ни у кого просить не обязан. Очень неудобно за тех, кто перемалывает всякие недостойные сплетни, опускается до лживых домыслов собственного изготовления и таким способом желал бы изобразить свою сопричастность и осведомленность. Однако результат получился совсем не тот, на который рассчитывала автор статьи, поскольку никаких сколько-нибудь значимых оснований по поводу достоверности ее измышлений она так и не представила. Какие-то нелепые мелочные придирки к Рихтеру и Нейгаузу, созданные на пустом месте, выдают интеллектуальную немощность и склонность к кликушеству. Уж простите, но именно так выглядит, — и со стороны, как говорится, виднее. Ни Святослав Рихтер, в дневниковых записях которого речь всегда идёт только о музыке, ни Эмиль Гилельс, я так полагаю, — никакого отношения ко всем этим пошлым пересудам, которые, вообщем-то, ни о чем, — не имеют. И тогда для чего эти жалкие попытки изобразить какую-то свою осведомленность — якобы существующую — и сообщить о своих измышлениях. Всё это вообще никак не соотносится ни с их музыкой, ни с их истинным состоянием сознания и духа, и не несет никакого смысла. Просто не достойно выносить в публичное пространство подобные доморощенные сплетни.

    Рихтер и Гилельс — для разных типов слушателей. Некоторым больше нравится то, что тут назвали прирождённой музыкальностью, и им достаточно её одной ( наряду с техническим совершенством) , — но другим необходима ещё ГЛУБИНА ПОНИМАНИЯ и способность музыканта выразить СМЫСЛ. В исполнении Рихтера проявляется именно это — раскрытие содержания и смысл. Образность не просто в музыкальном её выражении, образность у него простирается гораздо дальше — выходит на уровень метафизики и духа. И потому его слушатель — тот, для кого эти состояния важны и незаменимы. К тому же в игре любого музыканта всегда выражаются присущие ему особенности личности, и обаяние личности Рихтера также раздражает многих из тех критикующих его исполнителей, кто слабее него в этом смысле и не имеет ни его силы воли и характера, ни собственной душевной чистоты, чтобы это признать.

    Некоторые взяли за моду указывать слушателям, что им надо услышать, и свою интерпретацию они, конечно же, при этом считают наилучшей и единственно возможной (как Гаврилов, к примеру). Ну, а слушателям это совсем не нужно, — тем более когда примитивность и неуместность этих объяснений слишком очевидна. Что касается Рихтера, то у него есть то, что отсутствует у подавляющего большинства других исполнителей, — интеллектуальный посыл и философская глубина, что создаёт вдохновение, творческую сопричастность и инсайт, — как бы ни пытались некоторые объявить, что подобное мнение — это пустая болтовня, потому что они ничего такого не слышат.

    И потому невозможно подходить с одной меркой к разным музыкантам : у каждого свой слушатель, среди профессионалов в том числе, — соответствующий его уровню и особенностям менталитета.

    1. Игорь Гельбах

      Уважаемая, попробуйте подставить в Вашу проповедь вместо фамилии Рихтера фамилию Гилельс. Ничего не изменится. Вы, по-моему, пишете валиком по шаблону, как маляр.

    2. Автандил Роруа

      Уважаемая г-жа И.Захарова,
      в отличие от Ваших безаппеляционных утверждений статья Анжелики Огаревой основана на фактах.

  7. ALokshin

    Вот, что пишет В. Смирнов в своей книге «Реквием ХХ века» — Одесса, 2001, с.230:
    «Кто мог надоумить С.Рихтера о ситуации, якобы связанной с возможной эвакуацией семьи Рихтер из Одессы? Об этом ему не могли сказать сослуживцы. Эта дезинформация не могла быт и случайной.
    На мой взгляд, , кроме операции «Особняк» перед тем как выпустить Рихтера за границу, он был подвергнут умышленной психологической обработке силами Московских «компетентных органов», хотя доказать это , после смерти великого музыканта, фактически невозможно».
    А мне кажется, что дважды два — четыре. Но, поскольку архивы Александрийской библиотеки были предусмотрительно уничтожены, доказать это в настоящее время практически невозможно.

  8. Е. Майбурд

    В Гостевой дали ссылку на запись одного из последних концертов Рихтера (Лондон, 1989). Среди 250 отзывов я нашел один, который считаю уместным вывесить здесь, под клеветнической статьей А. Огаревой.

