©"Семь искусств"
    года

Борис Родоман: Становление и распад российских государственных образований: цивилизации и ландшафт Северной Евразии

Loading

Как известно, при очередной смуте наша держава распадается, а после усмирения снова склеивается. В какой мере цикличен этот процесс, а в какой необратим? Так ли уж удобна метафора распада, если части не расходятся, а остаются на месте? И, наконец, чтó у нас распадается?

Борис Родоман

Становление и распад российских государственных образований: цивилизации и ландшафт Северной Евразии

На территории Северной Евразии вот уже более половины тысячелетия существует некоторое огромное по площади государство, название которого то и дело меняется, а само государство периодически как бы распадается, исчезает, но снова восстанавливается, возрождается, как Феникс из пепла. Задача этой статьи — проверить правомерность некоторых метафор, которыми такого рода процессы описываются, рассмотреть некоторые механизмы формирования гигантской государственной территории, особенности российского культурного ландшафта и всего постсоветского пространства, высказаться о причинах распада СССР и коснуться некоторых евразийских проектов.

  1. Формирование территории и государствообразующие этносы

По степени вытянутости Россия уступает только Чили и Норвегии. Эти страны вытянулись между берегом и горным хребтом, а Россия — вдоль двух странообразующих природных зон. Лесостепь стала осью основного массива расселения, по форме и положению похожего на ареалы распространения дуба, клёна и липы [Алёхин 1950]. Под сенью этих широколиственных деревьев, прежде имевших большое хозяйственное значение, а в наши дни редких и почти забытых, прошла молодость русского этноса, ныне живущего среди берёз и осин, елей, сосен и лиственниц. Зона тайги в целом представляет собой более колониальное пространство, с присвоением, надолго и безнадёжно опередившим освоение.

Россия вытянулась с запада на восток в погоне за соболем. Представители коренных народов Европейского Севера, карелы из Великого Новгорода и коми-зыряне из Великого Устюга, продвигаясь вдоль своей родной зоны тайги, присоединили к будущей империи Северо-Восточную Европу и Северную Азию [Историко-культурный… 1997], так что именно эти финские народы могут считаться «государствообразующими» в некотором роде. Но таковым утверждением, на котором я вовсе не настаиваю, сразу же дискредитируется само понятие государствообразующего этноса. Нередко, а то и как правило, основателями этнонимных государств оказывались представители отнюдь не титульного этноса, а его чужеродные завоеватели. К какому этносу принадлежали первые князья Новгородско-Киевской Руси? Какие «национальности» преобладали в революционной команде В.И. Ульянова?

Я готов пойти на компромисс с нынешней идеологией и признать титульный этнос Российской Федерации государство­под­дер­жи­ва­ю­щим, но для удержания огромной территории народу, по сравнению с ней очень малочисленному, надо искать союзников среди других этносов, но тогда их надо любить, как любил Л.Н. Гумилёв тюрков и монголов, а не только «толеранить». Толерантность — вынужденная терпимость к тем, кого не любишь, а евразийскому пространству нужна дружба народов, но это понятие в постсоветской России вышло из употребления.

Однако вернёмся к России царской. По мере того, как правительство узнавало, какой территорией оно владеет, и пыталось распространить на неё свой порядок вопреки гигантским расстояниям, экономические стимулы имперской экспансии сменялись военно-политическими. Железная дорога от Миасса до Владивостока построена не для «подъёма производительных сил Сибири», а для завоевания Китая и Японии. Даже при проектировании Транссиба в конце XIX в. отдельные инженеры всё ещё предлагали использовать для перевозки грузов более выгодную, по их расчётам, конную тягу [Гумилевский 1946], но власть в Петербурге мыслила стратегически: паровозы необходимы для переброски войск.

  1. Анизотропный ландшафт и территориальные иерархии

С вытянутостью России вдоль географических параллелей связана ортогональная анизотропия занимаемого ею пространства — неравнозначность северо-южных и западно-восточных векторов имперского «силового поля». В западно-восточном направлении Россию скрепляют военно-политические узы, а в северо-южном её раздирают перспективные, многообещающие экономические связи. В геополитическом смысле Азиатская Россия пристёгнута к Москве, а в геоэкономическом её части призваны быть ресурсным дополнением и объектом колонизации соседних южных стран. Так, дальний Восток более всего тяготеет к Японии и Китаю, Восточная Сибирь — к Китаю, Западная — к Средней Азии. В идеальной, чисто экономической географии, без учёта государств и этносов, это были бы экономические макрорайоны в виде меридиональных сегментов. Удобные рамки для распада России на сферы влияния иностранных держав созданы в 2000 г. в виде федеральных округов.

