Немцы ведут себя сдержаннее (хотя в этом отношении им далеко до англичан). Традиционная рациональность немцев проявляется в их стремлении «экономно» расходовать не только материальные средства, но и эмоции. Человек должен поступать обдуманно и взвешенно, это является гарантией его жизни в мире с окружающими и с самим собой.

Юрий Шейман

НЕМЕЦКАЯ ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА НА ФОНЕ РУССКОЙ

(продолжение. Начало в №1/2022 и сл.)

201.

 СТЫД И СРАМ (SCHAM UND SCHANDE)

Немецкие слова Scham и Schande имеют неясное происхождение, но как-то связаны со значениями нанесения ущерба, порчи (Schaden, verderben) и ругани (schimpfen). Русское «стыд» («студ») связано со «стужей», физиологическим состоянием дрожи и, таким образом, со страхом. «Срам» («сором») перекликается со словами «сор» и «срать». Scham и «срам» обозначают еще и половой орган. Немецкому Schande соответствуют в русском языке по крайней мере два противопоставленных друг другу понятия — «стыд» и «позор». Стыд — это субъективное переживание, а позор — негативная общественная реакция на чьи-то действия. Вообще в русском языке тоньше разработана, по выражению Анны А. Зализняк, «семантика щепетильльности» (для выражения которой имеется целый спектр понятий: «совестно, неудобно, неловко» и т.д.).

В немецком языке отсутствует противопоставление понятий «упрёк» (Vorwurf, Tadel) и «попрёк». Упрёк — это когда выговаривают человеку за его плохие поступки, а попрёк — это когда ставят в вину то хорошее, что сделали тебе. Боюсь, что попреки немцы воспримают скорее как манипуляцию и шантаж.

 202.

СПРАВЕДЛИВОСТЬ — GERECHTIGKEIT
 ПРАВДА, ИСТИНА — WAHRHEIT

Немецкая Gerectigkeit, как ясно уже из корня слова, связана с правом и законом. Для русских же, хотя в основе тоже использован словообразовательный элемент, указывающий направо, справедливость является абстрактной ценностью, не имеющей однозначного определения. Справедливость на русской почве апеллирует скорее к субъективному ощущению, правде, которая у каждого своя, чем к институту права. При определении, что справедливо, а что нет, может учитываться всё что угодно: и намерения, и затраченные усилия, и перенесенные нравственные страдания, и тяготы, а главное — сравнение с другими людьми. Парадоксально для немецкого слуха может звучать вполне обычная русская сентенция о несправедливости того или иного закона.

«Правда» в русском сознании связана с «искренностью» и противопоставлена «лжи» («неправде, кривде»). «Истина» — то, что существует объективно. Подобной дихотомией немецкий язык не располагает.

 203.

 «ТЫ МЕНЯ УВАЖАЕШЬ?»
 (РУССКОЕ И НЕМЕЦКОЕ КОММУНИКАТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ)

Основная черта проявления эмоций у носителей русского языка — это склонность побуждать собеседника сопереживать. Это называют «задушевным» стилем общения. Русский человек считает, что все должны быть осведомлены, какие чувства он сейчас испытывает. Общаться для него значит изливать душу. Поэтому, если это, конечно, не интеллигентный человек, он будет орать и приставать к окружающим. Для русских характерно неуважение к чужой приватности.

Немцы ведут себя сдержаннее (хотя в этом отношении им далеко до англичан). Традиционная рациональность немцев проявляется в их стремлении «экономно» расходовать не только материальные средства, но и эмоции. Человек должен поступать обдуманно и взвешенно, это является гарантией его жизни в мире с окружающими и с самим собой.

 ***

Помимо чисто лингвистических соответствий (или несоответствий) существуют и некоторые особенности коммуникации, о которых нельзя прочесть в словарях, но которые имеют немалое значение, если вы хотите быть адекватно воспринятым в иноязычной среде. К таким особенностям относится, например, принятая в данном сообществе та или иная дистанция общения. Приводим сравнительную таблицу, составленную в результате многочисленных наблюдений:

 Ситуация Русские Немцы ________________________________________________________________________________
 Подойти к знакомому                                              74 см                           63 см
 Подойти к незнакомому                                           70 см                           93 см
 Остановить приближающегося
 незнакомого                                                           87 см                            90 см
 Сесть напротив незнакомого                                   92 см                           100 см
 Сесть рядом                                                           25 см                            48 см
 Встать в очередь                                                    20 см                            39 см

Как видим, в большинстве случаев дистанция у русских заметно меньше. Немцы порой возмущаются, что русские слишком близко подходят к своему собеседнику, при этом могут позволить себе дотронуться до человека и постоянно норовят поделиться советом. Действительно, русские при разговоре подходят ближе, чем немцы. Для них ничего не стоит, общаясь, прижаться, дотронуться до собеседника или положить ему руку на плечо. Потому что русская культура контактная, а немецкая — дистанционная. Немцы проявляют исключительную дотошность в определении «допустимых» и «недопустимых» расстояний в общении. Если спросить немца, на каком наименьшем расстоянии должен находиться человек, чтобы его приближение к двум беседующим могло рассматриваться как вторжение в их круг, то он без раздумий даст ответ: 2,3— 2,4 метра, Представители же других наций при попытке ответить на подобный вопрос будут испытывать затруднение.

 204.

«НАКОСЯ ВЫКУСИ» (ЖЕСТЫ ПО-РУССКИ И ПО-НЕМЕЦКИ)

В естественном общении значительную роль играют жесты. Часто драматурги и сценаристы снабжают реплики своих героев ремарками, напр.: schüttelt den Kopf („качает головой“), zuckt mit den Schultern („пожимает плечами“), schlägt mit der Faust auf den Tisch („бьет кулаком по столу“).

Многие жесты совпадают у носителей разных языков, некоторые — нет, иные расходятся в деталях исполнения, кроме того, жесты могут заимствоваться.

