Невольно возникает мысль, что некоторые физики, клеймившие Маха за идеализм, знакомились с его трудами лишь по книге В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая была написана с целью политической дискредитации А.А. Богданова, В.А. Базарова, П.С. Юшкевича и др., опиравшихся на работы  Э. Маха. Сейчас уже можно сказать, что, не являясь специалистом в области естествознания, В.И. Ленин не понял сути идей, отстаиваемых Махом.

Юрий Владимиров

Методологический семинар по философским вопросам теории относительности

1952 год, физфак МГУ

Введение

1 июля 1952 года на физическом факультете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова состоялось заседание методологического семинара, посвященного обсуждению теории относительности Эйнштейна. Осенью того же года стенограмма заседания объемом в 112 машинописных страниц была размножена на пишущей машинке и распространялась по физическому факультету для изучения на политсеминарах. Как следовало из текста, этот семинар был вторым по данной тематике и на нем обсуждался основной доклад, сделанный на предыдущем семинаре доктором физ.-мат. наук, профессором Халилом Магомедовичем Фаталиевым, заведующим кафедрой диалектического и исторического материализма естественных факультетов МГУ. Выступавшие ссылались на письменные тезисы доклада и на ранее состоявшиеся выступления проф. М.Ф. Широкова, проф. Ф.А. Королева, проф. В.Н. Кессениха и др. Доклада Х.М. Фаталиева и материалов первого семинара автор не видел; данная статья написана на материале заседания 1 июля 1952 года.

Сохранившаяся стенограмма представляет интерес как историческое свидетельство официального отношения руководства физического факультета МГУ к теории относительности, ставшей одним из столпов теоретической физики ХХ века. Кроме того, этот материал важен для понимания общего процесса развития ключевой области теоретической физики. Напомню, что менее чем через 10 лет, в самом начале 60-х годов на базе физического факультета МГУ была создана секция гравитации Минвуза СССР, координировавшая отечественные исследования по теории относительности и смежным проблемам физики. Причем среди руководителей этой секции были и выступавшие на семинаре 1952 года. Это профессор Д.Д. Иваненко, основатель секции гравитации, и один из ее руководителей вплоть до упразднения секции в 1988 году, и профессор А.А. Соколов, в те годы декан физического факультета, а впоследствии заведующий кафедрой теоретической физики, который был председателем этой секции с 1972 по 1984 год. А участвовавший в заседании 1 июля 1952 года доцент И.П. Базаров в 90-х годах, уже будучи профессором, стал руководителем этого методологического семинара. Но самое главное, на что хотелось бы обратить особое внимание, это сформулированные на заседании 1952 года концептуальные метафизические позиции, которые не утратили своей актуальности и представлены в теоретической физике и сегодня (см. [1]).

Автор заранее приносит извинения за довольно обширные цитирования. Это сделано сознательно, чтобы полнее представить высказанные позиции. (Текст выдержек из стенограммы практически не подвергался редактированию.) В стенограмме не сказано, кто был председателем данного заседания, однако старшие коллеги, работавшие и учившиеся в то время на факультете, утверждают, что чаще всего председательствовал профессор Федор Андреевич Королев, в ту пору заместитель декана физического факультета МГУ, а впоследствии заведующий кафедрой оптики.

1. Позиция декана физического факультета

Первое слово на заседании было предоставлено декану физического факультета, профессору Арсению Александровичу Соколову, который сначала сказал о преемственности принципов относительности в механике Галилея-Ньютона и в специальной теории относительности и напомнил ее основные положения. «Специальная теория относительности, — продолжал А.А. Соколов, — установила связь между пространственными и временным измерениями, а также между энергией и массой, которые удалось выразить с помощью довольно простых математических соотношений. Это, бесспорно, является положительным фактом и указывает на правильность учения Эйнштейна, его взгляда на пространство, время, массу и движение, указывает, что согласно нашей современной материалистической концепции пространство и время являются формами существования движущейся материи, доказывает неразрывность всех этих категорий.

Однако эти соотношения мы должны правильно понимать. Как известно, последователи махистской школы, в том числе и сам Эйнштейн, пытались по-своему истолковать это открытие. В частности, соотношение между массой и энергией они до сих пор интерпретируют как сведение материи к движению, то есть воскрешают теорию Оствальда. В связи с этим я хочу указать, что Гостехиздат неправильно поступил, выпустив в русском переводе книгу Эйнштейна и Инфельда [Сноска 1]{Имеется в виду книга А. Эйнштейна и Л. Инфельда «Эволюция физики» [2]}. В этой книге махистские взгляды Эйнштейна изложены с наибольшей силой. Насколько мне известно, Л. Инфельд перестал работать под руководством Эйнштейна и переехал в Польшу, где является прогрессивным ученым и отказывается от тех взглядов, которые в свое время были им разработаны вместе с Эйнштейном.

Какие же ошибки сделаны в интерпретации этих важнейших открытий в области физики, на которые я уже указывал? Авторы пытаются доказать в этой книге, что масса представляет собой энергию. Вещество рассматривают как огромную концентрацию энергии в сравнительно малом пространстве. Такая постановка вопроса приводила, естественно, авторов к неприкрытым идеалистическим выводам, когда они в конце книги пишут, что наука является созданием человеческого разума. Таким образом, один из создателей теории относительности, а именно Эйнштейн, который правильно разработал некоторые законы, — когда перешел к конкретным приложениям, к рассмотрению принципиальных вопросов, — то под влиянием философии махизма сделал реакционные идеалистические выводы».

