Уж двадцать лет мы Родину не видели,
Она нам пальцем крутит у виска,
А мы сидим, плюёмся в телевизоры —
Хранители родного языка.
ХРАНИТЕЛИ РОДНОГО ЯЗЫКА
ИСПОВЕДЬ ИММИГРАНТА
На своей советской стороне
Пробивал я дырки на ремне,
И влезал я в джинсы без труда
Меньше на размер, а то и два!
Был ещё я молод и не бит,
Поднималась пыль из-под копыт!
И казалось мне, что мой удел —
Поднимать страну для важных дел!
Быстро пролетело двадцать лет —
От страны остался силуэт.
И уже позвал далёкий край:
Ты прости, Отчизна, и прощай!
А теперь в российской стороне
Люди мрут, как мухи на окне.
Вдоль дорог — рекламные щиты
И ларьки горят из темноты.
Дни проходят, словно на бегах:
Шум и гам слышны на площадях,
Стоны, крики, мегафонов вой —
А вокруг ОМОН стоит стеной!
На Садовом — иномарки в ряд.
В переходах нищие сидят.
На моей родимой стороне
Всё идёт, как будто бы во сне,
Люди, звери, воздух и вода,
Вроде, не такиe, как всегда.
Долго колебаться не дано:
Если выжил — значит, суждено.
О родимой стороне своей
Узнаю теперь из новостей.
Дни бегут в тревоге и тоске,
Мысли рвутся в новом языке,
И порою ночью до утра
Вспоминаю то, чем жил вчера.
По родной тоскую стороне:
Тихий двор и шторка на окне,
Из-за гор вздымается рассвет,
А за ним — дорога в сорок лет.
ХРАНИТЕЛИ РОДНОГО ЯЗЫКА
Уж двадцать лет мы Родину не видели,
Она нам пальцем крутит у виска,
А мы сидим, плюёмся в телевизоры —
Хранители родного языка.
И сериалы русские — убожество,
Из новостных каналов хлещет яд,
Про литжурналы говорить не хочется,
А хочется брать в руки автомат!
И в Интернете тоже наказание:
Вернулись сразу в средние века.
Вот и сидим, молчим в своём изгнании —
Хранители родного языка.
В эфире не смолкают споры бурные,
Кипит, сипит холодная война.
Ругаются мужи литературные —
Настали бесовские времена.
Но мы, без подкрепленья и провизии,
Дерёмся, как солдаты из полка,
Из той, почти разгромленной, дивизии
Хранителей родного языка.
МОЕЙ РОДНОЙ АЛМА-АТЕ
Городок, в котором я родился,
По тебе я больше не скучаю.
И хотя ты сильно изменился,
Я тебя другим не представляю.
Все твои крутые небоскрёбы,
Что друг к дружке на проспектах жмутся,
Не запомнят моё имя, чтобы
Я хотел и мог туда вернуться.
Шум машин и окон строгий глянец,
Незнакомые названья улиц…
В этом городке я иностранец,
Мы, видать, надолго разминулись.
Где-то там, наверное, остались
Все мои ровесники, ребята,
И девчонки, что со мной расстались
В девяностых и восьмидесятых.
Где-то там, вдали, осталась школа,
Тысячи забытых биографий.
Не спасёт от мыслей невеселых
Куча черно-белых фотографий.
Городок в котором я родился,
По тебе я больше не скучаю.
Мне вчера случайно ты приснился,
Чтоб под утро как туман растаять…
СОВРЕМЕННЫЙ ПОЭТ
Я почти не сочиняю,
А всё больше наблюдаю:
У окна сижу, дышу
И немножечко пишу.
У реки расселись утки,
В поле пляшут незабудки,
Жизнь так кажется свежа
Со второго этажа!
Вот мужик прошёл с собакой,
Паренёк в цветной рубахе,
Кучка девок и ребят,
Как скворцы весной, галдят.
Все толкаются, хохочут,
Им стихов не надо, точно!
Я же кисну у окна.
Вот такая уж весна!
Запер сам себя в скворечник:
То ли птица, то ли грешник.
Но когда я не грешу —
Я страдаю и пишу.
А когда дойду до точки —
К чёрту выброшу все строчки.
Лучше уж в окно глазеть,
Чем над рифмами корпеть.
Больше я не сочиняю,
А всё больше наблюдаю.
Жизнь прекрасна и свежа
Со второго этажа!
НА КАРАНТИНЕ
Вся жизнь моя как будто бы прокисла
С тех пор, как мы сидим на карантине.
И напряженье в воздухе повисло,
Как над скользящим горным серпантином.
На улице гляжу на всех с опаской,
И страхом, словно ветром, обдувает.
Живу, дышу и мыслю, будто в маске,
Где воздуха всё время не хватает.
И больше ничего не остаётся,
Как встречи ждать с чудесною вакциной…
Как будто в небе стало меньше солнца
С тех пор, как мы сидим на карантине.
12/13/2020
