©"Семь искусств"
    года

Евгений Деменок: Философия как основа писательства

Loading

Наличие двухсторонней — именно двухсторонней, — связи между философией и литературой сегодня настолько очевидно, что, например, философ Бертран Рассел получил Нобелевскую премию именно по литературе — за работу «Брак и мораль», ибо по философии Нобелевская премия не предусмотрена.

Евгений Деменок

[Дебют]Философия как основа писательства

Через искусство возникает то,
формы чего находятся в душе.
            Аристотель.

Хочешь быть философом — пиши роман.
                 Альбер Камю

В любом сопоставлении обожаемого мною Платона с Аристотелем я приму сторону Платона, за исключением одного вопроса — вопроса об искусстве.

На мой взгляд, искусство — не просто отражение реальности. Не «тень теней».

Искусство — это стремление к идеалу.

«Невозможно, чтобы в действительности были такие люди, каких изображал Зевксид; но так изображать лучше, потому что образец должен стоять выше действительности», — писал Аристотель в «Поэтике».

Начиная с Аристотеля литература — это не просто мимесис, а искусство возможного.

«Задача поэта — говорить не о происшедшем, а о том, что могло бы случиться, о возможном по вероятности или необходимости. Вследствие этого поэзия содержит в себе более философского и серьезного элемента, чем история: она представляет более общее, а история — частное».

А иногда литература — даже искусство невозможного.

«Невозможное, но вероятное следует предпочитать тому, что возможно, но невероятно». При этом «вообще невозможное необходимо ставить в связь с целью произведения, со стремлением к идеалу».

А, собственно, что такое невозможное и существует ли оно? Ведь любое помысленное уже есть возможное.

Рафаэль Санти. Леонардо да Винчи в образе Платона и Аристотель на фреске "Афинская школа"

Рафаэль Санти. Леонардо да Винчи в образе Платона и Аристотель на фреске «Афинская школа»

Большинство из технических новинок и достижений сегодняшнего дня было описано писателями-фантастами прошлого века.

Какой ещё из видов искусств, кроме литературы, способен моделировать будущее и непосредственно влиять на него? И какой из видов искусств ближе всего к философии?

Не зря Хорхе Луис  Борхес называл философию разделом фантастической литературы, в которой существует взаимное сопряжение уникального звучания и многоголосия.

Вообще «большая» философия сегодня теснейшим образом переплетена с литературой. Новейшая русская философия (Лотман, Мамардашвили, Пятигорский) случилась не в лоне русской религиозной философии, а именно в литературе. В Европе и Америке в XX веке именно литература в лице Борхеса, Кафки, Джойса и Пруста приняла эстафету от философской классики. Границы между наукой, философией и искусством были ликвидированы, и Альбер Камю объявил ложным противопоставление искусства и философии. Он призывал «писать роман философствуя» — вместе с Теодором Драйзером, Фридрихом Дюрренматтом, Симоной де Бовуар. Андре Моруа писал: «Мы стремились философию сделать литературой, а литературу — философией».

Собственно, вся постренессансная философская мысль Франции — от Монтеня до Жиля Делёза, — относится к компетенции литературы, а в словах Альбера Камю: «Хочешь быть философом — пиши роман» сконцентрирован многовековой опты французской ментальности. А ведь именно французы задали в прошлом веке основной тренд в философской мысли.

Наличие двухсторонней — именно двухсторонней, — связи между философией и литературой сегодня настолько очевидно, что, например, философ Бертран Рассел получил Нобелевскую премию именно по литературе — за работу «Брак и мораль», ибо по философии Нобелевская премия не предусмотрена.

Новейшая европейская философия, а вместе с ней и литература предлагает модель человека, сущностью которого объявляется свобода творить самого себя. Наиболее мощным орудием творения является слово, очевидность которого и демонстрировала литература.

А ведь именно Аристотель впервые назвал автора творцом.

Иногда мне кажется, что Вселенная гибко меняется вслед за изменениями наших представлений о ней. Что это не одно-, а двухсторонний процесс. Окружающий мир влияет на нас, мы влияем на него.

И люди творческие влияют в первую очередь.

В этом и предназначение человека как со-творца, и его ответственность.

Что будет сотворено? Какая мысль, какой образ выйдут из-под пера автора в окружающий мир? Это зависит от его «внутренности», от его мировоззрения, от его философии.

Ранее я употребил термин «большая философия», понимая его как собственно совокупность существующих философских учений.

Но «большая» философия складывается из совокупности «малых» философий, каждая из которых является чьей-то индивидуальной философией, мировоззрением, взглядом на мир.

Именно эта философия является у настоящих авторов основой их писательства.

Джек Лондон написал когда-то замечательное эссе «О писательской философии жизни», в котором он описывает разницу между ремесленниками и настоящими писателями.

«Они начинали с того же, с чего вместе с ними начинали и другие, оказавшиеся впоследствии неудачниками, в наследство им достался все тот же мир, с теми же банальными традициями», — пишет он о великих авторах. «Но их от неудачников отличало одно: они черпали прямо из источника, отвергнув материал, прошедший через чужие руки. Из мира и его традиций (иными словами — из человеческой культуры и знаний) черпали они, как из первоисточника, необходимый материал для создания собственной философии жизни».