Другая, более важная и повсеместная, всемасштабная анизотропия пространства в России — радиальная. Тысячелетие военно-колониального деспотизма превратило российское пространство в тоталитарный ландшафт [Родоман 2002], в котором радиальные связи (центров с периферией) гипертрофированы, а тангенциальные (периферийных пунктов между собой) редуцированы. Радиальное направление — это проекция на земную поверхность так называемой «властной вертикали», а тангенциальное направление обнаруживает недостаток или отсутствие связей между соподчинёнными центру элементами. Российский культурный ландшафт есть результат взаимодействия с природным ландшафтом не общества, а государства [Каганский 2009].

Воплощением тоталитарного ландшафта в России является административно-территориальное деление (АТД). Нигде в мире оно не имеет такого огромного значения, как в нашей стране. У нас единицы АТД — универсальные ячейки жизни общества, подобные домам и квартирам. Существует множество сеток ведомственного районирования [Кордонский 2010], но все они конгруэнтны общегосударственному АТД. Культурный ландшафт — отражение отношений между людьми. В нашей стране материальная инфраструктура, пути сообщения, миграции, межличностные связи отражают прежде всего бюрократическую иерархию. На границах административных районов всех уровней обрываются транспортные связи, возникают зоны депопуляции и экономического упадка, разрастается внутренняя периферия [Каганский 2012], а полосы вдоль границ сохраняются как убежища (рефугиумы) дикой флоры и фауны, возможные основы для природных парков и заповедников. Открытие тоталитарного ландшафта и внутренней периферии — главные достижения отечественной социально-экономической и теоретической географии.

Централизованный анизотропный ландшафт существует на всех уровнях территориальной иерархии — в регионах («субъектах РФ»), в городах, в сельской местности. Кроме того, разные регионы обладают различным исторически сложившимся ритмом ландшафта. Так, в Западной Европе он более дробный (высокочастотный), а в Сибири менее дробный (низкочастотный). При эволюционном саморазвитии культурного ландшафта его антропогенная надстройка стремится к гармонии с природным базисом, а при вмешательстве извне сложившийся резонанс нарушается. При столкновении с традиционным ландшафтом сломались три главные российские реформы — Александра Второго, П.А. Столыпина и Е.Т. Гайдара (не доведены до конца, извращены, привели к обратным результатам).

Так, в сельской местности не удалось разрушить крестьянско-помещичий ландшафт латифундий и парцелл. Сегодняшние парцеллы — это приусадебные и садовые участки, застраиваемые коттеджами, а вместо латифундий — окружающие их пустыри, ждущие отвода под застройку или новой распашки. Земельные реформы оборачивались для сельских жителей катастрофами и неизменно проваливались, потому что нельзя было быстро передвинуть поля, огороды, жилища. Страна всякий раз возвращалась к дореформенному состоянию, иногда даже усугубляя его пороки.

Советская коллективизация на селе оказалась третьей волной закрепощения, а постсоветская приватизация — четвёртой (первая волна закончилась в середине XVII в., а вторая началась и достигла апогея в XVIII в.). Сегодня рядовые жители малых городов средней полосы России, обитатели моногородов, рабочих посёлков и сельских поселений в экономическом отношении менее свободны, чем помещичьи оброчные крестьяне, и уж тем более чем государственные крестьяне до 1861 г. К тому же на большей части царской России крепостничества не было, а ныне нигде в нашей стране нельзя заводить своё дело без криминальной крыши.

Я в общем согласен с представлением, что современная Россия является территориальной иерархией поместий [Кордонский 2010]. Главы этнических республик, губернаторы, мэры и прочие начальники являются настоящими помещиками, без патронажа которых невозможен средний и малый «бизнес». Постсоветская рыночная или квазирыночная экономика пришла к нам не с запада, а из советских подпольных цехов и среднеазиатских барахолок, она регулируется не правом, а воровскими обычаями, вписалась и влилась в иерархический тоталитарный ландшафт и в общем не стала конкурентной, а разделена между криминальными сферами влияния, в том числе территориальными.