    Владимир Александрович Смирнов:
    Об этом лучше было бы рассказать, чем писать. Хотел бы поделиться действительно тем, что лично удалось понять в сложном и в тоже время гениальном характере Св.Рихтера. Многие сходятся в мысли о том, что одной из отличительных особенностей Святослава, или как его в детстве называли, Светика, Рихтера был особый трагизм, печаль судьбы, которая отражалась в исполнении великого музыканта. Как я понял, Рихтера до самой смерти тяготила тайна расстрела его отца Теофила Даниловича Рихтера и навязанная ему пошлыми одесситами и с большой вероятностью сотрудниками НКВД-КГБ страшная мысль о вине матери в расстреле его горячо любимого отца. Но на самом деле эти вздорные наговоры оказались совершенной неправдой. Это следует из материалов архивно-следственного дела Теофила Рихтера, с которым я ознакомился в Одесском УСБУ в конце 90-х годов и опубликовал статью в газете «Известия» уже после смерти С.Рихтера, которой мало кто поверил, о использовали для всяких измышлений. На Теофила Рихтера донес его слова «Хоть скорее пришли бы немцы» агент НКВД, швейцар и курьер немецкого консульства Оскар Юндт. Как сексот он имел клички «Новый» и «Продувной».Он же был для вида также арестован вместе с Теофилом Рихтером и свидетельствовал на импровизированном суде Рихтера в Одесской тюрьме, который закончился мольбой Теофила Рихтера: «Пощадите мою жену и сына!» Но изверги расстреляли Теофила Рихтера хитро заставив его якобы «признаться» в шпионаже в пользу немцев. Теофил Рихтер был расстрелян в ночь на 6 октября 1941 года, за 10 дней до прихода румын и немцев в Одессу. Мать Рихтера Анна Павловна Рихтер ужасно переживала, по свидетельству очевидцев, его арест и написала потрясающее письмо (оно мною опубликовано) в НКВД с мольбой о спасении мужа. После прихода немцев она с лопатой ходила по окопам, пытаясь найти тело мужа, но тщетно! Она имела магазин при оккупации, который обокрали и действительно общалась с тяжело больным костным туберкулезом учителем Святослава Рихтера профессором Консерватории и деканом при румынах Сергеем Кондратьевым. За несколько дней до прихода Красной Армии под угрозой неминуемого ареста и гибели в ИТЛ Анна Павловна Москалева-Рихтер обвенчалась у пастора 16 марта 1944 года с Кондратьевым и они, получив аусвайс уехали, добравшись до Германии. Как свидетельствовала композитор и педагог Сидоренко-Малюкова, приносившая молоко Кондратьеву, мать Рихтера всегда была очень предана своей семье. Когда она услышала слова Св. Рихтера по французскому телевидению, она очень плакала из-за их несправедливости к матери музыканта. Св. Рихтер говорил, что мать «сразу в 41 -м уехала с этим» Это была выдумка злых языков и КГБ и неправда. Но она безусловно отразилась на исполнении и жизни С.Рихтера в последние его годы. В этом, вероятно, виновата в целом Одесса, что так именно случилось, увы. Вот что вспоминается, слушая Лондонский концерт Св. Рихтера. В.Смирнов.

    1. Дмитрий Гаранин

      Меня порадовало то, что можно пойти в архив НКВД -КГБ и затребовать материалы о судебных делах для просмотра. Увиденное В. А. Смирновым в деле Теофила Рихтера отличается от ранее озвученной версии. Теофила Рихтера очень жалко, как и всех остальных убитых и замученных коммуняками, даже если это и правда, что он ждал прихода фашистов в Одессу.

      Тем не менее, эта новая версия никак не отражается на вопросе о том, почему Святослав Рихтер, сын расстрелянного немца и матери, ушедшей с отступающими немецкими войсками, не был арестован в Москве, явно находясь на привилегированном положении. И, разумеется, всё это не имеет прямого отношения к истории Гилельса и Нейгауза, которая известна не со слухов, а из письменных материалов.

  9. A.SHTILMAN

    Е. Майбурд
    21.12.2017 в 02:51

    \»Статья написана не для возвеличивания Гилельса (в чем он не нуждается). Статья эта – для охаивания Нейгауза и Рихтера. Документ однозначно гнусный. Продолжение можно не читать. А лучше – не публиковать\»
    А САМОЕ ЛУЧШЕЕ- ТАКИЕ ГЛУПОСТИ НЕ ПИСАТЬ! ДЛЯ НАЧАЛА НУЖНО БЫ УЗНАТЬ- а почему, за что так любил НЕЙГАУЗ РИХТЕРА? Вот главный вопрос. И если это знать, то остальное становится всё ясным. Но знать-то откуда?Гораздо проще скрывать раздражение от незнания руганью и хамскими замечаниями по адресу автора- тут не нужно никаких знаний ни смузыки, ни предмета исследования.Да! Рихтер был в 60 и даже 70-е годы в Москве идолом очень многих московских пианистов. тех. кто не любил ни Клибернаю ни Гилельса.Именно идолом! И притом они были сами талантливыми исполнителями, а не пустыми болтунами, вот в чём загадка…Но такова история. История жизни Рихтера очень тёмная и в книге исследователя КГБ Баррона ему отведено достаточное место.Увы, у меня её \»зачитали\» и теперь не могу дать номера страниц. но помню. что там ему отведено достаточно места, их квартире, как \»мухоловке\» в которой пострадали и многим поплатились люди, посещавшие дом Рихтер-Дорлеак.
    Ответить ↓

  10. Елена Кушнерова

    Дежурный по порталу
    — 2018-01-10 02:06:26(819)

    Е. Майбурд
    — 2018-01-10 07:07:40(821)

    Поскольку мои комментарии, в которых я защищаюсь от личных нападок и открытого хамства, приравниваются к таковым (по принципу, и ты, Абрам, прав, и ты, Сара, права), и, по всей видимости, ожидается от меня, вместо отпора, христианское «непротивление» – подставление второй щеки, я вынуждена покинуть сие благородное собрание.

    Вдогонку выражаю всё же надежду, что продолжение статьи Анжелики Огарёвой будет-таки напечатано, несмотря на неудовольствие некоторых читателей. Статья очень важная, давно назревшая. Тем более, что в фактах недостатка нет, нравится это кому-то или нет.

    Так что всем счастливо оставаться. Шалом!

    1. Dmitry Garanin

      Действительно, ужасно! Как интеллигентный человек может так себя вести?? На Фейсбуке я бы давно его заблокировал, а здесь вся надежда на Модератора, который должен стереть оскорбления господина Майбурда и сделать ему строгий выговор. Лично я давно решил с ним не взаимодействовать, но это не спасает от нападок.

  11. ALokshin

    Рихтер по паспорту был немцем. Он пишет об этом сам. Строгости осадного положения — это совсем не то, что строгости военного положения. Дальше ясно.