Затем А.А. Соколов изложил, как он понимает основные «заблуждения» Эйнштейна:

1. «Пространство и время, а также масса и энергия совершенно не могут быть сведены друг к другу. Они взаимосвязаны, и взаимосвязь между ними должна устанавливаться». Этот тезис А.А. Соколов подкрепил цитатой И.В. Сталина.
2. «Нельзя делать ошибку, которая была сделана махистами в свое время: объявлять законы специальной теории относительности абсолютными и считать, что с их помощью можно исследовать все явления».
3. «Вообще я должен здесь остановиться на одной из реакционных попыток Эйнштейна создать единую теорию поля. С помощью единой теории поля Эйнштейн пытался объяснить все на свете, в том числе получить квантовые волновые уравнения, постоянную Планка и доказать атомистичность строения отдельных частиц. Как известно, эта попытка оказалась неудачной, и, как будто, от этой теории отказался даже сам Эйнштейн».
4. «Попытки связать массу с электромагнитной энергией окончились неудачей. Это говорит о том, что к проблеме собственной массы подходить классически, с помощью электродинамики движущейся среды, недостаточно».
5. «Общая теория относительности является далеко еще незаконченной, она только еще создается. И если выводы специальной теории относительности вошли в технику, то общая теория относительности, ее уточнения и сравнения с механикой Ньютона охватывают сравнительно ограниченный круг явлений. Но, конечно, само построение неевклидовой геометрии, бесспорно, заслуживает самого тщательного изучения и, по-видимому, является правильным. При построении общей теории относительности самим Эйнштейном и его последователями делается ошибка в развитии так называемого кинематического направления. Оно сводится к попытке построить теорию гравитации на основе принципа эквивалентности» (…) «Советские ученые показали, что принцип эквивалентности не имеет значения при исследовании теории тяготения. Искривление пространства исключительно зависит от распределения тяготеющих масс и их движения. Поэтому попытки отождествить силу и инерцию являются, бесспорно, неправильными».
6. «Ряд выводов: о конечности мира и т.д., — являются неправильными, т.к. они основаны на малом количестве экспериментальных фактов. Поэтому пока является преждевременным строить такую законченную космологическую систему».

«Заканчивая свое выступление, я должен сказать, что специальная теория относительности, если понимать ее как электродинамику движущейся среды и как релятивистскую теорию частиц, бесспорно, имеет большие физические достижения, о которых я говорил. С теми, кто из больших физических достижений пытается делать реакционные выводы, мы должны бороться самым категорическим образом.

Точно так же и в общей теории относительности. В настоящее время она находится в процессе становления. В ее основе лежит величайшая идея Лобачевского. В общей теории относительности надо самым решительным образом бороться против реакционных выводов, в том числе с развитием кинематических направлений. Только тогда наша советская наука, наша советская физика, в основе которой лежит передовое учение диалектического материализма, получит правильное дальнейшее развитие».

В настоящее время, спустя более полувека, можно возразить докладчику практически по всем пунктам его критических замечаний по поводу теории Эйнштейна. Так, космологические решения уравнений Эйнштейна, в том числе и основанные на идее замкнутости Вселенной, лежат в основе современных представлений об устройстве мира в целом. Анализ принципов общей теории относительности показывает, что эта теория в принципиальном плане к тому времени уже была построена и дальнейшее развитие данной геометрической парадигмы шло в направлении поиска новых решений уравнений Эйнштейна, а также ее приложений в области космологии, физики микромира и ее геометрических обобщений. Созданием раскритикованной докладчиком единой теории поля в настоящее время занимается большинство физиков-теоретиков. Что же касается законов специальной теории относительности, то они относятся не только к электродинамике, а имеют универсальный характер в физике и т. д.

Особо хотелось бы остановиться на критических замечаниях А.А. Соколова в адрес «кинематического направления» в физике, соответствующего геометрическим принципам общей теории относительности. Сформулированная выступавшим позиция имеет принципиальный, более того, метафизический характер. Чтобы было понятно, что здесь имелось в виду, напомним основные концептуальные подходы, которые были представлены в теоретической физике.

В самом начале ХХ века с созданием специальной теории относительности была окончательно оформлена триалистическая метафизическая парадигма. Являясь развитием работ Галилея и Ньютона, эта парадигма опирается на три ключевые категории: пространство-время, частицы (тела, помещаемые в пространство-время) и поля переносчиков взаимодействий. Прошедшее с тех пор столетие в развитии теоретической физике можно рассматривать как переходный период от триалистической парадигмы к искомой холистической, т. е. к единой теории, исходящей из одной обобщенной категории. Сейчас иногда ее называют «теорией всего», «окончательной теорией» и т. п.

В ХХ веке было осознано, что трех перечисленных категорий слишком много, и физику стали строить на основе двух категорий, т. е. в рамках дуалистических метафизических парадигм (см. [1]). Но при переходе от трех категорий к двум возникла неоднозначность, которая отразилась в наличии двух базисных теорий прошлого века: квантовой теории поля (включая модные ныне суперсимметричные теории) и общей теории относительности (включая ее многочисленные геометрические обобщения). Так, квантовая теория поля строится на двух категориях: пространство-время и поле амплитуды вероятности, включившее в себя прежние категории частиц и бозонных полей переносчиков взаимодействий. Дуалистические теории такого рода следует отнести к физическому миропониманию.