 Например:

15. Мit den Fingerknöcheln auf die Tischplatte klopfen — «стучать костяшками пальцев по столу». В немецком обиходе — знак приветствия и одобрения. У русских стучать рукой по столу — призыв соблюдать тишину, хотя в последнее время перенимается и немецкий обычай.
16. В русском языке «топать ногами на кого-либо» — выражение угрозы, возмущения. У немцев мit den Füßen trampeln («топать ногами») — выражение положительной оценки, приветствия в цирке, варьете (но не на концерте!), а вот mit den Füßen scharren («шаркать ногами») — выражение отрицательной оценки, возможно в студенческой аудитории.
17. Русский жест «тереть лоб рукой» — попытка вспомнить забытое; по-немецки «вспомнить» — sich an die Stirn schlagen («ударить себя ладонью по лбу»).
18. Чтобы показать собеседнику, что он «не в своем уме», русский крутит пальцем у виска, а немец постучит пальцем себе по лбу или помашет ладонью перед своими глазами.
19. Русский кукиш означает: «Ничего не получишь!», а немецкий — приглашение заняться сексом.
20. Чтобы погрозить пальцем кому-либо, немец делает движения рукой слева направо, а русский — вперед-назад.
21. Жест mit Handschlag («ударять по рукам») в немецкой традиции связан с ситуацией приветствия и прощания (begrüßen, sich verabschieden). А в русском языке имеет значение «заключить сделку».
22. Mit den Fingern schnalzen («щелкнуть пальцами») в немецкой традиции — жест привлечения внимания, напр. официанта в ресторане, а в русской традиции — выражение радости, одобрения, а также досады, ошибки.
23. Den Zeigefinger heben «поднять руку с вытянутым вверх указательным пальцем» — жест ученика в школе для привлечения внимания учителя. А для русских это подчеркивание самого главного в речи.
24. Eine anerkennende Geste machen — жест, выражающий высокую положительную оценку. Большой и указательный пальцы образуют кольцо, остальные пальцы отставлены. Этот жест в последние годы активно проникает и в российскую среду.
25. Der Fingerkuß — воздушный поцелуй, немцы могут его посылать, как и русские, целой рукой — eine Kusshand zuwerfen, а могут и одним указательным пальцем.
26. Для немцев характерна большая сдержанность в движениях. Так, если у русских сжатый кулак означает «решимость», то в коммуникации немцев за этим жестом пытаются скрыть, удержать свои эмоции.
27. Размахивание руками имеет в русском общении намного больше значений, чем в немецком. С помощью рук мы выражаем самые разнообразные эмоции: и радушное приветствие, и угрозу, и чувство вины, и досаду. Наконец, русские разводят руки в стороны чаще, и размах этот может быть различным по своей амплитуде. В немецком же общении этот жест не так многозначен.
28. Вообще жесты, направленные в сторону другого человека, у немцев встречаются реже, чем у русских. Это можно объяснить разницей в личностном пространстве немцев и русских. Немцы, ненадолго остановившиеся в России, жалуются на то, что русские слишком близко стоят друг к другу в очереди (auf die Pelle rücken — «напирают»), что стоящих в очереди немцев русские обходят, так как они «по русским меркам» стоят слишком далеко друг от друга, и русские, думая, что они вообще стоят вне очереди, просто обходят их и продвигаются вперед, оставляя последних в полном недоумении. Связано это с тем, что личное коммуникативное пространство у немцев шире по сравнению с русским, и дистанция между разговаривающими (стоящими в очереди и т. п.) должна быть намного больше.
29. Немцы не так часто касаются друг друга, как русские, лишь в определенныхситуациях они похлопывают по плечу, выражая дружбу, ободрение, расположение, сомнение или когда хотят привлечь внимание. В других случаях этот же жест может проявлять доминантное положение человека по социальной шкале или используется как этикетный при прощании. Касание в русской коммуникации — это всегда активное вторжение в личную сферу другого человека, «навязывание себя». Русские тем самым выражают самые разнообразные чувства и эмоции, что совсем не характерно для немцев.
30. Зато тембровых характеристик голоса в немецкой речи больше, например, повышение голоса может означать и угрозу, и негодование, и ужас, и просто служить для привлечения внимания собеседника. Тембровые характеристики описываются такими словами, например: sarkastisch, arrogant, freundlich, ohne Bosheit, das klang nach Lehrerbefehl («саркастический, высокомерный, дружелюбный, без злобы, поучающий») и т. п.

Итак, сдержанность немцев в жестикуляции компенсируется» целой гаммой тембровых оттенков, передающих самые разнообразные эмоции, настроения и даже черты характера. Немцы не так активно жестикулируют по сравнению с русскими, что свидетельствует об их сдержанности, интравертности, но эмоции у них есть, и они находят свое выражение в голосе как менее экспрессивном способе выражения внутреннего состояния говорящего.

 ***

Выводы, которые можно сделать из описания различных языковых картин мира, довольно многозначны и не вписываются в привычные рамки «хорошо/плохо». То, что интерпретируется как «плохо» с позиции немцев, может быть «хорошо» с точки зрения русской культуры, и наоборот.

Похожие внешне, но разные по смыслу знаки могут привести к неправильному толкованию и стать причиной «культурного шока», недоразумений. Поэтому необходима помощь при освоении норм коммуникативного поведения в иноязычной среде. Знание другой культуры позволяет наиболее оптимально построить процесс коммуникации и избежать всевозможных подводных камней в процессе общения.

ПРИЛОЖЕНИЕ I

НЕМНОГО СТАТИСТИКИ

Сравнительная длина русских и немецких слов

Американские военные историки обнаружили очень интересный факт: американцы быстрее принимали решения во время войны с Японией. Оказалось, средняя длина слова у американцев составляет 5,2 символа, тогда как у японцев 10,8, следовательно на отдачу приказов у американцев уходит на 56% меньше времени. Английский язык лаконичнее многих других. Русский и немецкий языки требуют в среднем на 20% больше слов (слогов, знаков) для передачи того же сообщения. На книгу, переведенную с английского на русский или немецкий, уйдет на четверть больше бумаги, Длина слова в русском языке составляет в среднем 5,28 символа. Средняя длина предложения в русском языке составляет 10,38 слов. Средняя длина немецкого слова и предложения лишь немного больше, чем в русском. Но в критических ситуациях русскоязычный человек переходит — чего уж греха таить — на ненормативную (матерную) лексику, и длина слова сокращается до 3,2 символов, ну а предложения становятся и того выразитетельней и короче. Вот где решающее преимущество русских! Эстонцы, финны, японцы, немцы — те просто вынуждены думать медленнее англичан, русских и испанцев. Немецкая неторопливость неверно трактуется как «немецкая основательность». У немцев, как и у японцев, слишком много вводных слов, всяких там оговорок, словесных ужимок и прочих церемониальных примочек. Кроме того, немецкие слова, особенно в деловой речи, непростительно длинны. Еще Марк Твен потешался над этой особенностью немецкого языка, приводя наиболее нелепые примеры склеивающихся немецких слов. Вот еще примеры: „Rindfleischetikettierungsüberwachungsaufgabenübertragungsgesetz“ имеет 63 буквы. Это название является примером почти неограниченного словообразования в немецком языке путем соединения существительных. В 1999 г. парламент немецкой федеральной земли Мекленбург-Передняя Померания рассмотрел проект закона под названием

„RinderkennzeichnungsundRindfleischetikettierungsüberwachungsaufgabenübertragungsgesetz“ (сокращенно RflEttÜAÜG), что переводится: „Закон о передаче обязанностей контроля маркировки говядины“. Немецкая Википедия дает ссылку на еще более длинное слово (79 букв):

„Donaudampfschiffahrtselektrizitätenhauptbetriebswerkbauunterbeamtengesellschaft“. Оно переводится на русский язык как «Общество служащих младшего звена органа по надзору за строительством при главном управлении электрического обслуживания дунайского пароходства». Стоит ли удивляться громоздкости и неповоротливости немецкого законодательства.