  12. Елена Кушнерова

    Ну вот и нашелся среди нас специалист, точно знающий, что Гилельса никто не травил. Даже боюсь предположить, откуда у Господина Майбурда такая информация. То есть, это не сомнение или недоверие, это ЗНАНИЕ! Интересно, это Гилельс сам ему говорил? Или он, этот господин, был вхож в музыкальный круг Нейгауза? Как можно с такой тупой уверенностью утверждать вещи, которых ты и знать-то не можешь? У меня немного другая ситуация: моя мама в школе училась у ассистентки Нейгауза, во время войны была студенткой Московской консерватории, так что я знаю кое-какие вещи из первых уст. Например, что Гилельса гнобили все, кому не лень, а начал это именно Нейгауз. Даже и я помню, что Гилельса, уже всемирно признанного и немолодого музыканта, упрекали в музыкантских кругах в том, что он «не цепляет ни одной ноты» (в отрицательном смысле)! Помню, когда мне, ещё ученице ЦМШ, ставили в вину, что у меня «слишком хорошие пальцы» и что это, конечно, «очень хорошо технически», но «немузыкально» и отсутствует «философская глубина», даже меня это сильно оскорбляло, что же говорить о таком гениальном пианисте, которого, по вине Нейгауза и завистников, преследовал этот имидж «технически сильно подкованного, но музыкально ничего из себя не представляющего»!

    Следующее утверждения всезнающего господина: ему, прожившему бОльшую часть жизни в Советском Союзе, ничего не известно о сталинских репрессиях. Он, этот господин, даже не знает, какая судьба постигла русских немцев до, во время и после ВОВ. Он никогда не слышал о том, что немцев в лучшем случае отправляли в ссылку или в лагерь, а в худшем… Этого господина также не настораживает, что отец Рихтера был расстрелян, а мать сбежала с немцами в Германию. Его, этого инженера-строителя, в отличие от нас, «пошлых музыкантов, склонных к дрязгам» интересует исключительно Музыка! Просто даже и не знаю, что сказать.

    Вернее, знаю. За последние 25 лет в эмиграции я сильно отвыкла от такого бытового совкового хамства, и привыкать не собираюсь. Но обучать Господина Майбурда приличным манерам и воспитывать его у меня нет ни времени, ни желания (в его возрасте он должен был бы быть этому давно обучен), посему делаю Господину Майбурду первое и последнее предупреждение. Либо он извиняется и впредь следит за своим фонтаном, либо я обращаюсь к модератору и указываю на недопустимый тон ведения дискуссии в приличном обществе. Мне очень жаль, что приходится отходить от темы статьи, но ничего не поделаешь, меня слишком волнует атмосфера на этом замечательном портале, чтобы я оставляла такое хамство безнаказанным.

    1. Илья Гирин - Елене Кушнеровой

      Елена Кушнерова
      — 2018-01-05 21:27:28(107)

      Уважаемая г-жа Кушнерова! Позвольте мне Вас спросить вот что.
      1. Гилельс, как вытекает из статьи, был обласкан Сталиным, так почему же Нейгауз не боялся его гнобить да так, что все об этом знали? Ведь достаточно было даже уборщице тете Дусе «стукнуть» в НКВД о том, что «Нейгауз не согласен с оценкой товарища Сталина, данной товарищу Гилельсу», и пошел бы Нейгауз по 58-й статье, как миленький (отца моего одноклассника взяли прямо в аудитории мединститута после того, как на лекции об оспе он спросил: «А правда, что товарищ Сталин болел оспой и остался рябым?», и дали пять лет).
      2. Почему Гилельс пошел к Нейгаузу в аспирантуру, а потом и спасал его, обращаясь к Сталину, если Нейгауз вел себя, как последний негодяй по отношению к нему?
      3. О Рихтере. Его мать была русской, так что он вполне мог быть записан русским и тем самым избежал всех «немецких» проблем. О том, что отца расстреляли в Одессе за несколько дней до падения города «компетентные органы» в Москве могли и не знать: Одесса была в осаде, а потом при эвакуации им всем было не до «какого-то фрица», — а про мать и тем более. Кстати, правда ли, что Рихтер играл на похоронах Бориса Пастернака?
      С уважением,
      Илья Гирин

      1. Виктор (Бруклайн)

        Илья, привожу отрывок из воспоминаний Эдуарда Пашнева (http://kstati.net/poxorony-pasternaka/):

        »
        «Мы проходили мимо гроба, стараясь замедлить шаги, чтобы все получше рассмотреть. А в это время в соседней комнате звучала музыка. Пианист, не видимый нами, играл что-то очень медленное, трагическое. Интервалы между звуками были огромные. Казалось, что эти музыкальные пропасти ничем уже не заполнишь.Умер большой поэт.
        Уже во дворе мы узнали от осведомленных людей, что играл профессор московской консерватории Генрих Нейгауз, у которого Пастернак увел жену, Зинаиду Николаевну.
        Впоследствии по мемуарам родных и близких, в частности, Веры Прохоровой, я уточнил. В соседней комнате играли, сменяя друг друга, Рихтер, Юдина. Звучала музыка Шопена, Бетховена.
        Нейгауз тоже играл, только не профессор, а его сын, Стасик, талантливый пианист, успевший к тому времени выступить в Париже.
        Ирина Емельянова добавляет еще одного исполнителя. «Сменяя друг друга, непрерывно играли М.В Юдина, Святослав Рихтер, Андрей Волконский».»

      2. Елена Кушнерова

        Уважаемый господин Илья Гирин,

        во-первых, почему Вы задаете эти вопросы мне? Есть автор статьи, ему (ей) и задавайте эти вопросы. Из Ваших вопросов я вижу, что Вы статью прочитали невнимательно. Нейгауз не разглядел (или не захотел разглядеть) Гилельса ещё в 1933 году, когда его педагог, Берта Рейнгбальд, привезла показать талантливого мальчика московскому Мэтру. Это было ещё до конкурса и, понятно, до всякого Сталина. Вот тут для меня загадка. Нейгауз отреагировал вполне сдержанно, сказал, что в Москве таких пианистов пруд пруди и скептически отнесся к переезду мальчика в Москву. А через несколько месяцев 16-летний «провинциал» Миля Гилельс выиграл всесоюзный конкурс. Причем, не просто выиграл, а блестяще выиграл – жюри стоя аплодировало 16- летнему Гилельсу.