  1. Внутренний колониализм, провинциальность и территориальные сословия

Многих исследователей и публицистов волнует вопрос, где в нашей постсоветской империи находится метрополия, а где колонии. Традиционный дискретный подход, при котором метрополией считается какая-то совокупность регионов в европейской части страны, не продуктивен; ни одна граница этого гипотетического ареала не является резкой и не выдерживает критики. Не лучше ли говорить о внутреннем колониализме [Родоман 1996] в континуально-относительном смысле и считать, что черты метрополии и колонии убывают-возрастают постепенно? Но в каком направлении? Просто ли с запада на восток или от Москвы во всех направлениях? Нет, не так. Метрополиями в том или ином смысле являются все административные центры районов любого ранга, а колониями — их периферийные зоны. Об этом свидетельствуют фактически применяющиеся способы землеприродопользования.

И, наконец, возвращаясь к стране в целом, я предлагаю экстремистскую модель, простую и дискретную: метрополией является только Москва, и даже не вся, а лишь внутри МКАД; всё остальное — явные колонии — и ближнее Подмосковье, и новые территории Москвы (с 2012 г.). Захват земель, способы приобретения их у местной администрации, вытеснение и огораживание аборигенов, закрытие доступа к ранее использовавшимся ими земельным угодьям, ликвидация публичного пространства, разрушение прежнего культурного ландшафта — не суть ли это примеры самого яростного колониализма?

Из-за беспрецедентной гегемонии одной столицы в России все, кто не родился и/или не проживают в Москве, считаются (и часто считают себя сами) гражданами второго сорта. (Об ущемлении и попытках реванша Петербурга умолчим, чтобы не уклониться от темы). Сообразно этой ситуации я предлагаю выделять в России три территориальных сословия: 1) москвичи, 2) жители Московской области и Петербурга, 3) все остальные. Главы всех регионов, другие крупные чиновники и олигархи принадлежат к первому сословию, так как имеют квартиры и прочие резиденции в Москве.

Для России очень характерно отсутствие исторических провинций (таких, как Нормандия и Прованс во Франции), наше население идентифицирует себя по административным единицам (областям, краям, республикам), тогда как соседняя Украина состоит из таких провинций целиком и они напрашиваются быть основой её возможного федеративного устройства или поводом для распада. На территории нынешней России была только одна такая провинция — Ингерманландия, её следы слабо читаются в ландшафте (продолговатые кирпично-гранитные здания) и в топонимии (термин «мыза» и некоторые чисто финские названия). Для инвентаризации и классификации российского культурного ландшафта, в том числе с целью сохранения культурного наследия, учёными должны быть выделены культурно-исторические провинции [Родоман 2011].

  1. Многократные распады империи

Как известно, при очередной смуте наша держава распадается, а после усмирения снова склеивается. В какой мере цикличен этот процесс, а в какой необратим? Так ли уж удобна метафора распада, если части не расходятся, а остаются на месте? И, наконец, чтó у нас распадается? С формальной точки зрения, Российская империя распалась вследствие отречения Николая Второго от титулов не только самодержца всероссийского, но и царя польского, великого князя финляндского, царя казанского и астраханского. СССР распался в результате сговора правителей трёх главных республик. Россия при этом не распадалась: РСФСР вышла из СССР, не потеряв «ни пяди» (ни одного квадратного дециметра!) своей территории. Настоящий распад России, возможно, весь впереди, но пока что это только жупел.

Если обратиться к сути дела, то напрашивается цивилизационно-географическая гипотеза распада, опирающаяся на метафору заглатывания инородного тела. Российская империя и СССР распались якобы от того, что заглотали, не успели переварить, цивилизационно чуждые им земли. Русификация и советизация оказались поверхностными и улетучились после того, как царская Россия надорвалась в первой мировой войне, а СССР проиграл холодную войну с евроатлантическим Западом. Бывшие советские республики вернулись туда, где пребывали до российской и советской колонизации: Балтия в демократическую Европу, Туркмения — в феодальную Азию. Эта концепция заманчиво проста и красива с первого взгляда, но по-существу сомнительна.