В Книге рекордов Гиннесса в издании 2003 г. самым длинным словом русского языка названо „превысокомногорассмотрительствующий“ (35 букв), слово это явно „неудобоупотребительно“ (тоже длинное словечко). В «Грамматическом словаре русского языка» самое длинное слово — прилагательное „частнопредпринимательский“ (25 букв).

 В каком языке больше слов?

При изучении иностранного языка львиная доля усилий и времени посвящается заучиванию слов. В каком же языке больше слов? На этот вопрос ответить нелегко. Если брать данные различных словарей, то в английском языке более миллиона слов, в немецком языке — сотни тысяч. В 17-томном «Большом академическом словаре русского языка» зафиксировано 131 257 слов. «Толковый словарь живого великорусского языка» Даля, вышедший еще во второй половине XIX в., включает более 200 тыс. слов. На самом деле эти данные свидетельствуют не столько о количестве слов в языках, сколько о качестве словарной работы в той или иной стране. Считается, что количество значений в современных языках примерно одно и то же. А вот степень многозначности слов различная, Очень высока она в английском языке, несколько меньше — в русском и еще меньше — в немецком. Отсюда и разное количество слов, Причем существует четкая закономерность, что самые многозначные слова являются и самыми употребительными. Именно эти слова и составляют костяк языка, и на них должен в первую очередь обращать внимание изучающий иностранный язык. Ни один человек не пользуется всеми словами языка. Лексикон среднего человека — от 5 до 15 тыс. слов. «Словарь языка А. С. Пушкина» насчитывает более 20 тыс. слов. Минимальное количество иностранных слов, достаточное, чтобы человек успешно изъяснялся в большинстве жизненных ситуаций, составляет 2000— 5000 слов.

 ПРИЛОЖЕНИЕ II
 ИСТОРИЯ ЦВЕТА (ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ В РУССКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ)

Вообще-то объективно в природе никаких цветов нет. Спектральные цвета — это всего лишь субъективная реальность, существующая в нашей голове.

В объективной реальности есть видимый свет, т.е. электромагнитные волны определенных частот (или, по-другому, длин волн), которые мозг с помощью зрительного аппарата интерпретирует как различные цвета.
 Мы можем ощущать цвета и безо всякого электромагнитного излучения. Например, во сне, при травмах или заболеваниях, даже при простом надавливании на глазное яблоко.
Цвета в спектре непрерывно переходят один в другой, поэтому разбивка спектра на семь или любое другое количество цветов носит, на первый взгляд, условный и произвольный характер. Эта произвольность и условность имеет относительный характер, потому что, помимо физики света и цвета, существует еще и физиология человеческого цветового зрения, и ее невозможно игнорировать. В сетчатке глаза имеется три вида фоторецепторов — так называемых колбочек, ответственных за дневное зрение и передающих в мозг информацию о красном, синем и зеленом цветах. Это основные цвета, смешением которых получаются все остальные известные нам цвета. У всех колбочек разная, но пересекающаяся спектральная чувствительность. Колбочки поглощают фотоны и посылают мозгу сигнал о количестве фотонов, поглощенных в единицу времени, так мозг различает короткие, средние и длинные волны, соответствующие разным цветам.

Наш мозг обладает способностью к аппроксимации, т.е. умением упрощать объекты для удобства обращения с ними. Поэтому мы и устанавливаем границы между цветами, хотя в реальности никаких границ там нет.

Цвет предмета может меняться в зависимости от освещения, но мозг делает поправку на привходящие обстоятельства, и мы «видим» предмет таким, каким он «должен быть». Например, известно, что углю «положено» быть черным, и мы «видим» его черным, хотя на свету он может ярко блестеть или казаться матовым. Эта способность мозга очень важна, без нее мы не могли бы, например, узнать лицо близкого человека, после того как он сменит прическу. Или вот пример уже из области лингвистики: звонкие согласные в русском языке в конце слова оглушаются, «д» неотличимо от «т». Но в слове «год» мы распознаем именно «д», и без этого просто не могли бы понимать чужую речь. Мозг мыслит системно, и чтобы видеть меняющийся под влиянием мимолетных факторов цвет предмета, художнику приходится специально тренироваться.

На то, что мы видим, непосредственно влияет родной язык. Носители разных языков легче замечают разницу между оттенками, которые в их языке имеют отдельные названия. В некоторых языках многие известные нам цвета просто не имеют названия (или имеют, но сложные, описательные). В русском, скажем, есть два разных слова — «голубой» и «синий», в то время как в немецком и английском для обозначения и синего, и голубого (в нашем понимании) используется лишь одно слово — blau и blue соответственно. Соседи англичан, валлийцы, пошли ещё дальше: у них словом glas обозначаются одновременно и синий, и зелёный.

Результаты соревнования по распознаванию цвета между англо- и русскоязычными показали, что последние на 10% быстрее отличают синий от голубого и различают больше оттенков этих цветов. Зато, например, специфический корейский «жёлто-зелёный» цвет, для которого там есть определённое название, почти никак не воспринимается европейцами. А у некоторых «отсталых» племен для названий цвета используются только 2 понятия — «светлый» и «темный». Через эту стадию прошли, видимо, все народы. Освоение цвета шло по определенным закономерностям: сначала светлый/темный, затем к ним прибавляются красный, желтый, зеленый, синий, фиолетовый.

 Ещё одно подтверждение связи «языковой» зоны мозга с речью: праворукие русскоязычные взрослые более успешно распознают голубой цвет, когда он представлен в поле зрения справа. Такой эффект возникает вследствие того, что информация из углового пространства справа быстрее получает доступ к левому полушарию, ответственному за обработку речи. Зеленый же цвет отождествляется одинаково быстро, независимо от того, находится ли он справа или слева. Несимметричный результат указывает на то, что левое полушарие легче различает оттенки цвета, если в его родном языке они имеют разные названия. А вот правому полушарию язык неведом, и соответственно с различением цветов оно справляется одинаково, независимо от наименований. Родной язык делает более четким разделение зрительных образов в правой части поля зрения и не влияет на восприятие того, что появляется с левой стороны. Дети, еще не освоившие язык, воспринимают цвет правым полушарием, а не левым. Они в состоянии отличить синий цвет от зеленого. Несомненно, существует врождённая способность различать основные цвета. «Правые», неязыковые, способности эволюционно более древние. Но с развитием лингвистической компетентности люди осваивают множество дополнительных цветов, и здесь уже инструментом различения служит язык.