Геометрические же теории (общая теория относительности и ее обобщения) строятся на другой паре категорий: на прежней категории частиц и на обобщенной категории искривленного пространства-времени, включающей в себя прежние категории пространства-времени и полей переносчиков взаимодействий. Эти теории естественно назвать геометрическим миропониманием (см [3]). В его рамках поля исключаются из числа самостоятельных категорий, определяющих динамику, и становятся геометрическими характеристиками искривленного пространства-времени, т. е. динамика как бы заменяется кинематикой. Так, в общей теории относительности уравнения геодезических являются кинематическими, заменяющими динамические уравнения движения тел в гравитационном поле. Показано, что такой «кинематический подход» раскрывает более тонкие свойства мироздания, что подтверждается рядом эффектов общей теории относительности.

Заметим, что в теоретической физике ХХ века было представлено и третье дуалистическое миропонимание — реляционная дуалистическая парадигма, получившая наиболее полное развитие в виде теории прямого межчастичного взаимодействия Фоккера — Фейнмана (на основе концепции дальнодействия, альтернативной концепции близкодействия, т. е. теории поля)

 Профессор А.А. Соколов придерживался физического миропонимания, что нашло отражение в широко известных книгах по квантовой механике и квантовой теории поля, а также в работах его единомышленников. Поэтому его критическое отношение к космологии, кинетическому характеру общей теории относительности и к попыткам А. Эйнштейна, А. Эддингтона, Л. Инфельда и других авторов геометризовать не только поля переносчиков взаимодействий, но и всю иную материю, вполне объяснима. Наконец, прозвучавшее выступление — это отражение его миропонимания (научной веры), которое к тому же подкреплялось господствовавшей в стране идеологией, квалифицировавшей общую теорию относительности как идеалистическую, а следовательно, противоречащую принципам диалектического материализма.

В связи со сказанным можно выразить удивление, что в 70-х годах руководство научно-технического совета Минвуза СССР назначило профессора А.А. Соколова председателем секции гравитации, призванной координировать исследования в стране по общей теории относительности и гравитации, т. е. в рамках миропонимания, противоречащего его научным позициям. Это объясняется политическими соображениями: вопрос о назначении нового руководителя секции был решен в пользу надежного организатора, в число заместителей которого вошли Д.Д. Иваненко и несколько молодых специалистов в этой области, включая автора данной статьи.

Затем председатель зачитал письменное заключение отсутствовавшего на заседании профессора Якова Петровича Терлецкого на доклад Х.М.Фаталиева. Терлецкий также не являлся сторонником геометрического миропонимания.

2. Позиция профессора Д.Д. Иваненко

Потом слово было предоставлено профессору Дмитрию Дмитриевичу Иваненко: «Товарищи! Я не буду долго задерживать ваше внимание, в особенности после докладов профессора Соколова и профессора Терлецкого, с которыми я, в основном, согласен. В основном, но не во всех пунктах согласен с Яковом Петровичем, и в ряде пунктов хотел бы дополнить и подчеркнуть то, что здесь говорил Арсений Александрович. Я не буду примыкать к их выступлениям, я выскажу независимо свою точку зрения. Сегодняшнее заседание имеет двойную цель. С одной стороны, речь идет о теории относительности, а, с другой, — перед нами доклад товарища Фаталиева. Очевидно, все выступления ориентируются по обоим направлениям. Хотя, как говорил с самого начала товарищ Фаталиев, он ограничил свое выступление специальной теорией относительности, но многие выступавшие уже выходили за ее рамки, и это не случайно». (…)

«Имеет ли смысл ограничиваться специальной теорией относительности? Я вижу в этом опасность. Товарищ Фаталиев ставит вопрос еще уже: он говорил не вообще о теории относительности, а об ее идеалистических извращениях, об идеализме Эйнштейна. Это, конечно, очень поучительно, так как Эйнштейн — крупный физик современности, и в его взглядах, как в фокусе, многое сказывается. Можно сосредоточить внимание на нем, но доклад ставится об извращениях Эйнштейна. Это очень интересно, но это меня уже не столь трогает, и это не так актуально. И хотел того Фаталиев, или нет, но здесь имеется опасность увести нас, увести физиков МГУ и советскую науку (в некотором масштабе) от обсуждения острых вопросов, фронтовых проблем релятивистской теории сегодняшнего дня, от проблем релятивистской квантовой теории». (…)

«На наших глазах обобщается квантовая теория. Мы уверены, что на этот участок фронта должны быть брошены основные силы, не только научные теоретические, но и методологическое внимание должно быть заострено на этом вопросе; потому что, если мы упустим время и не примем участия в развитии этой теории и пропустим идеалистические выверты, которые уже начались, если не заложим фундамент материалистического понимания квантовой теории, то нам придется потом с большим трудом наводить критику, уже имея цельную, забронированную так или иначе теорию, которая будет в значительной степени идеалистической. Она не может не быть идеалистической, поскольку она рождается в определенной среде, крайне реакционной, в среде, которая, правда, поняла силу науки и старается ее использовать и даже подкупить ряд ученых, не брезгая услугами римского папы. И много усилий придется приложить, чтобы она вновь стала материалистической наукой». (…)