Здравый смысл отказывается признавать цивилизационную пропасть между собственно Россией (уместившейся внутри Российской Федерации), и народами Казахстана, Киргизии, Южного Кавказа, долго варившимися в российском и советском котле. Подобие цивилизационной гипотезы в какой-то мере работает на западных окраинах нашей империи, соединённое с общей теорией колонизации и деколонизации. С этой глобальной точки зрения Россия была авангардом европейской колонизации, передовым отрядом великого Drang nach Osten, начавшегося ещё от рейнских и дунайских границ Римской империи. Но царская Россия и СССР изменили своей колонизаторско-цивилизаторской миссии и устремились на Запад покорять страны и народы, более цивилизованные, чем Россия. Вместо того, чтобы продолжать европеизировать Азию, наша страна бросилась азиатизировать Европу. Германский фашизм был сокрушён, но в остальном победа СССР в войне за передел Восточной Европы оказалась в конечном итоге пирровой.

Кажется ближе к истине утверждение, что распад СССР был инициирован национально-освободительной борьбой и достижением независимости в странах Балтии. С их точки зрения это был не выход республик из Союза, предусматривавшийся некоторыми советскими конституциями, а ликвидация «оккупационного режима», но после того, как к выходу из СССР стала рваться сама РСФСР (!) [Родоман 1990] (восстание Б.Н. Ельцина против М.С. Горбачёва), правителям остальных республик ничего не оставалось, как окончательно прибрать возглавляемые ими земли к своим рукам, хотя до того они о выходе не помышляли и до последнего момента за Советский Союз цеплялись. Иными словами, распад СССР вне Балтии был ни чем иным, как важнейшим актом или ярким подобием всеобщей «прихватизации».

В евразийских движениях, прежних и нынешних, трудно увидеть что-либо иное, чем ностальгическое стремление восстановить великую державу. Логике неоевразийцев отвечает территория СССР в границах 1939 г. плюс Монголия (в то время фактически советская республика, или «красная колония», Red colony на иностранных картах). Та же логика требует включить в евразийскую империю Уйгуристан и Внутреннюю Монголию, но Китай их не отдаст.

Крах СССР иногда рассматривается как распад одной из последних колониальных империй, вслед за британской, французской, испанской и др., но если это неумолимая историческая закономерность, действительная и для монолитных континентальных территорий, то следующим в очереди к развалу стоит КНР, однако её военная и демографическая мощь не позволяет на это надеяться. Вопросы о том, существует ли единая и глобальная закономерность деколонизации и являются ли (были ли) Россия и Китай колониальными державами, остаётся открытым в свете чрезвычайной многозначности терминов «колония» и «колониализм» [Там, внутри 2012].

Сегодня евразийская интеграция бывших советских республик во многом отвечает чаяниям их элит, да и прочего населения, прислониться к более богатой и сильной России, войти в круг живущих за счёт нефтегазовой трубы, избавиться от плохо проницаемых границ, искусственно и неожиданно разделивших семьи и культуры, спастись от угрозы исламизации и китаизации. Для правителей нынешней России, как и для всех их предшественников, это приятная перспектива расширить свою власть и подведомственную территорию. Препятствием неоевразийству служит узкий русский национализм («Россия для русских»), но широкий русский национализм и империализм, отводящий русскому этносу роль гегемона, старшего брата, друга и защитника прочих народов — это и есть евразийство.

Говорят, что Л.Н. Гумилёв, умирая, воскликнул «Берегите СССР!». Не важно, что он скончался через полгода после распада Союза, но что-то такое он сказал или мог сказать в драматические дни путча и революции 1991 г. [Акаева 2012]. Красивый миф правдоподобен и будет жить, как и прочие мифы о нашем великом паранаучном мыслителе. Закономерно, но и прискорбно, что имя его ныне используется для возрождения и укрепления такого государства и режима, которые самого Л.Н. Гумилева продержали 14 лет в ГУЛаге.

__________

*) Доложено на круглом столе «Культурное пространство евразийства» в Российском НИИ культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачёва 16 ноября 2012 г.

Литература

Акаева М.Д. Великий евразиец (о Л.Н.Гумилёве). — СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2012.

Алёхин В.В. География растений. — М.: Учпедгиз, 1950.

Гумилевский Л.И. Железная дорога. — М.: Трансжелдориздат, 1946.

Историко-культурный атлас республики Коми. — М.: Дрофа, ДиК, 1997.