В XVIII веке великий Гёте создал оригинальное «Учение о цвете», которое ценил даже выше своего поэтического творчества. Он не был согласен с теорией света и цвета Ньютона и в противовес ему создал свою собственную теорию, делающую упор на взаимосвязь цвета и психики. На наблюдения и выводы Гёте ссылались и ссылаются многие ученые, художники и мыслители (Гегель, В. Кандинский, Н. Бор, А.Ф. Лосев, М. Люшер и др.).

Гёте считал, что цвет «независимо от строения и формы материала оказывает воздействие на душевное настроение». Тем самым впечатление, вызываемое цветом, определяется прежде всего им самим, а не его предметными ассоциациями. Гете ставит в соответствие определенным цветам определенные психологические состояния человека. Это свойство цвета Гете иллюстрирует описанием изменений в «душевном состоянии», которые происходят при достаточно длительном воздействии цвета на человека, например, посредством цветных стекол. Гете разделяет цвета на «положительные» — желтый, красно-желтый (оранжевый) и желто-красный (сурик, киноварь) и «отрицательные» — синий, красно-синий и сине-красный. Цвета первой группы создают бодрое, живое, деятельное настроение, а второй — неспокойное, мягкое и тоскливое. Зеленый цвет Гете относил к нейтральным. Воздействие отдельных цветов, вызывая определенные впечатления и состояния у человека, тем самым, в терминологии Гете, «ограничивает» душу, которая стремится к цельности. Здесь Гете проводит параллель между цветовой гармонией и гармонией психики. Когда глаз видит какой-нибудь цвет, то приходит в деятельное состояние. Его природе свойственно породить другой цвет, который вместе с данным содержит цельность цветового круга. Так и душа человека стремится к цельности и всеобщности. Гете выделяет гакие гармоничные цветовые сочетания: желтый — красно-синий; синий — красно-желтый; пурпур — зеленый.

Психологическое воздействие, скажем, желтого цвета, требует для своего уравновешивания воздействия красно-синего (фиолетового). Между гармонической цветовой парой существуют отношения взаимодополнения. Шесть цветов составляют «цветовой круг» Гете, где гармоничные сочетания располагаются друг напротив друга по диагонали.

Кроме гармоничных цветовых сочетаний (приводящих к цельности), Гете выделяет «характерные» и «нехарактерные». Эти цветовые сочетания также вызывают определенные душевные впечатления, но в отличие от гармоничных, они не приводят к состоянию психологического равновесия. «Характерными» Гете называет такие цветовые сочетания, которые составляют цвета, разделенные в цветовом круге одной краской. Желтый и синий. По выражению Гете — скудное, бледное сочетание, которому не хватает (для цельности) красного. Впечатление, которое оно создает, Гете называет «обыденным». Сочетание желтого и пурпура также одностороннее, но веселое и великолепное. Желто-красный в сочетании с сине-красным вызывает возбуждение, впечатление яркого . Смешивание цветов характерной пары порождает цвет, находящийся (в цветовом круге) между ними. «Нехарактерными» Гете называет сочетания двух рядом расположенных цветов своего круга. Их близость приводит к невыгодному впечатлению. Так, желтый с зеленым Гете называет «пошло-веселым», а синий с зеленым — «пошло-противным».

Затрагивает Гете и межкультурные различия в цветовой символике и психологическом воздействии цвета. Любовь к яркому и пестрому он считает характерным для дикарей, «некультурных» народов и детей. У образованных людей, напротив, существует некоторое «отвращение» к ярким цветам. Цвет одежды Гете связывает как с характером нации, в целом, так и отдельного человека.

Гёте упрекали в субъективизме, но под влиянием его учения писали о цвете Гегель, Шеллинг, Шопенгауэр и др.

Белый и черный

„Белый“, как и „черный“, — очень древние слова, этимология которых уходит в общеиндоевропейское языковое прошлое. По-видимому, это были первые цветобозначения в словаре наших предков, хотя и белый, и черный парадоксальным образом называются ахроматическми цветами. Если соединить все спектральные цвета, образуется белый цвет. Полное же отсутствие спектральных цветов именуется чернотой.
Человек видит поверхность белой, если она практически полностью отражает падающий на неё поток света. И черной — если почти полностью его поглощает (наподобие черной дыры). По-видимому, „белый“ первоначально означало „светлый, блестящий“. В древнерусских литературных памятниках прилагательное „белый“ употребляется не только по отношению к белому цвету; это слово имело
более широкое значение: «светлый, прозрачный,
блестящий (светлый), чистый», а также «сокрытый, чистый, пустой, незаметный, невидимый». Белый цвет был также «символом причастности к ангельскому чину, лику святых».

У немцев белый цвет тоже ассоциируется с невинностью, чистотой, нежностью. Белый — традиционный цвет свадьбы. Свадебные экипажи — белого цвета; раньше и свадебные букеты были белого цвета, сейчас это не обязательно. Но и катафалк у католиков — белого цвета. Weißer Sonntag — «белое» воскресенье; первое воскресенье после Пасхи, когда происходит конфирмация. Weiße Weste haben — (разг.) «иметь незапятнанную репутацию».

Синонимами weiß в немецком языке могут выступать bleich и blaß («бледный»): der bleiche Tod — “бледный как старуха-смерть”, der blasse Neid — “черная зависть”, die blasse Angst — “смертельный страх”, die blasse Furcht — “заставляющий бледнеть страх”, bleiches Entsetzen — “ужас, от которого стынет кровь в жилах”. Эти выражения соответствуют разговорному стилю и часто имеют ироническую маркировку.

Особый интересный вопрос: почему Белоруссия (Беларусь) так называется? На этот предмет существует множество объяснений. Но наиболее убедительной представляется версия, что слово «белая» имело в  старину значение «западная». Вообще-то эта страна стала так называться только в XVIII в. после присоединения к Российской империи в результате разделов Польши, а в эпоху господства Золотой Орды Белой Русью именовалась как раз Московия. Традиция называть стороны
горизонта различными цветами идет из Китая. Оттуда она перешла в Индию и арабский мир, потом попала в Европу через купцов-мореходов. Эту традицию переняли сербы и хорваты у турок во время турецкого ига. И переняла Орда у Китая во время его завоевания, а уже из Орды она попала к московитам, землю которых в Орде именовали Белым, то есть западным, улусом. Ну а для Российской империи «западом» оказалась как раз нынешняя Беларусь.