И далее:

«Такая философия была у каждого, пользовавшегося продолжительным успехом писателя. У такого писателя есть особый, исключительно его собственный взгляд на вещи. Некая мера или набор мер, которыми он мерит все, что попадает в поле его зрения. Руководствуясь этой философией, он создает характеры и делает те или иные обобщения».

Аристотель в «Поэтике» давал «советы поэтам», как следует писать трагедии — необходимо ясно представлять и переживать самому то, что изображает поэт.

Джек Лондон вторит ему:

«Необходимо понять, что такая рабочая философия дает писателю возможность вкладывать в свой труд не только себя, но и то, что им рассмотрено и оценено, преломлено через его «я». Вышесказанное особенно ярко иллюстрируется на примерах гигантов интеллекта, знаменитого триумвирата — Шекспира, Гёте, Бальзака. Каждый из них был до такой степени самим собой, что невозможно даже проводить между ними сравнение. Каждый черпал из своей собственной кладовой, собственной рабочей философии. И в соответствии со своими собственными идеалами создавал свои произведения».

А на вопрос о том, стоит ли каждому мыслящему человеку философствовать — или отдать это право профессионалам, — прекрасно ответил один из лучших романистов XX века, давший в своём романе «Волхв» восхитительное описание Греции, Джон Фаулз:

«Сейчас повсеместно в ходу очень модное мнение, что философию следует оставить философам, социологию социологам, а смерть мертвецам. На мой взгляд, в этом одна из величайших ересей — и деспотий — нашей эпохи. Я решительно отвергаю точку зрения, будто бы о вещах, касающихся всех и каждого (как то, смысл жизни, природа справедливого общества, естественные пределы человеческого существования), только специалист вправе иметь своё суждение — причём только в рамках своей узкой специализации», — пишет он в предисловии к своей философской книге «Аристос».

И далее:

«Главная причина неудовлетворённости, которая довлеет над нашим столетием … как раз в том и состоит, что мы всё больше упускаем из виду наше неотъемлемое, данное нам от рождения первейшее право человека: иметь своё, самостоятельно сформулированное суждение по поводу всего, что нас так или иначе касается».

Любая настоящая литература проходит сквозь призму, сквозь фильтр ценностей автора. Сквозь его мировоззрение и философию.

Я упомянул ранее о двухсторонней связи философии и литературы. Точно так же, как философия становится основой литературы, так и литература становится основой философии — той внутренней философии, которую человек думающий взращивает в себе всю жизнь. А ещё по-настоящему глубокая литература учить мечтать. Открывает горизонты. Человек устроен так, что развивается до уровня своей мечты. И чем выше этот уровень — тем выше человек. А настоящий уровень мечты могут дать только хорошие родители, мудрые друзья и правильные книги.

В мире есть материя и наши представления о прекрасном.

Изменять материю, в том числе материю души, делая из неё прекрасное — вот настоящая жизнь.

Природа позволяет нам возделывать и украшать её. Природа позволяет нам возделывать и украшать себя. Не говорит ли это о том, что возделывать и украшать — назначение человека?

Всю свою жизнь мы познаём. Попытка приподнять завесу, отделяющую нас от тайны бытия — занятие для лучших из нас. Что может быть слаще, мучительнее, блаженнее и беспокойнее этого?

Кто мы? Зачем мы? Иногда мучительная, иногда восторженная попытка понять мир и Божественный замысел высекает в самых чувствительных из нас искру вдохновения.

Наши представления о прекрасном меняют плоть и материю. Резец скульптора высекает шедевр из глыбы камня. Перо писателя создаёт шедевр из массы слов, растворяя свою плоть в плоти текста.

Творчество — наш шанс на бессмертие. Творчество — наша попытка поднять себя до уровня Творца. Зачем и как можно жить иначе?

Творчество — это Божественный акт. Это путь, приближающий нас к Богу. А что есть философия, как не попытка понять Божественную природу? Попытки эти рождают в душе трепет волнения и желания поделиться своими находками. Это и есть основа писательства.

Share

Евгений Деменок: Философия как основа писательства: 3 комментария

  1. Лорена

    Для меня эта статья как мозаика, она дала импульс для собственного мыслительного процесса.
    Автор никогда не знает наверняка, как его текст отзовется в читателе.
    Некоторые очень хорошие статьи не дают импульса, они его не рождают, иногда они дают ответы,
    которые прекращают все поиски внутри читателя.
    Думаю, этот текст был для меня заразительным, потому что автор еще сам в поиске и некоторой
    творческой для себя незаконченности, и это хорошо. Мыслю, значит, еще существую.

  2. М.Тартаковский

    Прекрасная работа, уместная обильность цитирования.
    Искусство — отражение действительности в зеркале самого творца

  3. Б.Тененбаум

    Не в обиду будь сказано автору — мне этот текст представляется слишком уж звонким. И цитаты не убеждают, и тезис о близости литературного творчества к философии представляется спорным (а математика, а музыка, а живопись?), и, наконец, совершенно убило перечисление в одном ряду (и единым духом) Аристотеля с Джеком Лондоном.

    «Oh my God!» — говоря на языке Джека Лондона — но ведь надо все-таки понимать разницу в масштабах? И не сравнивать треугольный молочный пакет с египетской пирамидой?

Добавить комментарий для Б.Тененбаум Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.