Каганский В.Л. Природно-государственный ландшафт Северной Евразии: теоретическая география // Социально-экономическая география: традиции и современность. — М. — Смоленск: Ойкумена, 2009, с. 78 — 100.

Каганский В.Л. Внутренняя периферия — новая растущая зона культурного ландшафта России // Изв. РАН, сер. геогр., 2012, № 6.

Кордонский С.Г. Россия. Поместная федерация. — М.: Изд-во «Европа», 2010.

Родоман Б.Б. Выйдет ли РСФСР из СССР? // Согласие. Издание литовского движения за перестройку. 1990, № 7 (29), 12 — 18 фев., с. 14; [то же] // Атмода. Инф. бюл.. нар. Фронта Латвии «Пробуждение», 1990, 12 фев.

Родоман Б.Б. Внутренний колониализм в современной России // Куда идёт Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. — М.: Аспект Пресс, 1996, с. 94 — 102.

Родоман Б.Б. Морфология и динамика Российского пространства // Родоман Б.Б. Поляризованная биосфера: Сборник статей. — Смоленск: Ойкумена, 2002, с. 313 — 318.

Родоман Б.Б. Традиционный культурный ландшафт: основные проблемы типологии, районирования и воображения // Международный журнал исследований культуры (электронное издание), 2011, № 4 (5) [28 дек.], с. 47 — 53. www.culturalresearch.ru

Там, внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России: Сб. статей / Под ред. А.Эткинда, Д.Уффельманна, И.Кукулина. — М.: НЛО, 2012.                                                            

Share

Борис Родоман: Становление и распад российских государственных образований: цивилизации и ландшафт Северной Евразии: 12 комментариев

  1. Уведомление: Эдуард Бормашенко: Израиль и Россия: неизвлекаемость опыта и устойчивость хронотопа | ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

  2. Евгений В.

    По правде сказать, описанные особенности вполне справедливы и для Украины. Деградацию транспортных связей на периферии административных единиц остро чувствует путник по мере удаления от «федеральных» автострад, это сложно описать словами, но достаточно, к примеру, совершить путешествие из Ужгорода во Львов не по традиционному пути трассой Киев-Чоп, но через Ужокский перевал. По мере удаления от Ужгорода довольно ощутимо падает общий уровень инфраструктуры, а на самом перевале дорога упирается в пограничный блокпост со шлагбаумом, что как будто намекает, что по ту сторону ничего нет и ехать туда бесполезно, хотя, конечно, это совсем не так, несмотря на изрядно обветшавшее покрытие. С подобным феноменом можно столкнутся и в степях гранитного Побужья, удаляясь от админцентров дороги хиреют и в конце концов сходят на нет, так, будто впереди Атакама или Патагония — обширные пустоши, в которых нет жизни, а стало быть и ехать туда незачем.
    Спасибо, Вы очень точно сформулировали то, что интуитивно чувствует путешественник.

  3. Бормашенко

    Прекрасная статья; по-моему, примерно в таком духе пытался мыслить о России Ключевский.

  4. Игорь Ю.