В древнейших памятниках «черный» мог употребляться в значении не «собственно «чёрный», а «темный».
Оттенки чёрного цвета (в смешении с белым) именуются серым цветом (grau). Grau по-немецки означает также «седой». Седина — признак мудрости (Grauem Haar steht Weisheit wohl). В немецкой фразеологии серый цвет ассоциируется с „седой стариной»: im grauen Mittelalter — „в далёком Средневековье“; im grauen Altertum — „в далёкой /глубокой древности“; vor grauen Jahren < Zeiten> — „в отдалённые времена“; graue Vorzeit (поэт.) — „седая старина“; in grauer Vorzeit — „в седую старину“. А также может обозначать неизвестное будущее: etw. liegt noch in grauer Ferne — „что-н. ещё далёкое / туманное будущее“; graue Zukunft — „беспросветное будущее“.

Также серый цвет в немецких идиомах символизирует отчаяние, уныние, безысходность, тоску, безрадостность, непривлекательность: das graue Elend kriegen — приходить в отчаяние, хандрить; grau in grau (malen) — „в мрачных тонах, сгущать краски“; alles grau in grau sehen — „видеть всё в мрачных тонах“; der graue Alltag — „серые будни“; idm. erscheint die Welt grau und öde — „кто-н. видит мир в серых / мрачных, унылых тонах /красках, в мрачном свете“; graues Wetter — „пасмурная погода“; grauen Haare wachsen lassen — „принимать близко к сердцу“. И однообразность, одинаковость: bei Nacht sind alle Katzen grau — „ночью все кошки серы“, graue Maus — “серая мышь, непривлекательная и незаметная личность”. Серый цвет может означать что-либо не вполне регулируемое законом: Graue Kapitalmarkt.

В русской, да и в мировой культуре чёрный цвет обычно символизирует зло: «чёрный день», «чёрный список», «чёрная полоса», «черный человек» Сергея Есенина, «черная магия», «черная душа», «черная зависть», «очернить», «черная кошка» и т.д. Черный считался также цветом анархизма. А еще этот цвет ассоциируется с женской сексуальностью, чем объясняется популярность женского нижнего белья черного цвета. Истоки такого представления, возможно, следует искать в постулируемой в психоанализе связи между смертью (символическим выражением которой является чёрный цвет) и половым влечением:

 «Там где эллину сияла Красота,
 Мне из черных дыр зияла Срамота»

 (О. Мандельштам)

Чёрный — один из цветов германского флага

Черный (Schwarz) цвет в немецкой культуре символизирует торжественность (zu einer Feier im schwarzen Anzug erscheinen — «приходить на торжественное мероприятие в чёрном костюме»). А также печаль, скорбь, траур (eine Trauerkarte mit schwarzem Rand — «открытка с соболезнованиями с чёрной полосой», in schwarz gekleidet — «одетый в черное, в трауре»).
Вместе с тем черный цвет используется для характеристики крайне неудачного, несчастливого дня (ein schwarzer Freitag — «черная пятница»). Черный цвет ассоциируется с чем-то тайным, порочным, используемым против других людей. Этот цвет используется для негативного изображения внутреннего мира какого-нибудь человека: schwarzes Herz — “злое сердце”, schwarzer Zynismus “бездушный цинизм”, schwarz wie die Nacht/wie die Sünde, wie der Teufel — «черный, как ночь, грех, чёрт».

Черный цвет вызывает представление о чем-либо нелегальном, незаконном (schwarz über die Grenze gehen — «нелегально переходить границу»).

Выражения, включающие слово schwarz в негативном смысле, можно сгруппировать таким образом:

• в которых schwarz передаёт физиологическую картину (bis j-d schwarz wird — “до потери сознания (например, ждать)”, j-m wird es schwarz vor den Augen — “в глазах потемнело”, sich schwarz ärgern — “доводить себя до исступления”);
• где schwarz выражает дурной характер (eine schwarze Seele haben — “быть злым, иметь плохой характер”, j-m nicht das Schwarze unter dem Nagel gönnen — “жалеть даже безделицы для кого-либо”);
• где schwarz указывает на клевету или подозрение (j-n anschwärzen — “пытаться оклеветать, очернить кого-либо”, die schwarze Liste — “чёрный список, список подозрительных личностей”);
• отражающие пессимистическое отношение к жизни (etw. schwarz in schwarz malen — “представлять что-либо в мрачном свете”, schwarze Gedanken haben — “мрачные мысли”).

 Чёрный цвет и метафорически контрастирует с белым цветом: “светлый и тёмный”, “добрый и злой”, “жизнь и смерть”: j-n schwarz machen vs. j-n weiß waschen wollen — „запятнать чью-либо репутацию vs. оправдывать кого-либо”.

Бывают случаи, когда чёрный и белый цвета находятся в составе одного фразеологизма, и тогда контраст между ними ещё очевиднее: aus schwarz weiß und aus weiß schwarz machen — “называть чёрное белым и белое чёрным”.

Библия является источником многих фразеологизмов и изречений (часть которых сегодня может быть признана неполиткорректными). Сентенции “Einen Mohren kann man nicht weiß waschen” и “Mohren werden nimmer weiß” (ср. «Хоть реку воды на эфиопа лей, не будет он белей») являются преобразованными строками Библии: “Kann etwa ein Mohr seine Haut wandeln oder oder ein Leopard seine Flecken?”. Фигуральный смысл пословиц отражает извечное противоборство зла и добра, символизируемых цветообозначениями schwarz и weiß.

Фразеологизм das schwarze Schaf («черная овца») тоже имеет библейское происхождение, он обозначает человека, выделяющегося чем-либо негативным среди окружающих и нарушающего общую благопристойную картину. Его синоним der weiße Rabe («белая ворона») означает человека, выделяющегося своими странностями. Это выражение принадлежит Ювеналу, римскому поэту-сатирику [I в.н.э.]. Выражения der schwarze Schaf и der weiße Rabe имеют одинаковое значение: «человек, не похожий на других”. Но фразеологизм der weiße Rabe имеет положительную коннотацию и указывает на человека оригинального, незаурядного. Выражение das schwarze Schaf воспринимается негативно и означает: “человек, выделяющийся чем-то отрицательным”. Данная коннотация основана на старом поверье, что чёрная овца отмечается печатью тёмных сил.

В некоторых случаях даже белый цвет может образовывать фразеологизмы с отрицательной коннотацией: weiß wie eine Wand — “очень бледный (признак нездоровья)”, der Weiße Tod — “белая смерть”, j-m nicht das Weiße im Auge gönnen — “завидовать кому-либо в каждой мелочи”, weiße Mäuse sehen “напиться до чертиков, галлюцинировать”. Кроме того, обозначение светлого цвета волос (blonde — „белокурый, блондин[ка]”) может, как и в современном русском употреблении, обозначать «глупый» (blonde Gedanken — „мысли блондинки»).