«Может быть, надо понимать так, что специальная теория относительности является глубоким тылом, общая теория относительности является вторым эшелоном, а релятивистская квантовая теория — передним краем. Глубокий тыл надо прочистить, но, главным образом, это нужно для того, чтобы расчистить почву и перебросить мост к современным представлениям» (…) «Только связав с проблемами современной физики нужно критиковать специальную теорию относительности. Говорить только о специальной теории относительности изолировано невозможно; и докладчики все перешли ее границы, что не только невозможно, но даже опасно в организационном смысле». (…)

Далее Д.Д. Иваненко сделал критические замечания по докладу Х.М. Фаталиева по пунктам:

1. «У Вас теория относительности подвергается сомнению, и у Вас, как будто звучит лозунг: «Назад, к Лоренцу!» Говорится, что он все сделал правильно, и Эйнштейн его даже испортил. Можно сказать, что исторический аргумент бывает в науке самым сильным. Маловероятно, чтобы Лоренц все сделал, и 50 лет физика шла и только повторяла его соотношения. Это не так, и для меня подобное звучит недоказательно. Надо подчеркнуть, что Лоренц не все сделал. Преобразований магнитного поля у Лоренца нет. Это сделали Пуанкаре и Эйнштейн. Во всяком случае, де-факто Лоренц сделал преобразования Лоренца, но лишь по форме, но не в смысле понимания. Маловероятно, чтобы Эйнштейн, который сделал многие выводы, и Пуанкаре, которого Вы замалчиваете, чтобы они одновременно и независимо пришли к близким выводам. Одна из работ появилась в печати на две недели позже другой. Очень много ценного у Пуанкаре, чего нет у Эйнштейна, и обратно. Причем Пуанкаре уже говорил в своей работе о тяготении, — так что у него есть вещи, которых не было у Эйнштейна. У Вас же Пуанкаре вообще нет». (…) «Зачем же говорить — назад к Лоренцу? Крайне маловероятно, чтобы все было напутано после Лоренца. А что, собственно, напутано? Против формул теории относительности Вы не протестуете? Получается, что формулы признаются, а смысл не признается?!»

2. «На странице 5 Вы говорите, что связь пространства и времени была давно известна и доказана раньше. Где установлена связь пространства и времени? Я не знаю этого. Пожалуйста, Вы укажите, в какой формуле установлена эта связь, где было сказано, что пространственные координаты и время преобразуются одновременно? Я не беру истории, где были только попытки это вывести. Это установлено только в теории относительности, и Вы не порочьте ее».

3. «Вы говорите, что связь пространства и времени в теории относительности представляет собой полное отречение от материализма вообще». (…) «Непонятно, почему отречение от материализма? Если она дает верные формулы, подтвержденные экспериментом и практикой, более того, если имеется видимый макроскопический эффект, который мы впервые можем наблюдать не косвенным путем, как же можно говорить, что теория относительности — полное отречение от материализма вообще?»

4. «Что Эйнштейн — идеалист — это факт, но мне кажется, у Вас имеет место недоразумение. Мне кажется, у Вас спутаны понятия объективности и инвариантности. В теории относительности существуют компоненты скорости и неинвариантные характеристики вещества, такие как энергия, масса, импульс и т.д. Эти характеристики не инвариантные, они меняются в зависимости от выбора системы отсчета. Но существуют инвариантные величины. Вы критикуете неинвариантность величин во многих пунктах, но это не значит, что они необъективны. У Вас здесь недоразумение».

Далее Д.Д. Иваненко призвал расширить область дискуссии, включив в нее проблематику релятивистской квантовой теории, общей теории относительности и тяготения и коснуться «попыток построения космологии, где Эйнштейн показал себя идеалистом вовсю». (…) «Надо душить идеализм на корню с помощью всей нашей науки, стоящей на методологическом материалистическом базисе». (…)

В заключение выступления он сказал:

«Я считаю, что эта дискуссия полезна. Основной ее смысл — расчистить почву для построения физики сегодняшнего и завтрашнего дня. Не бойтесь расчищать тыл, и надо его расчищать без лозунга опрокидывания науки. В том, что Эйнштейн идеалист, — нет «открытия Америки». Сам Эйнштейн говорит, что он сторонник Маха и Канта. А в отношении Пуанкаре — его хотят выбросить из теории относительности. Давайте вести спор об Эйнштейне, но спор исторический. Если же разбирать специальную теорию относительности, то не под лозунгом «Назад к Лоренцу», т.к. у него не все было сделано до конца».

Далее Иваненко ответил на вопросы:

Вопрос: Считаете ли Вы актуальным разоблачение реакционных теоретиков?

Д.Д. Иваненко: «То, что Мандельштам — проповедник идей Маха, это так, но с тем, что у него все реакционное, я не могу согласиться. Возможно, у него есть идеалистические положения, но не надо смешивать идеалистические привески и теорию относительности. Несомненно, это надо отсечь. Иначе мы советскую физику обречем на нелепые тыловые споры, и будет 10% победы над идеалистами, а 90% потерь. Это актуально, но не столь актуально, как другие вопросы».

Вопрос: Вы заявляете, что положения специальной теории относительности подтверждаются?

Д.Д. Иваненко: «Я бы попросил товарища, который написал эту записку, сказать, где и как они не подтверждаются? А подтверждаются они в случаях, которые были указаны. Наиболее убедительный пример — это ускорители, которые работают на основе теории относительности, затем в области атомной физики, ядерных реакций и т.д. Это все известно. А где они не подтверждаются? Пожалуйста, подумайте и скажите, где они не подтверждаются».

Вопрос: Как Вы относитесь к теории Эддингтона?