    Спасибо
    Многое, очевидное специалисту, совершенно не очевидно не специалисту. Никогда не задумывался о транспортной роли замерзших рек по левую сторону Уральских гор. Но… Кама, Ока, Волга, как Вы сказали, был путь в Персию. Персия и Восток, конечно, в доиндустриальную революция была важным торговым партнером, но с 18 века, чтобы не отстать, торговать надо было с Европой. Густая сеть водных артерий была хороша для лодок, но очень сомневаюсь, что даже для средних по грузоподъемности 200 тонных торговых кораблей первой половины 18 века, не говоря уже о веке 19-м. Горизонтально текущих рек — в направлении мировых центров производства, торговли (и количества населения) в России все же не было. Как не было выхода к открытым морям. Конечно, пример Финляндии очень убедителен, тем более, что она была до 1917 года почти Росссией, но в Финляндии вода со всех сторон, плюс устойчивая долгая, снежная зима, а в центральной России, как Вы же сказали, распутица и бездорожье (2 месяца осенью и три весной). А по Рейну от Швейцарии до Кельна вези не хочу товары круглый год. Я ведь почему на этом зациклен? Просто во времена Американской революции, при уже устоявшихся хороших внутренних дорогах для гужевого транспорта перевезти тонну пшеницы из долины Огайо в Бостон было дешевле по реке Огайо в сторону Миссисиппи, потом в Новом Орлеане перегрузить с речного кораблика на морской, и привезти в Бостон, чем на подводах. Хотя по расстоянию это было, казалось бы, на порядок меньше.
    То есть, для внутренней торговли, возможно рек и снежных трасс в России хватало, но выход на «международную» торговлю был очень затратный. Помню, что нас учили, что именно дешивизна перемещения товаров в Америке способствовала быстрому накоплению капитала, со всеми вытекающими последствиями. Я понимаю, что культура страны, отношение к труду, политическая система и протестантская этика были важнее, но неправильно текущие реки России, как мне чисто интуитивно кажется, очень затруднили торговлю с Западом.
    Вот один маленький пример: во Франции есть два замечательных винных региона — Бордо и Бургундия. Первый имел возможность сплавлять вина по Жиронде в Атлантику и оттуда по всему миру, а второй такой возможности не имел. Вина Бордо продавались по всему миру, включая Новый Свет и — прежде всего, в огромных количествах в Англию, а Бургундские вина были известны на расстоянии 50-100 километров от виноградников. Бордо, как район, был на порядок богаче Бургундии. Только уже развитие автомобильного транспорта после Первой мировой принесло винам Бургундии известность в мире за пределами региона и Парижа, который было близко.
    Но скажу еще раз — спасибо. Узнал очень много нового.

    1. Борис Родоман

      Уважаемый Игорь! Не стану спорить с Вашим предположением, что если бы Волга впадала не в Каспий, а в Балтийское море, то Россия была бы менее отсталой, но более европейской и демократической. Почти всё, что вы написали, не вызывает у меня возражений и интересно мне не меньше, чем Вам интересна моя статья. Единственный пустяк, к которому я хотел бы прицепиться – это Ваши слова о Финляндии.
      Финляндия никогда не была ни частью России, ни её колонией. Это было (1812 – 1917) вполне отдельное государство, объединённое с остальной Россией, в составе Российской империи, только коронной унией. Ничего общего, кроме одного монарха. У Финляндии были свои законы, своя валюта, там укрывались русские революционеры. Финляндия – первая страна в Европе, которая предоставила избирательное право женщинам. И это «почти Россия», часть России?!
      В постсоветское время некий полковник из КГБ выпустил книгу «Почему Россия – не Америка?», полную вульгарного географического детерминизма. В ответ мы (я и мой последователь по линии теоретической географии Владимир Каганский) стали развивать тему «Почему Россия – не Финляндия?».
      У меня вызвало грустноватую улыбку то, что Вы, подобно моим знакомым архитекторам, называете запад левой стороной, а восточно-западное направление – горизонтальным.
      Мой предыдущий пространный ответ Вам я опубликовал на порталах «Academia.edu» и «Проза.ру» в качестве мини-статьи «Виноваты ли реки в отсталости России?». Вы тоже можете публиковать там свои сочинения, если ещё этого не сделали. Я же, за недостатком сил и времени, не имею возможности втягиваться в интересную тему, которую Вы мне подбросили. Спасибо за внимание. – Б.Р. 30.10.2017.

    2. В.Ф.

      «Горизонтально текущих рек — в направлении мировых центров производства, торговли (и количества населения) в России все же не было. »
      Я всё хотел пошутить на эту тему: Наоборот, все реки текут горизонтально, кроме, может быть, Ниагары, которая течёт вертикально, и то лишь на небольшом отрезке.

    3. Michael N

      «Просто во времена Американской революции, при уже устоявшихся хороших внутренних дорогах для гужевого транспорта перевезти тонну пшеницы из долины Огайо в Бостон было дешевле по реке Огайо в сторону Миссисиппи, потом в Новом Орлеан»

      Слушайте, но во время американской революции в долине Огайо еще не было колонистов. Колонизация Огайо началась только после создания Ohio Company (действительно, в Бостоне) в конце 1780х. Да и Новый Орлеаном / Луизиана до 1803 г. принадлежали враждебным французам.