Красный — rot

До XVI в. прилагательное «красный» обозначало не цвет, а красоту и своим значением было равно современному слову «прекрасный». В старину сложились выражения: «красная девица, красное крыльцо, красные ворота, красные одежды (нарядные, прекрасные), красный угол», некоторые стали существовать как собственные имена: Красная площадь, Красная горка, Красное село. В первоначальном значении «красный» встречается сейчас во фразеологических оборотах типа: «долг платежом красен», «ради красного словца», «красная цена», «на миру и смерть красна» и др.

В старорусском языке для обозначения красного цвета использовали слово «червлёный» (по названию личинки насекомого червеца, из которого приготовляли красную краску). Прилагательное «красный» в цветовом значении из славянских языков свойственно только русскому.

Синонимы «красного»: «багряный, багровый, рыжий, рдяной (ср. рдеть, rot, red), алый, пурпурный, порфировый, малиновый, кумачовый, вишневый и др. В древности пурпурная краска добывалась из моллюсков, стоила очень дорого, носить одежду из окрашенных пурпуром тканей дозволялось только лицам, стоящим на высших ступенях социальной иерархии. «В белом плаще с кровавым подбоем» (т. е. с красной подкладкой) ходил римский прокуратор Иудеи в романе М.А. Булгакова. В статусные малиновые пиджаки нарядились «конкретные» пацаны в России в начале 90-х.
 В советское время красный считался цветом революции. В православии красный — цвет Пасхи. В Библии красный цвет соответствует Богу, который открылся Моисею в огне Неопалимой Купины.
Но и на Дьявола падают отсветы языков адского пламени. Красный символизирует кровь и огонь. Вместе с тем это запрещающий цвет светофора. Алармистское и гуманитарное значение красного цвета подчеркивается в таких словосочетаниях, как «Красная книга, красная кнопка, красный крест» и т.д.

Психологи утверждают, что красное освещение способно ускорить сердцебиение и повысить кровяное давление. Красный цвет в больших количествах вызывает гнев и ярость. У многих народов красный цвет связан с угрозой, опасностью, страстью и вожделением («квартал красных фонарей»).

Красный — один из цветов германского флага.
Для немцев красный цвет ассоциируется с жизнью и праздничными днями: heute rot, morgen tot — «сегодня жив, буквально: красный, румяный (rot заменяет здесь rosig, rotbackig), завтра мертв», — говорится, если кто-либо неожиданно умирает. Sich etwas rot im Kalender anstreichen — постараться запомнить важный для кого-либо день («подчеркнуть в календаре красным» — Красный день календаря). Так же, как и в русском языке, «покраснеть» значит «смутиться, устыдиться» — rot werden, erröten.

Рыжеволосые (по-немецки буквально «красноволосые») люди имеют недобрую репутацию и изображаются подлыми, хитрыми, опасными (Schwarzes Haar und roter Bart — Zeichen einer bösen Art; Rotbart nie gut ward — «Черные волосы и рыжая борода дурной знак; рыжая борода никогда не была хорошей»), Kupferhexe — «рыжая ведьма».

Цветообозначения rot и weiß встречаются в одном и том же фразеологизме: j-n auf Rotglut bringen j-n bis zur Weißglut bringen. Оба выражения означают “доводить кого-либо до белого каления”, поскольку в ярости человек краснеет и бледнеет, но негативный смысл с компонентом weiß выше. В качестве вариантов этих фразеологизмов могут выступить такие выражения: Rotglut = j-n heftig erzürnen («кого-нибудь сильно разгневать»); Weißglut = j-n in äußerste Wut versetzen ((«кого-нибудь из себя вывести»). Основанием для возникновения подобных фразеологизмов послужило, вероятно, сравнение со стадиями плавления металла: в пламени огня он сначала раскаляется, становится красным и постепенно доходит до белого каления, приобретая белый цвет. Внешнее видимое действие огня перенесено на эмоциональное состояние человека.

В интерпретации психоаналитиков — последователей Фрейда красный цвет в сказке «Красная шапочка» символизирует менструацию, а нападение волка — сексуальные домогательства со стороны мужчин — харассмент, по новомодному термину.

Розовый — rosa, rosafarben, rosig

Осветленный красный называется розовым и ассоциируется с незрелостью, девственностью, наивностью («розовые очки, розовые мечты») и нетрадиционной сексуальной ориентацией. Но так было не всегда. Розовый цвет вошел в европейскую моду в XVIII в. и связан с именем фаворитки французского короля Людовика XV Мадам де Помпадур. Розовый цвет предпочитали все независимо от пола. Феминизация этого цвета произошла в середине XIX века, когда мужчины стали предпочитать тёмные и сдержанные цвета в одежде, а женщины выбирали для платьев яркие и пастельные тона. К началу XX века розовый цвет стали воспринимать как намёк на наготу. В дальнейшем он приобрёл популярность среди «ночных бабочек» Во второй половине XX века был взят на вооружение поп-культурой (розовый кадиллак Элвиса Пресли, платья Мерлин Монро и Жаклин Кеннеди, нижнее бельё Мадонны, кукла Барби, шуба рэпера Кэмрона).
 Розовая лента считается международным символом борьбы с раком молочной железы. Феминистки используют розовый цвет в одежде как знак борьбы за гендерное равноправие.

В немецкой культуре розовый цвет несет в себе только положительное содержание (в противопожность чёрному): alles in rosigen Farben schildern/malen — “изображать всё в розовом свете” vs. alles in schwärzesten Farben schildern — “изображать всё в самых мрачных красках”.
Среди фразеологических оборотов те, что упоминают розовый цвет (in rosiger Laune sein — «быть в розовом настроении»), всегда имеют положительную эмоционально-оценочную маркировку. Розовый цвет — символ безоблачного оптимизма.

Жёлтый, оранжевый, коричневый — gelb, orange, braun

Желтый — самый легкий и яркий цвет в спектре. Психологи называют его тонизирующим и ободряющим цветом, который положительно воздействует на умственную жизнь человека.
Праславянская лексема «желтый» использовалась в древнерусском языке с XI— XII вв. в основном для описания цвета волос.
 Жёлтый — цвет солнца, света, Божественного сияния. Его еще называют золотым. В старых иконах небо изображалось в золотых тонах. И в русской поэзии XVIII— XIX веков для обозначения жёлтого цвета, как правило, используется эпитет «золотой» («золотые поля», «золотые лучи солнца», «золотые волосы»).
В Российской империи до 1917 года в желтый цвет выкрашивали государственные здания («Над желтизной правительственных зданий» — О. Мандельштам). Вместе с тем «жёлтыми домами» называли психиатрические лечебницы („Схватили, в жёлтый дом, и на цепь посадили“ — «Горе от ума» А. С. Грибоедова (название идет от желтой окраски Обуховской больницы в Петербурге).