Д.Д. Иваненко: «В его книге (см. [4]), я ее также редактировал, имеется много ценного. До самого последнего времени на нее приходится ссылаться. На сегодня Эддингтон — идеалист, а его книга немного устарела. Там, например, есть только предварительные сведения по космологии, а критики нет. Книга, хотя и с небольшими изъянами, но написана сдержанно. Эта книга математическая. Эддингтон написал ее сдержанно, корректно».

Слова Д.Д. Иваненко в защиту теории относительности не утратили своей актуальности. С большинством его высказываний по существу обсуждаемого вопроса автор согласен, за исключением его слов о борьбе с идеализмом и махизмом, которые следует рассматривать как дань господствующей идеологии.

Профессор Д.Д. Иваненко принадлежал к числу наиболее эрудированных ученых, разбиравшихся в сути глобальных проблем теоретической физики. Его нельзя отнести к приверженцам именно геометрического миропонимания, но он знал цену исследований в фундаментальной теоретической физике в рамках как геометрической, так и других метафизических парадигм. На его семинарах по теоретической физике в МГУ заслушивались и обсуждались доклады представителей самых различных школ и направлений. Он готов был поддержать реальный прогресс в русле любой из парадигм. В конце 50-х — начале 60-х годов он остро почувствовал необходимость возрождения отечественных исследований в области общей теории относительности и смежных с ней разделов физики. Заслуга созыва 1-й Советской гравитационной конференции (1961), а затем создания секции гравитации НТС Минвуза СССР также принадлежит ему. В 60-х годах его роль в области теории гравитации была настолько значимой, что само понятие «гравитация», казалось, неразрывно связано с его именем. Однако в начале 70-х годов по ряду субъективных причин произошел конфликт Д.Д. Иваненко с подавляющим большинством отечественных физиков-гравитационистов, и руководство назначило председателем секции гравитации его ученика — профессора А.А. Соколова.

3. Позиция И.П. Базарова

Интересна точка зрения, прозвучавшая в выступлении доцента физического факультета МГУ Ивана Павловича Базарова:

«В докладе тов. Фаталиева сделан совершенно правильный подход к анализу основных положений и выводов теории относительности. В докладе указывалось, что в учении диалектического материализма содержатся два момента в понимании относительности: свойства пространства и времени проявляются в отношениях тел и то, что мы в силу условий измерения узнаем эти свойства относительно. В докладе была принижена роль этих моментов, когда утверждалось, что диалектический материализм кладет в основу пространство и время. Диалектический метод рассматривает природу как связанное целое, явления зависят друг от друга. Следовательно, ни одно явление или свойство тела не может проявиться без отношения этого тела к другому телу. Свойства тела раскрываются только через взаимодействие. Это значит, что свойства тела могут выявиться только через соотношения.

Это приводит к тому, что такие свойства материи как пространство и время могут выявиться только в отношениях, и в зависимости от этих отношений эти свойства являются разными. Идеалисты, в том числе и Эйнштейн, отрицают объективность пространства и времени. Эйнштейн говорит, что пространство — это «темное» слово. Идеалисты считают, что эти свойства создаются. Это субъективный взгляд, ложный и идеалистический. Маркс говорил, что свойства тела проявляются в отношениях. Правильным, единственно правильным представлением о пространстве и времени является представление диалектического материализма, что они являются объективными формами существования материи и коренным ее свойством, проявляющимся в отношениях, только в отношениях.

Когда мы изучаем пространство и время данного тела в отношении покоящегося около него тела, то изучаем одни соотношения. Когда изучаем соотношение данного тела с телом движущимся, то получаем другое представление о пространстве и времени, как проявление того же самого свойства в другом отношении. Такие свойства пространства и времени соответствуют диалектическому материализму». (…)

«Мировоззрение Эйнштейна махистское, и поэтому выводы им сделаны неправильные, являются ошибочными». (…) «Я полностью присоединяюсь к критике идеалистического понимания пространства и времени и считаю необходимым оградить теорию относительности от такого понимания. Я бы хотел сказать по поводу выступления товарища Иваненко. Это выступление неправильно в одном отношении. Когда Дмитрий Дмитриевич говорил, что борьба с идеализмом неактуальна — это не так. Я считаю, что такое заявление является ошибочным и думаю, что оно не продумано, и при обдумывании Дмитрий Дмитриевич откажется от такого заявления».

Позиция И.П. Базарова должна быть отнесена к третьей из названных выше дуалистических метафизических парадигм — к реляционному миропониманию. В связи с этим следует напомнить, что реляционное миропонимание восходит именно к трудам Г. Лейбница и Э. Маха, от которого Иван Павлович пытался дистанцироваться. Уместно напомнить, что Э. Мах в своих трудах постоянно подчеркивал реляционный, т. е. относительный характер категорий пространства и времени. В своей книге «Познание и заблуждение» [5] он писал: ’’Время и пространство существуют в определенных отношениях физических объектов, и эти отношения не только вносятся нами, а существуют в связи и во взаимной зависимости явлений” (…) “Мы можем сказать, что во временной зависимости выражаются простейшие непосредственные физические отношения»”. (…) »В пространственных отношениях находит свое выражение посредственная физическая зависимость” [5, c. 437-438]. Подчеркнем, понятие «отношения» Э. Мах ставит в центр своих рассуждений.