        То, что Нейгауз вел себя «как негодяй» – это Ваша интерпретация. Этого я не говорила. А то, что он вел себя по меньшей мере нетактично, так это всем известный факт! Он в классе при всех (у Нейгауза в классе всегда было полно народу) унижал молодого Гилельса, к тому времени уже концертирующего пианиста, насмехался над ним – а Нейгауз был ох, как остр на язык! Даже в мое время злые шутки Нейгауза повторяли все, кому не лень. «Ученики Гольденвейзера Баха не играют, а выделяют», «Гольденвейзер пукает педалью». А вот о пианистке Нине Емельяновой (в мое время — профессору Московской Консерватории)- «Она очень красива, просто Венера, для пущего сходства надо бы ей руки обломать»… и так далее. Так что Нейгауз мог просто мило шутить, этого было достаточно.

        Вообще почитайте, если Вас это действительно интересует, книжку Г. Гордона «Эмиль Гилельс. /За гранью мифа». Или задавайте вопросы автору статьи. Могу порекомендовать Вам ещё письмо Гилельса Нейгаузу 1964 года. Потрясающий документ!

        Теперь о Рихтере. Как известно, он поселился (по-моему, даже ещё и без прописки) у Веры Прохоровой, которая мило пригласила его пожить в «освободившуюся» (после ареста ее родственника!!!) комнату в их квартире. Как Вы это себе представляете? А я Вам скажу, опять же, исключительно из истории моей семьи. Когда к моей бабушке и её сестре до войны приехал их родной брат из Кременчуга, на следующий же день к ним пришел милиционер и попросил его убраться вон. В первый же день соседи настучали, что ночует чужой. Больше по этому поводу мне сказать нечего.

        С уважением, Елена Кушнерова

    2. Е. Майбурд

      «Ну вот и нашелся среди нас специалист, точно знающий, что Гилельса никто не травил. Даже боюсь предположить, откуда у Господина Майбурда такая информация».

      Да, знаю, представьте себе. С детских лет по радио только и слышно было: Эмиль Гилельс, Эмиль Гилельс. Иногда, правда, очень редко: Генрих Густавович Нейгауз (именно так, с отчеством). Больше никаких пианистов не знали мы по именам. Ну, где-то на периферии появились на слуху Лев Оборин, Павел Серебряков и еще кто-то. Ни Юдиной, ни Софроницкого, ни Рихтера (тем более). Всегда Гилельс. Так вот его «гнобили», как вы выражаетесь.

      Мы с вами говорим о разных вещах. Все, что вам известно, — это рассказы и сплетни. Кто-то мог сказать что он «не цепляет ни одной ноты», ну и что? Да мало ли что говорили «в музыкальных кругах». Я сам слышал разговор двоих музыкантов: увидев, как люди собираются на концерт в Малом зале, один спросил другого. Тот ответил «Софроницкий». — «А его еще кто-то слушает?» — сказал первый.

      Во всех профессиональных артистических кругах всегда много от гадюшника: интриги, сплетни, зависть, ненависть, ложь. В этой обстановке, как понимаю, вы и росли. Любые разговоры-нагововоры представлялись вам как имеющие всемирно-историческое значение, хотя все остается в этих узких кругах, а Гилельса крутили на радио больше всех, и он почти один выступал за себя и за того парня.
      Я говорю о реальном положении вещей, когда целая плеяда выдающихся музыкантов была отстранена от публики. Вы говорите о внутримузыкальных интригах и сплетнях, и для эти вещи – главнее музыки.

      «Этого господина также не настораживает, что отец Рихтера был расстрелян, а мать сбежала с немцами в Германию» — пишете вы гневно. Да, не настораживает, и не вижу причин, почему меня это должно интересовать. Ибо, как вы изволили заметить: «Его, этого инженера-строителя, в отличие от нас, «пошлых музыкантов, склонных к дрязгам» интересует исключительно Музыка! Просто даже и не знаю, что сказать».
      Про инженера-строителя вы хорошо загнули. Дескать, Александр Порфирьевич, занимались бы вы своей химией, чего вы в музыку лезете! Слыханное ли дело? Даже слов не нахожу от возмущения!

      Впрочем, слова тут же нашлись. Из тривиального набора склочников: «совок», «хамство»… Вы подтвердили свой имидж, от которого открещиваетесь, в то время об этом кричит самый тон вашего выступления, его агрессивность. Поэтому говорить, что вас «слишком волнует атмосфера на этом замечательном портале», это лицемерие. Если для вас «хамством» является нежелание слушать сплетни и потворствовать дрязгам, то извиняться перед вами мне не в чем. Обращайтесь себе в Администрацию портала, а лучше сразу в Международное бюро сексуальных проблем.

      1. Dmitry Garanin

        Е. Майбурд 09.01.2018 в 07:22 :

        Обращайтесь себе в Администрацию портала, а лучше сразу в Международное бюро сексуальных проблем.

        — Интересно неожиданное обращение к теме секса со стороны индивидуума, возмущавшегося «пошлыми дрязгами». Так и подмывает на это ответить «у кого чего болит..»! Но, поскольку Модератор призвал «не уподобляться», не буду этого писать — ради сохранения хорошей, дружеской атмосферы на этом портале.