В дореволюционной России проституткам вменялось в обязанность иметь специальный «жёлтый билет», в котором, в частности, подробно описывалось состояние их здоровья.
Желтый цвет стал в русской культуре символом ревности и измены.

В русской фразеологии этот цвет ассоциируется с вычурностью: «желтый, как попугай» (о чем-то ярко-желтом, кричащем), болезненностью: «желтый, как лимон» (о нездоровом цвете лица).
Жёлтой прессой называется низкопробная, бульварная журналистика.
На транспорте жёлтый сигнал означает «осторожно». Жёлтая карточка в футболе означает предупреждение.
Жёлтый цвет используют в маркировке для слабовидящих.
Неопытного человека называют желторотым.

В художественной литературе желтый цвет часто символизирует богатство, наживу (обычно на «гнилом, бездуховном буржуазном Западе»), например, в памфлете М. Горького «Город Жёлтого Дьявола» Нью-Йорк изображается городом, жизнь которого подчинена погоне за золотом, деньгами.
Александр Блок различал «желтый» и «жолтый»: «жолтый» для него был синонимом душевной сытости, мещанского самодовольства, всяческого хамства в отличие от «жёлтый», служившего просто обозначением цвета.
В рассказе Тэффи «Жизнь и воротник» жёлтый бантик на воротнике блузки превратил порядочную женщину в легкомысленную расточительницу и бессовестную обманщицу.
В романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» Маргарита была с жёлтыми (как символ будущих испытаний) мимозами при встрече с Мастером.

Статья 22 Основного закона ФРГ гласит: «Цвета германского государственного флага — черно-красно-золотой» (именно «золотой», а не «жёлтый»). Этот флаг отменялся сначала сторонниками империи, а затем нацистами; но вновь возрождался. Последний раз германский флаг был официально возрождён после Второй мировой войны. Золото символизирует свет, благодать, славу, просвещение, мудрость.

А собственно жёлтый цвет в немецкой культуре в описаниях человека и его состояний несет в себе только отрицательные коннотации: символизирует измену, разлуку, ревность, раздражительность; немцы связывают желтый цвет с ненавистью, завистью, фальшью. Эти значения подчёркиваются во фразеологии немецкого языка: der gelbe Neid — «неприкрытая, черная зависть» (у немцев — „жёлтая“); sich gelb und grün ärgern — «быть вне себя, беситься»; ein gelbes Wunder! — «Невероятно! Не может быть!» Желтый цвет — символ болезни и смерти. В Европе желтый флаг означал карантин, а желтый крест — чуму. (Вирусы COVID-19 на снимках окрашены в жёлтый цвет.)

 Желтые шестиконечные звезды нацисты заставляли евреев нашивать на одежду.

В немецком языке вообще фразеологизмов, касающихся людей, с отрицательным значением намного больше, чем с положительным, и особенно это относится к словосочетаниям со словом gelb: Da erschrak die Königin und ward gelb und grün vor Neid («Тут испугалась королева и стала желтой и зеленой от зависти»).

Совсем другое значение придается желтому цвету при описании природы, особенно картин осенней поры: die Baüme bekommen gelbe Blätter — «листья деревьев желтеют»; gelblich schimmern — «отливать желтым»; gelb werden/leuchten — «желтеть»; gelb anstreichen — «красить в желтый цвет».

Название оранжевого цвета происходит от старофранцузского слова orange — «апельсин» и вошло в русский язык сравнительно недавно. Еще в середине XVIII в. Антиох Кантемир, переводя на русский язык «Спектр Ньютона», оранжевый цвет передавал как рудо-желтый. Действительно, его можно охарактеризовать как жёлто-красный.

Оранжевый — самый теплый оттенок спектра, считается, что холодных оттенков у него нет. Этот цвет символизирует развитие, направленность на успех.

Спасательные жилеты альпинистов, спецовки дорожных рабочих, надувные спасательные жилеты моряков окрашены в этот самый броский цвет.

В русской религиозной культуре оранжевый означает небесный огонь. В этот цвет чаще всего красят пасхальные яйца.

Особое звучание оранжевый цвет приобрел в живописи Ван Гога и Густва Климта, у которого распускающиеся оранжево-рыжие женские волосы как символ либидо — ведущая тема многих картин.

В немецкой культуре с оранжевым цветом связаны самые положительные ассоциации. По Гёте, оранжевый цвет способен радовать самых суровых людей. Этот цвет привлекает дикарей и детей. В общем, это цвет душевного здоровья.

Коричневый — от «корица», уменьшительное от «кора», то есть «цвета корицы». Не вошел в семерку спектральных цветов Ньютона. В естественной среде коричневый цвет получается в процессе загустевания жёлтых жидкостей, например, желчи. Название этого цвета широко вошло в русский обиход только на рубеже XIX и ХX веков. Синоним — «бурый». Коричневый цвет, наряду с чёрным, серым и тёмно-синим, долгие годы доминировал в одежде так называемых респектабельных людей в противовес обычно ярким эпатажным одеяниям богемы.

«Коричневорубашечники» (нем. Braunhemden) — неофициальное название национал-социалистического движения в Германии, от цвета рубашек штурмовиков СА. Отсюда пошло выражение «коричневая чума» применительно к нацизму. Но в большинстве случаев коричневый цвет несет вполне нейтральные ассоциации:

braun backen — «поджаривать, подрумянивать»
braunes Haar — «шатен»
brauner Zucker — «жженный сахар»
braune Butter — «поджаренное масло»
braun werden — «жарить, загорать»
Braunbär — «бурый медведь»
Bräunung — «загар» bräunen — «загорать»

Зелёный

Способность отличать зеленый от желтого люди унаследовали от своих предков-приматов. Большинство других млекопитающих этого не умеют. Для обезьян, видимо, было важно уметь различать желтые бананы на фоне зеленой листвы. Оба слова в русском языке восходят к праславянскому корню zblfo. С этим же корнем связаны слова «желчь» и «золото». Только к середине XIII в. цветообозначения «желтый» и «зеленый» получили, по-видимому, современные значения. В летописи тех лет так описываются цвета радуги (спектр): «столпы черлены и желты, зелены, голубы, сини, черны». Оранжевого цвета нет, и он никак не назван, а вместо фиолетового фигурирует черный. Следовательно, черный всё еще означал любой темный цвет. Но желтый, зеленый и голубой уже на своих местах.

Синонимы «зеленого» — «бирюзовый, изумрудный, «малахитовый» и др.

В православии зелёный цвет означает вечную жизнь.

Зеленый цвет также ассоциируется с исламом и ирландским национализмом.

В психологии этот цвет считается символом гармонии, единства людей и природы. Зеленый вызывает доверие. Наши глаза отдыхают при восприятии оттенков зелёного цвета.