В связи с этим следует затронуть более широкий вопрос о соотношении материализма и реляционного взгляда на пространство-время. Так, в одном из наиболее серьезных учебных пособий по диалектическому материализму [6] в разделе, написанном Л.Б. Баженовым, говорится:

“Исторически сложилось два подхода к пространству и времени. Первый может быть назван субстанциальной концепцией. Пространство и время понимаются здесь как нечто самостоятельно существующее наряду с материей, как ее пустые вместилища». (…) “С точки зрения реляционной концепции пространство и время не особые субстанциальные сущности, а формы существования материальных объектов. Пространство выражает сосуществование объектов, а время — последовательность их состояний. Реляционная концепция в философском плане была воспринята и развита диалектическим материализмом, в естественнонаучном плане — релятивистской физикой и в настоящее время наиболее полно отвечает уровню развития естествознания» [6, c. 139].

Далее почти слово в слово излагаются соображения, содержащиеся в трудах Э. Маха, и делается вывод: “Субстанциальная и реляционная концепции не связаны однозначно с материализмом и идеализмом. Здесь возможны любые сочетания”. На базе этих соображений возникает ряд принципиальных вопросов о соотношении диалектического материализма как философского учения и реляционной метафизической парадигмы в физике.

Невольно возникает мысль, что некоторые физики, клеймившие Маха за идеализм, знакомились с его трудами лишь по книге В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая была написана с целью политической дискредитации А.А. Богданова, В.А. Базарова, П.С. Юшкевича и др., опиравшихся на работы  Э. Маха. Сейчас уже можно сказать, что, не являясь специалистом в области естествознания, В.И. Ленин не понял сути идей, отстаиваемых Махом. А следовательно, он не мог оценить его роль в процессе перехода физики от ньютоновой триалистической парадигмы к дуалистическим парадигмам, ныне представленным общей теорией относительности и квантовой теорией.

4. Позиция парторга физического факультета

Выступали и другие сотрудники физического факультета, подчеркивая важность идеологической составляющей в деятельности ученых. Чтобы представить атмосферу семинара, приведу лишь заключительную часть выступления секретаря парткома физического факультета МГУ Шушпанова:

“Я могу зачитать те выводы, к которым я пришел на основании анализа теории относительности и внимательного прочтения того, что сказал В.И. Ленин по поводу теории относительности. Я пришел к следующим выводам:

1. Эйнштейновская «философия науки» представляет собой столбовую дорогу от Маха к епископу Беркли с длительной остановкой около Шопенгауэра. Ленинская критика идеалиста А. Пуанкаре целиком и полностью применима к Эйнштейну.
2. Теория относительности Эйнштейна есть ни что иное как наукообразная попытка обоснования воображаемых преимуществ современного «физического» идеализма перед действительными преимуществами диалектического материализма.
3. Эта попытка по необходимости проходит под флагом теснейшего союза буржуазной науки с религией, так как все старые богословские доводы разбиты Лениным, и поэтому для борьбы с побеждающим материализмом нужны новейшие, более тонкие способы одурачивания масс, и среди них наиболее верный «научно-релятивистский» способ доказательства бытия божия с помощью математических уравнений.
4. Синтез буржуазной науки с религией глубже и полнее всего осуществленный в теории относительности, знаменует собой крах буржуазного теоретического мышления, подготовленный всем историческим ходом развития классового общества, начиная с эпохи буржуазного Возрождения и кончая эпохой империалистического Разложения.
5. С исторической стороны современный синтез религии с буржуазной наукой есть необходимый диалектический этап, символизирующий собой возврат к средневековой схоластике на последней стадии развития буржуазного общества. Поэтому релятивистское отождествление Коперника с Птолемеем, труменовские «костры инквизиции» в Нагасаки, Хиросиме, Пхеньяне и в других городах, бактериологические и химические способы уничтожения беззащитного мирного населения, — все это и многое другое свидетельствует о том, что научное мышление империалистического общества действительно деградировало до уровня средневековья. Прогнившему экономическому базису соответствуют прогнившие надстройки.
6. Релятивистская теория пространства и времени, представляющая собой фундамент теории относительности Эйнштейна, является ничем иным как опосредствованным отображением психологии империалистического общества в области теоретического мышления буржуазных ученых. Поэтому она служит философским обоснованием для всех стратегов «блицкрига» и всех любителей поисков недостающего «жизненного пространства». И вообще для всех тоталитарных политиков геббельсовско-гессионистского типа «космическая религия» Эйнштейна есть прежде всего и раньше всего космополитическая религия, что бесспорно имеет под собой веские основания.
7. «Космическая религия» Эйнштейна с ее «верой в рациональность природы», «верой в существование элементарных законов изумительной красоты и простоты», «верой в исключительно творческие принципы математики», «верой в то, что чистая мысль способна усвоить истину, как об этом мечтали Платон и древнегреческий релятивист Протагор», представляет собой философский фундамент для «обоснования» существования различных «генов».
8. В применении к области физики таким «геном» является, например, эйнштейновский «принцип относительности», в применении к области биологии этими «генами» являются всем известные «гены» морганистов-вейсманистов, в применении к области социологии этими «генами» явлются так называемые «средние экономические люди», живущие ради своей выгоды, т.е. «средние американцы». Полученные на основе этой «философии науки» так называемые «законы цен» для воображаемого общества, состоящего исключительно из «средних экономических людей», подводят философский фундамент под план Маршалла и Северо-Атлантический агрессивный пакт, поскольку главная задача этих американских инструментов как раз и состоит в том, чтобы превратить все человечество в «средних экономических людей». Ясно, что не от хорошей жизни начинают применять в США эйнштейновскую «философию науки» в области экономики.
9. Со стороны своего философского содержания теория относительности Эйнштейна есть не что иное как молодой релятивистский шакал субъективного идеализма, гложущий старые

метафизические кости ньютоновской механики. Поэтому декларативные выпады «творчески-активных» физиков против «отечественных философов-марксистов» — следует рассматривать как чисто американский прием борьбы против материализма.