  13. ALokshin

    По поводу звука у Рихтера. Случайно нашел на форуме classic-on-line пост одного из участников, almorgo1. Цитирую:
    «1975г. Я в санатории после болезни смотрю ТВ.
    Помню ,это был концерт, посвящённый дню советской милиции. Идет что-то, не помню,что..
    И вдруг! `Выступает народный артист Сове….,Лауреат Ленинской пре…Святослав
    Рихтер.`!!!
    Для меня всё перестало существовать. Только страх, что какой-нибудь дед переключит ящик
    на какую-нибудь `Рабыню из ауры`
    Он вышел, большой, сосредоточенный.
    Короткий поклон в зал.
    Сел, замер.
    Музыка зазвучала как-то внезапно. Это был первый этюд Шопена.
    И вдруг я начинаю смущённо понимать, что мне…не нравится!
    Очень много силы, очень быстро.Как буд-то насилие над роялем. И он, рояль, отвечал
    каким-то истошным звуком.
    Странно всё это было.
    В фильме, кстати , есть запись Этюда cis Шопена. Помните, снято сверху, сбоку. Рихтер
    играет его фантастически быстро. Но, на мой взгляд, рояль просто не в состоянии полноценно
    озвучить такой посыл исполнителя. Особенно тяжёлые звуки левой руки.
    Это лишь два эпизода, два размышления
    Я прошу прощения, если кого-то задел, но моё субъективное мнение, никак не отражается
    на непреходящей ценности творчества Святослава Рихтера.»

  14. ALokshin

    Cовершенно невероятная (по силе воздействия на читателя) сцена из «Вечной музыки» Нагибина :
    «…Зато вскоре там [т.е. в комнате,»освободившейся» [1] после ареста родственников Прохоровой. — А.Л.] появился новый жилец [Святослав Рихтер.- А.Л.] . Из трех смежных комнат было создано пространство, вместившее целую толпу гостей, которым не было тесно. Тут разместился бар со столиками, эстрада – крышка Славиного прокатного рояля , а на крышке поочередно появлялись две певицы-студийки, исполнявшие лихие куплеты под Славин аккомпанемент. Когда одна из них по ходу дела приподняла юбку над стройными ногами, посетители кабачка дружно закричали : «Выше! Выше!»»
    Почему-то вспоминается “Мастер и Маргарита”, не правда ли?
    [1] Терминология В.И.Прохоровой. См. ее статью «Он был всецело в жизни…»/Вспоминая Святослава Рихтера.-М.: Константа, 2000, с.47.

  15. Майя

    Вы, Майбурд, ЖЛОБ в полном смысле этого слова
    Вы вообще не имеете никакого права высказываться по поводу данной статьи.
    Её тема настолко частная, что говорить могут исключительно свидетели — московские музыканты.
    Я изучила массу материалов, написанных о Нейгаузе, Рихтере, Вере Прохоровой, Александре Локшине…
    У меня нет никакого сомнения, что Святослав Рихтер работал на Софью Власьевну.

  16. Елена Кушнерова

    Маленькое добавление об упомянутой в статье Татьяне Евгеньевне Кестнер — педагоге ЦМШ со дня основания школы. Её учениками, кроме упомянутых Н.Петрова и А. Гаврилова, были также Анна Кантор (педагого Н.Демиденко и Е.Кисина), Николай Луганский, Н.Гаврилова, Татьяна Шебанова. Я тоже училась у Татьяны Евгеньевны с 6 лет и все 11 лет ЦМШ.

  17. Дмитрий Гаранин

    Следует упомянуть книгу Г. Гордон «Эмиль Гилельс /За гранью мифа/» (Классика ХХI, Москва, 2009), в которой подробно описывается травля Гилельса ректором Московской Консерватории Нейгаузом и сворой спущенных им с цепи музыкальных критиков. Так что не следует думать, что всё это придумано в статье Огарёвой, как склонны считать некоторые комментаторы, не читавшие ничего, кроме панегириков Рихтеру в газетах «Правда» и «Известия».

  18. Е. Майбурд

    Елена Кушнерова, вы же пианст- профессионал. Просто послушайте два исполнения 29-й сонаты Бетховена: Гилельса и Рихтера. Заметьте, я Гилельса не ругал и не ругаю. Считаю его великим пианистом. Но все же послушайте. И сравните.
    P. S. А меня тут уже идиотом назвали. Вот страсти-то! Склочная статья — она и провоцирует склоку.

    1. Елена Кушнерова

      Именно, что я пианист-профессионал, поэтому могу сравнивать профессионально, а не только эмоционально. Я не сказала, что Рихтер — плохой пианист. Есть записи вполне выдающиеся. Но Гилельса — прирожденный пианист. Это слышно с первой ноты. И с возрастом он продолжал набирать силы. А Рихтер везде одинаковый, надо потрудиться, чтобы найти у него действительно хорошие записи. Я уже молчу, что в то время было много выдающихся пианистов — Флиер, Гинзбург, Оборин, Софроницкий, Юдина, Мария Гринберг… И ещё я говорила, что Рихтер по непонятной причине был «неприкасаемым». В его положении, при сталинском режиме это необъяснимо. Или Вы с этим не согласны и у Вас никаких вопросов не возникает?
      А то, что Вас обозвали… ну, извините, Вы сами нарвались. Не нужно оскорблять людей, имеющих с Вами различные вкусы. Когда лезешь в драку, надо понимать, что и тебе может дастаться…
      А статью я склочной никак не считаю. Она поднимает вопросы, давно висящие в воздухе. Просто никто не решается, а вот Анжелика Огарева решилась.