В основном, с зеленым цветом связаны положительные ассоциации. Вместе с тем в русском языке находятся словосочетания, в которых «зеленый» выступает в негативном значении: «тоска зелёная» — депрессивное состояние человека; «зелёный змий» — аллегорическое обозначение алкоголя и всего с ним связанного; «зелёный» как обозначение неопытного, незрелого человека.

Зеленый цвет ассоциируется у немцев с невинностью, чистотой, нежностью; во время свадьбы невесты надевали миртовый венок с белыми цветами и зелеными листьями (мирт — вечнозеленое растение; по легенде, именно веточку мирта захватили с собой Адам и Ева, покидая рай). 

В большинстве случаев зеленый цвет в немецком языке несет положительный заряд. Он символизирует свежесть, мир, спокойствие, наслаждение природой: bei Mutter grün schlafen — «спать на природе»; ins Grüne fahren — «ехать за город».

Но есть фразы и с отрицательными коннотациями: Grünhorn — «молокосос, человек, не имеющий жизненного опыта, но считающий, что он разбирается во всём лучше всех», ganz grün vor Wut aussehen — «позеленеть от злости»; j-n grün und blau hauen — «избить кого-то до синяков»; auf keinen grünen Zweig kommen — «потерпеть неудачу» (собственно, в этом примере grüner Zweig выступает как раз как положительный символ плодородия); j-m nicht grün sein — «недолюбливать кого-то» (и здесь grün имеет положительный смысл в отличие от своего отрицания); etwas vom grünen Tisch aus entscheiden — «решить что-то бюрократическим путем»; jdm wird grün und blau vor den Augen — „в глазах у кого- то потемнело“; sich grün machen — „много мнить о себе»; j-n über den grünen Klee loben — «превозносить кого-то до небес» (ирон.).

Синий — голубой; blau — hell-blau, dunkel-blau

Какого цвета молнии в древнерусских текстах? На этот вопрос ответить не так просто, как может показаться. А какого цвета молния на самом деле? Ответ: любого — от белого через желтый, синий и т.д. до черного — в зависимости от метеоусловий. В языковом же сознании, поскольку молния ассоциируется прежде всего с огнем, сильной позицией можно считать красный цвет. Цветовое определение в средневековых текстах, равно как и цвет на иконах, не имеет никакого отношения к реальному восприятию цвета. Если на иконах небо изображалось золотым, это никак не означало, что они видели реальное небо золотым. Золото символизировало Славу Б-жью и вообще всякую царственность В средневековой культуре цвета имели символическое значение и, повторюсь, к восприятию реального цвета отношения не имели. В «Слове о полку Игореве» есть эпитет «синии молнии». Но, во-первых, это художественный образ, сильный именно в той степени, в какой он отходит от стереотипа. Так, например, в «Слове» «дождь идет стрелами» в отличие от стандартного «стрелы падают дождем», и это гениально. Из книги В. Колесова:«В древности слово «синий» означало не цвет, а степень яркости любого темного цвета и собственно синего, который раньше называли сизым. Синяя молния — яркая вспышка в черном небе. Прилагательные «синий» и «сизый» восходят к одному и тому же древнему корню. Исконное значение этого корня сохранил глагол «сиять». Можно утверждать, что синий — сияющий цвет». Есть выражения «гореть синим пламенем» и синонимичное «гореть ясным пламенем». Так что «синяя молния» в «Слове» — это яркая молния, а не синяя в современном значении этого слова.
В «Задонщине» еще краше: имеются разные списки этого произведения. В «Пространной» стоит «силнии молнии», в «Краткой» — синии. Многие исследователи (например, Адрианова-Перетц) склоняются к тому, что правильно «силние», т.е. «сильные». М. Панченко склонен понимать «синие молнии» как черные, хотя не исключает первоначальность чтения «сильные».
 Какого цвета молния в других текстах? Так, в переводе «Иудейской войны» при описании символики жреческих одежд говорится, что колокольчики на ней символизируют гром, «а родиа — млънию». М. Р. Фасмер считал слово «родиа» старым заимствованием из греческого rodion — «гранатовое яблоко». Т.е. молния — гранатового цвета.
В русских говорах интерпретация молнии как божественного небесного огня — «огневая стрела». (Слово «красный» первоначально значило «красивый».) В русском фольклоре громовые стрелы черные, молния именуется огненной или черной, часто связывается с понятием «блеск». Косвенно, поскольку молния способствовала, по народному поверью, созреванию нив, она связана и с желтым цветом, По Афанасьеву, молнии у Перуна были двоякого рода: лилово-синие, мертвые, разящие насмерть, и золотые, живые, созидающие, пробуждающие земное плодородие и новую жизнь. Таким образом, на вопрос, какого цвета молния в древнерусских текстах правильный ответ: любого, кроме, пожалуй, голубого, поскольку голубой соотносится со светлой стороной спектра, а не с темной.

Приведем расширенную цитату из В. Колесова о синем цвете в древнерусских текстах: «Мавры и эфиопы (“люди, черные образом”) постоянно назывались там синцами. В текстах XI— XII веков встречается сравнение “люди сини яко сажа”, с другой стороны, седой человек выходит “синеюща власы своими”. Ни с черной сажей, ни с сединой мы теперь не свяжем ни одного значения слова «синий». Но в далеких северных деревнях, до сих пор сохраняющих старые особенности речи, довольно легко смешивают синий и черный. О двух парах сапог, с нашей точки зрения абсолютно черных, говорится: «Эти черные, а те — синие. Первые — мужские кирзовые сапоги, вторые — дамские резиновые сапожки с солнечным отливом. Вот как, оказывается: синий — это блестящий черный цвет с блеском. Синий — не цвет, синий — степень яркости темного цвета, всё равно какого».

Море синее, небо голубое. Даль синяя («только синь сосет глаза»). Синий цвет стал своеобразным символом России. Недаром это один из цветов российского триколора. Иногда, правда, случаются недоразумения, например, мы вправе были бы ожидать, что птица синица должна была бы быть синей. Но ничего подобного: в её оперении присутствуют чёрный, жёлтый и белый цвета, а вот синего как раз и нет. Это еще одно подтверждение тому, что раньше «синий» значило «яркий».

Колокольчики, василёк, незабудки, лён — часто встречающиеся в русских народных песнях синие или голубые цветы. Правда, ассоциируются эти цветы обычно c грустными событиями: «Желты цветики — измена, белые — свидание. Голубая незабудка — с милым расставание».

В фольклоре синий цвет обычно наделялся магическими свойствами. (К образу мага и волшебника до сих пор обязательно прилагается синий плащ звездочета.) Весь Серебряный век — от Блока до Есенина — переживал синее как запредельное, потустороннее, иррациональное.

„Цвет небесный, синий цвет
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.“

(Н. Бараташвили в переводе Б. Пастернака)

(продолжение следует)