10. Теория относительности пошла по шопенгауэровской дорожке, т.е. по кратчайшему пути от Маха к Беркли, главным образом потому, что у Эйнштейна оказалась чрезвычайно большая «экономия мысли», но не оказалось никаких проблесков диалектической мысли, причем все это случилось в тот решающий момент, когда выросшее естествознание лицом к лицу столкнулось с диалектикой материи, пространства и времени.

11. Главным препятствием для внедрения «космической религии» Эйнштейна в материалистические умы ученых ХХ века является диалектический материализм и особенно закон борьбы противоположностей — этот острейший ленинский меч, изрубивший эмпириокритицизм, энергетизм, символизм и другие идеалистические течения начала ХХ века на отдельные кровоточащие куски.

12. Поэтому основная задача всех берклианских «друзей мира» и религии, всех именитых адептов махистского релятивизма, всех «творчески-активных» физиков и особенно наших отечественных должна состоять в разработке новейших способов и методов «исключения» противоречий, где бы они ни появлялись и как бы они не проявлялись. Новейшие помпадуры борьбы против борьбы противоположностей в своей «творчески активной» деятельности должны учитывать не только «доселе неведомый» опыт Е. Дюринга, но и «гармонизированный опыт» Богданова, а также — и это особенно важно — — правобухаринский «опыт врастания кулака в социализм». Синтез вместо борьбы во всех направлениях идеологического, политического и научного фронта — такова генеральная линия наступления современного воинствующего релятивизма и космополитизма на грозную крепость передовой современной науки — диалектический материализм».

Парторг был не одинок. С критикой теории относительности выступил также профессор А.К. Тимирязев, ссылавшийся на свое выступление 4 июня 1924 года в Коммунистической академии: «Я выступал с докладом на тему «Принцип относительности Эйнштейна и махизм», причем в качестве оппонентов у меня были Богданов, Базаров и Юшкевич, — как раз те самые, против которых выступал Ленин. Вот, товарищи, как обстоит дело!» В конце своего довольно короткого выступления он критиковал статью И.М. Франка о философии Эйнштейна, опубликованную в специальном номере журнала, посвященного 70-летию со дня рождения Эйнштейна, заявив: «Франк — это известный махист».

5. Заключительная часть заседания

В заключение слово было предоставлено основному докладчику Х.М. Фаталиеву, который был солидарен с позицией, сформулированной парторгм факультета. В частности, он сказал: «Я думаю, что обвинения Д.Д. Иваненко не обоснованы. Он утверждал, что я зову назад к Лоренцу. Я назад к нему не зову, а в меру своих сил зову вперед — к Марксу, Энгельсу, Ленину, Сталину. Если же говорить, что имеется позади диалектического материализма, то, думаю, что назад к Лоренцу пойти лучше, чем пойти к Юму и Беркли, что делает Эйнштейн. Я думаю, что Эйнштейн идет не вперед от Лоренца к Марксу и Энгельсу, а назад — к Юму и Беркли». Как указано в стенограмме, выступление Фаталиева было встречено аплодисментами.

В заключительном слове председателя семинара говорилось:

«Товарищи! Прежде чем закрыть сегодняшнюю дискуссию, разрешите мне сказать несколько слов и сделать общие замечания по прошедшей дискуссии. Одним из основных, краеугольных камней марксистской теории познания является то, что критерием истинности теории является практика и эксперимент. Поскольку ряд положений, вытекающих из теории относительности, подтверждается практикой, экспериментом, мы можем сказать, что в этой теории в известной степени отражается объективная действительность. Но это отражение не является совершенно полным. Теория относительности развивается и совершенствуется. Кроме того, в теории относительности есть много идеалистического хлама и извращений, которые были внесены туда Эйнштейном, Минковским и рядом других ученых, стоявших и стоящих сейчас на позициях Маха. Дискуссия выявила, что в докладе товарища Фаталиева, в основном, правильно критикуются идеалистические извращения, имеющие место в теории относительности, в учении Эйнштейна о движении, пространстве и времени. Дискуссия показала, что необходима, — как зто было правильно указано в докладе, — серьезная работа и перестройка существующей теории на марксистско-ленинской основе с тем, чтобы это была действительно полноценная теория. Иначе, без этой перестройки, дальнейшее развитие ее затруднено. И именно необходимостью развития теории и вызывается одно из требований, связанных с этим.

Вместе с тем дискуссия показала необходимость дальнейшего обсуждения ряда вопросов, связанных с теорией относительности. Дискуссия показала, что обсуждение, которое здесь имело место, не в полной мере осветило всю ту сумму проблем, которые имеют отношение к данному вопросу. В частности, требуется продолжить дискуссию по вопросам дальнейшего развития общей теории относительности, по связи теории относительности с космологическими проблемами. Недостаточным был критический анализ общей теории относительности; недостаточно еще рассмотрен вопрос о связи между махистскими взглядами Эйнштейна и теми физическими и математическими соотношениями, которые сейчас широко распространены. Нужно обсуждать, в какой степени требуется, может быть, доработать или развить существующую математическую и физическую основу теории относительности.