      1. Е. Майбурд

        Елена Кушнерова
        04.01.2018 в 14:28

        И ещё я говорила, что Рихтер по непонятной причине был «неприкасаемым». В его положении, при сталинском режиме это необъяснимо. Или Вы с этим не согласны и у Вас никаких вопросов не возникает?
        А то, что Вас обозвали… ну, извините, Вы сами нарвались. Не нужно оскорблять людей, имеющих с Вами различные вкусы. Когда лезешь в драку, надо понимать, что и тебе может дастаться…
        \\\\\\\\\\\\\

        Никаких вопросов не возникает. Потому что ничего не знаю о мнимой «неприкасаемости». А главное, не имеет отношения к музыке. Знаю только, что Гилельса никто не травил.
        Если вам, Елена, хочется влезать в эти грязные сплетни, флаг вам с руки. Вы открылись мне с другой стороны, чем когда я читал ваши воспоминания и защищал от нападок. О сделанном не жалею, но впредь буду знать, что профессионализм в музыке может сочетаться с пошлостью и склонностью к дрязгам.
        По поводу «различных вкусов»: обозвал меня тот, кто Горовица называет Хоровцом и при этом ему, видите ли, не нравится звук рояля у Рихтера. О каких вкусах вообще можно говорить на таком уровне?
        Вы попали в хорошую компанию, которой вполне достойны, как вижу.

        1. Dmitry Garanin

          Е. Майбурд 05.01.2018 в 00:30

          ..обозвал меня тот, кто Горовица называет Хоровцом..

          — Вы просто ничего не понимаете, г-н Майбурд. Я из принципа употребляю «Х» там, где русские по какой-то причине употребляют «Г». Например, если взять города Германии, то Хамбург, Ханофер, Хайдельберг, Хайльбронн, Халле. Но: Гёттинген, Гера, Гисен, Гермерсхайм. Путать «Г» и «Х» негоже. Так что отбросьте этот негодный аргумент в дискуссии о пианистах и лучше образуйтесь по предмету.

          1. Виктор (Бруклайн)

            Dmitry Garanin
            05.01.2018 в 04:21
            Е. Майбурд 05.01.2018 в 00:30

            ..обозвал меня тот, кто Горовица называет Хоровцом..
            \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
            — Вы просто ничего не понимаете, г-н Майбурд. Я из принципа употребляю «Х» там, где русские по какой-то причине употребляют «Г». Например, если взять города Германии, то Хамбург, Ханофер, Хайдельберг, Хайльбронн, Халле. Но: Гёттинген, Гера, Гисен, Гермерсхайм. Путать «Г» и «Х» негоже. Так что отбросьте этот негодный аргумент в дискуссии о пианистах и лучше образуйтесь по предмету.
            +++++++++++++++++++++++++++
            Что ж, Евгений Михайлович, давайте с сегодняшнего дня писать из принципа Ландон, а не Лондон, Пари, а не Париж, Вошингтон, а не Вашингтон, Нью-Джерзи, а не Нью-Джерси, Пенсилвэниа, а не Пенсильвания и т.д. Как сказано в «Созвездии Козлотура», хорошее начинание, между прочим.

        2. Dmitry Garanin

          И кроме того, г-н Майбурд, как Вы могли докатиться до такого хамства, чтобы обругать Елену Кушнерову, которая специалист в музыке и просто выражает своё мнение в корректной форме? Так себя вести нельзя, это абсолютно нецивилизованно. Вам вообще надо бы помолчать, потому что Вы ничего не знаете и судите со стороны на основании советских догм.

  19. Елена Кушнерова

    «Как это Генрих Густавович мог не разглядеть экстраординарный талант Гилельса?! Все знали, что Нейгауз отказал Гилельсу в переводе в Московскую консерваторию. Берта Рейнгбальд была готова отдать Эмиля Нейгаузу за полгода до конкурса, и все лавры достались бы Генриху Густавовичу. Должна была быть веская причина!».
    Так какая же была причина? Мне это из текста непонятно.

  20. Елена Кушнерова

    Прочитала статью с большим интересом. Решиться поднять перо на сразу двух священных коров – на Нейгауза и на Рихтера – это большая заслуга автора! Эти две фигуры были (да частично ещё и есть) абсолютно неприкасаемыми. В их адрес (как о покойниках) либо хорошо, а лучше с восторгом, либо ничего.
    Рихтер уверенно занимал 1 место среди пианистов, хотя всегда мне было непонятно, кто его на это место водворил, когда уже был Гилельс! Позже узнала, что это была кампания Нейгауза за признание Рихтера Гением всех времен и народов, а заодно и кампания против Гилельса. Но ещё будучи ребенком и учась в ЦМШ я твердо знала, что лучший пианист — Рихтер. Понятно, бывала на его концертах много раз и… была разочарована. Мне было скучно. Это то, что касалось сольной игры, в камерной музыке он был очень хорош. Ходили легенды о сотнях репетиций, но именно это и делало совместную игру настолько гомогенной. Что же касается Гилельса, так даже ещё и в мое время (не говоря уже о молодости самого Гилельса) ходили разговоры о его «технике», типа, что технически он, конечно, очень силен, а вот как музыкант … Эта кампания очернения Гилельса шла от Нейгауза. Гилельс считался чуть ли не «тёмным», «неумным», ну, вот только техника у него, дескать, отличная. Для меня факт непризнания Нейгаузом Гилельса и выдвижение Рихтера на Олимп абсолютно необъяснимы. Как такой опытный педагог мог не разглядеть очевидного? Тут у меня очень много вопросов.
    1. Как Нейгауз не понял невероятного таланта молодого Гилельса?
    2. Почему Гилельс все же пошел в класс к Нейгаузу и выносил его издевательства?
    3. Как удалось Нейгаузу, несмотря на поддержку Гилельса Сталиным, все же выпихнуть Рихтера в лидеры?
    4. А основной вопрос, конечно, это как Рихтер, немец, отец которого был расстрелян, а мать (настучавшая на отца) сбежала с любовником в Германию с фашистами, был ни разу не тронут властями? Это для меня настоящий ребус. Он требует разгадки. Эта разгадка однозначно находится в известных местах. Вот только доступа к ней пока нет.
    Сейчас, задним числом, мне так больно за Гилельса! Как же он мог переносить всю ту абсурдную критику и продолжать так божественно играть? Его игра завораживала, и дело было, конечно, не в «технике» (которой, вернее, отсутствием которой часто страдали ученики Нейгауза), а в природном пианизме, невероятной чистоты звуке, глубине и чистоте музыкального восприятия. Мне больно себе даже представить, что должен был чувствовать гениальный человек, в которого все, кому не лень, могли бросить: «Ах, Гилельс! Да он технарь!»
    Но время все расставляет по своим местам. Раньше я не могла сказать, что Рихтера не особо люблю, а сейчас просто все однозначно говорят, что Гилельс намного выше и как пианист, и как музыкант.