  5. Борис Родоман

    Игорь Ю. 18.10.2017 в 07:10
    Очень интересно и, учитывая профессиональный язык неизвестной для меня области знания, интуитивно понятно. Скажите, относится ли к теме статьи тот ландшафтообразующий факт, что на территории всей России-СССР нет ни одной реки с выходом к открытым торговым морям, во всяком случае — незамерзающих рек. Днепр всегда был непроходим из-за порогов. Именно отсутствие рек для доставки товаров (продажи-покупки), самого дешевого способа доставки товаров, безнадежно задержало развитие территории и отразилось на замкнутом, «вещь в себе» государственном устройстве. Не в этом ли принципиальное отличие Российской Империи от Западной Европы с ее Дунаем, Рейном, реками Франции? Или это не так важно по-вашему?

    Да, по-моему, это не так важно. Бóльшая, т.е. вся лесистая часть Восточно-Европейской равнины, по крайней мере до XVII в., прекрасно обслуживалась водным транспортом. Страну пронизывала густейшая сеть очень полноводных малых рек, судоходных для лодок практически на всём своём протяжении. Эти реки близко сходились верховьями, их разделяли не какие-нибудь горы, хребты, кряжи, перевалы, как на бóльшей части Западной Европы, а верховые болота, по жидкой грязи которых лодки перетаскивались через многочисленные волоки, как по маслу.

    Большие реки – Кама, Волга, Ока, ещё задолго до появления здесь славян, соединяли лесной край с богатыми странами Ближнего Востока. Не менее важными, чем пресловутый путь из Варяг в Греки, были пути из Варяг и Зырян в Персы.

    Другим важным транспортным преимуществом России перед Западной Европой была зима с устойчивым снежным покровом. Поверхность суши становилась более изотропной – по ней можно было передвигаться во все стороны с одинаковой скоростью. Исчезали контрасты в уровнях транспортной доступности, смягчались различия между центрами и захолустьем. На этом фоне выделялись «скоростные магистрали» – замёрзшие большие реки. На их берегах, как и на сухопутных трактах, располагались почтовые станции. На сибирских реках они сохранялись до середины ХХ в.

    Я полагаю, что благодаря преобладанию равнин и мощному снежному покрову, а не только из-за слабого сопротивления аборигенов Сибири, Россия распространилась до Тихого океана. Таких хороших условий для европейской колонизации не было в глубинах Африки и Азии.

    Речными путями летом и зимними по снегу и льду компенсировалось плохое состояние сухопутных гужевых дорог в остальные времена года. Практиковалось сезонное накопление грузов: зимой они складировались для сплава по рекам, а летом – для отправки по санным путям.

    В юго-западной части Восточно-Европейской равнины, где реки летом сильно пересыхали, да и русла были каменистыми, важнейшие круглогодичные сухопутные дороги – шляхи прошли не вдоль лесистых речных долин, а по степным водоразделам – для безопасности: там можно было издали увидеть приближающихся воинственных кочевников, меньше опасаться засады. И от Днепра с его порогами и запорожцами можно было держаться подальше. На месте шляхов протянулись в XIX в. железные дороги, в их узлах выросли города.

    Между транспортными путями разного рода существует восхитительная историческая преемственность. По звериной тропе пройдёт охотник, по его следам век спустя проедет крестьянин на телеге, а там, глядишь, и улица протянулась, а сегодня здесь проходит линия метро.

    Сухопутные дороги поддерживались прежде всего для военных и административных нужд. По ним передвигались войска и чиновники, везли казну, мчались многочисленные курьеры. В век классического крепостного права (1762 – 1861) и после него сухопутные дороги были необходимы для сезонных маятниковых миграций дворян из имений в столицы и обратно. Вот кто больше всех проклинал бездорожье и распутицу!