Необходимо сказать, что нет никакого сомнения, что та дискуссия, которая прошла сейчас на нашем заседании, является лишь одним из этапов широкого обсуждения вопросов, связанных с теорией относительности, которое развернулось в нашей стране, и что это обсуждение будет плодотворным, способствующим дальнейшему развитию нашей науки. Я думаю, что положительным результатом сегодняшней нашей дискуссии является то обстоятельство, что наши ученые и ряд товарищей, которые здесь обменялись мнениями, высказали ряд очень ценных замечаний. Я думаю, большинство, а может быть и все они уяснили, что в теории относительности, в тех положениях, которые развиваются Эйнштейном, есть целый ряд реакционных моментов, требующих решительного отбрасывания».

На этом заседание закончилось. Вместо комментария хотелось бы привести отрывок из поэмы Г.И. Копылова «Евгений Стромынкин»[1], характеризующий отношение некоторой части студенчества к заседаниям методологического семинара того времени:

“Мы отвлеклись в своей прогулке,
А в это время семинар
Не клал на свой язык охулки,
Грозя махизма семенам,
Идеализма пни корчуя…
А, впрочем, хватит! Не хочу я
Касаться липких этих тем…
Скажу лишь вот что: тьму проблем
Гоняли в жарких словопреньях:
Что глуп Эйнштейн, что сволочь Бор,
Что физик — не макроприбор,
А социальное явленье;
И, осветив, пошли домой.
А тьма так и осталась тьмой!”

Эпилог

Через год скончался И.В. Сталин. Начавшиеся в стране перемены затронули и физический факультет МГУ, где сменилось руководство, а к чтению лекций были привлечены новые силы. Но на занятиях по общественно-политическим дисциплинам в середине и в конце 50-х годов по-прежнему клеймился махизм и идеализм. Обязательным было изучение уже упоминавшейся книги В.И. Ленина “Материализм и эипириокритицизм”, однако на лекциях по физике не было даже намеков на критику Маха или на противопоставление буржуазной и материалистической науки. В 1957-59 годах практически весь курс теоретической физики от классической механики до квантовой электродинамики студентам нашего курса читал академик Лев Давидович Ландау, атомную физику — академик Лев Андреевич Арцимович, физику элементарных частиц — академик М.А. Марков, методы математической физики — академики А.Н. Тихонов и А.А. Самарский.

Можно сказать, что специальную теорию относительности студенты нашего курса получили из рук Л.Д. Ландау, а общую теорию относительности студентам-теоретикам читал профессор Михаил Федорович Широков — тот самый, выступление которого на предшествовавшем заседании методологического семинара упоминалось в стенограмме. Это был ученый, воспитанный на традициях классического геометрического подхода. Еще в 20-е годы он слушал лекции А.А. Фридмана. Нет сомнений, что его выступление было в защиту идей общей теории относительности. В 50-е годы он много сделал для возрождения в нашей стране исследований в этой области физики, а после создания секции гравитации был постоянным членом ее президиума.

Дмитрий Дмитриевич Иваненко на своих знаменитых семинарах по теоретической физике или по гравитации никогда не высказывал критических замечаний по поводу идей Маха или Эйнштейна. В рабочей обстановке для него не было характерным разделение науки на буржуазную идеалистическую и на материалистическую.

Когда в 1979 году к 100-летию А. Эйнштейна готовился к изданию юбилейный сборник “Альберт Эйнштейн и теория гравитации” [8], встал вопрос о включении в него отрывков из трудов Э. Маха. В этой связи были опрошены ведущие советские физики-гравитационисты, и ни один из них не возразил против включения в сборник фрагментов из трудов Э. Маха, а профессор А.Н. Матвеев, заведующий отделом физики в издательстве “Мир”, где издавался сборник, ознакомившись с подготовленным материалом, даже воскликнул: “Как жаль, что такие идеи были исключены из оборота отечественной мысли!”

Литература

Ю.С. Владимиров. Метафизика. М.: Изд-во БИНОМ (Лаборатория знаний), 2002.

1. А. Эйнштейн, Л. Инфельд. Эволюция физики. М.: ГТТИ. 1948.
2. Ю.С. Владимиров. Геометрофизика. М.: БИНОМ (Лаборатория знаний), 2005.
3. А. Эддингтон. Теория относительности.
4. Э. Мах. Познание и заблуждение. М.: БИНОМ (Лаборатория знаний), 2003.
5. Философия естествознания. М.: Издательство политической литературы, 1966.
6. Г.И. Копылов. Евгений Стромынкин // Сборник «Вопросы истории естествознания и техники». Вып 2. М.: Наука, 1998.
7. 8. Сборник «Альберт Эйнштейн и теория гравитации». М.: Изд-во «Мир», 1979.

[1] Эта поэма распространялась в рукописных вариантах среди студентов физфака, и, по словам старожил, в 50-х годах партком факультета сбился с ног, пытаясь установить, кто автор этой поэмы. До 80-х годов его имя оставалось неизвестным для большинства моих коллег. Только в середине 80-х годов коллега из Новосибирска Ю.И. Кулаков сообщил имя автора – Герцен Исаевич Копылов, студент физфака, а впоследствии сотрудник ОИЯИ в Дубне. Сравнительно недавно его поэма была опубликована в сборнике Института естествознания и техники РАН [7. С. 96–122].