    Так что повторюсь. Спасибо Анжелике Огарёвой за смелость затронуть эту тему.

    1. A.SHTILMAN

      Полностью согласен с предыдущим оратором, одно уточнение: автор ошибся в одном случае- не Гилелса по радио слышал великий С.В.Рахманинов. Его 3-й Концерт по трансляции автор слышал в Нью-Йорке в исполнении Якова Владимировича Флиера. ЭТО ОН МНЕ РАССКАЗАЛ ЛИЧНО МНЕ ЕЩЁ ЗИМОЙ 1954 ГОДА В ДОМЕ ТВОРЧЕСТВА КИНЕМАТОГРАФИСТОВ БОЛШЕВО. ФЛИЕР БЫЛ ОДНИМ ИЗ ВЫДАЮЩИХСЯ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ 3-ГО КОНЦЕРТА РАХМАНИНОВА ДЛЯ Ф-НО С ОРКЕСТРОМ И ИГРАЛ ЕГО В ГОДЫ ВОЙНЫ, КОГДА АВТОР И УСЛЫШАЛ ЭТО ИСПОЛНЕНИЕ ПО РАДИО. ЕДВА ЛИ ЕСТЬ ОСНОВАНИЯ НЕ ДОВЕРЯТЬ ЭТОМУ СВИДЕТЕЛЬСТВУ, ХОТЯ ЗДЕСЬ ПРИНЯТО СПРАШИВАТЬ- А СВИДЕТЕЛИ ЭТОГО У ВАС ЕСТЬ?НУ, ОБОЙДЁМСЯ БЕЗ СВИДЕТЕЛЕЙ. БЫЛ ОДИН. НО , УВЫ ЕГО УЖЕ НЕТ- ЭТО МОЙ СОУЧЕНИК ПОКОЙНЫЙ ВИОЛОНЧЕЛИСТ МИХАИЛ ХОМИЦЕР.Конечно, Яков Владимирович рассказывал об этоой истории не мне одному, но и некоторым своим ученикам- адреса и телефоны давать не буду. Известному музыковеду советую продолжения не читать- слишком много незнакомой информации, а это раздражает! Все они были люди! и притом советские люди! И заниматься успевали и музыкой — по большому счёту! И интригами- большими и маленькими- ТАК ЧТО НЕ НУЖНО УДИВЛЯТЬСЯ ИЛИ ПО СВОЕМУ НЕВЕДЕНИЮ ОБВИНЯТЬ АВТОРА В ГРЕХАХ- НЕ ЗНАЕТЕ ОБ ЭТОМ САМИ. ТАК НЕ СТОИТ И ВСТУПАТЬ В ДИСКУССИИ С ЛЮДЬМИ ЗНАЮЩИМИ БОЛЬШЕ И НЕ ИЗ СОМНИТЕЛЬНЫХ МУЗЫКАЛЬНЫХ СЛОВАРЕЙ, А ИЗ ПЕРВОИСТОЧНИКОВ, ЧАЩЕ ВСЕГО.ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНАЯ СТАТЬЯ!

  21. ALokshin

    Из книги «Вспоминая Юдину» (2008)
    Ника Бромберг: «…Все три дня до кончины мамы [Серафимы Бромберг , друга и литературного секретаря Юдиной] мы слушали музыку, она очень просила ставить пластинки. Прослушала все записи М.В. и по нескольку раз — Баха, Бетховена. Слушала Софроницкого, Браудо — орган, а вот Рихтера не могла слушать, ставили его пластинку, и мама тут же просила ее снять…»

  22. Дмитрий Гаранин

    С интересом и удовольствием прочёл эту статью и жду продолжения. Хотя в тексте довольно много небрежностей, которые следовало бы поправить, интересен сам подход, идущий вразрез с официозом. Вспоминаю, как в 70-е и 80-е годы в Москве время от времени видел в центральных газетах огромные статьи-панегирики Святославу Рихтеру при полном игнорировании всех остальных пианистов. Это вызывало у меня возмущение и напрямую связывалось в моём сознании с репрессивной системой, полоскавшей мои неокрепшие мозги научным коммунизмом и прочей политизированной бурдой. Не знаю уж, чем и как он заработал статус «государственного пианиста» и «кумира прогрессивной интеллигенции» одновременно. В последующую эпоху, когда я увлёкся классической музыкой, пришлось прослушать изрядное количество записей этого пианиста, и мне не понравился его тусклый звук. На несовершенство записи свалить это нельзя, ведь слышно явно, что звук Гилельса, Хоровца, Рубинштейна и многих других совершенно иного качества. В общем, в настоящее время я слушаю Рихтера довольно редко.

  23. ALokshin

    Да, и еще во время осадного (не путать с военным!) положения в Москве спокойно ходил по улицам. Занимался у Нейгауза. Возвращался к Прохоровой. Дворники его не тревожили. То есть чудо было не одномоментным , а длительным, изо дня в день. И комната, куда он переехал, не была опечатана (перед переездом Рихтера арестовали людей, там проживавших). А потом в этой самой комнате Рихтер устраивал танцы (имеется документальное свидетельство Нагибина. Нагибин, впрочем, умолчал, что \»освободилась\» комната в результате ареста родственников Прохоровой). Короче, лютое позорище.