    В России ХVIII – XIX вв. неплохие грунтовые и шоссейные дороги, считавшиеся образцовыми для всей империи, существовали в Прибалтийских губерниях, где отчасти сохранялись порядки, заведённые ещё шведами. В ужасном состоянии российских дорог виноваты не климат и почва, не болота и суглинки. Для устройства и поддержания сплошной сети магистральных и местных путей необходима кооперация просвещённой государственной власти с достаточно самоорганизованным и заинтересованным, не слишком порабощённым местным населением, при некотором минимуме коррупции.
    Роковая транспортная отсталость России от Западной Европы начала усиливаться в середине XIX в. из-за строительства железных дорог, которые мощной и правильной, но редкой сетью соединили центры губерний, но оставили в стороне множество уездных городов. Большинство из них захирело и превратилось фактически в сёла, а ныне это – перспективные романтические дачные места для москвичей и петербуржцев. В крупнейших ячейках транспортной сети начала формироваться внутренняя периферия. В большом железнодорожном треугольнике Петербург – Москва – Варшава разрастался Великий Валдайско-Смоленско-Белорусский вакуум, в ХХ в. углублённый двумя мировыми войнами и коллективизацией. Погибало село, исчезало крестьянство, лишённое лошадей, но не дождавшееся легковых автомобилей для повседневного личного пользования – на нормальных дорогах.
    Аналогично железным дорогам, сто лет спустя, в середине ХХ в. подействовала на среднерусский ландшафт слишком редкая сеть автодорог с твёрдым покрытием. Исчезла деревня там, где она не дожила до асфальта и автобуса.
    Третья транспортная революция произошла в 90-х гг. Прекратилось пассажирское речное судоходство, исчезла малая (внутрирегиональная) авиация. Пассажирский транспорт пытались превратить в рентабельную отрасль хозяйства, отказывая ему в праве быть прежде всего важнейшим социальным инструментом.
    Помимо этих транспортных революций, на сельский ландшафт Средней полосы России действовали волюнтаристские акции государства, неожиданные, форсмажорные, катастрофические для земли и населения: коллективизация, раскулачивание, принудительные переселения, укрупнение колхозов, ликвидация «неперспективных» малых поселений, «мелиорации», приватизация и т.п. В результате расселение стало менее равномерным, а люди всё больше концентрировались в городах и пригородных зонах. Ландшафт в целом сталь менее изотропным. В нём облегчались и усиливались для каждой точки радиальные связи (с ближайшим центром, со столицей), но отмирали прочие направления. Регионы и люди стали более зависимыми от центра, но менее связанными со своими соседями того же иерархического уровня. Сформировался тоталитарный ландшафт, изоморфный бюрократической структуре государства (мощные «вертикали», слабые «горизонтали»). Роль матушки-природы с её лесами и реками в этом процессе совсем уж невелика.
    В конце ХХ столетия оказалось, что мы, российские географы, больше наших политологов и социологов выступаем против географического детерминизма – объяснения пороков России её природно-географическими особенностями. Не сравнивайте всю Россию с Западной Европой или США. Сравните хотя бы Северо-Западный федеральный округ с соседней Финляндией. Природные условия по обе стороны границы одинаковы. Исторические условия на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье были такими же, как и в остальной Финляндии, до 1940 г.
    Не повезло стране, у которой реки текут «не туда»? Плохому танцору всегда что-то мешает…
    Б. Родоман 29 октября 2017 г.

  6. Б.Тененбаум

    Материал совершенно новый (для меня). Так сказать — материальные факторы движения Истории. Потрясающе интересно!

  7. Игорь Ю.

    Очень интересно и, учитывая профессиональный язык неизвестной для меня области знания, интуитивно понятно. Скажите, относится ли к теме статьи тот ландшафтного-образующий факт, что на территории всей России-СССР нет ни одной реки с выходом к открытым торговым морям, во всяком случае — незамерзающих рек. Днепр всегда был непроходим из-за порогов. Именно отсутствие рек для доставки товаров (продажи-покупки), самого дешевого способа доставки товаров, безнадежно задержало развитие территории и отразилось на замкнутом, «вещь в себе» государственном устройстве. Не в этом ли принципиальное отличие Российской Империи от Западной Европы с ее Дунаем, Рейном, реками Франции? Или это не так важно по-вашему?

    1. Борис Родоман

      Уважаемый Игорь Ю! Я не задумывался над тем отличием России от Западной Европы, которое Вы отметили, но обещаю подумать и м. б. что-нибудь напишу Вам. Благодарю Вас за позитивный отклик. — Б.Р. 28.10.2017.

  8. Шейнин леонид

    В своё время М.Е. Салтыков-Щедрин заметил, что Россию отличает «Пространственность и лесистость». Он знал, о чём говорил, ибо состоял в вице-губернаторах в Рязани, Твери и в не близкой Вятке.
    Боюсь, что лесистости скоро не будет, а во многих таёжных районах её уже нет.

Добавить комментарий для Евгений В. Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.