  24. Е. Майбурд

    ALokshin
    — 2018-01-02 06:42:53(682)
    3) В своих воспоминаниях Рихтер о своем чудесном спасении от высылки из Москвы не упоминает.
    Комментарии нужны?
    \\\\\\\\\
    Нет, не нужны комментарии — включая ваши.
    Если вы читали воспоминания Рихтера, вы должны были заметить, что там 90% (если не больше) — о музыке. Внешний мир и события — вскользь. Это воспоминания музыканта, не историка и не бытописателя. Можете ли вы быть уверены, что он понимал свою ситуацию как «чудесное спасение»? Это вы так толкуете.
    Как там писал Александр Сергеевич? Врете, подлецы! Он и низок не так, как вы! (цитирую по памяти).

  25. ALokshin

    Вот, что документально подтверждено.
    1) В начале войны, после указа о выселении немцев из Москвы Рихтер переехал к Вере Прхоровой.
    2) Предложено это Рихтеру было матерью Веры Прохоровой, агентом НКВД.
    3) В своих воспоминаниях Рихтер о своем чудесном спасении от высылки из Москвы не упоминает.
    Комментарии нужны?

    1. Элиэзер М. Рабинович

      ALokshin

      Комментарии нужны?

      Да.

      2) Предложено это Рихтеру было матерью Веры Прохоровой, агентом НКВД.

      Откуда Вы это знаете?

      1. ALokshin

        В моей книжке «Музыкант в Зазеркалье» (2013) даны все ссылки. Нужны три ссылки 1) Книга Прохоровой, где она, наконец, пишет, что ее мать работала в Интуристе с 1930 года (пишу по памяти).
        2) Статья Прохоровой, где она пишет, что переехать Рихтеру к ней (Прохоровой) предложили ее мать и тетя.
        3) Рассекреченное письмо Берии Сталину, где Берия просит Сталина вывести формально Интурист из подчинения НКВД, т.к. иностранцы пугаются. (Это письмо датировано более поздним числом, чем начало работы матери Прохоровой в Интуристе).

  26. Леонид Медведовский

    Большое спасибо автору.
    Такие не очень причёсанные мысли и воспоминания намного ценнее политкорректной водички, которую спокойно может генерировать компьютер. Может немного и жаль, конечно, что и Генрих Нейгауз, и Рихтер описаны слишком прямолинейно, но по-мому большинство приведенных якобы «негативных» фактов и историй просто делают ревнивого? капризного? Нейгауза и странного счастливчика Рихтера живыми людьми, а не ходульными образами. Я-то больше привязан к тому, как играет Гилельс, чем Рихтер, но мне нравятся оба (а Софроницкий- ещё больше), но мне понятно без об»яснений, почему у ГН возможно было больше оснований аддресовать «одессизмы» к ЭГ, а не к СР. И сразу же все трое становятся выпуклыми фигурами — просто по этой и одной-двумя другими деталями. Вот это превращение плоских фотографий (или видео) в трёхмерное изображение практически нейтрализует какие-то особенности стиля повествования.
    Ещё раз — большое спасибо Анжелике Огарёвой. И, пожалуста, напечатайте окончание.

  27. arthur SHTILMAN

    Маленькое замечание- Абрам Дьяков не был официальным мужем Татьянв Евгеньевны Кестнер. Но сын её- действительно их общий. Дьяков попал в плен в первые дни войны с уконцертной бригадой по разнильдяйству всеобщему8 не было карт, не было даже знающих местность, да что говорить- сам Жуков раз звехал к немцам и чудом благодвря хорошему шофёру оба унесли ноги! Второе- хорошо известно, что группа московскоц интеллигенции включая даже- как ни странно- Сергея Михалеова — подписала письмо с просьбой об асмнистии Нейгауза и писмьо возымело действие. вОЗМОЖНОЯ. ЧТО ЗА ПИСЬМОМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТОЯЛ гИЛЕЛЬС рИХТЕР САМ В ФИЛЬМЕ мОНСЕНХОНА СКАЗАЛ О СЕБЕ В КОНЦЕ» я очень собой недоволен…» Вероятно что-то за этим стояло, если человек говорил это в возрасте 85 лет?!Его история в Москве во время войны очень тёмная и отношения с семьёй Прохоровой — особенно- он всё время подставлял Прохоровой композитора Локшина!Артур Рубинштейн был не очень высокого мнения о РИхете- пианисте, о чём не стесняясь поведал в своих мемуарах, а Гилельса, да! ценил очень высоко! Я, знавший хорошо многих усеников Нейгауза слышал и знал только о его словах и делах в защиту пианиство-евреев- будь-то на конурсах илипри опмтуплениях в аспирантуру или в Консерваторию. Его мать, урождённая Блюменфельд- была либо полномтью, либо полу-еврейкой, так что Генрих Густавович, астанься он в Москве тоже рисковал бв своей головой и о его»антисемитизме» не могло идти и речи- разве тольео дл «музыкроведов» черпающих свои 2″Знани» из сомнительных музыкальнвх словарей.

  28. Е. Майбурд

    Статья написана не для возвеличивания Гилельса (в чем он не нуждается). Статья эта – для охаивания Нейгауза и Рихтера. Документ однозначно гнусный. Продолжение можно не читать. А лучше – не публиковать

  29. Александр Калинкович

    Это ж надо так ненавидеть Нейгауза и Рихтера! Все средства хороши, даже процитирован Гаврилов, над которым Рихтер подтрунивал и тот, обидевшись, дал несколько отвратитительных интервью, в стиле этого опуса. Масса недомолвок, передергиваний, оскорблений. Гилельс безусловной выдающийся пианист и благородный человек, но мне кажется, он бы не одобрил этот пасквиль. Но есть обещанное продолжение — то ли еще будет!

Добавить комментарий для Леонид Медведовский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.